Кровь Зверя

– Вообще-то сейчас твой Алехин на виду – после интервью, я имею в виду. Попробовать можно. А насчет их базы данных даже не думай. То есть, конечно, нет ничего невозможного, но… просто это стоит совсем других денег, у тебя столько не наберется.

– Уверен?

– Скажем так… – Гришка отхлебнул кофе. – Я ни за какие деньги в этом деле даже посредником быть не хочу. Но некоторые варианты могут нарисоваться… В общем, если что-то получится, пять кусков зеленых.

– Годится. – Олег был готов отдать и больше.

– Плюс мне десять процентов.

– Гриш, не начинай, тебе процент платят исполнители, я же правила знаю.

Гришка уставился на однокашника глупыми честными глазами:

– Ну и что, что знаешь? Почему бы мне не попробовать обуть тебя на пятихатку? Мы же друзья, ты не должен обижаться!

Вот за эту непосредственность Олег и выбрал его в приятели. В мире цирка, который поделен на ярко освещенную арену и погруженный в полутьму зал, полный чужаков, этот разгильдяй вполне мог во время парада-алле спрыгнуть с кресла и перелезть через барьер – в освещенный круг, туда, где «свои».

* * *

В гостинице «Заря» Алехин показал администратору удостоверение и потребовал номер на троих. Администратор сперва мялся, то набирал воздуха в грудь, чтобы что-то сказать, то тяжело выдыхал. Наконец, вручая ключи, решился:

– Товарищ капитан, я видел ваше интервью! Мы всей семьей смотрели! Это… это… Спасибо вам!

– Да за что же? – опешил Алехин.

Делягин за его спиной хмыкнул.

– Мы уже не надеялись, что на бандитов управа найдется! – Собравшись с духом и выпалив первую фразу, дальше мужчина говорил и говорил, словно прорвало невидимую плотину в его горле. – Мы же здесь всё знали, город маленький, все на виду. Мы же знали, но молчали, боялись. Полиция, МАС – они ничего не делали. Ни на кого больше надежды не было, мы уже все отчаялись, а тут вы! Спасибо вам!

– Это моя работа, – пробормотал Алехин. В его послужном списке значились куда более рискованные и опасные операции, но вот так благодарили его впервые.

Делягин заявил:

– Ну всё, вы теперь кинозвезда, товарищ капитан. Скоро в Голливуд пригласят.

– А мы тут так и останемся по всяким Лихославлям грязь сапогами месить, – поддакнул Шартьев.

Алехин только вздохнул – вот уж не хотелось ему этой славы… Кивнул подчиненным – за мной! – и потопал к лестнице. Администратор в спину выкрикнул:

– Если вам чего понадобится, только скажите!

Едва расположились в номере, зазвонил мобильник Алехина.

– Капитан, – прозвучал в трубке голос полковника Коростылева, – спуститесь в холл.

И тут же последовали короткие гудки.

В холле Алехин осмотрелся. Наткнулся на восторженный взгляд администратора и быстро отвел глаза – непривычно ему было такое внимание. Потом увидел Коростылева – полковник все в том же облике провинциального пенсионера сидел на диване и читал газету. Капитан подошел к нему и сел рядом. Он не знал, как себя вести, и ждал, что скажет начальник. Тот через пару секунд опустил газету:

– «Наша жизнь», местная. Газета, говорю, местная, лихославльская. На первой полосе – только о вас. Отлично, капитан.

– Не нравится мне это… внимание, – буркнул Алехин. – Товарищ полковник, какие будут распоряжения? Когда можно отсюда убраться?

– Еще нескоро. Вчера вы успешно провели первую фазу операции, теперь начинается следующая.

Алехин тяжело вздохнул.

– Генерал всю ночь вел переговоры с МАС, пришли к соглашению, – продолжал Коростылев. – Официальная версия такова: Дроздевич явился в логово бандитов, хотел сам с ними разделаться, ну и погиб при исполнении.

Алехин усмехнулся. Кто ж такому поверит? Героический масовец явился в «Светлану» с единственным сопровождающим – они собирались вдвоем разделаться с Гочей и десятком его бойцов?

– В общем, Дроздевича МАС списало со счетов втихую. Начальству Дроздевича тоже не по душе, что он вертел здесь свои делишки. Он ведь, помимо официального биотинового потока, организовал в Лихославле свои поставки. Так что на него МАС плевать – пришлют на его место нового сотрудника, да и всё. Генерал согласился не предавать огласке эту историю, взамен получил какие-то свои бонусы, это уже не наше дело.

– А какое наше, товарищ полковник?

– Официально вы останетесь здесь и раскопаете, откуда поступал контрафактный биотин к Гоче и Дроздевичу. МАС не против, это же и в их интересах – охранять свою монополию. Единственное условие – они будут получать информацию о ходе расследования… Теперь о вашей истинной роли, капитан. Вас переводят представителем в исследовательский центр, сюда же, в Лихославль. Здесь есть филиал, возглавляет его профессор Баргозов. Будете при нем якобы контролировать вопросы безопасности. Существует версия, что часть биотина поступала в «Светлану» из исследовательского центра. Это оправдание вашего назначения для МАС. На самом деле…

– Товарищ полковник, – не выдержал Алехин, – ну какой из меня, к чертям, сыщик? У меня и опыта такого нет.

– Я знаю. – Полковник вздохнул. – Но, кроме вас, доверять никому не могу. Насчет расследования не беспокойтесь. Я буду держаться поблизости, посоветую, как действовать. Перед вами стоит другая задача. Слушайте и запоминайте. Исследовательский центр в Лихославле создавался восемь лет назад. Тогда еще шли работы по синтезу искусственного биотина, позже тему признали бесперспективной, а тогда, после первых неудачных экспериментов, кому-то из умников пришло в голову, что в Секторе имеются некие особые условия, при соблюдении которых синтез может пройти удачно. Потому создали эту базу, высылали группы за Барьер, чтобы повторить опыты там, внутри. Понимаете?

– Понимаю, товарищ полковник.

– Полученные результаты засекречены, МАС объявило, что и эти эксперименты провалились, но центр не стали сворачивать. Почему? То ли из-за обычной нашей бестолковости, то ли Баргозов продолжает копать в этом направлении. Необходимо узнать, в какой стадии исследования на самом деле и существует ли вероятность реального получения искусственного биотина. Вполне допускаю, что тема закрыта вовсе не потому, что бесперспективна, а наоборот.

– Вот теперь не понимаю, товарищ полковник, – признался Алехин.

– Подумайте, капитан, подумайте. Если выяснится, что вблизи Сектора биотин можно получать в лабораторных условиях, власть МАС окажется под угрозой. Какие именно условия в Секторе? А вдруг и их можно смоделировать? Это подорвет монополию МАС. Вот это и будет вашей главной задачей. Вряд ли кто-то продвинулся в этом направлении дальше группы профессора Баргозова.

– Теперь понимаю.

Алехин действительно понимал. Пошатнется власть МАС, посадившего на биотиновую иглу весь мир – президентов, политиков, финансистов, всех стариков, в чьих руках судьба планеты. А еще пошатнется власть Дроздевичей, Гочиевых и всей остальной сволочи, которая не замахивается на мировой масштаб, но портит жизнь на каждом шагу, в том числе вот в таких маленьких зеленых городках, как этот Лихославль… Алехин покосился на администратора, не сводившего с него восторженного взгляда, и твердо повторил:

– Понимаю, товарищ полковник.

* * *

Олег вышел из дома и остановился, щурясь на солнце. Оно светило совсем по-летнему, в голубом небе проплывали пушистые облака. В такой славный день не хотелось думать о том, что случилось вчера. Но мысли сами бегали по кругу. Один, снова один… Дружеская беседа с Гришкой только растравила душу. Гришка – славный приятель, но полагаться на него можно лишь до определенной степени, а Олег привык к тому, что есть на свете кто-то, кому можно довериться полностью, на кого всегда надеешься больше, чем на самого себя…

Рядом раздались крики, хриплый собачий лай. Олег перестал пялиться на облака и огляделся. Из-за соседнего дома показалась здоровенная черная псина. Натягивая поводок, она целеустремленно волокла за собой хозяина, плюгавого мужичонку в камуфляже с бейджиком на груди. Состоит в Ловчем клубе, не иначе. Олег слышал, что порядочным ловчим западло такие бейджики на одежду цеплять – они носят в кармане удостоверение, да и всё. А этому, значит, нормально, этот как собака, которая гордится ошейником.

– Сюда! Здесь перехватим! – завопил мужичонка, размахивая шокером и быстро-быстро семеня за псиной.

Следом за ним из-за угла появились еще двое, тоже ловчие. Олег прибавил шаг, чтобы не встречаться с этой братией. Ловчие вызывали у него смутное недоверие. Что-то неправильное в этом занятии чудилось. Олег не смог бы объяснить, что с ловчими не так, почему он чувствует к ним неприязнь. Возможно, дело было в том, что он встречал слишком много лихих парней, которые лишь назывались ловчими, но опасность представляли вовсе не для хамелеонов – опасаться их следовало скорее землякам.

По дороге Олег вызвал такси. Водитель, смуглый мужчина с роскошными черными усами, согласился подождать, пока он заскочит в обменный пункт и в отделение банка – положить на счет небольшую сумму в рублях. Потом поехали к университету. Таксист попался не болтливый, вел аккуратно и помалкивал. В салоне тихо играла музыка, диктор зачитал прогноз погоды. Кстати, упомянул, что имеется вероятность Всплеска и оказавшимся вблизи Барьера нужно проявлять осторожность в обращении с бытовой техникой.

Олег не слушал. Он размышлял: опекун советовал выбрать место работы, связанное с передовыми исследованиями, продвигаться по карьерной лестнице, и в прощальном письме о том же напомнил. Выполнить последнюю просьбу покойного лучше получится в каком-нибудь крупном научном центре. Но там все заорганизовано, упорядочено и научная карьера – дело долгое… Говорят, в больших НИИ преуспевают не ученые, а подхалимы.

Олег расплатился с водителем, дошел до своего корпуса, взбежал на второй этаж и остановился перед доской объявлений – там были приколоты сообщения о вакансиях. Выбрать нужно будет завтра; возможно, добавится еще листок-другой, но большинство предложений работы уже здесь. Олег стал изучать объявления. Мимо сновали студенты, смеялись, толкали друг друга, обсуждали «хвосты» и зачеты… Мелькнула мысль: а хорошо, наверное, жить легко и беззаботно и не знать проблем бо́льших, чем не сданный вовремя зачет. Но он, Олег, не сможет жить легко и беззаботно до тех пор, пока ходит по земле эфэсбэшник, застреливший замечательного человека Захара Ивановича, пока он выступает по телевизору, врет напропалую, строит из себя защитника Отечества.

В предложениях работы попалось на глаза знакомое слово: «Лихославль». Олег прочитал объявление внимательно: исследовательский центр в Лихославле, две вакансии лаборанта.

И тут мобильник в кармане издал трель. Олег вздрогнул – он редко пользовался телефоном. Нащупал трубку в кармане…

– Старина, тебе повезло! – возбужденно затараторил Гришка. – Удалось найти очень быстро. Я уже вернулся, говорю из дома, у меня распечатка в руках. Так что готовь бабосы. Понимаешь, как вышло: обычно такую информацию раскопать невозможно, но тут удалось выцепить из свежего, из того, что сверху болтается. Обычной поисковой машине этого не видно, но если зацепить нужный лог и правильно пройти по цепочке, можно…

– Стой, погоди! – Олег поторопился прервать поток Гришкиных откровений: о таких вещах по телефону трепаться нельзя. – При встрече подробности расскажешь. Я скоро буду.

– Ладно, давай, я жду… Ай! Э, чего?!..

В последних нечленораздельных возгласах Гришки звучало удивление. Но связь прервалась, и Олег не успел спросить, что случилось. Впрочем, с приятелем постоянно что-то случается, даже удивительно при его ленивом образе жизни. Сунув мобильник в карман, Олег отправился домой.

* * *

Майор Кононенко с утра до вечера раздавал подчиненным взыскания и ругался почем зря. Такую уйму рапортов в один день ему еще никогда не приходилось составлять, он был раздражен и срывал злость на сотрудниках. Сколько на службе, а подобного количества событий за сутки еще не случалось. Конечно, майор не сам писаниной занимался, для этого у него хватало помощников, но ведь за каждым проследить нужно, каждого отругать, чтобы старались! Документы, в которых упоминалась операция федералов в Лихославле, должны были отразить деятельность начальника райотдела в самом выгодном свете: собрал подчиненных, прибыл по тревоге, установил контакт с сотрудниками ФСБ, оперативно организовал содействие, обеспечил безопасность гражданских лиц.

Кононенко подозревал, что при раздаче наград в этот раз о нем не вспомнят, но под взыскание не угодить бы! С особым тщанием он проверил рапорт в местное управление МАС. За этим занятием его и застал стук в дверь.

– Я же сказал, никому не… – Майор начал подниматься из-за стола, чтобы как следует вызвериться на нерадивого сотрудника, посмевшего побеспокоить не вовремя…

Низенький, упитанный и румяный мужчина лет сорока с лишним уверенно вошел в кабинет и захлопнул за собой дверь. Кононенко быстро сообразил: если гость в штатском вот так, без предупреждения, без предварительного доклада подчиненных, может войти к начальнику райотдела полиции, значит, не простой человек, значит, такую «корочку» показал на входе, что никто не решился майору доложить. Поэтому он проглотил окончание фразы, поднялся и уставился на вошедшего.

– Здравствуйте, товарищ майор. – Тот уверенно направился к столу и протянул руку. Ладонь его была мягкой и немного влажной.

Майор подавил инстинктивное желание вытереть руку о китель и замер, ожидая слов гостя.

– Зеленский, – представился толстячок, – новый представитель администрации МАС в вашем городе. Будем работать вместе.

– Так точно, будем, – с готовностью согласился Кононенко.

Масовец придвинул стул к его столу:

– Я присяду?

– Д-да… Виноват, товарищ Зеленский! Располагайтесь!

Масовец сел, подался вперед, выложил на стол аккуратную тоненькую папку и, близоруко щурясь, поглядел снизу вверх. Кононенко сглотнул и медленно опустился в кресло. Тут же возникла мысль: а может, уместнее было бы стоять навытяжку перед новым хозяином района?

Пока майор лихорадочно продумывал линию поведения, Зеленский прилепил под столешницей крошечный комок. Полицейский ничего не заметил.

– Итак, – произнес масовец, – расследование дела о перестрелке в бюро по трудоустройству «Светлана» взяла на себя ФСБ, вас отстранили. Правильно?

– Так точно. Не допустили даже к осмотру места преступления. Я лично туда по тревоге, а они…

– Знаю, знаю. – Зеленский открыл папку и вытащил несколько листов. – Вот предварительные итоги расследования, ознакомьтесь. Вам, конечно, всего знать не полагается, это федералы подготовили для нас, но я считаю, что вам следует быть в курсе того, что происходит на подведомственной территории. Можете это рассматривать как первый шаг к взаимопониманию.

Майор взял протянутые собеседником странички и уставился в них. Мелкий шрифт плясал перед глазами, Кононенко никак не мог сосредоточиться и прочесть хотя бы слово.

– После ознакомитесь, – продолжил Зеленский, – и убедитесь, что как минимум одна существенная деталь здесь упущена. Дроздевич прибыл в «Светлану» на «мерседесе», автомобиль обнаружен под завалом у соседнего здания, но внутри никого не оказалось. Водитель исчез. Похоже, ФСБ не обратила внимания, а это может оказаться очень важным!

Кононенко поднял глаза на масовца и встретил колючий взгляд, никак не гармонировавший с мягкими чертами лица толстячка.

– Наше ведомство будет весьма признательно, если МВД займется поисками пропавшего водителя. Вот информация из его личного дела. Я бы предпочел, чтобы вы провели работу, так сказать, негласно. Не нужно ставить в известность ваших коллег из ФСБ, у них и так много работы. Мы понимаем друг друга? Заодно проверьте, не находился ли в агентстве «Светлана» еще кто-нибудь вчера вечером. Если исчез наш сотрудник, вполне могло получиться, что точно так же исчез еще кто-нибудь. Вот копии последних страниц книги учета «Светланы», здесь найдете фамилии и адреса.

– Сделаем, товарищ Зеленский, – промямлил майор.

– Ну вот и всё для начала. – Масовец встал. – Я думаю, у вас сейчас будет много работы, так что не смею мешать. О результатах докладывайте сразу же. – В дверях он оглянулся и бросил через плечо: – Ну и вообще, если какая нужда, обращайтесь. Буду рад помочь коллеге. Всего хорошего.

Дверь за ним закрылась.

Майор посидел несколько минут, собираясь с мыслями, потом попытался позвать сотрудника, но из горла вырвалось невнятное шипение – переволновался, беседуя с масовцем. Он откашлялся и снова позвал:

– Лещук!

– Товарищ майор? – В дверях возник сержант, личный водитель Кононенко, исполнявший при нем обязанности порученца.

– Вот что, Лещук, подготовь приказ собрать информацию по клиентам бюро «Светлана». Кто из девок к ним обращался, кто когда там в последний раз был и все такое. Особенно важно, если какая-то вчера во второй половине дня там появлялась. Исполнять срочно. Если что интересное, докладывать немедленно. Не лажать, не лениться. Пусть участковые по всем адресам пройдут, лично проверят, кто дома, кто где. Лично, я сказал! Ясно? – Кононенко грозно нахмурился.

Лещук уловил настроение шефа и бодро кивнул:

– Так точно!

* * *

Олег почуял неладное далеко от дома. Из такси он вышел, как обычно, за несколько кварталов и теперь замедлил шаг, оглядываясь по сторонам. Что-то было не так. Потом понял: людей не видно. Середина дня, а прохожих нет. И вообще тишина вокруг какая-то подозрительная. Уже сворачивая во двор, он услышал впереди голоса и сменил направление – подошел к соседнему зданию, остановился у подъезда и стал копаться в карманах, будто в поисках ключей. Из-за угла показалась компания ловчих. Впереди бодро трусила черная псина, теперь ее хозяин не выглядел смешным и неловким: шагал, расправив плечи, и небрежено бубнил что-то рослым приятелям, а те обращались к нему очень уважительно.

На Олега они не взглянули, прошли мимо. Он уловил обрывки разговора:

– Ну, ты даешь!.. Как ты его… Я бы не рискнул!

– А чего они? Я ж при исполнении! Положено открывать – пусть открывают!

– Славно пошумели! Ну что, теперь в клуб?

– А то! Сдадим груз, в кассу заглянем и…

Олег, дождавшись, когда ловчие исчезнут из поля зрения, зашагал к своему дому. Вернее, к Гришкиному. А ведь ловчие именно здесь пошумели! Окна на третьем этаже были выбиты, над ними застыл налет черной сажи, внутри был пожар. Хорошо, если на втором не горело…

Обычно такие происшествия привлекают зевак, но двор по-прежнему был пуст. Может, ловчие распугали соседей? Олег, доставая ключи, подошел к двери подъезда и остановился. Замок был выбит, створка криво висела на петлях.

Он замер. Идти в подъезд или нет? Что здесь произошло?

Дверь приоткрылась, показалась Гришкина физиономия:

– Олег, давай сюда, чего остановился?

– А что здесь было?

– Блин, а чего здесь только не было… Ловчие, чтоб их. Заходи, и я дверь запру снова.

Гришка был не на шутку перепуган, даже дверь побоялся открыть как следует, приготовил для прохода неширокую щель. Олег шмыгнул внутрь. Приятель тут же с грохотом захлопнул за ним створку и сунул в петли стальной прут. Потом обернулся и стал рассказывать:

– Только ты ушел, нагрянули ловчие: открывай, орут! Я в отказ, а их там целая толпа собралась. Стали колотить. Один, мелкий такой, с собакой, за старшего у них был, – ты не поверишь! – ногой замок высадил. Такой на вид хлипкий дядечка, по нему не скажешь, а ногой как саданул!

Гришке, похоже, досталось – видимо, за то, что не открыл сразу. Он то и дело щупал правый бок, а под глазом у него уже наливался красками синяк.

– Побежали наверх, – продолжал приятель, – я уже за ними не решился идти – там чего-то шумело, трещало… стреляли тоже. Два раза… нет, три! Потом спускаются, блин, герои. Мелкий впереди со своей собакой, рюкзаком помахивает.

– Взяли хамелеона?

– Да взяли… Здоровенный, говорят, прыткий. Тут сверху соседи: «Пожар, горим!» Я пожарку вызвал – и бегом наверх. Когда добежал, там уже вовсю полыхало. И главное, живет там такой вредный мужик… Ох, как представлю, что буду с ним объясняться!

– Что за мужик?

– Ну, такой, вроде крутой. У него на лбу не написано, кто да что, но только его наш шеф на квартиру определил.

«Шефом» Гришка называл настоящего хозяина дома. Если хозяин сам пригласил постояльца, статус у того должен быть высоченный, не зря Гришка опасается.

– Я влетаю в квартиру, в коридоре всё вверх дном, а что в комнате – уже не разглядеть, дымом затянуло. Я за огнетушителем, вернулся, смотрю: бли-и-ин, пламя до потолка! Залил пеной. Не знаю, что там в каком состоянии, боюсь даже заглядывать. Дверные ручки цепью замотал, замок навесил…

– Почему боишься заглядывать? – перебил приятеля Олег.

– Так говорю же: крутой мужик там. А ну́ как мне предъяву выкатит, что я там был и стащил что-нибудь?

– А если ловчие стащили?

Гришка совсем погрустнел.

– Постой, а пожарка? – вспомнил Олег.

– До сих пор нет. – Гришка выругался.

Олег редко видел, чтобы приятель был так напуган и одновременно рассержен. Гришка в любой ситуации оставался пофигистом и к житейским неурядицам относился легко.

– Я им говорю… ловчему этому мелкому то есть говорю: расписку пишите, что так, мол, и так, в результате наших действий возникло возгорание с последующим ущербом, ну и все такое. Это ж они чего-то перевернули или закоротили, из-за них загорелось! А может, сами подожгли? Выкуривали хамелеона из квартиры, как ты думаешь? В общем, пишите, говорю. Знаешь, что он мне ответил? – Гришка потрогал фингал и вздохнул.

– Догадываюсь.

– То-то и оно… Теперь на меня убытки повесят. Как расплачу́сь, а? Здесь же всё на мне – и пожарная безопасность, и дверь входная… О, теперь еще и дверь менять! И замок новый понадобится… Я разорен! А если еще и жилец этот возбухать начнет…

– Шефу пока не докладывал?

– Не успел, это ж все только-только закончилось… вернее, для меня самое интересное сейчас начнется.

– А наш этаж как?

– Вроде цел… А, я же тебе инфу добыл! Бабки-то у тебя с собой?

– Дома. Идем.

– Что мне в тебе, Олег, нравится, это щедрость и широта души! С деньгами расстаешься легко и, главное, быстро! – просиял Гришка. – Ты иди к себе, я догоню – бабке скажу, что ловчие убрались, пусть дальше несет вахту, а то перепугалась, старая, заперлась у себя…

Олег поднялся на второй этаж, привычно проверил дверь, убедился, что к нему никто не входил, и отпер замок. Приготовил пять штук, чтобы рассчитаться с Гришкой… Того все не было. Наконец в дверь позвонили. Гришка вошел, держа мобильник около уха и строя Олегу печальные гримасы – видно, шеф ругался.

Олег помахал пачкой банкнот перед носом приятеля, чтобы тот взбодрился. Гришка молча выслушал брань, льющуюся из динамика, потом буркнул: «Все понятно. Да. И мою тоже», – и дал отбой.

– Вот такие дела, кончилось мое домовладение, – пожаловался он Олегу, – я здесь больше не живу. Срок до послезавтра. Жилец в отъезде, шеф сказал, что рассчитается с ним, когда тот вернется, за счет моей доли в этом доме. Если, конечно, ничего ценного не пропало во время пожара. Такие дела… Держи. – Гришка протянул сложенный вчетверо листок и подставил ладонь.

Олег отдал купюры и стал читать. «Капитан Алехин… участвовал в операциях… представлен к правительственным наградам…» Геройский капитан, в общем. Наконец он добрался и до последнего назначения: начальник особого отдела при научно-исследовательском центре… в Лихославле.

Гришка наладился было рассказывать, как можно выловить в Сети обрывки логов свежих обновлений, загнать их в поисковик, но потом махнул рукой и погрузился в мрачные размышления.

– А ты куда думаешь распределяться? – спросил он вдруг.

– Научно-исследовательский центр в Лихославле выбрал, – ответил Олег. – Передний край науки и все такое.

– А этот Лихославль – маленький городишко, да? – Гришка совершенно неожиданно заинтересовался планами однокашника. – У самого Барьера? Медвежий угол, глухомань? И центр там маленький?

– А что?

– А давай я с тобой? Вдвоем все-таки веселее. Сколько вакансий они заявили? Найдутся у них два места?

Олег с минуту хлопал глазами – до того странным был Гришкин энтузиазм, – но потом сообразил: лукавый приятель собрался свалить из Москвы, пока на него не повесили еще какие-то долги. Может, большой босс, настоящий владелец здания, решит, что Гришкиной доли не хватит, чтобы покрыть убытки от пожара? А еще хитрец Гришка вознамерился зажать пять штук, полученных за инфу. Да, Лихославль – подходящее местечко, чтобы лечь на дно.

* * *

Зеленский покинул райотдел МВД и сел в машину. Служебный «мерседес», на котором прежде ездил Дроздевич, был разбит и подлежал списанию. Новый районный представитель МАС получил обычный, не бронированный автомобиль и надеялся, что это не надолго. Он кивнул водителю: «Выйди покури», – вытянул из внутреннего кармана наушники на тонких проводах, закрыл глаза и стал слушать. Результат ему понравился: майор все делал верно. И насчет участковых – хорошая мысль.