Николай Кузнецов. Непревзойденная легенда

В этом же году Иван Павлович начинает поднимать свое хозяйство, купили старенькую лошадь, собрали от знакомых и родственников отданный раньше на хранение инвентарь и скарб. Встал вопрос – как приобрести корову и возделывать земельную пашню. Все эти навалившиеся проблемы заслуженный унтер-офицер преодолел в кратчайший срок, благодаря своему трудолюбию и стремлению к новым методам ведения личного хозяйства.

На одном из собраний, которое проводило местное волостное правление, решался вопрос о принудительном отчуждении части дома Ивана Кузнецова под деревенскую читальню. Раньше этот факт преподносился читателям в ином, смягченном варианте. Это были первые звенья из цепочки отношения к Кузнецову И.П. как к «классовому врагу». Иван Павлович был не в силах противостоять решению волостного правления большевиков, с болью в душе был вынужден подчиниться и предоставить две горницы под деревенскую читальню. Новая власть не считалась и не церемонилась с зажиточными и инакомыслящими. Не предполагал Иван Кузнецов, что такое классовое презрение, что нападки и доносы со стороны отдельных односельчан коснутся его и отразятся на всей семье. Наверное, в то время Иван Павлович впервые почувствовал признаки болезни.

В своем личном хозяйстве Кузнецов применил новую дальновидную тактику и смекалку. Советская власть позволила крестьянам выращивать скот, хлеб, а также различные сельскохозяйственные культуры. В частности, способствовало развитию и выращиванию заготовок семян клевера. Система контрактации, как форма государственных закупок сельскохозяйственной продукции, предусматривала денежную оплату за выращенные и собранные семена клевера, чем и воспользовался Иван Павлович. Он один из первых в волости стал сеять и выращивать клевер.

Следующие шаги Иван Кузнецов предпринял в развитии и обустройстве пчелиной пасеки, что позволило иметь постоянный доход от продажи меда и воска. Все свои методы и навыки по уходу за пчелами и ульями Иван Павлович передал старшей дочери Агафье. Она с юных лет стала самой незаменимой помощницей в хозяйстве, легко освоила наставления отца по уходу за пчелами и сохранила все эти знания на всю жизнь. Уже, будучи на пенсии, проживая в Тюменской области, Агафья Ивановна знала многие тонкости в работе с пчелами, ухаживала за ними на своей домашней пасеке.

Под началом старшей сестры Ника закончил на «хорошо» второй и третий классы. Знания давались ему легко, потому что он был дисциплинированным и подготовленным учеником. Школа в Зырянке была трехклассная, а в соседнем селе Балаир – с пяти классами обучения. В отличие от многих односельчан, образование в семье Кузнецовых считалось делом серьезным. Во многих книжных изданиях о Кузнецове утверждается, что Ника обучение в четвертом и пятом классах продолжал в сельской школе Балаира. Но существует и другая версия – в балаирской школе было тоже только три класса. Школьную программу обучения четвертого и пятого классов Нике преподавала Гася. Если это так, то с этой задачей Агафья справилась блестяще.

Феноменальная слуховая и визуальная память позволила Никоше легко осваивать как школьную программу, так и дополнительное чтение книг, заучивание стихов. Он без особого напряжения запоминал и пересказывал вслух дословно объемное стихотворение или литературный текст. Держал в памяти большое количество выученных произведений. Домашние видели эту одаренность и всячески поддерживали в дальнейшем. Из воспоминаний родных: «Приезжавший к нам в гости лесничий И. А. Жуков с любовью следил за успехами в развитии начитанного мальчика. Сам, будучи знатоком природы, увлекательно рассказывал Нике забавные истории о жизни леса, зверей и птиц. Свой разговор Жуков обычно начинал с загадок: ты знаешь, о чем шепчет осина в безветренный день?»

Жуков Иван Алексеевич – лесничий, окончил заочно лесную школу. Принимал участие на строительстве объектов в г. Свердловске.

Жуков состоял в родственных отношениях с семьей Кузнецовых, был женат на Баженовой Марии Васильевне – родной племяннице Ивана Павловича. Он работал на Ертарском стекольном заводе и постоянно приезжал в Зырянку к Кузнецовым. Основательный, мастеровой, интеллигентный, Жуков носил выходной костюм из лучшего сукна, карманные часы на цепочке, кольцо. С первого взгляда и не сказать, что это рабочий с завода. Он много читал, заочно учился на лесничего в Талицкой лесной школе. Отличала его скромность и в высокой степени достойное отношение к своему внешнему виду.

Иван Алексеевич с любовью относился к маленькому Нике, постоянно рассказывал ему, как бережно надо относиться к лесу, объяснял, как нужно собирать гербарий, как различать породы деревьев. Когда появлялась возможность, брал в лес с собой юного Нику, учил ориентироваться в лесу. Он объяснял: «Береза – это нянька, если вы хотите посадить другие деревья, надо рядом посадить березу, тогда эти деревья вырастут, и береза будет о них заботиться. Ели надо садить по три штуки с промежутком». Ника был благодарен Жукову за то, что он открыл ему жизнь леса.

Позднее, после успешного окончания лесной школы, Иван Жуков был направлен на работу в должности лесничего на кордон «Осинники», который находился в 18 километрах от Талицы. На этом кордоне был лагерь для военнопленных Первой мировой войны, в котором находились немцы и австрийцы. Из рассказов Ивана Алексеевича Никанор узнал, что в лагерных бараках живут военнопленные, которые разговаривают на немецком языке, что территория вокруг бараков убирается с немецкой аккуратностью и что немцы – культурная нация. Военнопленные принимали участие во всех видах лесных работ под руководством местных лесников, поэтому между ними были непосредственные отношения.

Иван Павлович и Анна Петровна разрешали Жуковым иногда брать с собой в гости Нику. В очередной раз, во время каникул, Никоша сам напросился в гости к дяде Ване Жукову на лесной кордон «Осинники», где впервые близко и воочию увидел военнопленных немцев и австрийцев. Здесь он впервые услышал немецкую речь, его внимание было направлено на то, как иностранцы общались между собой. Ника был заворожен фонетическими особенностями немецкой речи и выразительностью немецкой лексики. Он впервые увидел, как пленные после напряженного рабочего дня пели немецкие песни возле костра. Его непревзойденная память отчетливо фиксировала все вновь увиденное и услышанное. Позднее Ника еще долго расспрашивал Жукова о жизни военнопленных, об их быте и национальных особенностях, и дядя охотно с пониманием отвечал на заданные вопросы.

По складу характера и человеческому взаимопониманию Иван Жуков относился к военнопленным без злорадства. В дальнейшем, когда пленные будут отпущены на поселение в соседние деревни, Иван Алексеевич некоторым из них окажет помощь в трудоустройстве и быте.

Военнопленные Первой мировой: немцы, австрийцы, чехи – содержались в лагерях, которые были расположены во многих губерниях России. Изначально военнопленные содержались в лагерях под охраной с обязательной трудовой повинностью. Несколько таких лагерей находились в Камышловском уезде, недалеко от заводского поселка Талица. Военнопленные выполняли тяжелый физический труд на заготовках леса, рыли противопожарные рвы, расчищали лесные завалы. Позднее по решению Совнаркома пленные из лагерей были выпущены на поселение в соседние деревни и лесные кордоны. Часть этих военнопленных, уже находясь на поселении, женились на местных девушках, обзавелись своим хозяйством, стали вести полноценную трудовую деятельность и семейный уклад жизни.

На календаре стоял 1924 год. Еще летом Иван Павлович после совета с домашними твердо решил, что Ника будет учиться дальше. Имущественное положение семьи позволяло оплачивать за снятый угол на квартире, справить одежду и купить самое необходимое. Иван Павлович чувствовал, что болезнь стала все чаще напоминать о себе, и изо всех сил старался воплотить в жизнь свою отцовскую мечту – дать образование Нике. Единственная общеобразовательная семилетняя школа находилась в заводском поселке Талица (ныне город Талица Свердловской области), в 22 верстах от Зырянки.

Особенно настоятельно желание Ивана Павловича поддерживала Агафья и семья Жуковых. Агафья по роду профессии была знакома с учителями Талицкой семилетней школы. Проявив инициативу, она заранее узнала у директора школы Снегиревой Анны Зиновьевны, какие документы нужно подготовить для ученика из сельской школы. Родители нашли съемный угол в Талице для сына, благодаря знакомым договорились с хозяйкой дома Прохоровой Александрой Васильевной. К началу учебного года, собрав и приготовив все необходимое, Ника переезжает в Талицу.

С этой осени забот в семье Кузнецовых прибавилось – нужно было платить хозяйке за снятый угол, привозить ученику продукты, сшить одежду и обувь. Да и расстояние от Зырянки до Талицы стоило времени и хлопот. В то время совсем немногие из окрестных деревень могли позволить своим детям такое. В шестом классе с Никой учились только трое приезжих из сельской местности.

По дороге из Зырянки в Талицу в последних числах августа Иван Павлович спокойно и обстоятельно давал сыну наказы, чтобы тот не забывал про учебу, не нарушал дисциплины, был честен в большом и малом.

«За правдой пойдешь – счастье найдешь, – говорил Иван Павлович, – смелость… она ведь начинается от правды. Помни это, смелость – не бесшабашность, не озорство».

Семья Прохоровых проживала в доме на улице Большие Пески. Муж, Константин Иванович, погиб в Гражданскую войну от рук колчаковцев. Один из сыновей хозяйки, Николай Прохоров, оказался одноклассником Ники. Братья Прохоровы помогали приезжему парнишке из глухой деревни освоиться в Талице. В первые дни проживания в доме Прохоровых выяснилось, что Ника по ночам нередко разговаривал во сне. Эта особенная черта оставалась у Кузнецова вплоть до периода подготовки выхода в оккупированный г. Ровно в форме немецкого офицера. Избавление от этой привычки потребует от Кузнецова неимоверных усилий, но об это упомянем позже.

Заводской поселок Талица, или как его называли местные жители – Талицкий Завод, расположился вдоль речки Пышма. В Талице находился большой винокуренный завод, принадлежавший до революции семье крупного промышленника Альфонса Поклевского-Козелл. Завод производил несколько сортов пива и других винных напитков. В центре Талицы находился городской пруд, примыкающий к парку-дендрарию, возведенному преподавателями и студентами лесной школы под руководством Сергея Григорьевича Вронского. Позднее лесная школа была переименована в Талицкий лесотехникум. Учащиеся этого техникума отличались независимым, особенным форменным видом.

На центральной площади, на берегу пруда, находилась (и ныне там находится) семилетняя школа с просторными, светлыми классами, обширной по тем временам библиотекой и большим полуподвальным помещением. Заведующей школой и по совместительству Председателем Школьного Совета являлась Снегирева Анна Зиновьевна. В то время школа именовалась Талицкой Советской Трудовой Школой Семилеткой №1.

На первом уроке в шестом классе заведующая школой объявила, что в классе появились новые ученики и, представив их классу, пожелала успехов в учебе. Также Анна Зиновьевна объяснила, что в этом учебном году появятся новые предметы – физика, обществоведение и немецкий язык. В то время программа обучения состояла из тринадцати дисциплин. Коллектив школьных педагогов состоял из опытных, квалифицированных специалистов.

С первых уроков учителя стали отмечать, что новичок Кузнецов Ника, несмотря на оживленный характер, на уроках предельно внимателен, слушает учителей не сводя глаз, собранный и наблюдательный мальчик. Эти черты Ника будет развивать в себе постоянно. Уже позднее, выполняя ответственные задания Центра, в сложнейших ситуациях именно собранность, наблюдательность, мгновенная реакция позволяли успешно выполнять поставленные задачи.

Из дневника учительницы Машановой Елизаветы Зиновьевны: «Новичок – собранный мальчик, с большими задатками, подготовлен для учебы хорошо, при живости характера, на удивление внимателен». Ника быстро освоился в школе, хотя, на первый взгляд, простому мальчишке из глухой деревни легко можно затеряться в таком большом коллективе среди сверстников. В короткий период он стал заметным учеником в школе, быстро нашел общий язык с одноклассниками, стал объектом пристального доверительного внимания многих учителей.

Немецкий язык в школе преподавала Автократова Нина Николаевна. Проживая длительное время с мужем за границей, она окончила университет в Швейцарии и в совершенстве владела немецким и французским языками. Супруг Нины Николаевны, врач с хорошей репутацией, занимался медицинской практикой. Еще до революции из Европы в уральский заводской поселок Талица семью Автократовых переманил магнат Поклевский-Козелл. В Талице проживала многочисленная польская колония: управляющие, инженеры, виноделы, пивовары. Для медицинского обслуживания этих специалистов и их семей и был выписан из Европы врач Автократов.

Позже, когда в Талице установилась Советская власть, Нина Николаевна, перенеся трагические события, так и осталась в заводском поселке, преподавая в школе. Она впервые столкнулась с таким особенным учеником по имени Ника. С первых уроков немецкого Ника проявил свои лингвистические способности. Хорошая слуховая и зрительная память позволяла ему усваивать произношения, запоминать написание слов. Нередко на перемене после урока Никоша расспрашивал Нину Николаевну, как правильно произносить те или иные слова и сочетания. На глазах многих удивленных учеников Ника часто провожал учителя до учительской, задавая на ходу вопросы. Автократова с пониманием разъясняла и подсказывала любознательному ученику основы познания немецкого языка. По успеваемости и освоению немецкого во всей школе учащийся шестого класса Ника Кузнецов остался непревзойденным.

Из воспоминаний соученицы Брюхановой (Брусковой) Софьи Иосифовны: «На одном из уроков немецкого языка Ника спросил Нину Николаевну: «Можно мне научиться говорить по-немецки так, как вы?». На что она ответила: «Можешь, ты сможешь произносить немецкую речь с истинным немецким диалектом, если будешь общаться с исконными немцами». В классе наступила пауза, Нина Николаевна пояснила – чтобы освоить немецкий язык, необходимо постоянно практиковаться в произношении, регулярно посещать занятия, учиться читать и писать немецкие слова».

Соученица по шестому и седьмому классам Евгения Шульгина вспоминала: «Ника обладал исключительной памятью. Например, он мог почти дословно повторить за учителем рассказанное. Особенно он поражал нас на уроках немецкого языка, всегда говорил, что это его любимый предмет. Хотя язык чужой, грамматика трудная, и большинству из нас с великим трудом удавалось выучить заданные слова или перевести текст, а он блестяще усваивал объяснения учителя и в этом был нам примером. Ника легко заучивал длинные стихотворения и любил декламировать среди нас, особенно часто читал «Бородино», «Мцыри» Лермонтова, «Песню о соколе» Горького, «Кому на Руси жить хорошо» Некрасова. Он всегда был инициатором проводимых в то время разного рода субботников».

Ника много времени уделял чтению книг и был частым посетителем школьной библиотеки. С начальных классов он вел запись прочитанных им книг. Ника составил для себя распорядок дня и придерживался этого плана, выполняя намеченное в установленное время.

Помимо школьной программы в школе велась дополнительная внеклассная работа с детьми, работали кружки: драматический, физкультурный, хоровое пение. Педагогом и наставницей драматического кружка была преподаватель русского языка и литературы Яблонская Фаина Александровна, выпускница Казанского университета. Несмотря на свой молодой возраст, она была знатоком русской литературы. Многие учащиеся школы принимали участие в постановках театральных пьес и спектаклей, а старшая группа часто выступала с литмонтажом на революционную тему перед всей школой. Довольно часто школьная театральная группа и ее наставница выезжали в ближайшие деревни для постановки пьес.

Активное участие в театрализованных постановках принимал Никоша Кузнецов. Благодаря превосходной памяти, он без особого труда запоминал объемный текст персонажей, сыгранных им. Репертуар постановок был самый разнообразный. По воспоминаниям соучеников Ника играл в пьесах Чехова «Канитель» и «Медведь». Позже с большим увлечением Ника сыграл роль белогвардейского офицера, надменного и жестокого, в пьесе «Любовь Яровая».

О школьных годах тех лет авторам многократно рассказывала соученица Никоши Кузнецова – Брюханова (Брускова) Соня: «В классе мальчишки сидели в одном ряду, и два ряда занимали девчонки. Время было трудное, разруха, голод, страна только начинала восстанавливаться после Гражданской войны, в школе не было дров, холодно. Мы, учащиеся, приносили в школу по полену дров из дома. Мы голодные, учителя тоже голодали, им зарплату не выплачивали. В нашем классе было трое из села, среди них Ника Кузнецов и Сережа Хухарев. Учебники и письменные принадлежности у них имелись, но самое характерное качество я запомнила на всю жизнь, как Ника с Сережей приносили с собой в школу хлеб и всегда хлебом делились с нами, одноклассниками. Но, несмотря на эти трудные времена, мы с большим, огромным желанием учились и с уважением относились к учителям.

Никоша, как мы ласково его называли, был всегда подтянут, стройная осанка, он обладал отличной памятью и быстрой реакцией на поставленное учителем задание.

Его твердое увлечение немецким языком в школе считали и расценивали как блажь или какое-то ненормальное, причудливое явление. Много раз в классе и в школе Ника подвергался насмешкам и всевозможным провокационным нападкам, но всегда уверенно и хладнокровно отвечал: «Ну и что в этом плохого? Тебе кто запрещает учить немецкий? Сам не учишь, так другим не мешай».

«Ника, зачем тебе нужен этот «вас ис дас», «фурдер-бурдер?», язык только ломать», – спрашивали одноклассники. Но отвлечь или помешать ему выполнить задуманное никто не мог. Вся школа, и мы одноклассники знали, что помимо учебной программы изучения немецкого языка Никоша ходит на дополнительные занятия к заведующему аптекой Краузе. Ника был развит не по годам. Если учителю было необходимо читать текст вслух, то постоянно эта обязанность ложилась на плечи старосты класса Ольги Жигаловой и способного Ники Кузнецова». Все эти качества выделяли простого учащегося из далекой, глухой деревни от общего числа соучеников. Отношение к хлебу, переданное ему отцом и матерью, у Ники было и оставалось неизменно особым и уважительным. В школе, а позднее и в техникуме не один раз свое отношение к хлебу Никанор проявлял только с достойной стороны.

В своем классе и в школе Ника Кузнецов освоился на удивление быстро. Его не тяготило то обстоятельство, что он реже стал видеть своих родных, все основное время он с удовольствием занимался учебой. Довольно часто после окончания уроков Ника рассказывал соученикам о деревенском быте, чем занимаются односельчане и, конечно же, неизменно вслух декламировал объемные стихотворения, чем вызывал восхищенные взгляды окружающих.

От одноклассников Ника узнает, что в Талице существует кружок эсперанто. Этот факт непременно привлек его внимание. Ника не упускает возможности посещать занятия по изучению этого международного языка. Одноклассники над ним насмехались, но упорный и прилежный ученик продолжал настойчиво осваивать немецкую речь. Стремление изучать иностранные языки со временем перерастет в более углубленное профессиональное направление по освоению немецкой классической лексики. Позднее, не раз общаясь с немецкими специалистами в Свердловске, затем в Москве, далее, в годы войны, находясь в глубоком тылу германской армии, он на память читал произведения немецких классиков Шиллера, Гетте с берлинским диалектом и правильно поставленной речью. Впервые способность перевоплощаться стала проявляться в нем на уроках литературы и на занятиях в школьном драматическом кружке под руководством Яблонской Фаины Александровны. Необходимо отметить, что культурное отношение к театральным постановкам, поэтическим вечерам, музыкальным салонам, зародившимся еще задолго до революции, находило в России самое широкое применение даже в провинциальных и захолустных местах. Степень профессионализма исполнения актерами спектаклей, романсов, музыкальных произведений была весьма достойна. Примечательно, что и местное население относилось к этим культурным событиям с интересом.

Заведующий аптекой в заводском поселке Талица Краузе Вильгельм постоянно в кругу семьи и знакомых проводил музыкальные вечера под аккомпанирование пианино и скрипки, где непременно отдавалось предпочтение классической музыке и исполнению русских романсов.

Краузе Вильгельм Адамович (1887-1961 гг.), родился в городе Хэлм (Польша), в семье немецких фермеров. Окончил Ярославское медицинское реальное училище, служил в сводном эвакуационном госпитале № 149 в г. Тюмень. Закончил курсы провизоров, работал заведующим аптекой, начальником отдела в аптекоуправлении.

После окончания курсов провизоров в 1924 году Вильгельм Краузе получил назначение в заводской поселок Талица (ныне город Талица). Ему, как управляющему аптекой, предстояло построить заново здание аптеки. Работал он по специальности в Талице до 1934 года. Образец немецкой организованности. Отношение к работе в высшей степени преданное. Всю свою жизнь В. Краузе посвятил медицине и фармации. Имел увлечение – классическая музыка, литература, разведение и выращивание редких видов цветов. Произношение немецкой речи – только с идеально берлинским диалектом.

Вильгельм Краузе с юных лет носил изящные классические костюмы, светлые рубашки, обязательно с галстуком, шикарные ботинки. Неизменные сопровождающие его атрибуты – шляпа, саквояж, трость. Высокий рост, абсолютно седые волосы, арийские правильные черты лица, европейская внешность, интеллигентные манеры поведения, культурная речь – все эти отличительные качества придавали ему образ немецкого аристократа. Этот европейский стиль дядя Вилли сохранял постоянно.

Будучи учеником шестого класса, Ника Кузнецов по собственной инициативе познакомился с заведующим аптекой Вильгельмом Краузе. Первоначально своей просьбой научить его говорить по-немецки Ника несказанно удивил своего будущего учителя. Уроки немецкого языка с Никой дядюшка Вилли проводил в своем небольшом служебном кабинете. Помимо кабинета, в здании аптеки со стороны двора была служебная квартира для управляющего, в которой проживал В. Краузе с супругой Александрой Ивановной и маленькой дочерью Юлией.

При первых встречах с дядей Вилли Никоша первый произносил «гутен так», как его учила в школе учительница немецкого языка Н. Автократова. Поначалу получалось не совсем уверенно. Краузе поправлял его, подсказывал тактику диалекта, а затем сам многократно повторял приветствие немцев с берлинским произношением.

В глазах юного паренька дядюшка Вилли видел восторг и восхищение, отмечая также для себя, с каким удивительным вниманием Никоша слушал своего наставника, как чистейшего носителя немецкой речи. По отзывам близких, Вильгельм Краузе произносил немецкую речь только с классическим берлинским диалектом, эталоном немецкого языка «гох плят дойч». В свою очередь, для Ники это был подарок судьбы – учиться разговаривать, писать и читать с истинным немцем, с очень культурным и интеллигентным человеком.

Простой мальчишка из глухой уральской деревушки тогда не мог предполагать, что станет агентом-разведчиком высокого класса и что исконное немецкое имя Вильгельм будет сопровождать его всю дальнейшую жизнь. Не мог тогда представить и сам Вильгельм Краузе, что этого своего первого ученика, сына Ивана Павловича Кузнецова, он будет всегда помнить. Такой одаренный ученик немецкого языка с оригинальной слуховой и визуальной памятью останется для учителя в единственном числе.

На первых занятиях Ника узнал от дяди Вилли, что на немецком языке разговаривают не только в Германии, но и в Австрии, Швейцарии. Узнал также, что в большинстве европейских стран существуют большие немецкие колонии, где живут и работают немцы, которые не забывают сложившиеся традиции и культурные обычаи Германии. Краузе охотно рассказывал своему ученику о немецкой культуре, о порядке во всем, чем занимаются немцы.

Из окна кабинета Ника впервые увидел во дворе аккуратные клумбы-цветники, в которых дядя Вилли выращивал розы разных сортов, по тем временам в провинциальном заводском поселке это считалось большой невидалью.

Позднее, в ходе постоянных встреч, занятий по изучению немецкого языка, а также культурных традиций Германии, Вильгельм Краузе, проводя уроки немецкой лексики с безупречной достоверностью, наставлял своего юного ученика классическому берлинскому произношению, применяя правильную принятую артикуляцию губ.

В своей обширной библиотеке дядя Вилли имел «Учебное пособие по немецкому языку. Сказки Гауфа», текст которого был напечатан готическим шрифтом, с построчным и алфавитным словарями и с примечаниями. Эта книга стала первым учебником немецкого языка для Ники.