Психология и психопатология кожи. Тексты

Ее щекотливость на шее, упомянутая в теоретической части, выдавала более глубокую эрогенность. В детстве у нее бесчисленное количество раз был ложный круп, во взрослой жизни часто – чувство набухания или жжения в зеве (без каких-либо объективных данных) или ощущение, словно в глотке что-то свисает, как полип, так что ей приходилось сглатывать и сглатывать, однако от предполагаемых полипов избавиться не удавалось. Иногда она чувствовала давление, словно в гортани сбоку находится пуговица или шарик, либо испытывала судорожно сжимающую боль в гортани. Нередко ею овладевает и страх рака гортани, или что она задохнется, потому что судорога шла внутрь, иногда опускаясь даже до грудной клетки. После поедания рыбы она регулярно чувствует, что в горле застряла кость, после определенных мучных блюд также постоянно – застрявшую крошку. Наконец, эта эротика слизистой еще дала ей возможность локализовать в глотке и зеве различные фантазии о фаллосе.

Случай II

Одна дама, прошедшая психоанализ, по моей просьбе предоставила мне следующую запись:

«С тех пор как я стала проводить наблюдения за собой и другими по поводу кожной эротики, мне кажется, я заметила, что с возрастом она уменьшается, т. е. в детстве она выражается сильнее, чем ко времени полной зрелости. Остальное, выявляющееся в этом отношении, это только остатки тех юных чувств наслаждения. Это прежде всего ковыряние в носу, невоспитанность, которую всегда можно наблюдать у детей, у взрослых же только в определенных нижних классах, но довольно часто. Из собственного детства помню, что ни увещевания, ни наказания не мешали мне, когда никто не видел, с таким тихим наслаждением предаваться этой деятельности, что мама не раз по непривычной тишине делала вывод о том, что происходит нечто запретное. То, что речь тут идет о смещении снизу вверх, кажется мне сомнительным, по меньшей мере, не для всех это верно. Но то, что раздражение слизистой носа определенно имеет эротический оттенок, можно увидеть в мечтательных, отрешенных взглядах, часто даже в покраснении щек как у ребенка, так и у взрослого, а также во вскакивании, если грешника поймают с поличным. Многие взрослые имеют привычку при насморке очищать нос платком и пальцами, что, конечно, в большей степени имеет бессознательной целью эротическое раздражение слизистой, нежели просто удаление пыли. Те же причины может иметь и “шмыганье” детей, и неаппетитная манера некоторых людей откашливаться. Что касается меня самой, должна сказать, что вследствие разрыхления слизистых мне приятен легкий насморк, особенно легкая вибрация, ощущающаяся потом в носу при разговоре, а также при хриплости. Я знаю маленького мальчика, который черпает такое же удовольствие из того, что он называет “Schleim aufkutzen”[43]. Антипатия детей к сморканию, может быть, тоже основывается на этом.

У меня особенно чувствительна слизистая полости рта. Легкое касание языком нёба доставляет мне такую смесь удовольствия и досады, что в данный момент это занятие для меня невозможно. То, что ковыряние языком в полых зубах имеет эротическую примесь, я предполагаю только из того обстоятельства, что это делают снова и снова, несмотря на боль.

Кожа тела у меня очень чувствительна на отдельных участках. Еще в детстве мне нравилось, когда мама царапала меня по ладони, пока не возникал водяной пузырь. Наверно, это было унаследовано от нее, потому что моя сестра любила то же самое. Поглаживание по зачесанным назад волосам я также любила, особенно перед сном. Из этого у меня до настоящего времени осталась игра с волосами во время учебы и чтения, привычка, которую, как долгое причесывание, тугое закалывание волос шпильками и царапание головы можно считать всеобщим у детей и юных девушек. Мальчики порой вырывают себе волосы целыми клоками, при этом мазохистический компонент, пожалуй, присутствует точно так же, как при щипании и царапании собственного тела. Не совсем исключено, что мое большое пристрастие к кошкам, которым я еще ребенком позволяла ужасно царапать и кусать себя, восходит к нечто подобному. Я также не оставляла времени на залечивание ни одному повреждению, а снова и снова отдирала корочку, что, как я отчетливо помню, кроме того, что причиняло боль, весьма забавляло меня. Я предпочитала узкие подвязки, врезавшиеся в меня так, что оставались полосы, и расчесывала эти полосы до крови с сопутствующим представлением, что мне придется либо делать операцию, которую я перенесу, не показывая боли (воспитание со стороны папы), либо перенести нечеловеческое наказание, которое я постоянно связывала с жизнью в монастыре, хотя ничего подобного никогда не переживала. Скорее всего, это основывалось на каких-либо рассказах, из которых отчасти исходит и моя, существующая и сегодня, большая антипатия ко всему монастырскому. Подобные представления, как при расцарапывании полос на икрах, у меня появлялись при расчесывании комариных укусов. Ребенком я также охотно впивалась ногтями в кожу, особенно предплечий, спины и внутренней части ладони. Я и сейчас часто пробуждаюсь с длинными царапинами на спине и плечах и в ванной тру себя до их появления. Раздражимость кожи у меня заходит так далеко, что в бессонные ночи нет такого места, где бы я не ощущала зуда, как правило, при сухом жаре кожи. Уже ребенком я ненавидела рубашки, потому что они щекотались каждой складкой, и высоко подтягивала их в штанах. В постели я задирала рубашку на живот и спину или закутывалась в нее, как в натянутый мешок. Поглаживание по спине мне и сегодня особенно приятно и создает во мне представление, что я кошка, так что я внутренне мурлычу, что опять же вызывает доставляющую удовольствие вибрацию гортани.

Из игр наших и других детей мне известно, что также очень приятно действует прикосновение и подрагивание на щеках чужих ресниц. Некоторые дети легко прикладывают к затылку или руке другого человека и рот и вибрируют губами, пока тот с криком и смехом не высвободится. “Захватывание”, т. е. сдавливание на определенном участке талии, также очень нас забавляло. Многие дети щипали себя до крови. Наконец, возможно, и в основе “гримасничанья” у детей иногда лежит эротика либо кожи, либо слизистой, либо мышц. Мне кажется, это в частности верно для втягивания губ и щек между зубов и быстрого затем их выпускания.

От щекотания у меня самые неприятные воспоминания, потому что папа охотно нас щекотал, однако сердился, если я слишком сильно кричала или отбивалась. Чувствительнее всего я, как и большинство детей, была под коленями, под мышками и на шее. Некоторые дети любят, когда им раздражают травинкой и т. п. шею, нос, при этом сначала они ожидающе затихают, пока, наконец, эта глупая игра не достигнет развязки в визге. Наплескивание в ванной волн на кожу и омывание волнами руки, наверняка, вызывают эротические чувства. Юные девушки, катаясь на лодке в обществе ухаживающих за ними мужчин, охотно опускают руку в воду и позволяют волнам омывать ее, возможно, из бессознательного желания, чтобы их точно так же погладили мужчины. Один маленький 4-летний мальчик часами сидит тихо, когда ему брызгают в лицо водой из опрыскивателя для цветов.

От многих женщин самых различных слоев общества я слышала, что им очень приятно рассказывание жутких историй именно из-за холодка, бегущего по спине (одна сказала: “Это как будто объятие”).

О поцелуях я мало что могу сказать. Я никогда их особенно не любила, пожалуй, потому, что в детстве нас мало целовали».

Случай III

Процитирую следующие относящиеся сюда стенографические записи из анализа одной 21-летней истерички: «Ребенком мне всегда приходилось носить рукавички, в противном случае я расцарапывала себе до крови лицо, такой ужасный зуд я испытывала, хотя никаких высыпаний не было. Потом у меня была странная привычка, чтобы горничная щекотала мне подошву ноги или почесывала голову. Уже с раннего детства у меня была ванночка, в которой при купании я всегда сцарапывала с себя верхний слой кожи с мыслью: я грязная, я грязная, я никогда не отмоюсь». – Это, наверно, связано с вашим онанизмом? – «Нет, не связано. Ведь у каждой женщины есть кожные испарения, я чувствую это по другим женщинам. Если не принимать ванну или не мыться каждый день, они становятся омерзительными, и когда несколько женщин находятся рядом, ощущаешь это напрямую. Перед первой менструацией меня охватил омерзительный зуд во всем теле. Еще ранее, в 10 или 11 лет, я была особенно щекотлива. Если сейчас в театре или на концерте я сижу очень близко к другим и почти их касаюсь, я испытываю пощипывание на коже, словно поток по всему телу вплоть до кончиков пальцев, однако всегда только с персонами, которые либо очень мне симпатичны, либо к которым я испытываю сильное отвращение. Ранее я предполагала, что являюсь совершенно особенной из-за большой чувствительности своей кожи. Если я знакомилась с человеком, я оценивала его не своим разумом, а духовно и психически с помощью определенной осязательной чувствительности. Я прямо телом ощущаю, обладает или нет он сексуальным темпераментом. Подобное внутреннее чувство у меня есть и к духовным преимуществам, совершенно инстинктивное чувство, которое я не могу объяснить. Наконец, я помню, что в 17 лет после углеводородных ванн становилась полусумасшедшей от сексуального возбуждения. Я была совсем пьяна, почти безумна. Позднее, после вытеснения, я больше о них не думала, они даже стали мне неприятны.

До сегодняшнего дня я люблю кусать себе пальцы и кончик языка. Раньше у меня еще были короткие волосы, которые я подносила ко рту, чтобы покусать их. Между десятью и семнадцатью годами я не могла уснуть, если крепко не сжимала в руке носовой платок. Если он исчезал из моей руки, я пробуждалась и была смертельно несчастна».

В браке совершенно анестетичная к половому сношению, она тем не менее любит прижиматься к телу мужа, а больше всего любит поцелуи. «Фетишисткой поцелуев я была издавна. Особенным раздражителем для меня в мои 17 лет был дядя с больными легкими. Уже тогда он был очень болен, и я подолгу с ним сидела. Ведь дядю можно целовать, сколько хочешь, что я ревностно и делала, пока, наконец, он этого не заметил и не ответил на поцелуй. Но когда однажды он залез ко мне под юбки, я тут же убежала. Поцелуи для меня всегда были главным. Он делал это удивительно искусно своими мягкими, тонкими, сладкими, гладкими, как змеи, губами. Он целовал и языком, что особенно меня привлекало. Он просто выпивал партнера. Та к больше никто не умел целовать!» Также и во флирте ее девических годов она никогда не выходила за границы эротики кожи и слизистой. Например, она позволяла своему почитателю поцеловать и прижать себя, затем, как правило, исчезала, чтобы предотвратить большее. Если бы она была падка на коитус, она бы давно уже в него вступила. При ее вагинальной анестезии у нее была колоссальная сверхчувствительность внешних гениталий, так что муж при сношении постоянно причинял ей боль. Она объясняет это тем, что первые ее няни при необходимом мытье тела якобы постоянно так сильно терли ее внизу, что ей было больно. То, что здесь налицо конституциональное усиление, доказывается различными обстоятельствами. Та к и сейчас она считает, что обученная медицинская сестра трет ее ребенка чересчур сильно, что, наверняка, причиняет боль. После родоразрешения она также думала, что никогда больше не сможет сидеть, так ужасно больно было ей внизу. Поэтому она и возила с собой повсюду большую воздушную подушку, дабы смягчить трение.

Примечательно, что при сношении она часто начинает рыдать. «Не от боли, мне просто было приятно похныкать. Тогда акт становится для меня не таким неприятным, как обычно, потому что мне кажется, что плачем я обезвреживаю отсутствие наслаждения. После различных скандалов дома я тоже всегда так рыдала, что постоянно доставляло мне удовольствие. Чем больше я рыдала, тем лучше мне становилось. Это было одновременно приятно и больно». – Как вы к этому пришли? – «Однажды, к своему большому удивлению, я заметила, что это совсем не так неприятно». – Может быть, в детстве вы плачем многого добивались или принуждали к любви? – «Нет, это было просто психически приятно груди. Также невыразимо приятно, когда мне проводят от корней волос до середины лица. Это тоже приятно и больно одновременно. Также, похоже, когда больно ударяются одним локтем, потом приходится делать это и другим. Это аналогично плачу, одновременно боль и приятное чувство».

С 11 или 12 лет она каждые пару недель страдает шейными недугами. «Время от времени наступает день, когда я чувствую себя вялой, а на следующее утро у меня появляются незначительные белые узелки на миндалинах и голова становится тяжелая. По мне это даже видно, и мне трудно говорить. Одновременно я чувствую, что у меня опухает шея снаружи до ушей, и опухание поднимается даже до глаз. Недавно я консультировалась у специалиста, он осмотрел меня всю, но ничего не обнаружил. Я чувствую на шее, словно такой большой ком, чаще всего снаружи». – Опухание шеи снаружи при покраснении внутри, пожалуй, означает эрегированный член, который вы постоянно носите с собой, а белые узелки должны представлять собой сперму, что, конечно, не отменяет частой инфекции на основе особенной эротики шеи. Относительно последней она далее сообщает, что шея у нее особенно щекотлива и сверхчувствительна, когда ей смотрят в зев, что часто страдает хрипотой и боится рака шеи. Наконец, еще следующие важные моменты: в 3 или 4 года она перенесла дифтерит, во время которого ощутила на себе особенную нежность горячо любимой матери. Она знает интересную психологическую связь и для начала частых ангин. Тогда ей очень хотелось поехать к подруге. Поскольку ехать нужно было одной, мать долго упиралась. Наконец, мать все-таки уступила ее натиску, и чемоданы уже были упакованы. Тогда началась ее ангина, и поездка накрылась. Таким образом, болезнью она исполнила желание матери, большой жертвой укрепила ее любовь.

Во время психоанализа у нее довольно часто чешется кожа век, причем так сильно, что она вынуждена их тереть. «В последние месяцы беременности я также стала плохо видеть правым глазом. Однако врач объяснил, что все исправится, что действительно и произошло, только 2 или 3 недели назад. Почему у меня это было, я так и не знаю. В любом случае я тогда очень напрягала глаза и много занималась рукоделием, как это всегда делает моя мать. При этом я не могла к себе прикасаться, и мне было так скверно». – И тогда ваша природа помогла себе тем, что вы вдруг стали плохо видеть, и вам пришлось отказаться от рукоделия.

Одна из основных ее жалоб – постоянное чувство скуки, внутренней пустоты и безысходности. «Мне так ужасно скверно. Это остается у меня даже после коитуса». Супруга своего, отнюдь не импотентного, она беспрестанно терзает, что он, якобы, должен принести ей облегчение, сказать ей, чем заняться, однако при этом ни одно предложение ей не нравится. «Иногда я балуюсь, как маленький ребенок, тогда мне не скверно. Маленькой девочкой мне иногда позволялось это с гофмейстером моего брата или со слугами, и тогда я была совсем счастлива. Однако чаще всего мать препятствовала мне в телесном задействовании. Поскольку старший и предпочитаемый брат из-за болезни ноги должен был носить шины и не мог много ходить, мне, здоровой, тоже приходилось носить шины и довольствоваться ограничениями ходьбы, чтобы мы оба были в одинаковом положении. Когда я стала старше, так в 11 или 12 лет, мне опять не разрешалось бегать одной, на прогулке я должна была послушно идти рядом со своей толстой и медлительной мамой. Я никогда не могла по-настоящему побушевать. На даче, например, мне никогда не позволялось участвовать в больших вечеринках, повсюду она была со мной и останавливала меня: “Девушка должна оставаться рядом с матерью!” Она была для меня грузилом. Позднее у меня было больше возможностей выпустить пар в танце, и тогда я чувствовала себя совершенно довольной, только потом часто появлялось мучительное, давящее чувство вины, особенно в браке. Я очень страстная и выносливая танцовщица, и часто в танце я словно отдаюсь партнеру, и он словно действительно со мной совокупляется. При этом я ни с кем еще не ощутила любви, только время от времени словно чувство опьянения. Но чаще всего у меня было ощущение, что танец со мной заменяет партнеру коитус. Несмотря на свое чувство вины, сейчас я совсем не придаю этому значения и делаю это хладнокровно, хотя при этом сознаю, что роняю свое достоинство».

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Источник: Sadger, I. Haut-, Schleimhaut– und Muskelerotik // Jahrbuch der Psychoanalyse. – 1911. – Bd. 3. – S. 525–556.

2

Присниц (1799–1851) – один из пионеров водолечения – прим. ред.

3

Анастомозирующий – связанный с анастомозом. Анастомоз – соединение между трубчатыми органами, кровеносными, лимфатическими сосудами, нервами, мышечными волокнами – прим. ред.

4

Urorrhoea ex libidine (лат.) – выделение мочи при половом возбуждении – прим. ред.

5

Лучший на данный момент конспект нашего знания о щекочущем чувстве предоставил Х. Эллис в своей книге «Выбор супруга у человека», из которой я заимствовал ряд примеров этого раздела.

6

Поэтому мне кажется неверным мнение Эллиса, что наслаждение от щекотания у детей не носит сексуального характера.

7

Johannes v. Iensen. Das Rad, 4. Auflage, J. Fischer, 1908. – S. 211–214.

8

Гиперестезия – повышенная кожная чувствительность – прим. ред.

9

Точнее описано в моем исследовании: Ist das Asthma bronchiale eine Sexualneurose?// Zentralblatt für Psychoanalyse. – 1. Jahrgang. – Heft 5/6.

10

Парестезия – ощущение онемения, покалывания, ползания мурашек и т. п., не обусловленное внешним раздражением – прим. ред.

11

Гипертермия – перегревание организма – прим. ред.

12

Здесь имеет место быть психическая сверхдетерминация. Тут же подчеркну, что во всей этой статье я, по сути, веду речь о врожденной конституционально усиленной эрогенности, которая, естественно, в любое время может испытать психическую сверхдетерминацию и действительно довольно часто ее испытывает. Тем не менее я не останавливаюсь здесь на последней, если ясно не отмечено обратное.

13

Über den Pruritus cutaneus // Monatshefte für praktische Dermatologie. – 1911. – Bd. 52.

14

Здесь также следует различать врожденную кожную эротику, создающую соматическое укоренение и, естественно, остающуюся неизменной, и ее психическую сверхдетерминацию, истерическую фиксацию, отступающую благодаря методу Фрейда.

15

Сороковки – от нем. «Vierziger». По-видимому, народное название кожной болезни, часто встречающейся у детей – прим. ред.

16

Подобное рассказывает о своих самых ранних детских годах Фридрих Геббель. Соседка «нашла себе занятие обстригать мне ногти так часто, как возникала необходимость, а я чрезвычайно это ненавидел из-за связанного с этим пощипывающего чувства в нервных окончаниях» («Записи о моей жизни»).

17

Гипестезия – пониженная кожная чувствительность. – прим. ред.

18

Анестезия – частичная или полная потеря одного или нескольких видов чувствительности – прим. ред.

19

Пифиатизм – патологическое состояние, проявляющееся в форме тех или иных нарушений, которые у некоторых больных можно с абсолютной точностью воспроизвести при гипнозе и которые могут исчезать под влиянием одного только убеждения – прим. ред.

20

Introjektion und Übertragung // Jahrbuch für psychoanalytische und psychopathische Forschungen. – Bd. 1. – Hдlfte 2. – S. 422ff.

21

In statu nascendi (лат.) – в самом начале – прим. ред.

22

Многие, столь частые при этом неврозе субъективные феномены, такие как боли и парестезии в различных частях, испуганные пробуждения по ночам, плохой сон и сердечные явления, также соответствуют картине абсолютно неудовлетворенного либидо.

23

Дермографизм – сосудистая реакция, выражающаяся в появлении красной или белой полоски на месте механического раздражения кожи – прим. ред.

24

Сексуальный характер всех этих болезней доказывает регулярное улучшение, наступающее, когда таких пациентов разлучают или держат вдали от любимых персон (родителей, домочадцев и т. д.).

25

Астенопия – быстро наступающее утомление глаз во время зрительной работы, особенно при малом расстоянии от глаза до объекта – прим. ред.

26

Гиперакузия – обострение слуха – прим. ред.

27

Приведу соответствующие места из ее анализа: «У меня сейчас всегда зудит в ухе, так что я ввожу в слуховой проход тампон или шпильку и тру до тех пор, пока не появится жидкость. Эта привычка у меня существует, сколько я себя помню, и причем она получена от матери, которая таким образом чистила мне уши, мне это было так неприятно, что я всегда кричала. Тереть клитор я больше не отваживаюсь. Я бы охотно это делала, но боюсь усиления боли в ногах. Сейчас при возбуждении я онанирую в ухе. Это замена настоящей мастурбации и тоже доставляет мне очень приятное чувство. Возможно, я сейчас намеренно перекладываю это на приличное место, где я могу это делать всегда, и, возможно, я также связываю это с какой-либо сексуальной фантазией. Когда сейчас я онанирую в ухе, потом у меня бывают боли, точно так же как при генитальном онанизме, и жидкость тоже появляется. Когда ребенком меня бил (горячо любимый) отец, и я, таким образом, испытывала неудовлетворение, я помогала себе с помощью онанизма. Я шла в сад или другое место, где я была одна, брала книгу или сладости и мастурбировала, генитально или в ухе. Та к было, сколько я себя помню. В более поздние годы у меня по вечерам часто был ужасный шум в ухе, даже приведший меня к врачу, который, однако, ничего не обнаружил. По его словам, шум был нервным, а затем превратился в зуд. Часто меня терзает такой ужасный зуд по вечерам, тогда я ложусь в постель, беру книгу и занимаюсь онанизмом. Я делала так и ребенком, поскольку он всегда был для меня большим утешением. Три четверти назад я дважды в театре ничего не слышала правым ухом и уже боялась, что что-то себе сделала. От визита к ушному врачу, чего мне очень хотелось, меня удержал мой муж: “Это просто нервное”. Через неделю все действительно прошло само, ничего делать не пришлось».

28

Фридрих Геббель рассказывает о своих фризских земляках: «с древнейших до новейших времен они бились (на поле битвы) не только потому, что считали это своим долгом, но еще более потому, что для них это было сладострастием».

29

есть также такие дети и взрослые, которые испытывают почти наслаждение при плаче и рыданиях. Так, некоторые женщины начинают визжать и рыдать при коитусе, потому что их чувства удовольствия усиливаются (ср. также случай III в конце).

30

Можно было бы возразить, что я путаю между собой удовольствие органа и сексуальное удовольствие. Насколько оба взаимосвязаны, еще мало исследованный вопрос, который я не стану здесь разбирать. Сегодня можно сказать только одно: каждое психологическое задействование до определенной степени создает чувства удовольствия. Рядом с ними всегда идет определенное отщепление сексуального. Где возбуждаются особенные чувства удовольствия, кажется, что сексуальное исключительно мощно совозбуждается, что в большинстве происходит на почве конституционального усиления. Наряду с этим, естественно, всегда существует возможность еще и психической сверхдетерминации. Но и последняя начинается преимущественно там, где почва подготовлена с рождения повышенной эротикой.

31

По крайней мере, это справедливо для танца с партнером, если не для одиночного танца, например, у диких народностей.

32

Тумесценция – опухание – прим. ред.

33

«Das Geschlechtsgefühl», übersetzt von H. Kurella, 1903, S. 57ff.

34

То, что Хэвлок Эллис так блестяще здесь описывает, является большим сексуальным чувством удовольствия от мышечной эротики, которое ко времени пубертата намного мощнее генитального. Сейчас я занимаюсь лечением одной молодой супруги и матери, которая уверенно говорит, что после заключения брака стала возвращаться с бала с чувствами вины. Хотя еще ни одному танцору она не позволила даже самой малости, ее все-таки всегда терзает ощущение, что она вела себя, как проститутка, словно он с ней совокуплялся. Время от времени она прямо испытывает чувство опьянения. Танец не только для нее самой является частичной заменой полового сношения, но она также вполне обоснованно предполагает это для многих своих партнеров по танцу (более подробное описание в случае III в конце этой статьи).