Психологическое здоровье личности и духовно-нравственные проблемы современного российского общества

В своих работах М. Селигман предлагает различные способы, упражнения и тесты, в том числе и разработанные не только им, но и другими представителями позитивной психологии, позволяющие каждому желающему, во-первых, выявить и измерить свои индивидуальные достоинства и, во-вторых, развить и использовать их в повседневной жизни. Именно успешная реализация индивидуальных достоинств, как вполне обоснованно считает ученый, способна не только ослабить разрушительное влияние отрицательных эмоций и поднять настроение, но и принести духовное удовлетворение, сделать свою жизнь более счастливой и осмысленной. В этом и состоит, на наш взгляд, залог психологического здоровья личности.

В соответствии с этими исходными теоретическими положениями цель терапии в позитивной психологии, построенной на совершенно других принципах, чем традиционная, на что ученый постоянно обращает внимание, не просто лечить, поднимая самочувствие пациента, образно говоря, с отметки минус шесть до минус два, а помогать людям выявить и развить в себе положительные черты характера с тем, чтобы максимально задействовать их во всех сферах жизни, поднимая самочувствие с отметки плюс три до плюс восемь.

Из большого числа разработанных М. Селигманом методов позитивного лечения наибольшую известность и практическое применение во многих странах мира получила его подробная программа помощи людям, страдающим пессимизмом, и способная научить их оптимистическому отношению к жизни (Seligman,1990).

* * *

Подводя итог проведенного выше теоретического исследования и отвечая на вопрос, вынесенный в заголовок статьи, можно сделать вывод, что психологическое здоровье – не миф и не метафора, а реальная проблема современной психологии личности, связанная с такими аспектами ее наличного бытия, которые не охватываются и не совпадают с понятием «психическое здоровье». Речь идет не об удвоении понятий, а о расширении проблемного поля общенаучного понятия «здоровье», наполнении его личностным, нравственно-смысловым содержанием.

Литература

Ананьев Б. Г. Человек как предмет познания. Л.: Изд-во Ленинградского ун-та, 1969.

Бассин Ф. М., Рожнов В. Е., Рожнова М. А. Психологическая теория личности и психотерапия // Соотношение биологического и социального в человеке. М.: Наука, 1975. С. 716–734.

Братусь Б. С. Аномалии личности. М.: Мысль, 1988.

Василюк Ф. Е. Проблема критической ситуации // Психология экстремальных ситуаций / Сост. А. Е. Тарас, К. В. Сельченок. Минск: Харвест, 1999.

Джидарьян И. А. Представление о счастье в российском менталитете. СПб.: Алетейя, 2001.

Дубровина И. В. (ред.). Практическая психология образования: Учебное пособие / Под ред. И. В. Дубровиной. СПб.: Питер, 2004.

Лебединский М. С. Проблема соотношения социального и биологического в аспекте психотерапии // Соотношение биологического и социального в человеке. М.: Наука, 1975. С. 707–715.

Маслоу А. Мотивация и личность. СПб., 2001.

Монтень М. Опыты. Кн. 2. М.-Л., 1960.

Осин Е. Н. Чувство связности как показатель психологического здоровья и его диагностика // Психологическая диагностика. 2007. № 3. С. 22–40.

Попов С. И. Проблема «качества жизни» в современной идеологической борьбе. М.: Политиздат, 1977.

Портнова А. И., Иванова М. Г. Психологическое здоровье и зрелость личности как цели возрастно-психологического консультирования // Психология человека в современном мире. Том 3. Материалы Всероссийской юбилейной научной конференции, посвященной 120-летию со дня рождения С. Л. Рубинштейна. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2009. С. 98–105.

Селигман М. Новая позитивная психология. М.: София, 2006.

Созонтов А. Е. Гедонистический и эвдемонистический подходы к проблеме психологического благополучия // Вопросы психологии. 2006. № 4. С. 105–114.

Тодоров А. С. Качества жизни. Критический анализ буржуазных концепций. Пер. с болг. / Под ред. С. И. Попова. М.: Прогресс, 1980.

Чехов А. П. Соч. в 18 т. М.: Наука, 1985. Т. 9.

Шамонов Р. М. Психология субъективного благополучия личности. Саратов, 2004.

Шевеленкова Т. Д., Фесенко В. П. Психологическое благополучие личности (Обзор основных концепций и методологическое исследование) // Психологическая диагностика. 2005. № 3. С. 95– 130.

Шувалов А.В. Здоровье личности: методологический и мировоззренческий аспекты // Современная личность: Психологические исследования. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2012. С. 76–99.

Эммонс Р. Психология высших устремлений: мотивация и духовность личности / Пер. с англ. под ред. Д. А. Леонтьева. М.: Смысл, 2004.

Яссман Л.В., Яссман О.Ю. Психологическое здоровье как критерий духовной эволюции человека // Психология человека в современном мире. Т. 6. Материалы Всероссийской юбилейной научной конференции, посвященной 120-летию со дня рождения С. Л. Рубинштейна. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2009. С. 337–346.

Antonovsky A. The Sense of Coherence as a Determinant of Health // Advances, Institute for Advancement of Health. 1984. V. 1. № 3. P. 37–50.

Bradburn N. M. The structure of psychological Well-being. Chicago: Aldine, 1969.

Campbell A., Converse P., Rodgers W. The Quality of American Life. Perceptions, Evaluations and Satisfactions. N. Y., 1976.

Campbell A. The sense of Well-Being in America: Recent patterns and trends. N. Y., 1981.

Diner E. Subjective Well-Being // Psychol. Bull. 1984. V. 95. № 3. P. 542–575.

Inglehart R. Culture shift in advanced industrial society. Princeton, N. J.: Princeton University Press, 1990.

Maslow A. N. Self-Actualizing People: A Study of Psychological Health // Personality Symposia: Symposium 1. N. Y.: Grune & Stratton, 1950.

P. 11–34. Newell M. The Quality of Life. Sydney, 1972.

Paloutzian R. F., Kirkpatrick L. A. Introduction; The scope of religious influences on personal and Societal well-being // Journal of Social Issues. 1995. № 51. P. 1–11.

Rodgers W. L., Converse P. E. Measures of the Perceived Overall Quality of Life // Social Indicators Research. 1975. V. 2. № 2.

Ryff C. D. Happiness is everything, or is it? Explorations on the meaning of psychological well-being // Journal of Personality and Social Psychology. 1989. V. 57. P. 1069–1084.

Ryff C. D., Keyes C. L. The structure of psychological well-being revisited // Journal of Personality and Social Psychology. 1995. V. 69. № 4. P. 719–

727. Ryff C.D., Singer B. The contours of positive human health // Psychological Inquiry. 1998. № 9. P. 1–28.

Seligman M. E. P. Learned Optimism. N. Y.: Simon & Schuster, 1990.

Осознание как путь к психологическому и физическому здоровью субъекта

Т. В. Галкина

Актуальность и необходимость проведения психологических исследований, связанных с различными аспектами здоровья человека как субъекта жизни, не вызывает сомнения. Об этом свидетельствует, в частности, тот факт, что тема «Психологическое здоровье» признана сегодня одной из приоритетных среди разрабатываемых психологических проблем. Это является еще одним подтверждением того, что современная отечественная психология, постулируя направленность научной мысли на служение обществу, прогрессу, формированию новых потребностей, общественных целей и ценностей человеческой жизни, обратив особое внимание на разработку проблем нравственной психологии, безусловно, связанных с темой психологического здоровья, не поддерживает идею этической нейтральности науки. Однако следует отметить, что вопрос о соотношении науки и этических ценностей продолжает оставаться дискуссионным, несмотря на растущее осознание обществом социальной роли и последствий научных исследований. Сторонники идеи ценностной (этической) нейтральности науки фактически рассматривают ее не как часть цивилизационного процесса, а как самоцель, которая отвергает человека с его интересами и культурными, ценностными потребностями. Это приводит к игнорированию тех сторон социокультурной и духовной жизни, которые не поддаются научной рационализации, к абсолютизации идеи «чистой истины», а также утрате целостности человеческого знания (Кольцова, 2008, с. 41). Идеи ценностной нейтральности науки близки сциентизму как мировоззренческой позиции, в основе которой лежит представление о научном знании в качестве наивысшей культурной ценности и достаточного условия ориентации человека в мире[12].

Научная разработка учеными-психологами проблемы психологического здоровья позволяет преодолеть фрагментарность знаний в той области психологии, которая ближе всего стоит к изучению ее изначального, исторически первого предмета – души. Обращение к этой теме позволяет вернуть психологии то, что она почти потеряла, вооружившись исключительно объективными методами и средствами изучения субъекта и его психики. В XX в. неоднократно раздавались сетования на то, что раньше психология была наукой о душе, а теперь стала наукой о ее отсутствии. Уже в начале XX в. на это обращали внимание и историк В.О. Ключевский, и его современники – философы, психологи. Можно сказать, что психология действительно пожертвовала душой ради научной объективности субъективной науки. В одной из своих публикаций об этом оригинально сказал В.П. Зинченко: «Выражаясь современным языком, в младенческой душе психологии завелась сциентистская червоточинка, которая выела душу изнутри. Вначале это казалось остроумным методическим приемом: отойти от души, вооружиться объективными средствами исследования, чтобы потом взять ее приступом. Но в соответствии с еще не известным психологии того времени правилом произошел „сдвиг мотива на цель“. Психологи увлеклись материей, психическими функциями, реакциями, рефлексами, поведением, ориентировкой, позднее – мозгом, нейронами и многими другими не менее интересными и полезными предметами. О душе они вовсе забыли, а если вспоминали, то искали не там, где потеряли» (Зинченко, 2000, с. 79; курсив мой. – Т. Г.). Но «потеря души» далеко не безобидна и для науки психологии в целом, и для психологов в частности. А.А. Ухтомский нарисовал картинку того, что можно ожидать с внедрением в психологию, и особенно в психологию личности, исключительно объективных методов изучения: «Будет царство немое и глухое, ибо никто никого понимать не будет при уверенности, что каждый для себя все понимает!» (Ухтомский, 1997, с. 171).

При обращении к проблеме психологического здоровья нам представляется адекватным и естественным опереться на теорию личности Т. А. Флоренской, ведущими понятиями которой являются «идеал», «безграничное стремление к совершенству», «совесть», «духовное развитие», «доминанта на Другом» (по А.А. Ухтомскому) и «вненаходимость» (по М. М. Бахтину), «духовное Я» и «наличное Я» (Флоренская, 2006; Воловикова, 2011, 2012; Колпакова, 2013). Т. А. Флоренская предложила метод духовно-ориентированного диалога в педагогике, психологии, психотерапии и разработала его основные принципы (Флоренская, 1994, 2001а). Тем самым она вернула в научную психологию не только ее основной предмет – душу, но и постулат о троичности состава человека: дух, душа и тело, который был в силу целого ряда политических и социальных причин искажен в советской психологии. Опираясь на православные традиции в отечественной психологии, Т. А. Флоренская, наглядно показала, что нарушение иерархии в системе дух – душа – тело неизменно ведет к болезни, повреждению психологического, психического и физического здоровья человека (Флоренская, 2001б).

Разработка проблемы психологического здоровья и укоренение в научном лексиконе этого термина дает дополнительную возможность ученым и практикам в области психологии сделать акцент на изучении духовно-нравственных детерминант личности как субъекта жизни. С нашей точки зрения, духовно-нравственный аспект является системообразующим фактором психологического здоровья личности. Фактически проблема психологического здоровья становится «мостиком», связующим звеном между отечественной дореволюционной, советской и современной психологией в той ее области, которая всегда была связана с проблемами духовности, морально-нравственными, ценностными аспектами развития и формирования личности (Галкина, 2013). Концепцию Т. А. Флоренской можно считать фундаментом современной нравственной и этической психологии (Воловикова, 2011). Предпосылками основных разрабатываемых ею идей стали работы А. А. Ухтомского (1996, 1997), М. М. Бахтина (1979), а также труды в рамках святоотеческого подхода к пониманию законов душевной и духовной жизни.

Концептуально-терминологический анализ основных понятий

Проведение концептуально-терминологического и сравнительного анализа понятий, употребляемых в статье, представляется необходимым в свете введения в научный оборот термина «психологическое здоровье» и проведения специальных научных исследований в рамках этой проблемы.

Проблема психологического здоровья личности, безусловно, связана с более широкой – здоровья человека в целом. Сложность ее разработки и анализа заключается, в частности, в том, что ученые и практики зачастую не разграничивают понятия «психологическое» и «психическое» здоровье, употребляют в качестве синонимов психологического здоровья такие термины, как «душевное», «духовное», «личностное», «нравственное» здоровье. При этом существует большое количество различных определений этих видов здоровья, в которых достаточно трудно разобраться, однозначно определив, к какому все же виду здоровья относится то или иное определение.

Г.С. Никифоров с соавт. выпустил фундаментальный труд – учебник «Психология здоровья» (2006), посвященный этому новому, интенсивно развивающемуся направлению исследований. В книге подробно обсуждаются основные этапы становления психологии здоровья в зарубежной и отечественной психологической науке. Здоровье трактуется как системный феномен, что позволяет авторам этого пособия затронуть чрезвычайно широкий спектр вопросов, связанных с определением таких понятий, как физическое, психическое, социальное, душевное, духовное и другие виды здоровья, а также выделить их критерии. Авторы затрагивают важнейшие вопросы психологического обеспечения разных видов здоровья и долголетия человека. Ряд разделов книги Г. С. Никифорова близки теме настоящей статьи: «идея системности в толковании понятия здоровья», «психологические факторы здоровья», «физическое здоровье, его оценка и самооценка», «духовное бытие и смысл жизни личности», «психологическая устойчивость личности и вера как ее опора», «религиозная ориентация», «душевное здоровье и культура». Г. С. Никифоров, анализируя психическое здоровье, уделяет особое внимание его критериям и отмечает, что психически здоровой личности принадлежит гармоничность, консолидированность, уравновешенность, а также такие составляющие ее направленности, как духовность, ориентация на саморазвитие, обогащение своей личности (Психология здоровья, 2006). Отметим, что Г.С. Никифоров рассуждает и о «душевном здоровье» (имея в виду «психологическое здоровье»), которое, по его мнению, можно рассматривать как характеристику человека, определяющую его способность справляться со сложными (главным образом неблагоприятными) обстоятельствами жизни, сохраняя оптимальный эмоциональный фон и адекватность поведения. Согласно выводу Никифорова, душевное здоровье – это, прежде всего, гармония человека с самим собой. Концепция душевного здоровья Г.С. Никифорова опирается на разработанную Б.Г. Ананьевым теорию индивидуальности: индивидуальность – это относительно замкнутая система, «встроенная» в открытую систему взаимодействия человека с миром (Ананьев, 1969, 1980). Именно согласованность мотивов, целей и ценностей человека с требованиями окружающей среды и внутренними возможностями самого человека рассматривается как условие душевного

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Использовался при изучении процесса решения мыслительных, в частности, нравственных задач, результатов духовно-ориентированного диалога и др. (Брушлинский, Темнова, 1993; Воловикова, 2005; Воловикова, Колпакова, 2009).

2

А.В. Брушлинский одним из первых проявил повышенный интерес к макроаналитическому методу познания психического. В последнее десятилетие своей жизни он сосредоточился на изучении целостной, единой психики человека: сложных действий с объектами, ситуациями общения, взаимодействия учителя с учеником, психотерапевта с пациентом и др., нравственных поступков, гуманистической направленности личности и т. п. (Знаков, 2003).

3

Согласно концепции Я. А. Пономарева о типах знания, их развитие происходит путем перехода от созерцательно-объяснительного типа знаний к эмпирическому и далее – к действенно преобразующему (Пономарев, 1983).

4

К основным характеристикам действенно-преобразующего типа знания относятся следующие: происходит упорядочивание эмпирической многоаспектности, выделяется предмет исследований, его место в системе комплексного изучения явления и взаимосвязи со смежными структурными уровнями его организации; успехи эмпирических исследований оцениваются моделированием; связь с реальной практикой становится опосредствованной; выделяются два полюса знания: абстрактный и конкретный (Пономарев, 1983, с. 136).

5

Следует отметить, что не только в популярной, но и в научной литературе, включая словари и справочные издания, «психическое» и «психологическое» – эти очень близкие, но не тождественные друг другу термины, не всегда различаются. Чаще всего они не дифференцируются по отношению к таким образованиям (наименованиям), как функция, процесс, свойство, склад характера и т. д., так что «психическая функция» по тексту часто обозначает то же самое, что и «психологическая функция», «психический склад характера» то же, что и «психологический склад характера» и т. д. Что касается здоровья, то и по отношению к этому феномену наблюдается аналогичное удвоение понятий, хотя предпочтение в большинстве случаев отдается термину «психический» как более традиционному и совпадающему с уже ставшим привычным обозначением соответствующих заболеваний как психических. Например, автор может в названии статьи вынести термин «психологическое здоровье», а в самом тексте начинает использовать уже другой – «психическое здоровье», явно не замечая смешения понятий и не проводя каких либо различий между ними (см., например: Осин, 2007).

6

Словосочетание «качество жизни» (quality of life) впервые использовал в своей речи президент Л. Джонсон в 1964 г. в связи с празднованием 200-летия США и достигнутыми успехами во всех сферах жизни, поэтому было бы наивно отрицать его пропагандистскую составляющую.

7

Термин «eudaimonia» происходит от «eu» – добро – и «daimon» – божество. Этим словом в древнейший (дофилософский) период назывался человек, покровительствуемый благим даймоном, или божеством. Однако в работах древнегреческих мыслителей этот термин теряет свой первоначально сугубо религиозный смысл и получает более сложную и не во всем однозначную философско-этическую интерпретацию. Наиболее полно идея «эвдемонии» была разработана Аристотелем в его оригинальной этической концепции, изложенной в «Никомаховой этике» (см.: Джидарьян, 2001, с. 86–89).

8

О принципиальной близости понятий «здоровье» и «благополучие» свидетельствует тот факт, что и то и другое восходят к одному и тому же латинскому слову «salus». От этого их общего корня получила свое название оригинальная концепция «салютогенеза», разработанная в 1970-е годы известным израильским ученым А. Антоновским, работавшим на стыке медицины, психологии и социологии. Для определения психологического здоровья автор использует представления о континууме, располагая здоровье в некоей его точке, находящейся между психическим расстройством и психологическим благополучием. Это дает возможность определить здоровье не ограниченно-стандартно, как отсутствие болезней, а как движение к полюсу психологического благополучия. Последнее в концепции салютогенеза определяется такими характеристиками личности, как способность к совладающему поведению (копинг), творческому приспособлению и росту, а также готовность к самоотдаче и бескорыстному взаимодействию с другими, переживание радости и др. (Antonovsky, 1984).

9

В современной психологической литературе нет, к сожалению, удовлетворительного определения, как уже отмечалось выше, не только здоровья, но и благополучия, тем более не уточняются возможные различия между этими близкими по смыслу понятиями. Оба они имеют широкий диапазон применения, во многом содержательно совпадая друг с другом. Так, наряду с психологическим и субъективным благополучием выделяются, как это делается и в отношении здоровья, такие его виды, как физическое, эмоциональное (психическое), духовное, а также общее благополучие личности и общества (см.: Эммонс, 2004; Paloutzian, Kirkpatrick, 1995).

10

В числе тех, кто использовал в своих работах термин «психологическое здоровье» был, например, А. Маслоу. Выражая неудовлетворенность «зауженной» проблематикой современной ему психологии, преобладанием в ней психопатологических понятий и терминов в ущерб исследованиям, как он пишет, психологического здоровья, ученый призывает коллег к изучению таких личностных концептов как сила характера, дружелюбие, оптимизм, самосовершенствование и др. (Маслоу, 2001, с. 405). Кроме того, в своих социально-философских работах, в частности «Self-actualizing people. A study of Psychological Health» (1950), Маслоу называет современное ему капиталистическое общество больным, связывая, однако, этот свой неутешительный диагноз лишь с причинами психологического порядка – его низкой «синергичностью» и недостаточностью в нем людей «самоактуализирующегося» типа.

11

В этом своем значении «психологическое здоровье» совпадает с тем, что другими авторами иногда обозначается как «личностное здоровье». Такой терминологии придерживается, например, Б. С. Братусь, определяя личностное здоровье как личностно-смысловой уровень психического здоровья (Братусь, 1988, с. 72).

12

Идеалом для сциентизма (от лат. scientia – знание, наука) выступает не всякое научное знание, а прежде всего результаты и методы естественнонаучного познания. Представители сциентизма исходят из того, что именно естественнонаучный тип знания аккумулирует в себе наиболее значимые достижения всей культуры, что он достаточен для обоснования и оценки всех фундаментальных проблем человеческого бытия, для выработки эффективных программ деятельности.