Месяц полярной совы. Сборник стихов разных лет

Месяц полярной совы

Сборник стихов разных лет

Константин Покровский

© Константин Покровский, 2020

ISBN 978-5-4498-4523-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Одинокий след

Грустен сад. Березы замолчали,Ветви опустили до земли.О столь многом мы мечтали,Объясниться не смогли.Плащ осины не дрожит,Беден сад нынче листвою,Каждый куст здесь душу ворошитИ как я грезит тобою.Ты не та теперь. Пропало…Как с черемух оборвался цвет.Просто мне пустыни малоИ топчу здесь одинокий след…

Чему нет оправданий

За пределами мечтаний,За пределами всех лунМесто есть для оправданий,Там льются песни алых струн.Струн цвета зреющей зари,С которой ночка на свиданьеНе поспевает хоть умри,Ну а тому есть оправдание.Там тишина вечерних липЗа все простить тебя готова,Там диск луны на лужах хлип,Но оправдание сему есть снова.Есть снова в утреннем потокеБрызги слов на крыльях птиц.Они поэтом пойманы на строки,Тут оправданий – в тысячу страниц.Вот только в этой тысяче страницИ в окнах миллионов зданийСлезам детей с заплаканных ресницНе нашел я оправданий.

Я остался

Я остался, я остался,Кленом зе'леным назвался.Я остался, я распелся,Полем золотым оделся.Не терялся, не терялся,Русь моя широкая!Я зарей с тобой купался,Ночка черноокая.Ты не думай, не забылЯ твои напевы,Меня в зиму снег укрылРусский, самый белый.Я с тобою, я с тобойИ в рассветы тихиеУнесут меня с собойКони твои лихие!

Залоговские песни

Не разучился я петь на мотивыПроселочных дрог и вихрыСтруящейся конской гривы,По-прежнему, очень добры.Мне так же нравится вечерВ комарьих звонках и малинеЗаката над озером, встречиЛуны в р'осой долине.Я выдохну воздух, что струиТравы под косой упадут,Запах кожаной сбруиУ меня никогда не скрадут.

«В лощинах талых, зарослях боярки…»

В лощинах талых, зарослях бояркиВплетает вечер новую тесьму,Местами замечаются подарки —Мать-и-мачехи по желтому письму.Неба край в багровой тишинеРазливает пьяный запах мира,Станут плакать звезды в вышинеБирюзовым волшебством эфира.Еще видны макушки мятых рощ,Но колыбельная уже тушует дальИ словно майский моросящий дождьСпускают сумерки дразнящую вуаль.

«Обнажились теплыми ветрами…»

Обнажились теплыми ветрамиСине-черные спины бугров,Уж не ступит мягкими ногамиБелый бархат, строгий покров.Пестрых крыльев степь не раскрывала,Как ушла под белый дым снеговИ душа моя истосковаласьПо дурману твоему цветов.Разлюби клубящиеся дали,Под березой уложив свой нрав,И морозов долгие печалиЗалечи скорее медом трав.

«Сиреневый месяц. Чистое небо…»

Сиреневый месяц. Чистое небо.Вечер. Декабрь. Мороз.Умолкла река, хрустальная дева,На ваш не ответив вопрос.Вот снова зима и все так понятно,Ложатся туманы всерьез.Что осенью было, ушло безвозвратно,И в окнах лишь сад снежных роз.

«Тишина. Лишь штор волненье…»

Тишина. Лишь штор волненьеЧуть заметное: остались сквозняки.О тебе мне новое виденьеБыло, я ходил на родники,Хватал воды в томлении горстями,Умывался, верил в чудеса,Черно-белыми стучалися гостямиДни в окно, и стыли небеса.Падал снег, в саду скамья пропалаИ тропинка поросла пургой…А свеча моя все догорала,Как мечта увидеться с тобой.

«Грустных песен мне не пой…»

Грустных песен мне не пой,Не сори листвой напрасноРасстаемся мы с тобой,Нам дороги – разные.И молчать не смей ты тоже,Не снимай грачей с полей,Думай лучше, что прохожийЯ в стране чудной твоей.Подари мне ночь погущеИ пусть дремлет страж твой клен,Ухожу как дождь за тучейБезнадежен и влюблен.

На Семинском перевале

Призрачно туманен перевал.Спросонья даже тропки под следыНе попадают и к стеклу припалАвтобуса щекой дождливый дым.Как будто дальше мира нет.Турбаза исчезает в сером мраке.Быстрый ход в Солнечной планетНе видел: мы прошли на белом яке.Кедра царство, вежливость богов,Сказал б и центр есть, и – край.Растет река без берегов,Слышит душа как дышит Алтай.

«На твоих заснеженных равнинах…»

На твоих заснеженных равнинахНе услышать музыки иной,Потерявшийся в руинах,Ветер запевает вой.Застыло все, вот и равновесье.Круг судьбы кружился и пропал,А в стеклянном поднебесьеУлыбался месяца овал.Я боюсь заснеженных равнин,Абсолютной чистой белизны,Не рисуй ты мне таких картин,Не показывай такие сны.

«Как пустеют вокзалы провинций…»

Как пустеют вокзалы провинций,К вечеру твои глаза необитаемы.Стаями, стаями, стаямиМысли спешат удалиться.Я могу все это представить.Знаю, как разбивается крепость.Знаю также времени верностьК боли любой. Но составитьГрафик болезни, уныньяРазве можно? и я вот спешуОпределить по карандашу —От чего горечь полыньяВ бокале, что ты поднесла?От чего нет им числаГрустным птицам, что ты принесла,Играя в больного посла?

«Она говорила, что очень хорошо пишет…»

Она говорила, что очень хорошо пишет.Но я так и не разобрал ее почерка.И слишком породистая теперь лижетВиски – собака – все по черту…И это не дрожь, а остатки тебяПросвечиваются, ситец портя души.Напиши – я жив, заставь себя,Запятой меня не души.…Хотя чайки, единственные в этот сезонПтицы поющие, сливаются с небом,И я спокойно топчу газон,Увлажненный последним снегом.Т.е., если и было что-то для чтива,То выгорело, выцвело по кусочку.«Было» – всегда звучит красиво.От того и не просто ставить точку

«Пустынной улицей, синевой околелой…»

Пустынной улицей, синевой околелойВдаль за край, куда-нибудь в мореУходит луна дикостью белой,Одинокостью, болью, горем.Так страшно, что нужно на улицу выйти,Чтоб не стать тем, что забыли,Звезды запомнить, увидеть, выпить,Чтоб стать звездной, если и быть – пылью.

«Прогнали стаю черных птиц…»

Прогнали стаю черных птиц,Вещали осени финалИ шум бездарнейших певицПокинул мерзнущий причал.Все холода…Морозы, синь и по утрамТак странно взгляд кидать туда,Где грань подарена ветрам.Осенний шум,Бал быстрых перемен,Так много думИ ничего взамен…

«…Распишись осторожно поцелуем на мне…»

…Распишись осторожно поцелуем на мнеи тогда, возможно, на моей сединесквозь все, как огромный вздох,колыхнется слезаи ты увидишь, как сморит Бог…

«Октавой и солью, медью и храмом…»

Октавой и солью, медью и храмомНарекается быть белый просторБумажного кителя, рубленым шрамомБоев каждодневный расписанный вздор.Но пылает здесь весть, в ресницах дрожа,Как слеза, запечатав бессрочноПослание надежде, где слова – сторожа,Душу смиряют построчно…

«Никогда, никогда я тебе не скажу…»

Никогда, никогда я тебе не скажуЧто внутри запеклось каплей страха.За крепкой стеною часто брожу,Где крылья не делают взмаха.Не усну, чтоб не вымолвить коды,На свету не увидишь слезы ты,Дитя пасмурной стал я погоды,Кем-то высланный, кем-то забытый.Я давно загрубел на ветру,Его солью пропитан мой плащ,И скрепит как телега вертлуг,И твой голос цитирует плач.Ненавижу сопли, все это!Этот бисер в тело не вшить,Не нужна мне такая сюита,Одно слово кричите мне – жить!

«Скребется холод в мою дверь…»

Скребется холод в мою дверь.Я запираю все засовы.Что мне жертвовать теперь?Я ночью стал, во мне лишь совы.Есть признанье: скрыл тепло,И отчет – хватал темна…Что ж, возможно повезло,Что совы прячут имена…Оглянуться страшно было:Как метель душа рвала,Грусти след крылом закрыла,В ночь полярную звала.Когда душа откроет утро,В ресницах солнечных лучей,Откровение будем мудрым…Что с этой ночи ты ничей.

«Месяц уходит полярной совы…»

Месяц уходит полярной совы,Не замечаю, как губы кусаю…Я сын, так случилось, сплошной синевы,Кто ты, я боюсь, не узнаю.Страшусь не загадки, не мерцаний звезды,Ни шагов незнакомых по снегу,Я боюсь, что окажешься именно ты,Той, кто ложному вверится следу.Я так вдруг обнаружил – утихли втера,Пытавшие грудь на прочность.И жизнь началась только вчера,Одолев наших мыслей неточность.Мне ль сторожить таянье лун?Я по ночи отправлюсь, как свой,И даже звон резкий лопнувших струнНе свяжет в пути за тобой.

Роза, покидаю

Вечность за порогом.Сиплый голос розы.И ночь во фраке строгом,Как на балу у прозы.Слово – снова ключК другому будет слову.Роза! Хочешь, мучь!Я петь, ты выть лишь снова.Вечность. Выпить вечность.Бокал поднят, в руках он!Роза, бессердечность —Вопрос таскать все «как он?»Роза, покидаюТвой край забитых душ.Забуду. Потеряю.Ни враг, ни раб, ни муж.

«Пройдись, мой друг, коль мне не удается…»

Боровых М.Пройдись, мой друг, коль мне не удается,По заспанным сугробам молодымЗа речкой, что уже не вьетсяИ даже не пускает дым.Ранним утром, часом синим,Под далекий треск сорокСтеблей полыньих слабый инейСобьется шагом твоих ног…Глубоко вдохни прозрачность,Тонких струй, бодрящий холод,Зимы хрустальной новобрачность,Прими, родной, и тройки поводПоймай резвистой вороной,Веди, мой друг, держи упрямоЕе чудесной стороной!

«Дни укладываются в темные коробочки: с 17 до 7…»

Дни укладываются в темные коробочки: с 17 до 7.Небо – не то морфий, не то – огромная спальня.Здесь если голубое, то обязательно до' сени,И если тишина, не значит – читальня.«Здесь, вообще, всегда – окружность. Либо угол.Потому как впереди граница, а сзади – смысла нет.