Вошедшие в неизвестность

– Тут такое дело… Мне бы к машинисту надо.

– Закрыта дверь, – резонно заметил Музыкант и еще раз подергал для наглядности ручку.

– Надо бы зайти… – робко сказал Серый.

– Зачем? – Музыкант постучал, но никто не ответил.

– Д-дело в том, что в поезде нет ни единого человека из персонала.

– Здрасти… – не поверил Музыкант. – Проводницы же были, когда мы садились в поезд. А теперь их нет? И что, пассажиры едут сами по себе?

– А пассажиров тоже почти нет. Так, с пяток во всем поезде. Это сказала девушка со светлыми глазами, с которой вы садились в поезд.

– Не удивлюсь, если она всех проводниц связала и спрятала. Она может и разыграть, ей абсолютно нельзя верить, – рассмеялся Музыкант.

– Я проверил, – оборвал его смех Серый. Музыкант вышиб дверь резким толчком. Кабина машиниста была пуста. Кроме огромной панели приборов под окном находился только огромный монитор.

– Что там? Есть кто-нибудь? – попытался заглянуть Серый.

– Ровным счетом ни-ко-го, – Музыкант сделал шаг к сенсорному дисплею, который тут же загорелся зеленым светом с надписью на экране: «добро пожало». Музыкант невольно вздрогнул и замолчал.

– Не влезла надпись, – Серый попытался разрядить обстановку.

– Да нет, надпись как раз полностью, окончание в этот раз только может быть другое. В этот раз. В следующий раз, который приближается, – Музыкант словно повторил чьи-то слова, слышанные им ранее. Он коснулся пальцами экрана, и надпись изменилась на стандартное меню.

«Выберите время прибытия: прошлое, настоящее, будущее».

Серый пожал плечами и ткнул: «прошлое». Музыкант тут же сделал отмену.

– Сдурел что ли? Не игрушки это. Выкину тебя сейчас в окно, и ковыляй в свое прошлое. Давай-ка, дверь закроем, а ночью, когда все уснут, вернемся и, как следует, тут все посмотрим, – решил Музыкант. – Может, это новые поезда-автоматы уже на Москву пустили, а мы не в курсе второго пришествия научно-технической революции?

– На какую Москву? – удивился Серый. – Мы едем в Неизвестность, а не в курсе, очевидно, один ты.

– Ну, хулиганка!

– Кто?

– Девушка! Со светлыми глазами! – разозлился Музыкант. – Катей ее зовут.

– Хорошее имя.

– Обалденное, – хмыкнул Музыкант. – Выходи! Дверь закроем как-нибудь, чтобы никто этого не видел. И не нажал что-нибудь в меню. Тут замок надо выгнуть и вправить. Металлическое есть что-нибудь?

– Открывашка и штопор, – не смутившись, с готовностью вынул Александр свой инструмент. Музыкант хмыкнул еще раз, и они приладили дверь назад.

– Вроде незаметно, – полюбовался Серый.

– Ага, – согласился Музыкант, – пойдем.

На обратном пути, настроение Музыканта стало меняться, а мысли приняли философское направление: «Проводницы вначале были, потом исчезли. Поезд ведь тронулся? Тронулся! Значит, вначале и машинист был. Потом исчез. Ну и что? Можно подумать, что жизнь наша имеет проводниц, помогающим нам в пути, и машиниста, управляющего ее движением. Не имеет ведь жизнь ни проводниц, ни машиниста. И ничего, живем ведь… И вообще, что это за слово такое «проводник» или «проводница»? Какое-то оно весьма многозначительное… Это тот, который сопровождает в пути… Сопровождает? Или провожает? Скорее уж провожает тогда, если «проводница», а не «сопроводительница». Они «проводили» всех и ушли… Потому что дальше сами давайте, пацаны и девчонки. Сами! Вам жить. Мы вас только проводили…»

Он заглянул в купе:

– Кать! Ты мне ничего сказать не хочешь?

Но вопрос Музыканта повис в воздухе. Он забыл, что сам же и выставил ее из купе, когда она мешала ему писать музыку. Кати в купе, естественно, не было…

– Эй, как тебя?

– Серый, – обернулся Александр и улыбнулся, – познакомиться-то и не успели.

– Михаил. Если увидишь, скажи этой девушке, чтобы на место вернулась немедленно! – крикнул Музыкант. И добавил: – А еще лучше, слопай ее с потрохами, раз ты – Серый. Сделай доброе дело!

– Хорошо…

* * *

Смущаясь, Серый подошел к Кате, как только вернулся в свой вагон. Она с неподдельным интересом слушала, как Ферт яро обсуждал вслух какую-то политическую статью в газете. Видя внимание, Николай распалялся еще больше по поводу очередной новой редакции закона. Александр откашлялся:

– Ваш друг, Михаил, просил вернуться.

– Эх, узнал уже, – она вздохнула и, безнадежно махнув рукой в знак прощания, ушла.

Николай хотел было продолжить свою недосказанную вслух мысль, но Александр равнодушно лег на свою полку и закрыл глаза. Его протрезвевший ум под негромкий храп Сергея пытался сконцентрироваться и придумать объяснение происходящему, но плавное движение поезда быстро укачало Серого. Ферт открыл газету, но вскоре чтение расслабило и его. Николай заснул сидя.

Никто из пассажиров, кроме Кати, не ощущал тревоги относительно сложившейся ситуации. Ферт не поверил, что проводниц нигде нет. Музыкант еще мысленно пребывал в сочиняемой им композиции, Серый нечаянно уснул, Ванина сморил алкоголь и сытные бутерброды, а Королев ничего не знал…

* * *

Катя бесшумно вошла в свое купе и осторожно села на место с краю, поближе к открытой двери.

– Теперь я очень хочу, чтобы ты меня выслушала и дала человеческие объяснения своим поступкам, в результате которых, мы сейчас едем неизвестно куда в поезде, где нет машиниста! – с этими словами Музыкант отвернулся к окну.

Катя за его спиной тотчас же зажала ладонями уши, потому что нарастающий тон Музыканта сулил крайне нелицеприятный монолог. Он отвернулся от нее специально, потому что не хотел увидеть, как ее глаза могут наполниться влагой. Этого Музыкант не выносил, ему хватало несколько секунд для того, чтобы начать поцелуями собирать слезинки из бесконечно любимых глаз, и, естественно, не продолжать никакие разговоры. А Катя нарочно закрыла уши, чтобы не начать реветь, поскольку еще не научилась сносить его раздражение стойко.

Спустя несколько минут Музыкант обернулся, но ее уже не было. Катя мчалась к голове поезда. «Машиниста нет… Не я же его съела. Я не знала! Я думала, что это обычный поезд. В Москву бы успели приехать, все равно время было свободное. Целый месяц был! Если там есть монитор, значит, есть и системный блок. Я все исправлю. Можно подумать, это я во всем виновата! У тебя всегда виновата я, и все время», – беспокойно метались ее мысли.

Миновав вагон-ресторан, Катя оказалась перед закрытой дверью кабины машиниста и со злостью толкнула ее. Огляделась. «Замок-то погнут, – Катя еще раз подергала ручку, заметив через щель, что на замок дверь не заперта.

– Прекрасно, я ее сейчас тогда и выдавлю. Палку бы мне или молоток…»

Она схватилась двумя руками за металлическую трубку, на которой крепились оконные шторки, и дернула на себя изо всех сил. Затем ткнула ей в личину замка. На пятый раз дверь услужливо открылась. Дисплей приветливо позеленел надписью: «добро пожало». Катя вздрогнула.

Подойдя ближе, нажала кнопку перезагрузки, вошла в нужную папку реестра и стала внимательно смотреть за ползущими вверх белыми строчками по черному экрану. Дождавшись нужной командной строки, свободно заиграла пальцами по виртуальной клавиатуре, словно по клавишам фортепиано. Нажав подтверждение, вновь перезагрузила.

Перестук колес стал менее деловитым, деревья за окном поплыли гораздо медленнее…

* * *

Музыкант вышел в коридор, намереваясь найти Катю. Но, услышав знакомый мотив своей песни, негромко доносившийся из соседнего купе, заглянул туда. Петр сидел у окна, задумчиво глядя на небо, и, напевая себе под нос, в такт постукивал пальцами о столик:

– Однажды скорый поезд шел неведомо куда. В места, где не встречаются другие поезда…

Музыкант стоял в двери и слушал. Петр, не замечая его, с воодушевлением продолжал под шум колес, стараясь придать голосу хрипловатость:

– Гости пришли. Где же хозяин? Знаем только, что он есть… и дом его бескраен, – Королев выразительно повысил голос.

– Вроде, – закончил Музыкант строчку.

– Тоже знаете? – заулыбался Петр и поднялся навстречу.

– Знаю, – ухмыльнулся Музыкант.

– Петр, – представился Королев. – Я вот тут распелся. Настроение хорошее. И песня хорошая!

– Ну… так, – чуть смутился Музыкант… – В тему.

– Да! – оживленно закивал Королев. – Именно так!

* * *

Когда поезд поехал в обратную сторону, Катя спокойно выдохнула. Посмотрев на монитор и, окончательно успокоившись, она прислонилась к стенке. Затем сползла и села, обняв колени руками. Она смотрела в окно на движущуюся картину неба. Катя хотела вернуть все обратно. Глаза ее невольно закрылись… на секунду, в которой минуты сбиваются со счета.

– Назад поехали, – сказал Петр. – На другой путь, наверное. Первый раз еду в Неизвестность. Что это, деревня или город, не знаю. Надо же какое название!

Поезд резко дернулся, остановившись, и снова поехал вперед, увеличивая скорость. В соседнем вагоне с полки упал Сергей. Он, с трудом соображая спросонья, посмотрел на спящего Серого, перевел взгляд на задремавшего Ферта и поднялся с пола.

– Да… – Музыкант с тревогой посмотрел в окно и подумал о том, что, несмотря на отсутствие машиниста, составом все же кто-то управляет…

* * *

…Катя открыла глаза. Вскочила. Поезд ровно шел вперед.

«Проспала! Я проспала нужный момент! Вот… Как же это я, а?» – укоряла она себя, пытаясь вновь войти в систему управления, но та упорно признавала себя инвалидом по-английски, высвечивая сообщение о том, что любые изменения будут больше недействительны. Катя все-таки разревелась.

– Эй! – в кабину машиниста вошел Сергей с взъерошенными волосами. – Опять денег не хватило?

– Хуже, – всхлипнула Катя, – теперь мозгов. Я, кажется, систему сломала, и остановка поезда возможна теперь только через это дурацкое меню! Что теперь делать?

Катя опять села на пол. Ванин опустился перед ней на корточки.

– Когда не знаешь, что делать, надо просто присмотреться и увидеть ответ! – Сергею захотелось как-то отвлечь ее.

– Увидеть где? – недоуменно спросила Катя.

– В глазах! – выпалил с ходу Сергей.

– Вот, погляди в мои, – она живо взглянула на него, – и спроси, как с этим поездом сладить?

– Не вижу, – внимательно посмотрев, разочарованно сказал Сергей.

– Не протрезвел еще, значит, – улыбнулась Катя, немного успокоившись, – тогда можешь просто спросить. Я, кстати, могу ответить на один самый первый и сокровенный вопрос в жизни человека.

– На любой вопрос? – заинтересовался Ванин.

– Да, – важно ответила Катя.

– На самый важный? – уточнил еще раз Сергей.

– Да, – беспечно сказала Катя, – но это уже второй вопрос!

В дверях неожиданно захохотал Музыкант, который, подойдя к кабине, услышал их разговор.

Ванин, наконец, понял шутку и смущенно улыбнулся.

– Кать, ты и замок выломала? – Музыкант кивнул головой в сторону валяющейся трубки и замка. – Тебя на минуту можно оставить одну?

– Лучше, не надо, – Катя потянулась к нему, поняв, что Музыкант уже не злится. В глубине ее глаз обнаружилось едва заметное, но искреннее извинение, которое тут же исчезло вслед за появившимся незначительным раскаянием. Обезоруженный Катиным взглядом Музыкант в ответ сделал вид, что щелкнул ее по носу, и пересказал Сергею все известные на тот момент события.

– Надо позвонить куда-нибудь, попросить помощи, – предложил Сергей.

– В техподдержку, – ответила Катя. Но на экране никаких контактов не было. Они осмотрели всю кабину в надежде найти записанный где-нибудь номер или, может быть, кнопку для экстренной связи, но ничего подобного не обнаружили. Не нашлось вообще никаких инструкций ни по управлению поездом, ни по действиям в непредвиденных ситуациях.

– В службу спасения? – предложил Музыкант, доставая из кармана мобильный телефон. – Во… Связи нет.

Сергей проверил свой – сети не было.

– Ничего удивительного, – сказала Катя. – От станции отъехали достаточно далеко, наверное, вышли из зон покрытия всех операторов. Когда заработает связь – неизвестно.

– В неизвестности все неизвестно, – философски произнес Музыкант.

– Ну, пока связь не появилась, – Сергей задумался, – два варианта нам осталось.

– Первый, понятно, – ответил Музыкант, – собрать всех и попробовать пройти это меню, ответив на вопросы. Тогда есть шанс на остановку.

– Второй – спрыгнуть с поезда, – медленно произнес Сергей, глянув в окно. – Скорость небольшая. И пусть этот поезд катится себе дальше.

– А сколько нас в поезде? – спросил Музыкант. – В нашем вагоне трое…

– Ив соседнем – Ферт, Серый, и Сергей, – сказала Катя. – Шесть! Можно и еще поискать. Но я больше не видела никого.

– Такой огромный поезд, а нас по пальцам пересчитать? – удивленно спросил Сергей. – В общем, я за второй вариант, валить надо отсюда.

– А я за меню! – сказала Катя.

– Пошли к народу, посоветуемся, я ни к чему не склоняюсь, – предложил Музыкант. – У каждого варианта есть свои плюсы и минусы.

– Пойдем, – согласился Ванин…

* * *

…Серый рассеянно слушал, отвернувшись в окно, ничем не выражая своего отношения к рассказанному. Петр воспринял полученную информацию с неожиданной заинтересованностью, словно ему рассказали правила веселой игры, в которой предстояло принять участие. Ферт нахмурился:

– Положение дел оставляет желать лучшего. Если компьютер управляет поездом, значит, в него уже заложена программа. Хорошо, если это остановка в предполагаемом месте. А если это взрыв, самоуничтожение? Что скажете?

Александр, Сергей и Петр, как по команде, подняли глаза на Николая. Зато Музыкант и Катя равнодушно и преспокойно уселись на сиденье.

– Прыгать… – задумчиво произнес Петр. – Прыгать с поезда, конечно, оно безопаснее взрыва-то… Может, лучше попробуем еще раз в компьютере выбрать меню и сразу спрыгнем, ежели что?

– Петр, – остудил его Ферт, – это не качели. Все попытки с компьютером могут привести неизвестно к чему. Если произойдет увеличение скорости, к примеру? Тогда и прыжок окажется невозможным. Сейчас скорость довольно небольшая и ровная. Я научу, как нужно сгруппироваться. Я считаю, что всем нам необходимо покинуть поезд и не лезть в системное управление.

– Правильно! Я тоже так считаю! – поддержал его Ванин и еле слышно пробормотал: – Тем более, что я еще никогда с поезда не прыгал…

– Ну как хотите, – Петр пожал плечами.

– Я не буду прыгать, – вдруг произнес Серый.

– Ты останешься в поезде один, – твердо Николай. – Что ты будешь делать?

– Да какая разница, один или не один. Прыгать не буду. А вы можете делать, что хотите. Я не собираюсь себе ломать ни шею, ни голову!

– Да маленькая скорость! – развел руками Сергей. – Как его одного оставлять в пустом поезде?

– Давайте, его свяжем и скинем? – предложила Катя. Поперхнувшись, Николай с изумлением посмотрел на нее.

– Можно остаться всем и взорваться по-братски, – в полной тишине деловито продолжила Катя.

– Катя? – не выдержал Николай. Первым не удержался от смеха Музыкант. Почти сразу же к нему присоединились и остальные пассажиры. Постепенно смех перерос в гомерический хохот, который продолжался не так долго, но позволил снять накопившееся напряжение, вызванное весьма странными обстоятельствами такой, казалось бы, обыкновенной, поездки.

– Ладно, – сказал Серый, прикладывая салфетку к глазам. От смеха у него выступили слезы. – Уговорила, милая девушка. Прыгаем.

Дальше Ферт стал нудно объяснять, как нужно правильно прыгать. Спустя какое-то время пассажиры собрались в плацкартном вагоне у открытых окон. Николай с удовлетворением оглядел свой отряд и приступил к самому приятному для него моменту – единоличному руководству действиями подчиненного подразделения:

– Внимание, подходим ближе, сумки наготове. На счет три. Раз, два… Три! Все сбросили багаж?

– Я первая! – Катя сделала шаг к окну.

– Разбежалась. За мной, – Музыкант одной рукой оперся о раму, уверенным движением отстранив Катю в сторону, и спрыгнул перед ней. Она выбросилась следом.

– Прыгать по моей команде! – раздраженно крикнул Ферт. – Только по одному! Сергей! Раз…

* * *

Под заходящим красным солнцем, из движущегося серебристого вагона на изумрудно-шелковую траву холма, в низинах которого уже собирался ватный туман, и бриллиантами сверкала роса, вылетали решительные пассажиры.

Катя зачарованно смотрела, как прыгали остальные, Музыкант стоял рядом и крепко обнимал ее руками…

– Жалко, что нельзя было сделать это замедленно, – сказал Сергей, отряхивая брюки.

– Да, – согласилась Катя, – я даже во сне никогда не летала, а тут всего-то три секунды. Здорово получилось!

Последним приземлился Ферт.

– Отряд десантировался без повреждений? Багаж надо собрать, – оглядывая всех, скомандовал он.

Вдруг поезд остановился с сильным скрежетом колес, и Кате показалось, что он обиженно оглянулся назад.

– Смотрите! – смеясь, крикнула она. – Он ждет нас! Он без нас не поедет! Он без нас не хочет ехать! Он живой!

Путешественники обернулись. Поезд смирно стоял, доброжелательно раскрыв автоматические двери вагонов.

– Зря прыгали, – разочарованно сказал Музыкант. – Могли бы спокойно выйти!

– Ничего не зря! – Катя с Сергеем возразили почти одновременно.

– Ну, идите, еще попрыгайте, – кивнул в сторону состава Ферт, – если вам так уж понравилось.

Никто не знал, что дальше делать. С одной стороны, они сделали свой выбор – выпрыгнули… Казалось бы, дальнейший путь поезда мало должен их волновать. С другой стороны… Дверцы поезда открылись и закрылись, как будто, говоря: «Добро пожаловать!».

– Пошли обратно, чего уж там, – с некоторой долей сомнения в голосе предложил Королев. Но, как будто именно этого неаргументированного предложения и не хватало для принятия окончательного решения.

– Это глупо, – ответил Николай, втягивая голову в плечи. С неба опять начинало моросить.

– Теперь давайте меню проходить! – сказала Катя. – Пойдем в поезд. Он совсем не страшный.

– А зачем мы тогда выпрыгивали?! – потерял всякое терпение Николай. – Надо выбраться на дорогу и найти другой транспорт.

– Куда идти-то? – Катя вытянула руки в стороны и повернулась вокруг. Слева находилась бескрайняя степь, а справа – непроходимый лес…

– Ох! – воскликнула она, и первая побежала к поезду. Небольшой дождь за секунду превратился в сильнейший ливень. И, когда пассажиры оказались в поезде, они были до нитки промокшие.

– Ничего не забыли? – спросил Николай.

– Да вроде нет, – Ванин посмотрел по сторонам, убеждаясь в отсутствии оставленного. – Себя, если только.

Двери закрылись, и состав тронулся… вперед.

* * *

Поезд шел сквозь плотную стену дождя. За окнами ничего не было видно, кроме льющейся воды. Смеркалось. Переодевшись, пассажиры собрались в вагоне-ресторане, зажгли свет, и разложили принесенные съестные припасы. Не спеша поели, Серый допил початую бутылку водки. Постоянно прерывая трапезу хохотом, Петр и Сергей вспоминали недавний прыжок. Стало по-домашнему уютно.

– Я сбежал, – сказал Александр. – Сбежал от чувства вины. Мне надоело там находиться и ощущать себя вечным должником. Перед женой за то, что я малозарабатывающий бухгалтер. Перед дочерью за свою некрутость. Перед обществом, за свою немужественность. Перед собой за нерешительность. Перед миром за свою никчемность и желание простоты. Перед богом за неумение радоваться. Я признаю себя полным банкротом перед жизнью.

– А я, – весело подхватил Петр, не замечая горечи в словах Серого, – от того же! Я для них клоун. Старомодный весельчак. Меня не обвиняют. Меня презирают. Слегка… Я не могу измениться. Я добрый, смешной и люблю каждую секунду жизни. Вместо того, чтобы ее использовать в свою пользу… Я слишком несуществен для смысла мира.

– Странные вы! Такие взрослые и такие несчастные! – улыбнулся Ванин. Повернулся к Музыканту: – А вы от чего сбежали?

– Мы сбежали не от разочарования, – ответил тот. – Мы убежали в новое счастье…

– Мы просто поехали в отпуск, – оборвала слова Музыканта Катя, – а сам?

– Себя ищу. А ты, Николай? – Сергей повернулся к Ферту.

– По службе, – уклончиво ответил он и, доставая сигареты, поспешил выйти в тамбур.

– Тоже, наверное, счастье ищет, – предположил Ванин.

– Ага, рельсы к нему. Не все, Сереж, уходят именно за счастьем, кто-то покидает старый путь без тени надежд, просто потому, что дальше движение невозможно. А обратного – нет. Тогда человек безразлично становится на любой попавшийся путь. Ему все равно. Он доживает, – допивая воду, сказала Катя.

– Что будем делать дальше? – спросил Королев.

– Второй вариант результата не принес. Остается первый вариант, – Музыкант пожал плечами. – Пойдемте в кабину машиниста!

…Ферт шел последним. Окружающими он обычно воспринимался командной фигурой, деревянным истуканом, лишенным чувств и способным только отдавать приказы или им подчиняться. На самом же деле, сердце Николая волновалось за малейшее несоответствие тому, что он считал правильным. Но об этом никогда никто бы не догадался. Лицо, голос, движения Ферта внешне были всегда невозмутимыми. У Николая все подчинялось определенному порядку. Законам войны или мира, но строгого режима…

Как только все шестеро прошли внутрь кабинки машиниста, включился монитор. Королев стал читать вопросы, остальные вразнобой советовались и спорили. В итоге совместный выбор был сделан: «Время – настоящее; местность – небольшой город, побережье моря; инфраструктура – отель».

Катя нажала последнее подтверждение. Меню мигнуло и… погасло. Поезд остановился.

– Ну вот… Опять выходить, что ли? – недоуменно воскликнул Сергей.

– Зачем же? – съязвил Музыкант. – Вы с Катериной можете выпрыгнуть из окна, раз вам такой выход больше понравился.

Катя обиженно вышла. Музыкант, смеясь, тотчас выскочил за ней следом.

«Граждане пассажиры! Вы прибыли на конечную станцию. Просьба освободить вагоны. Поезд дальше не идет», – на экране высветилось последнее сообщение.

– О! – воскликнул Сергей, показывая на окно. Пока все были заняты обсуждением ответов на вопросы меню, никто не заметил, что случилось. За окном, вместо привычного леса виднелись деревья, характерные для южной широты, вдалеке – большие черные скалы и пологие цветущие холмы. Вдоль остановившегося поезда протянулась вымощенная красным камнем площадка. Пассажиры в растерянности вышли из вагона. На краю платформы стоял один единственный столб с раскачивающейся на ветру стандартной табличкой названия станции на английском языке: «Uncertainly».

Музыкант удивленно обернулся к Кате.

– Неизвестность, приехали, – невозмутимо ответила она.

– Приехать, приехали. Вот только куда именно, что-то не очень понятно, – пробормотал Музыкант.

– Ой… – прошептала Катя, глядя назад. Все обернулись и увидели, как поезд на их глазах начал стареть, ветшать, покрываться трещинами и ржавчиной, пока не превратился в развалину.

– Ничего себе! – выразил всеобщее недоумение Сергей, когда путешественники оторопело смотрели на груду металлолома, в которую превратился поезд.

Королев улыбнулся и оптимистически произнес:

– Вперед, друзья! Придется идти вперед!

– Потому как назад пути, вроде бы не предвидится, – раздался сзади унылый голос Серого. – Именно то, чего я, собственно, и хотел.

– А что тебе назад-то, – возразил ему Ванин, шедший рядом. – Ты же в Неизвестность ехал? Вот и приехал!

Пройдя по пологой дорожке, посыпанной красным гравием, они приблизились к каменному зданию, похожему на стандартный туристический отель. Входные двери были распахнуты. Путешественники вошли в большой полутемный квадратный холл. Слева виднелась стойка ресепшн, за которой, однако, никого не было. Посреди холла располагалось еще одно, но уже круглое небольшое помещение с надписью: «Altar (wishmaster)».

– А это еще что такое? – спросил Музыкант.

– Алтарь. Исполнитель желаний, – вздохнула Катя. – Всю жизнь сказки терпеть не могла, и вот на тебе… попала.

– Отлично! – потирая руки, воскликнул Королев, подошел к округлой стене и открыл дверь. В центр вела дорожка, выложенная светлой плиткой, заканчивающаяся у камня черного цвета, который отливал ярким синеватым сиянием. В камне на уровне плеч находились две овальные выемки по форме человеческих ладоней.

Королев оглянулся на попутчиков:

– Я пойду, посмотрю? – и, не услышав возражений, прошел внутрь. Музыкант взялся за ручку, но тут сверху, над дверью засветилась голубоватая полоска, и дверь не открылась. Музыкант вопросительно посмотрел на Катю. Та пожала плечами:

– По одному?

– Хм… Ну, ладно. Подождем.

В холле зажегся свет. Несколько минут спустя вышел Королев, держа в руке яблоко.

– Ну? – потребовала Катя.

– Я приблизился к камню и приложил ладони к впадинам. Пошла еле ощутимая вибрация. Как будто через них внутрь вливалась и выходила какая-то энергия. А дальше, хотите – верьте, хотите – нет… – медленно начал Петр.