Евангелие от Соловьева

Не доходя нескольких шагов, мальчик протянул руки, и мой сосед поднял руку – ребенок остановился, как будто уперся в стену, и начал оседать, закрыв лицо ладошками. От спокойствия, выраженного на его лице, и беззвучности всего происходящего стало страшно.

Я почувствовал, что время остановилось.

Мальчик не падал – он медленно садился на пол, умиротворенный и счастливый.

Я знал, что будет потом, и мне казалось, что я сплю.

Мой сосед продолжал сидеть, не многое изменилось в его лице. Людям в зале вряд ли было понятно, что совершается. Завывания ЧБ, не прекращавшиеся ни на минуту, вдруг перестали доходить до ушей. Должно быть, звуки остались только там, в его мире.

Казалось, присутствующие скованы и безвольно взирают на происходящее.

Мальчик сидел на полу, не отнимая ладоней от глаз. От него веяло спокойствием и счастьем.

Вдруг он убрал руки и, улыбаясь, сказал громко и внятно:

– Мама, я вижу!

И все ожило. Люди вновь обрели голоса и радостно выражали восторг. Родители бросились к мальчику, завертелась карусель сопричастности к чуду.

Я не отрываясь смотрел в лицо соседа.

– Как ты это сделал?

– Что – это?

– Я все видел. Ведь это ты вернул ему зрение.

– Они думают по-другому и во всем усматривают заслугу Черного Брата.

Прихожане, превратившиеся в толпу, уже были готовы разобрать ЧБ на сувениры. Они не замечали нас.

Счастливые родители увели мальчика, и мы остались наедине со спинами беснующихся очевидцев, так и не увидевших случившегося.

– Пойдем. Оставим мертвым хоронить своих мертвых.

Глава 5

Мы вышли на улицу.

– Как тебя зовут?

– Мама назвала Даниилом.

– Красиво. Так как ты это сделал?

– Я ничего не делал. Мне очень захотелось помочь мальчику, и все. А как тебя зовут?

– Владимир.

– Властелин мира. Красиво. Это значит, что ты можешь принести людям мир – коли им владеешь, то можешь и принести. Смотри, получится зеркальное отражение Писания: «…не меч принес я вам, а мир».

– Может, ты экстрасенс?

– Не знаю, слово странное. Кто такой экстрасенс? Разве не каждый из нас может им оказаться – матери, принимающие боль детей как собственную и предчувствующие несчастия за тысячи миль, возлюбленные, теряющие покой от пришедшего знания грозящей беды?.. Неправильное это слово, холодное. Творящих чудеса мало, именем Его – и вовсе не найдешь. А остро сопереживающих много.

– Удивительный ты какой-то столяр, и отчим у тебя рыбак. Может, ты плод безгрешного зачатия?

Даниил улыбнулся:

– Я об этом не думал. Про отца мама никогда не рассказывала, только говорила, что из России уехала по своей воле, но опасалась за меня, мол, меня хотели отобрать у нее и поместить для наблюдений в какой-то институт. Она решила не отдавать меня. Но сам я отношусь к этому спокойно. Не то чтобы сомневаюсь, но не особо задумываюсь. В Израиль мама уезжала спасать меня. Там оказалось несладко: мама была совсем молодой, без профессии, да еще я на руках. Хорошо, что повстречался Иосиф, он гораздо старше мамы, но очень добрый и праведный человек.

– Можешь не продолжать. У меня есть мысль… Настолько крамольная, что высказывать ее пока не стану в связи с очевидностью совпадений. Ты где здесь живешь?

– За меня не волнуйся, у меня все хорошо – я живу там, где захочу, я богат.

– Деньги?

– Ты не о том думаешь, Владимир. Оставь все и иди за мной. Чувствую, ты этого хочешь. Идем со мной – и я дам тебе все, о чем мечтаешь. Дома тебя ждет волнение и суета, я же придам твоей жизни смысл, целостность и покой.

Господи, чушь какая-то! Что происходит? Ну да, вот сейчас я возьму и останусь, брошу все, что у меня есть: дом, машину – кстати, новую и любимую, – детей, маму, подружек, футбол с мужиками, друзей, пиво…

– Пиво не кажется убедительным доводом, оно есть всюду.

– Я что же, вслух рассуждаю?

– Нет, я читаю твои мысли. Ты тоже так сможешь.

Ну вот, теперь и не подумать… Нигде мне нет покоя… А слава, признание? Там я хоть кому-то нужен, пока не выгнали с «ящика»… Ой, этого он может не понять. Я имею в виду – с телевидения… Да и как и на что буду жить, в конце концов?

Стою на темной улице Детройта, и свет, выбивающийся из открытых дверей церкви, придает происходящему голливудский оттенок, усиливаемый завываниями ЧБ. Но наступит утро, с чем я останусь – немного наличных и карточки? Бог мой, что я так суечусь, что мне так страшно?

– Не надо бояться.

Во взгляде Даниила никакой усмешки, он смотрел на меня внимательно и очень проникновенно. Казалось, его… нет, вернее так – Его глаза излучают сострадание. Он походил на усталого земского доктора. Мне захотелось заплакать, положив голову Ему на плечо.

От этой идеи стало еще хуже… Экстрасенсы, мать их, до чего довели!

– Ошибаешься, Владимир. Экстрасенсы ни при чем, ты обращался к Отцу Моему и был прав, у Него надо искать утешения и силы, лишь Он преобразит твою жизнь. Ты говоришь о признании и славе. Но все, что у тебя есть, ничто по сравнению с тем, что Он тебе даст. Сомнения понятны, не бойся – иди за Мной, ты не будешь знать ни гонений, ни нищеты, Отец Мой защитит тебя, ибо час воцарения царствия Его близок и ты станешь одним из предвестников Его, ты исполнишь предначертание имени своего и овладеешь миром и даруешь его страждущим.

Даниил поднял руку и дотронулся до моего лба – легкая прохлада, потом кожу стало покалывать, как будто все поры разом открылись. И я задышал каждой клеточкой тела. Я почувствовал, как наливаюсь неведомой светлой силой. Стало легко и радостно.

Подумал о маме и вдруг увидел ее: она хлопотала у себя дома на кухне, поставила турку на газовую плиту и, открыв холодильник, достала сыр к кофе. Странно, она же несколько месяцев уже не пьет кофе. На кухню вошла моя дочь…

Стоп, наваждение какое-то. Я взял мобильный и набрал номер – разница во времени, в Москве утро.

– Алло!

– Мама, привет!

– Здравствуй, сыночек, как у тебя дела? Я что-то тревожусь…

– У меня все хорошо, а вот у тебя сейчас кофе убежит.

– Ой, и вправду… Совсем забыла… Давно не пила, а тут захотелось. У тебя все нормально?

– Мам, не волнуйся, порядок, еще позвоню.

Н-да, ну и дела.

– Это только часть того, что ты можешь. Многое еще придет, – спокойно произнес Даниил.

– И что же мне теперь делать?

– Ничего. Жить с осознанием цели. Иди в гостиницу, ложись спать, с утра все станет на свои места. Если понадоблюсь, подумай обо Мне. Да, вот еще…

Он вытянул левую руку вверх, совершил движение кистью, как будто доставал что-то из воздуха, и протянул перстень. Ажурное плетение металла, наверное, золота, но очень старого, оттеняло камень размером с ноготь большого пальца. Его поверхность покрывали арамейские письмена. Но почему-то это не мешало сиянию, исходившему от камня. Я внимательно посмотрел на письмена и удивился, что могу прочитать: «Приидет царствие Мое».

Я смотрел на камень, сияние завораживало. Время покинуло пределы моего тела. Стало спокойно и хорошо. Очень. Мучившие меня телесные несовершенства ушли, перестала ныть потянутая спина, отпустила старая травма колена, даже веко, привычно сигналящее о переутомлении, больше не дергалось. Я был рожден заново и высоко держал голову, крепко стоя на ногах. Я видел все, что когда-либо случалось со мной, и радость и гордость за каждый поступок наполняли меня. Я не одинок. Свет становился материальным и придавал силы. Даже все мои подлости – маленькие и не очень – были известны Ему, и Он не упрекал меня – от Него исходили любовь и прощение, Он не стыдил, а понимал и прощал.

Глава 6

Резкий звук клаксона вернул меня к реальности.

Ночь, Детройт, не самая хорошая улица не самого опрятного города США.

Передо мной останавливается такси. Из него выглядывает старый еврей и громко обращается ко мне:

– Ну что, так и будем стоять до второго пришествия, антихристово воинство? Давай залезай в машину, а то огребешь от какого-нибудь великого черного брата по белой тупой башке! Кому говорю, залезай в машину! Довезу до твоей вшивой берлоги!

– Спасибо, мне тут идти пару минут.

– Не умничай, сомнамбула, садись. Давай пять долларов, на ком-нибудь другом сэкономишь.

Странный какой-то. Но колоритный, не отнимешь.

В машине висели звезда Давида и тексты из Торы. Я с удовольствием от ощущения внезапно обретенной учености прочитал их вслух.

– Не умничай, не в воскресной школе. Лучше пораскинь мозгами, с кем судьба свела. Приехали, вылезай!

Таксист определенно странный… На лицензии значится имя Енох. По виду возраст не определить, но старикан крепкий – видно, играл в американский футбол. Ни грамма жира, мощная фигура – прямо ветхозаветный патриарх. Как-то не вяжется с его развязной речью и с пятью долларами.

– Эй, психолог, не вяжется с пятью – гони двадцатку! Тоже мне доктор Фрейд…

Неужели я думал вслух или каждый второй в Детройте читает мысли?

– Каждый второй, каждый первый… Ты бы лучше для начала мыслями-то обзавелся, а то не много есть чего читать. Да и вообще мысли читать не сложно, а огорчительно. Вылезай, до номера сам дойдешь, не всю же ночь мне на тебя любоваться!

Я оставил старику двадцатку и вышел из машины.

Только сделал пару шагов, как Енох окликнул меня. Он вышел из такси и стоял, опершись о приоткрытую водительскую дверь.

– Внимательно читай Писание, внимательно! «Познаете их по деяниям их, не только от Отца сила идет, всегда помни об обаянии зла, отец тьмы коварен, антихрист приидет, называясь агнцем…» Иди и помни!

Ну все, хватит на сегодня. Перебор. В номер, в душ и в койку, опустошить содержимое бара – в плане пивка – и заказать пиццу в номер. Еврейские разборки никуда не денутся, а мечты надо исполнять.

Не прошло и получаса, как мальчишка-мексиканец доставил горячую пепперони. Под бульканье холодного бадвайзера начала осуществляться московская программа действий.

Я переключал с канала на канал, получая дополнительное удовольствие от понимания испанского, а не только английского, как раньше. Хотелось найти что-нибудь на японском, чтобы убедиться в полученном даре, или представить себя в постели с Ким Бессинджер. Впрочем, от этих идей я отказался в связи с их откровенной совковостью и неизбывной пошлостью.

Увы мне, увы… Что поделаешь, дай обезьяне микроскоп, так она станет заколачивать им гвозди. Но разве я в этом виноват? Граждане судьи, ой, простите меня, родненькие, мужика недалекого, социалистической системой исковерканного, не виноватый я, все по каплям из себя выдавливаю раба, а его там за всю историю-истерию России-матушки ну уж столько накопилось, столько… считай, цистерна, а может, и две, учитывая коммунистическое рвение и тягу к перевыполнению плана.

Попуржив еще пару мгновений, я, абсолютно счастливый, отошел ко сну, успев отложить в сторону пару кусочков пиццы и последним усилием воли выключив телевизор. Сновидения не приходили. Я отдыхал от перелета и неожиданных встреч.

Проснусь утром – все пройдет – ни Еноха, ни Даниила, я по-прежнему буду знать родную речь и английский, изредка выпивать с мужиками, мотаться по выставке и по магазинам в поисках шмоток для детей и себя, любимого… Все хорошо… Мне привиделось… Все хорошо…

Глава 7

Звонок. Утро.

– Хелло!

– Сам ты х. ло! Ты куда вчера делся?

– Во как… Ну с добрым утром и ту ю ту, дорогой товарищ Олег. Я делся… Не помню, куда делся.

– Вовка, я всегда знал, что ты скрытый наш человек, журналист – это диагноз, без гигантской печени в нашей профессии делать нечего. Ну ничего, вставай, пойдем на завтрак. Мы тебя полечим – не сирота.

Завтрак за границей – звучит как песня: ряды ветчин и йогуртов, сок и фрукты, белые крахмальные скатерти, чай в пакетиках, прикрытых металлическими боками кувшинчиков, и кофе ведрами. Симфония. Осознание невозможности наесться впрок провоцирует на бессмысленные подвиги чревоугодия.

Смуглолицая официантка, пробегая мимо нашего столика, роняет что-то с подноса и тихонько бормочет на испанском: «Ну я и растяпа…» Стоп! Почему я это понял? Я ведь не знаю испанского, никогда не учил, и весь словарный запас исчерпывался классикой – «бессаме муччо».

Значит, вчерашнее не приснилось, не пьяный бред и не визуально-слуховые галлюцинации.

В ужасе обхватил голову руками и почувствовал прикосновение холодного металла ко лбу. Так и есть, вещдок – перстень, как же я о нем забыл? Письмена на камне завораживали. И вновь, как вчера, время остановилось. «…Приидет царствие Мое…»

Зачем я теряю время в Детройте? Надо что-то делать, нельзя просто так сидеть в компании стареющих алкоголиков и набивать чрево.

Странная мысль. Что же, теперь и не поешь всласть?.. А как со всякими прочими усладами плоти, да и просто с тем, чтобы поразвлечься… А что делать со свининой, обрезанием и шаббатом? Все заветы – в жизнь, и из разгильдяя с мечущимся сознанием переквалифицироваться в пророка?.. Праотцам нашим было проще: что Авраам, что Моисей были призваны на служение в очень преклонном возрасте и нарезвились вдоволь. А я еще и не начинал.

Стыдно. Какой я все-таки недостойный, мелкий, суетливый человече. Выражаясь языком современного пиара, пара глав в Библии мне теперь обеспечена, а это ведь слава на века. На какие века?! Второе пришествие – это, знаете ли, все: Страшный суд, геенна огненная, и прочая, и прочая. Так что не на века, а на вечность – избранность, приближение к трону Господню. А на троне – Даниил…

Стоило только подумать о Данииле, и я почувствовал Его присутствие. Господи, что же мне теперь делать? Ответа не было, но появилась убежденность, что, если я поднимусь в номер и чуть-чуть подумаю, все встанет на свои места.

Наверное, я выглядел странно: после заминки официантки прошло мгновение – здоровый мужик, сидящий за столом, вдруг обхватил голову руками, отдернул их, как от раскаленного песка, бросил взгляд на перстень, вскочил и, не поднимая глаз, устремился к выходу. Олег только и успел сказать:

– Ну ты даешь! Видно, живот после запоя крутит.

Номер, телевизор, кровать.

Не задумываясь, включаю Си-эн-эн, и на весь экран появляется лицо Билла Гейтса. Конечно, вот и решение, вот что надо делать. Только союз Тернера и Гейтса принесет Благую Весть, и она словно молния озарит земной шар, и знание о Мессии наполнит мир благодатью, и сбудется пророчество. Дело за малым – убедить их в собственной правоте, заинтриговать. Но для начала получить возможность встретиться с одним из них и хотя бы успеть открыть рот и обратить внимание на себя до того, как кто-нибудь из поклонников не запулит тортом в лицо своего кумира. То есть нужна рекомендация и аудиенция. Сиречь ищи протекцию – вот как можно засорить родную речь! – но сути это не меняет.

Кто из знакомых способен посодействовать и что я могу предложить этим могулам?

Начнем по порядку. Знакомства в «Майкрософте» у меня есть, причем довольно высокопоставленные, как-никак Глава русского представительства – милейшая и умнейшая дама. Ну-ка посмотрим, где она сейчас.

Прелесть вновь обретенных возможностей – закрыть глаза и сосредоточиться. Совсем не так далеко, как я думал: Атланта, Джорджия, конференция майкрософтовских функционеров со всего света, Ольга беседует по телефону с мужем в Москве.

Нехорошо подслушивать чужие разговоры, но очень нужно, извините, пожалуйста… «Вернусь скоро, дня через три… Гостиница в самом центре, «Хилтон» он и есть «Хилтон»… Да, скучаю…» Опустим, это личное… А вот и то, что меня интересует: послезавтра выступает Сам, по окончании – прием для своих, будет человек десять-пятнадцать.

Вот мой шанс! Дети, в школу собирайтесь, петушок пропел давно!

Быстро упаковаться – и в аэропорт, билет до Атланты, а там Ольге в ножки.

Деньги проверить – было две тысячи, две сотни я потратил, в остатке тысяча восемьсот. Что-то бумажник неестественно раздут. Странно, может, они размножаются или рукодельцы используют шкурку Курочки Рябы… Но с фактами не поспоришь, пересчет показал наличие девяти тысяч восьмисот долларов. Умно. Скажем, было бы десять штук, пришлось бы объясняться с официальными лицами. Спасибо, Даниил, за заботу и соблюдение рамок законности.

Ну что же, цели ясны, задачи поставлены – за работу, товарищи!

Всегда помогает выполненное домашнее задание – не ленись! В каком отеле остановились воротилы Софта? Логика подсказывает, что в хорошем. Смешно! А теперь вспомним Ольгин разговор с мужем. «Хилтон». Открываем «Желтые страницы»… Бронирование номеров в гостиницах этой сети по всем штатам… Набираем…

– Hi, this is Marry-Ann. How can I help you? – Morning, I am looking for a room in Atlanta. – There a few locations we have down there. – I will go for the central one. – OK, and for how many nights? – Three please starting from tonight. – And your name? – Soloviev. – How do you spell it? – Well it is like solo view, but with the «V» for victory at the end. – Thank you, Mr. Soloviev, your reference number is 145298. – Thank you, Marry-Ann, you have a great day. – And you too.

Проявим предусмотрительность. Лучший экспромт – хорошо подготовленный. Позвоним Ольге, мобильные уже дошли до роуминга в Штатах.

– Оля, привет. Это Соловьев.

– Вовка, рада тебя слышать. Ты где?

– Прозябаю в Детройте, Мичиган, но собираюсь свалить в Атланту, все же штаб-квартира Си-эн-эн. Может, будет о чем с ними потрещать.

– Здорово! А я как раз в Атланте, если доедешь до нас, то звякни, пересечемся.

– Ловлю на слове, но за обед плачу я.

– Ладно, ладно, попрошу без мачизма. Разберемся.

И места в гостинице есть. И с Ольгой все так мило оборачивается. Теперь билеты Детройт – Атланта. Можно выпендриться и забронировать перелет по Интернету. В этом есть смысл, Биллу Ивановичу будет приятно, как-никак часть его мечты.

Подать сюда Интернет! В номере нет – шагом марш в комнату прессы!

Глава 8

Никогда прелесть занятия журналистикой не была столь осязаема, как во время изнурительных творческих командировок на автомобильные выставки. Пресс-комната напоминает штаб действующей многонациональной потешной армии: столы, взятые в плотные людские каре, очередь у телефонов и компьютеров, в углу интенданты возятся с закусками и горючим, то есть алкоголем, для страждущих.

Но наиболее активная жизнь у размещенных вдоль стены автоматов. Вот где разворачиваются настоящие баталии, бесплатные раллийные и прочие аттракционы служат ареной нешуточных схваток между представителями творческой интеллигенции. Часами они оттачивают мастерство в электронном вождении, подкрепляясь внушительными дозами вискаря. В редкие минуты, как правило, перед дедлайном сдачи материала в эфир, в них просыпается воспоминание о цели визита. И тут уж они с невероятной скоростью устремляются к выставочным павильонам и выпытывают у сотрудников автомобильных компаний, где те запрятали пресс-киты, чтобы в тиши компьютерных выгородок художественно переосмыслить их и выдать редакции в удобоваримой форме. Конечно, есть виртуозы, которые обходятся и без этого, пересказывая своими словами содержание ежедневной газеты, выпускаемой пресс-центром, и интернет-сайта устроителей выставки. В такой атмосфере ни до кого никому нет дела.

Захожу. На мое счастье, один из компьютеров свободен. Ну-ка, чем тут до меня занимались коллеги: проверили почту на йаху – понимаю, а все остальное порнуха. Н-да… Представляю, какая паника бы началась тут, узнай они о Втором пришествии. Вот ведь стыдоба – живешь себе и живешь понемногу, уверовав в незыблемость уютного материализма и изредка свысока рассуждая о делах библейских, относя их в область мифологии. И вдруг – стоп! Подать сюда всех грешников: а ну-ка извольте отвечать по делам своим и без всякой метафизики и экивоков, а вполне конкретно и конкретному человеку, да не вздумай врать, Он все видит, все знает.

Страшная мысль о буквальном исполнении Писания и предсказаний меня даже порадовала – все же я на стороне света и, значит, наступит царствие Его, царствие добра. А пока время есть, резвитесь, грешники! И был я один из вас, а ныне призван и полечу исполнять долг свой.

Итак, бронирование билетов: введите «куда» – Атланта, Джорджия; «откуда» – Детройт, Мичиган; «когда» – сегодня. Ищем, ищем, нашли – «Дельта», вылет через пару часов, цена – грабительская. Введите номер вашей кредитной карты… Здесь я должен признаться – я даже не брал с собой бумажник, где лежали кредитки с очень скромным балансом средств на счетах. История с долларами, появляющимися ниоткуда, убедила, что надо жить аки птаха небесная, и пропитание само объявится. Со свойственной мне в прошлом циничностью я рассмотрел каждую из восьмидесяти материализовавшихся купюр и был приятно удивлен несовпадением номеров. Банкноты выглядели абсолютно достоверными, да что там говорить, доллары, и все тут, разных годов выпуска и изношенности. Словом, чудо оно и есть чудо.

Уверенным движением я достал из заднего кармана докерсов карту «Америкен экспресс» и порадовался ее платиновому цвету. На карте значилась моя фамилия, и я с удивлением узнал, что являюсь гордым пользователем карты уже семь лет, – спасибо, Даниил.

Процедура завершена: подтверждение – билет на стойке – бла-бла-бла – будьте за сорок минут до вылета, с радостью – паковаться и в аэропорт.

Чуть не забыл! Надо соблюдать приличия, а то ребята будут волноваться, где, что. Олега найти недолго – вот и он, красавчик.

– Олежка, я полетел в Атланту. Ты ребят успокой, если что.

– А чего так?

– Да там Гейтс выступает, вроде договорились на интервью.

– Везет! А здесь скука… В прошлом году компании хорошие подарки раздавали, а сейчас майки да кепки, только «Хонда» – стулья. Вот Гейтс, он ведь наверняка щедрый…

– Угу… Ну держись.

Весь полет меня мучила очень непритязательная мысль: что я скажу Биллу, ну что такого я могу ему сказать, чтобы он мне поверил? Предположим: «Дорогой Билл, я знаком с Мессией». Начало хорошее, после этого остается броситься ему на шею и просить усыновления либо требовать немедленного покаяния и завещания всех нажитых богатств Церкви имени Вовкиного свидетельствования – вход со двора, звонить два раза.

Чушь! Нет, здесь надо пробить сразу – чтобы слушал и боялся отвлечься, чтобы это было надо ему, а не мне, чтобы у него от желания помочь скулы сводило, а я этак нехотя, практически свысока: «Ну что же, Билли-бой, давай геть видсиль!»

Никаких светлых мыслей в голове не было.

Незаметно для себя я заснул и очнулся уже в Атланте. Милая стюардесса настоятельно просила меня освободить самолет, ибо у нее еще есть в этой жизни дела. Как скажете, да и кресла у вас совсем не двухместные, так что мне, малому детиночке за центнер, совсем не сладко в них спится. Дискриминируете вы меня как представителя еврейско-славянского меньшинства. Был бы позлее, подал бы в суд на «Дельту» – не дают выспаться представителю национальных меньшинств и третируют на расовой почве. Ну нет у меня в роду негров, так что я теперь, и поспать не могу? Может, я во сне не успел досмотреть свою периодическую систему! Вот оно в чем дело, эврика! Менделееву просто-напросто повезло, он в самолетах не летал, а то человечество без его таблицы так бы и тыкалось по затхлым коридорчикам химических знаний. Н-да, Дмитрию свет картонажных дел мастеру посчастливилось, а нам…

Неловко мне за себя. Считай, особый порученец, без двух минут апостол, особа, приближенная к Самому, и на тебе, ерничаю да бедную девчонку-проводницу до дома, до ее афроамериканской хаты не пущаю. Нехорошо, серьезней надо быть, ответственней – деньги не свои прожигаю, так что давай собирайся и выметывайся делом заниматься. И не забудь позвонить маме, волнуется ведь. А то навострился, чуть что подумал – и на тебе, уже видишь, а близкие переживают, им слово нужно.

Стоп! Вот и решение – надо попасть на конференцию, наверняка будет сессия вопросов и ответов: посылаю записку Биллу с четким указанием информации, которую, кроме него, никто знать не может, и на базе заинтересованности договариваюсь о личной встрече. А дальше классика советского цирка: пыль в глаза – клиент наш – звонок Тернеру – неделя предварительной сумасшедшей раскрутки во всех средствах массового оболванивания – и шоу в прямом ТВ– и интернет-эфире. А шоу какое? Ясно, визуальное, и, очевидно, в конце является Даниил. А дальше посмотрим на поведение прогрессивного человечества.

Багаж, такси. У меня не было и тени сомнения, что за рулем окажется мой давешний знакомец.

Глава 9

– Привет, Енох, как дела, рациональные объяснения вашему появлению здесь будут?

– Мальчик мой, а какие бы тебе хотелось услышать? Что я тут подменяю заболевшего брата-близнеца – так у меня его нет. Конечно, я здесь не случайно. Ты ведь не послушался меня, а жаль, и вот из-за твоих гениальных идей мне приходится ночью вылетать в Атланту, чтобы уже с утра тебя тут поджидать.