bannerbanner
Дневник студентки МГУ, или Гуманитарии делят на ноль
Дневник студентки МГУ, или Гуманитарии делят на ноль

Полная версия

Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
2 из 6

На каждом курсе есть люди, начинающие печатать лекцию, как только лектор взойдет на кафедру. Они записывают каждое его слово, его шутки, его междометия, просьбы открыть окно и даже шумы микрофона с таким усердием, словно выдавливают клавиши из клавиатуры. И кажется, если они пропустят хоть слово – то упустят фортуну. Зато в декабре, перед сессией, когда возникнет ажиотажный спрос на лекции, ты можешь быть абсолютно уверен, что в их файле найдешь более чем полную в достоверности и качестве информацию. Но сейчас сентябрь, и я пока надеюсь на собственные силы.

Горжусь собой! Настрочила на ноуте четыре листа двенадцатым шрифтом. И даже ни разу не взглянула на телефон, чтобы поторопить взглядом цифры. В начале года чувствуешь в себе такой запал посещать лекции – не то что в конце семестра… А ведь было время – на далеком первом курсе – когда я удивлялась, почему старшекурсники не ходят на все занятия. Ведь на них так интересно. Я даже вставала к первой паре и ходила на лекции других факультетов. Моего рвения хватило лишь на полгода. Сейчас во время пар я встречаю больше знакомых лиц в коридорах, в буфетах или в столовой.

Кстати, о столовой. Нас задержали – и теперь придется стоять в очереди!


14:10

Всю дорогу до заветного помещения Женя – классический пример желудочного рабства – нудела, что она голодная, как вепрь. И что она не выносит преподавателей, задерживающих нас перед большей переменой.

– Полюбуйся! Я так и знала! Теперь придется запихивать в себя обед за пять минут! – эмоционально вскинула руками Женька в стиле бразильских мыльных опер перестроечных времен.

Как и ожидалось, мы оказались в самом конце длиннющей очереди. В нашей столовой она растет, как тесто на дрожжах, расползаясь не в длину, а вширь. Оставив сзади ворчащую Женю и стойко сносящую невзгоды Катю, я решила прогуляться вдоль вереницы людей, пытаясь взглядом выцепить знакомых, чтобы к ним можно было влезть. А что? Ведь я же не первокурсница и должна получать бонусы.

Кааак же я была рада увидеть у стойки с приборами Андрея! Неважно, что он мне небрежно, без воодушевления махнул красным подносом и полными значения глазами указал на телефон, зажатый между ухом и плечом, по которому важно разговаривал. Мы с Женей и Катей незаметненько гуськом перетекли к нему.

Удивительно. Если ты стоишь в начале очереди, с тобой непременно поздороваются, поинтересуются, как дела, начнут улыбаться и болтать, хотя проходя по коридору, просто кивают головой. «Как я рад тебя видеть! Какая у вас была пара?» Случайный знакомый медленно двигается бочком и влезает в то пространство, в которое на первый взгляд невозможно было влезть. Очередь для дружбы – это виагра, помогающая оживить даже самые случайные связи и знакомства.

Больше всего люблю столовую на экономе. Экономисты сделали ее вполне экономной. Там впервые появился бесплатный чай, можно купить суши и свежевыжатый сок. Не уверена, что все ее прелести могут оценить хозяева корпуса на больших переменах, когда загруженность доходит до 10 баллов. Ведь к ним ходят и другие факультеты. Но пока еще не придумали навигатор, помогающий объезжать длинные очереди.


14:20

Когда я, счастливая добытчица, накалывала вилкой салат, жалостливо стреляя глазами в сторону студентов, влачащих свое голодное существование в очереди, я решила выяснить, какая у меня следующая пара. Хм. Немецкий. Женя состроила ехидную гримасу.

С самого начала нашего знакомства Женя демонстрировала мне свое «уважение» к немецкому. Она учила его два года в школе и была абсолютно уверена, что знает его как ас, что, по ее мнению, давало ей полное право его прилюдно троллить.

– Анфис, знаешь, как будет по-французски бабочка? Папиён – нараспев, пролепетала Женя. – А по-испански? – Марипоса, – слегка грассируя, прозвенела она. – По-итальянски? Фёрфалла, – катаясь в звуках, проворковала Женя. А знаешь, как по-немецки? Шметерлинг! – выплюнула моя подруга. Стоит ей перейти на немецкий, как Женя брызжет слюной, как бешеный бульдог.

Как люди, которые не ходили в музыкалку, полные восторга собой, играют плоскими пальцами собачий вальс, так и те, кто не учил Deutsch по-настоящему, пытаются меня удивить своими знаниями: Händer hoch! Hitler kaput! и Das ist fantastisch! Я даже не знаю, что восхищает меня больше: словарный запас или произношение, которое копируется из голливудских фильмов, когда на экране показывают истеричных фашистов. Немецкий язык можно или сильно любить, или ненавидеть. Я в нем слышу свою музыку.


22:00

С сентября решила начать новую жизнь. Вообще-то я начинаю ее каждую неделю. Обычно со слов: Я НЕ БУДУ! НЕ БУДУ есть сладкое на ночь. НЕ БУДУ много сидеть в инете и в ВК. НЕ БУДУ расстраиваться из-за Инсты. НЕ БУДУ просматривать глупые видео на YouTube. НЕ буду курить на балконах и лестнице в общаге. И еще кучу НЕ, из которых моим достижением становятся:

а) несъеденная на ночь шоколадка – и то потому что мне было влом зайти в магазин.

б) вечер без ВК, потому что мы не оплатили инет за месяц, а 4G в комнате, как назло, не ловит.

Ввела новшество для самоорганизации. Приняла решение отмечать в своем ежедневнике, что я делаю положительного каждый день. Чтоб любой день в году запоминался. Так, по-моему, делал Джефферсон. Или Франклин. Надо брать пример с великих людей.

Села подводить итоги. Таак… Маме я сегодня НЕ позвонила. К семинару полностью так и НЕ подготовилась. В контакте провела час – по пабликам. Надо быть оптимисткой. И вспомнить. Что-то же я совершила выдающееся!

Закончила день самым омерзительным поступком – съела на ночь чипсы. В своем ежедневнике пришлось написать: «Не сделала ничего плохого». Это ведь тоже достижение?

8 сентября

10:12

Реформы, протекающие в моей жизни, коснулись социальных сетей. Почистила свою стену. Свои аудиозаписи. Своих друзей в Контакте. Покинула ненужные беседы. И, конечно, сменила аватарку. Никто из нас девушек в этом не признается, но когда ставишь новую аву, чувствуешь себя рыболовом, закидывающим удочку в мутную воду и с нетерпением ждущим крупный улов. Сколько человек лайкнет? Кого будет больше – мальчиков или девочек? Лайкнут старые или новые друзья?

Ведь за август мой ВК оброс новыми знакомствами…

Еще две недели назад я была в Буре, или по-официальному в «Буревестнике», МГУшном лагере возле Туапсе. Мне туда предложила поехать моя одногруппница Даша. Я пригласила с нами потусить и Алиску. Но моя сестра взяла путевку не на четвертую смену в конце августа вместе с нами, а на третью. «Хоть отдохну от тебя немножко», – улыбнулась вторая рыжая Я. Мы с Алиской действительно ездили порой куда-нибудь врозь, когда чувствовали, что нам не хватает воздуха. Мы ведь жили вместе. Учились вместе. Тусовались вместе. И даже друзья у нас были общие.

Первые три дня в Буре мы с Дашей пытались с кем-нибудь познакомиться. Посещали спортивные площадки. Расстилали полотенца на пляже поближе к шумным компаниям. Участвовали во всех вечерах знакомств, тимбилдингах и конкурсах, которые устраивал культактив. Одним словом, «слишком старались» – и ничего у нас не получалось. Было тухло. До того дня, как я встретила Мишу и Сережу. Даша в тот вечер тусить отказалась. Она вообще не любила большие скопления народа и комфортно себя чувствовала только в небольшом круге друзей. Когда я вытаскивала ее, дабы с кем-то познакомиться, она на меня ворчала, что у меня шило в попе, и без энтузиазма поддерживала инициативы. В тот день у Даши болела голова – нашла достойную отмазку! Поэтому она легла спать пораньше и благословила мою попу на приключения.

Я познакомилась с мальчиками на пляже. Была уже глубокая ночь, а мы сидели на пенках у костра и слушали песни под гитару. Тихо о чем-то своем лепетало, как лунатик, море. Да иногда выныривал из туннеля поезд, похожий на гигантского василиска. С ярким глазом.

Парень в серой толстовке MSU справа от меня пытался уже минут десять открыть бутылку вина, а другой – в синем джемпере – светил ему телефоном. После того как ближайшая галька была перепробована вместо штопора, в дело пошел ключ от съемной квартиры какой-то девочки (познакомившись, выяснилось, что это Алена с мехмата). Вино наконец-то поддалось и было открыто, а вот половинка ключа так и осталась в пробке. Алене от этого стало чрезвычайно грустно, так как утром она должна была уезжать к родственникам в Краснодар и передать ключ хозяйке в двенадцать дня. А нам с Мишей и Сережей это показалось чрезвычайно смешным.

– Не переживай! Съездим утром в Лазаревское и сделаем тебе новый ключ, – пообещал Миша поникшей Алене.

Это были ребята с ВМК[5], от которых я впервые услышала слова «прогать», «маршграфы» (потом оказалось, что правильно – машграфы – от слов «машинная графика», а не «марш») и «системный анализ». До этого у меня были знакомые только с физфака и мехмата. Мы вместе распили злополучную бутылку вина. Вместе поднялись, хихикая, по бесконечной БУРовской лестнице в «Саныч» – бар, где грохотали дискотеки. А утром в шесть, когда спортсмены – отдыхающие, как и мы, в оздоровительном лагере! – высыпали на пляж на пробежку, мы сидели с ребятами возле рассветного прибоя, и казалось, что мы знакомы между собой не один вечер, а несколько лет.

Я, если честно, не собиралась ехать в Лазаревское. А собиралась спать. Но под уговорами была вынуждена сдаться. Еле разлепляя глаза, мы сели в маршрутку и едва не проспали остановку. Чуть не потерявшись в Лазаревском, мы все-таки сделали ключ. Купили персиков и приобрели штопор. На ужине мы столкнулись в столовой, где я и познакомилась с другими представителями ВМКшной компании: Сережиным одногруппником Петей и Настей с юрфака. И с этой минуты все БУРно понеслось… Вторая неделя сгорела, как комета – ярко и быстро. Вместе «культурно отдыхали» в комнате вечером и играли в «поигрульку», когда загаданное слово надо объяснять выражениями, начинающимися только с буквы «П». Перелезали через балконы, чтобы пробраться в корпус за полночь, потому что его закрывали. Прыгали с пирса в море. Танцевали хастл на площадке. Ходили на водопад «Слезы Лауры», карабкаясь по скользким камням и крутым тропинкам, где я подвернула ногу, а Миша нес меня обратно, как обезьянку. А в последний день на пляже все вместе пускали красные китайские фонарики. Мой, правда, чуть не упал: поджигая фитиль, я умудрилась задеть и боковую стенку. Фонарик все-таки пролетел немного над волнами. Для себя я расценила, что это особый знак: мне предстоит пройти через испытания, а потом все обязательно исполнится.


13:03

Хм. Похоже, новая ава не такая классная. Лайков немного. Одно успокаивает, что мальчиков больше, чем девочек. Из новеньких, кроме Насти, так никто и не лайкнул. Ладно, зато завтра мы встречаемся с Мишей и Сережей у них в корпусе…

9 сентября

15:15

После трех пар мы с Дашей собирались на лекцию Российско-Германского института. Она должна была состояться во Втором ГУМе (где почему-то учатся программисты) – сером невысоком здании с шумно-охлаждающимся снаружи суперкомпьютером.

Я решила совместить приятное с полезным и написала Мише с Сережей, чтобы они нас встретили и проводили. Иначе мы, две дурочки с пространственным идиотизмом – так гласила наша легенда – могли заблудиться. И стоило нам только договориться, как лекцию наглым образом отменили. Обычно я радуюсь, когда из расписания что-то исчезает. Особенно если это касается первых пар. Но в этот раз расстроилась.

Мы с Дашей все равно пошли на ВМК. Раз уж договорились. Просто условились разыграть для мальчиков «спектакль», как будто мы ведать не ведали, знать не знали, почему в аудитории не идет доклад о культуре Германии послевоенных лет.

Когда подходили к корпусу, звякнуло сообщение от Сережи, что он совершенно забыл, но ему срочно нужно встретиться с научником. Он не знает, сколько у него это займет времени, но если мы еще не уйдем, то он с нами с удовольствием увидится.

Поэтому в холле нас встретил только Миша. Рядом с которым околачивался друг. С такой постной физиономией, что у меня чесались руки взять волшебную палочку, притвориться Гермионой и выкрикнуть: «Остолбеней!» Или просто обронить дубинку ему на голову, как на тролля. Странно. При друге Миша держался с нами официальнее, чем когда мы были в БУРе. Как будто и не было тех солнечных летних деньков, когда мы обещали не терять друг друга из виду и встречаться в Москве. А сейчас он просто поздоровался. Не поцеловал в щечку. Не обнял. Просто кивнул. Кивнул – и все. Он даже не представил друга.

– Анфис, а ты уверена, что у вас в этой аудитории? – озабоченно поинтересовался Миша, когда его глаза пробежались по рядам вымершего лекционного зала.

– Вроде в этой, – я с «изумленным» лицом «неуверенно» шагнула в дышащую пустотой аудиторию. – Очень странно… Даш, ведь написано, что в этой, да? И почему тут никого нет?

– Не знаю. У Даши хуже получилось сыграть ангельское изумление. При этом я ощущала на себе сверлящий взгляд Мишиного знакомого и чувствовала себя абсолютной дурой. Только бы не покраснеть.

– Я гляну в инете. Может, другой кабинет? – Миша полез за телефоном. – Какой там сайт?

Спасибо Даше! Она мгновенно отреагировала и сыграла в лучших традициях советского кинематографа:

– Я сама. Ой, вот они козявки. Представляете, ее отменили. И только сейчас об этом написали.

Я постаралась сохранить самообладание и состроить лицо обманутого ребенка. Но у меня это получилось из рук вон плохо. Ведь лекцию отменили еще вчера. И вдруг Миша захочет убедиться сам в достоверности информации? Но его это, похоже, не интересовало. Он как будто облегченно вздохнул и посмотрел на часы. Когда мы спускались на первый этаж, Миша поспрашивал меня про РГИ[6]. Он, как ребенок, улыбался во весь рот и болтал со мной, как будто мы снова перенеслись в августовские вечера. Я предвкушала, как мы вместе дойдем до метро…

– Девчонки, я бы поболтал, но нам на спецкурс. Миша, словно мягких кукол, обнял по очереди меня и Дашу.

Я попыталась промямлить Мише что-то вроде: «Спасибо, что показал аудиторию», – но вышло совсем кисло.

Когда мы вышли на улицу, я дала наконец волю чувствам. Что Москва делает с людьми? Почему когда люди отдыхают, они полны желания куда-то двигаться, видеться и обещают направо-налево, что только свистни – и они готовы встречаться! А в реальности заползают в свои раковины и отмазываются учебой? Неужели парни не понимают, что мы сами могли найти дурацкую аудиторию! Что это был лишь предлог, чтобы увидеться? Неужели они такие идиоты?! И еще этот друг, который меня постоянно прожигал взглядом! Как сигарета легкую юбку платья.

– Анфис, перестань… Этому другу вообще все равно было. Он тебя даже не запомнил. Тоже надумаешь тут себе. Не переживай. Миша рад был нас видеть. Просто в своей манере, – успокаивающе мурлыкала Даша.

– Да ладно тебе! – я, довольная, заулыбалась и даже забыла о том, что Миша вел себя как полный дурак, а Сережа променял нас на разговор с научником.

– Я тебе точно говорю, – цокнула Даша как о чем-то решенном. Я еще побурчала для убедительности, но уже счастливо улыбалась. Почему мы верим в то, во что хотели бы верить?


17:10

Домой пришла намного раньше, чем планировала. Есть больше времени, чтобы подготовиться к семинару и выучить немецкий. Но отсутствует мотивирующее настроение делать что-то полезное. В метро опять стала размышлять о том, что Миша мог все-таки прогулять спецкурс или немного на него опоздать, а Сережа быстрее поговорить с научником. Ладно. Надо принять перед сном душ и уже, переодевшись в пижаму, почитать в кроватке на завтра статью.


21:30

Только вплыла с легким паром в свою комнату, как в дверь постучали. И тут же ее открыли, я даже не успела пискнуть: «Нельзя!»

На пороге стоял Никита. Как всегда, в образе: со взъерошенными волосами и в очках в черной оправе, делающими его похожим на сумасшедшего пиарщика, способного на оригинальные и одновременно дикие идеи. Никита никогда не носил линзы и не понимал, как я могу лезть пальцем в глаз, чтобы их одеть. Для него это было, как ковырять отверткой розетку. Никита учился на отделении международных отношений и первый язык у нас с ним был немецкий. Он тоже был общажник, приехал из небольшого города во Владимирской области. Как проезжался сам Никита, «города разбитых дорог и надежд». В июле ему предстояло именно там проходить военные сборы, и Никита шутил, что будет бегать домой обедать. Он был победителем Всероса[7] по истории, а теперь сам составлял задания для олимпиадников. Преподавал в ШЮИ (школе юного историка при факультете) и вел занятия в московской гимназии. Я восхищалась его начитанностью. Тем, что он не путал нас с Алисой даже по телефону. И восхитительным кофе, который он варил. А Никита общался со мной (по его словам) из-за того, что я помогала ему с немецким и еще потому, что я смешная и… еще раз смешная. Надеюсь, что это были не основные мои достоинства.

– Guten Abend!

За меня промурлыкала Алиса, расплывшись в улыбке Чеширского Кота:

– Бонжорне!

Алиса всегда радовалась гостям. По ее словам, они приносили еду или интересные новости.

Я стояла за открытой дверью, куда успела шмыгнуть в последнюю секунду и затаилась в уголочке с мокрой головой и едва прикрытая полотенцем.

– А где Анфиса? – сощурил глаза за очками Никита, пытаясь отыскать меня в пространстве комнаты.

– За дверью.

Алису не волновало, что я стою неприлично неодетая, и полотенце с Белоснежкой едва прикрывает мои прелести.

Никита потянул дверь и увидел меня. Похожую на мокрую, загнанную в угол мышь.

– Я просто хотел спросить по поводу немецкого, – Никита, как ни в чем не бывало, поправил дужку съехавших очков. И одернул серую футболку, на которой красовалась маленькая дырочка.

Его, кажется, не смущало, что я нахожусь в таком виде. Никита был мой лучший друг. А лучшие друзья – это особая категория друзей. Они не будут вежливо ерзать на стуле в надежде, что ты им предложишь последний кусок пиццы, а просто стащат его прямо перед твоим носом. И первое, что они сделают, если ты шлепнешься в лужу – начнут тебя фотографировать. Они позвонят в час ночи по ерунде или будут слать дурацкие смски, играя в Ерша[8] в компании. И, конечно, ворвутся в гости, когда у тебя в комнате бардак, и ты совершенно не одет.

– Давай я переоденусь. Поужинаю. И зайду к тебе. Кстати, хочешь с нами поесть? – Я еще крепче въелась пальцами левой руки в сползающее полотенце, а правой вцепилась за косяк двери.

Никита с жалостью взглянул на два яйца, остывающие в крошечной кастрюльке, которые были отварены для салата. Сглотнул слюнки. Уж чем-чем, а калорийным тут явно не пахло.

– Я схожу в столовую, – поморщился он. Разочарованно посмотрел на Белоснежку, как будто это она была виновата, что мы с Алисой едим подобную анорексичную ерунду.

– Как хочешь. У нас будет очень вкусно, – не особо стала я его уговаривать. Поскольку мое полотенце было явно на той грани, когда еще чуть-чуть – и произойдет сенсация.

– Не сомневаюсь.

Хм. Мои планы явно поменялись. Чтение статьи отложено на два часа. Алиса права: «гости приносят интересные новости». И новые планы.


22:16

Как здорово, что у меня есть Никита! Посмотрела его видео с летнего лагеря, где он был вожатым, руководившим маленькими чертятами, и фотки с Крита, куда он ездил с родителями. А еще он мне привез магнитик! Он пополнит коллекцию на нашем блочном холодильнике.

11 сентября

16:10

У Кати уехала Галя, ее соседка по комнате. В последнее время Галя редко ночует в общаге и все больше времени проводит у своего молодого человека в Митино. Половину положительных отзывов о себе она заслужила явно благодаря отсутствию своей особы и предоставлением комнаты 1113–2 в полное распоряжение Кати. Я уверена, что наша «французская мадам» втайне мечтает захватить 1113–2 в свою полную собственность. Как в 1918 г. Франция хотела оттяпать Эльзас и Лотарингию у Германии. И…и… на мой взгляд, ждать ей осталось совсем недолго.

– Сегодня мы можем собраться у меня.

Мы сидели в буфете. Столики все были заняты. Кое-где они даже превратились в сороконожки, обсыпанные стульями.

У каждой из нас была еще впереди пятая пара: у меня второй язык – испанский, у Кати спецкурс по видам политического лидерства, у Жени – диктатуры Латинской Америки.

– Галя опять в Митино? – спросила я, смотря, как Женька неряшливо перевязала себе волосы и пальцами отщипывала на голове легкие петухи. Она не любила ходить прилизанной.

Катя кивнула.

– Жень, ты можешь остаться с ночевкой, только нужно достать студак.

– Мне дадут отдельную кровать? – достигнув желаемой укладки, неугомонная Женька принялась за лимон, который пыталась достать со дна бумажного стаканчика.

– Иначе я бы тебе не предлагала.

Катя перекинула идеально расчесанный хвост вперед и снисходительно улыбнулась.

Женька не любила спать с кем-то на одной кровати. Она говорила, что тогда совершенно не высыпается. И что ей необходимо личное пространство. Для меня это была дикость. Если ты живешь в общаге, ты должен привыкнуть, что у тебя много общего. Общий холодильник на блок. Общая техника. Общая посуда. Иногда даже общая еда. Женька этого вообще не понимала. Она не представляла, как можно жить в общаге. «Вот ты придешь, а на твоей кровати может кто-то спать. Или из твоей кружки гость твоей соседки попил чай. А еще вы ходите перед всеми ненакрашенными, в домашних леггинсах и старых кофтах. А если тебе плохо? Хочется поплакать или просто побыть одной? Здесь даже невозможно запереться. Твоя жизнь как на ладони. Как в реалити-шоу».

В этом была своя доля правды, но мы с Катей к этому привыкли. Если хотели побыть одни – уходили курить на балкон или гулять возле общажных прудов. Иногда Катя приходила ко мне, и я ее ни о чем не спрашивала. Делала крепкий жасминовый чай, давала теплый шерстяной плед, включала грустную французскую музыку и знала, что Катя мне благодарна. Катя не любила делиться своими проблемами, ей было легче переваривать все самой – в отличие от Жени, которую, если что-то волновало, жгло рассказать об этом почти каждому.

– Так что, дамы? – в стиле «так какой ваш окончательный ответ» в игре «Кто хочет стать миллионером?» поинтересовалась Катя.

– Я за! У меня даже бутылочка вина осталась, если ее Алиска втихаря не выпила, – мгновенно отреагировала я.

– Женя? – Катя уставилась на Женьку, все еще пытающуюся ложкой подцепить кусочек лимона.

Женя в таких вещах всегда была слабым звеном, потому что ее тянуло домой, и за нее очень волновался папа. Но в этот раз ее метания ограничились лишь считанными секундами.

– В деле. Что тащить? – выпалила Женька.

– Какое у нас вино? Красное? Тогда принесите маслины и что-то из фруктов. А у меня есть изумительный козий сыр. Мне его знакомая привезла вчера из Лиона, – Катя с выжиданием взглянула на нас с Женей, ожидая бурной реакции, но ее не последовало.

– Жень, а я подумаю насчет пропуска в общагу. У меня соседка – Саша – на тебя похожа. У нее тоже светлые волосы. Если она согласится дать свой студак, чтобы ты прошла мимо охранника, тогда все в ажуре, – внесла свою лепту я, надеясь, что это произведет больший эффект, чем эксклюзивный сыр из Франции.

– Отлично! – Женька, наконец, выловила лимон и посмотрела на часы. – Пора. Чикас, вамос[9]. Во сколько собираемся?

– В семь, – бросила Катя. – Для тебя, Жень, в полседьмого.

Женька на это лишь фыркнула.


18:55

– Жень, смотри внимательно.

Мы стояли во внутреннем дворике нашего общежития: высокого серого здания, похожего на громадное сверло, возвышающегося над Проспектом Вернадского. – Тебя зовут Александра Жданова. Номер комнаты запомнила? – когда я контрабандировала Женьку, я переживала всегда больше, чем она.

– Расслабься. Пошли, – пшикнула Женя и вальяжно направилась ко входу.

Мимо нас к двери просеменила кучка китайцев. Мы подсуетились за ними, потому что когда много народу, вахтерша не так пристально вглядывается в лица. Я пропустила Женьку вперед – еще одна маленькая хитрость, поскольку у последнего входящего фотографию студака сравнивают более неторопливо, чем у предыдущих.

Черт! Неужели закрыли дверь. А…а…а… кажется, я толкала ее не в ту сторону.

Когда дошла до вахтерши, поняла, что не достала пропуск в общагу и свой студенческий. Стала копаться в сумке.

Планшет, тетрадь, карандаш. Футляр от линз, кошелек, зеркальце. Студак, где ты? Нашла паспорт. Начинаю нервничать: вдруг я его где-то потеряла? Краснею. Чувствую на себе подозрительные взгляды охранника и вахтерши. Студак все не находится. Начинаю еще больше нервничать. Еще больше ощущаю недоброжелательную ауру, исходящую от охранника.

На страницу:
2 из 6