Записки комбата

Серега до глубины души был польщен такой поддержкой друзей, аж слеза накатилась. Но он знал, что случись подобное с любым из них, он поступил бы точно так же.

– Маршал, так что у вас там все-таки получилось? А то, Голиков такое несет! Будто бы ты бросил в него табуретку. Кричал: «Убью!» – поинтересовался Юрка Киселло.

– Да не было ничего такого. Ну, послал я его на х…и все. Он уже задолбал меня своей слежкой. Явно хочет, чтобы меня выгнали из училища.

– Серый, тебе сейчас надо успокоится и временно затихнуть. И не возмущайся, я тебе, как другу советую. Голикова и так хотят в войска выкинуть, а тут еще ты. Он пойдет ва-банк.

После «губы» Серегу пригласили на партийное бюро училища, хоть и был он только комсомольцем. Там его пожурили, объявили выговор, а вот командир взвода получил строгое партийное взыскание, за что затаил на Сибирцева злобу и, в конце концов, отыгрался при получении Сергеем назначения к первому офицерскому месту службы.

Наступило время войсковой стажировки. Так как специализация училища – крупные стационарные узлы связи (от армейского и выше), то курсантов разбросали по всему Союзу. Сибирцев в составе своего отделения попал на узел связи штаба Средне-Азиатского военного округа в город Алма-Ата.

Получив сухие пайки на неделю и стипендии, убыли поездом на Свердловск. Ночь гуляли по столице Урала, было сыро и холодно, город показался темным и мрачным с большими, старыми коробками домов. К утру выехали на юг. Сначала шли невысокие уральские горы, леса, затем равнины и степи, за окном значительно потеплело. Долго стояли на станции Ош. Вокруг пыль, песок, казахи в национальных одеждах, да юрты с привязанными возле них ишаками.

Штаб округа располагался на окраине города у подножия красивейших высоких гор Ала-Тау, вершины которых были покрыты снегом. В ясную солнечную погоду не возможно глаз оторвать от такой красоты. Жили в казарме. Курсовые работы составляли большей частью теоретически, так как на действующий узел связи практикантов старались не допускать во избежание непредвиденных эксцессов. Эти две недели запомнились неспешными утренними подъемами под пластинку Анны Герман «Один раз в год сады цветут», экскурсией на высокогорный каток «Медео», да подъемом по канатной дороге на гору Кок-Тюбе с посещением ресторана.

По возвращению со стажировки пошли массовые курсантские свадьбы. К окончанию училища до трети курсантов связали себя узами Гименея. Женился Цепа (не на Тоне), Лысый и другие ребята. Комсомольские свадьбы проходили весело, гуляла в основном одна молодежь. Свидетели и гости торжества, через некоторое время, женились между собой. Свадьбы шли по нарастающей, как снежный ком. Гуляли почти каждый день. Серега был на многих, несмотря на то, что официально должен был сидеть в училище, периодически получая от взводного две недели неувольнения.

По вечерам и в выходные дни в казарме было шаром покати. Все уходили в свободный выход, оставались пять-шесть человек имеющих взыскания или задолженности по учебе. Зачастую, среди них, из-за дисциплины, был и Сибирцев. Такие дни были праздниками для желудка. Столы в столовой накрывались как на полную роту и можно объедаться котлетами, маслом и сахаром, сколько организм примет. Но, как говорится: «Видит око, да зуб неймет», ничего уже не хотелось, это бы изобилие да на первый курс!

Как-то в один из таких дней к Сереге подошел Юрка Киселло:

– Маршал, а ты чего не в городе?

– Как будто ты не знаешь? Как обычно – две недели неувольнений.

– Я тоже никуда не пошел, но что-то скучно. Может, прошвырнемся?

– Не проблема. Пойдем.

Друзья перепрыгнули через забор за учебным корпусом.

– Забежим к матушке. Я денег возьму, и поедем ко мне, а там посмотрим.

Юрина мама работала напротив училища, в стоматологической поликлинике.

Домой к нему, в целях безопасности, добирались на перекладных трамваях, а затем пешком. Жил он в центре города, на набережной.

– Полистай пока журналы, а я позвоню подруге. – Предложил он Сереге, когда зашли в квартиру.

Журналы оказались, конечно, порнографическими. Серега впервые открывал издание такого содержания. Да это и неудивительно, за них в то время была статья. Видел, конечно, десять раз перепечатанные игральные карты, но это же совсем другое.

– Ну, как? Слюни не текут? Расслабься. Это сестра из Польши привезла. Сейчас идем в кафе на Чкалова, там нас будут девчата ждать, а пока давай примем по грамульке коньячка.

Включили музыку и под коньяк обсуждали снимки журнала.

В кафе пришли уже навеселе. Подсели к девчатам. Заказали шампанского. Закурили. Юрка, почему-то, пепел начал стряхивать в бокал подруги. Все на него с интересом посмотрели.

– Это от изжоги, – чуть заплетающимся языком промолвил он, – пей.

Девчонка, нерешительно выпив глоток, поставила бокал на стол.

Тогда Юрка, плюнув на «бычок», бросил его в остатки вина!

Это уже был перебор. Серега понял, что надо уходить.

Только они поднялись, как в кафе зашел Голиков. «Это …здец!» – подумал Серега.

Голиков, пройдя по ним безразличным взглядом, направился к стойке бара.

– Бежим! – Крикнул Серега, – и выскочил из кафе.

В училище возвращались трусцой.

– Да не узнал он нас, чего ты переживаешь? – успокаивал его Юрка.

– Как не узнал, когда он смотрел мне в глаза и тем более мы были в форме?

Самое интересное, что никто об это случае так и не вспомнил. Взводный проходил мимо, как будто ничего не случилось. Лишь на выпускном вечере он признается, что видел нас. Серегу бы он с удовольствием заложил и, скорее всего, на этом бы его учеба закончилась, но тягаться с сыном начальника училища, была кишка тонка.

9

Курсанты четвертого выпускного курса – это без пяти минут офицеры. К этому времени коллективы настолько сплотились, что кроме, как братскими, отношения не назовешь. К тому же, как упоминалось выше, была своя организация, которая при необходимости могла выступить в защиту любого курсанта. Командование старалось не задевать выпускников без необходимости. Как говорится, «не буди лихо, пока тихо». Женатые, почти все вечера и выходные проводили дома, холостяки бегали по девчатам и кафешкам. Часто ходили на примерки, ведь шились целых три формы одежды.

На последнем курсе училище начали переводить в Ленинград и, так получилось, что учиться начинали в Горьковском командном, а заканчивали в Ленинградском инженерном училище связи.

Не напрягаясь, сдали государственные экзамены. Настроение было отличное. Весна полностью вступила в свои права, природа буйствовала свежей зеленью. Ярко светило и пригревало солнышко. Впереди грезились безумные армейские перспективы, молодость рвалась в бой. Это были дни и недели настоящего счастья!

Подошло время «золотого карантина», время, когда обучение уже закончено, а офицерские звания еще не присвоены. Ждали приказ Министра Обороны. Увольнения закрыли, целый месяц ходили в караулы. В караульном помещении играли в карты, бегали через забор за пивом, стояли на посту по четыре часа, вместо положенных двух, чтобы быстрее время проходило и больше на сон оставалось. Естественно, грубых залетов не допускалось.

На утреннем подъеме уже не вскакиваешь, как «угорелый», а позволяешь себе понежиться в постели. На зарядку бегали по желанию, в основном те, кто на обратном пути любил заскакивать в буфет, где к этому времени всегда были свежие булочки и молоко.

Наконец пришел день торжественного вручения первых офицерских званий и выпускных вечеров.

Эту дату по своей значимости очевидно можно сравнить с днем принятия присяги. Только, если четыре года назад в строю шли еще не оперившиеся, растерянные юнцы, то теперь вбивали асфальт в землю и бросали через плечо горсти медных пятаков стройные ряды красавцев лейтенантов. Под марш «Прощание славянки» они ступили к вечному огню на святую землю Нижегородского кремля. Церемония вручения дипломов и прощание со знаменем училища прошли очень торжественно. Затем, под медь оркестра, с песней, училище двинулось по улицам города.

Под вечер повзводно разъехались по ранее заказанным ресторанам. Серегин взвод гулял на набережной Волги, в «Нижегородском». Планировали, что каждый курсант придет с девушкой.

Сергей хотел бы в этот день видеть рядом с собой Любашу, но это было невозможно, так как последние два года их переписка как-то сошла на нет, а недавно он узнал, что Люба вышла замуж за сокурсника по институту. С Валей как-то тоже все расстроилось. Конечно, были еще девчата-приятельницы, с которыми он поддерживал отношения, но это все было не то, не было «полета души».

Накануне выпускного всех удивил Чекист, Серега Петухов. Он вдруг решил жениться. Дело в том, что за все время учебы у него не было серьезных отношений ни с одной девчонкой. А тут вдруг в последний момент и такой серьезный шаг!? Его можно было понять еще полгода назад, когда шел обвал свадеб. Тогда ребята узаконивали длительные отношения. Случалось, что женились и просто так, за компанию. Его избранницу, Валентину, никто толком не знал. Но, почему именно она!? Чекист поставил друзей перед фактом, ничего не объяснив:

– Свадьба послезавтра. Роспись в девять. Тебя, Маршал, прошу быть свидетелем.

Серега Сибирцев был в смятении. Да, Чекист ближайший из друзей и Серега очень переживал за его судьбу. Тем более, напрашивался вопрос, почему он узнает об этом последним? Попытался объясниться, выяснить необходимость такого шага, но тот уперся, как бык. Сощурил, как всегда, глаза, играя постоянным алым румянцем на щеках, и ничего не хотел объяснять. Ясно. Он уже все решил, и советы не нужны. Ну, Чекист и есть чекист.

В последнее время Сергей близко сошелся с Володей Микрюковым и Славой Уриным, Черный и Граф, как их звали друзья. Вовку за то, что был похож на цыгана, а Славика – за светские манеры.

Черный дружил с местной девчонкой и каждый раз после встречи с ней рассказывал, какая она хорошая, красивая, и что он влюблен в нее. Однако, взаимного чувства, похоже, там не было. Однажды вечером Сергей зашел в сквер возле КПП и увидел на лавочке Володю с ней. Подошел. Владимир их познакомил. Наташа оказалась красивой, стройной блондинкой с голубыми глазами. И вот, накануне выпускного, Черный ходил сам не свой. Поссорился с Наташей, и та отказалась идти с ним на вечер. По просьбе Владимира Сергей выступил в роли мирового судьи, позвонил ей и попросил придти в ресторан. Наташа согласилась, но при условии, что пойдет с Сергеем. Тот не долго думая, согласился, чтобы помочь другу. Он размышлял так, что все равно он там долго не будет, так как был приглашен во все пять заказанных ресторанов и, может быть последний раз в таком составе, пообщается со всеми ребятами, а Владимир останется с Наташей.

Присутствующие в зале ресторана были в приподнято – торжественном настроении. Кругом все сияло от зеркал, хрусталя и золота офицерских погон. За столами, расставленными большой буквой «П», сидели родственники, друзья и подруги новоиспеченных лейтенантов. Ребята же по привычке общались между собой. Из командования никого не было, очевидно оно осуществляло объезд всех мест празднования. Наташа разговаривала в основном с Сергеем, на что Черный реагировал довольно негативно. Начались торжественные речи и поздравления, слово дали Сибирцеву. Какими словами можно сказать о том, что закончился самый короткий, но наиболее трудный и яркий жизненный этап каждого из них? В горле перехватило от избытка чувств. Как можно передать всю теплоту и душевность сурового армейского братства? Впрочем, каждый понимал состояние друга. Сергей предложил тост за офицерскую дружбу.

Заиграл ансамбль, начались танцы. Наташа пригласила Сергея, но потанцевать им не удалось, в ресторане появился Цепа:

– Давай быстрее, все тебя ждут, машины на улице, надо же все кабаки объехать и есть сюрприз – в «Оку» пришли Валя и Тоня! – обратился он к Сергею.

Валентину Сергей не видел уже два месяца, но чувства к ней остались прежними. После Любаши она была единственной девушкой, которая затронула его сердце.

Колонна машин двинулась на «последнюю гастроль» по ресторанам Нижнего. Там уже дым стоял коромыслом. Молодые лейтенанты, в хорошем подпитии, обнимались, целовались, вспоминали прошедшие армейские годы. В «Оке» встретили командира взвода, Голикова, Он стал, очевидно по пьяни, поливать Сергея грязью. Сибирцев попросил Цепу и Хому вывести старлея из ресторана, чтобы не разбираться на людях, а руки так и чесались. Долго Сергей ждал этой минуты, когда они уже в равных званиях поговорят по-мужски.

Сергея задержала Валя. Она была как никогда веселой и увлекла его к стойке бара. Такое состояние для Вали было не характерно, но разбираться нет времени и вскоре вояж по ресторанам, уже с девчатами, продолжился. О взводном, как-то в суете все забыли. Это его и спасло. Гуляли до утра…

Проснулся Сергей в казарме заваленный матрацами. Голова соображала с трудом, во рту сушняк. Как он сюда попал, соображал с трудом. На соседних кроватях лежали Граф и Черный, которые были тоже не в лучшей форме.

– Черный, который час? – спросил он Вовку.

– Двенадцать.

– Елы-палы! В девять же роспись у Чекиста, а я свидетель!

– Ну, что сделаешь, поезд ушел. Да и какой дурак устраивает свадьбу на следующее утро после такого торжества? С нами не посоветовался. Да, Бог ему судья. Не переживай, это его личное дело. – Успокаивал Черный.

Расслабляться дальше не было время, да и впереди манил прекрасными перспективами первый летний лейтенантский отпуск. Сегодня ехали в гости к Черному в Зуевку Кировской области, а затем через Ленинград, с заездом к Славику Урину, домой в Вытегру.

Вот так и закончилась славная курсантская юность!

В детстве время кажется бесконечным, дни тянутся, тянутся, конца им нет.

В детстве время зеленое и голубое, и как бы ни трудна была жизнь, как бы не было холодно и голодно, будущее всегда больше и богаче прошлого.

Детство, а затем и юность, откладываются в душе острыми чувствами и ощущениями и человек до последнего вдоха черпает в них уверенность и оправдание своего «я», часто уже исчезнувшего под ударами жизни.

Детство и юность это неиссякающий колодец с прохладной целительной водой, из него ты пьешь всю жизнь, в радости – не замечая, в горе – с благодарной грустью…

Книга вторая

ДВАДЦАТЬ ЛЕТ В САПОГАХ

«Не иди по течению,Не иди против течения,Иди поперек его,Если хочешь достичь берега».Дань Шень

ГЛАВА 3

ДАУРСКИЙ СИНДРОМ

1

Размеренный стук колес отсчитывал бесконечные сибирские километры. Вот уже третьи сутки лейтенант Сергей Сибирцев ехал поездом к новому месту службы в дальний Забайкальский гарнизон. В купе попутчиком был парень его возраста, возвращавшийся из отпуска на строительство БАМа. Дорога предстояла долгая, до Читы аж пять суток. В Свердловске в соседнее купе заселились трое иностранцев. Контакт с ними решили навести вечером, когда те пообвыкнутся, да и побаивались, что их сопровождают гэбисты.

Пока же Сергей смотрел в окно и мысли его улетали далеко на родину, где в глухом провинциальном городке, в крае дремучих лесов и голубых озер остались его мама, папа, младшая сестра Танюха-горюха, одноклассники и друзья…

.

Сергей смотрел в окно вагона на проплывающую мимо тайгу и вспоминал свой первый офицерский отпуск…

Более продолжительного сплошного праздника, длившегося свыше месяца, большей эйфории, он не помнил за всю свою жизнь.

Наконец-то все четырехлетние тяготы и лишения привели к ощутимому результату: он стал офицером с высшим образованием. Получил одну из самых престижных и высокооплачиваемых профессий.

Погостив несколько дней у Черного и Графа, он прибыл на родину. В Вытегре все знакомые его приветствовали и поздравляли. Сергей стеснительно, с улыбкой, старался показать, что ничего в этом особо выдающегося нет, хотя, надо признать, было приятно.

Дома его встретили, как героя. Мама всплакнула на широкой груди сына, папа смотрел на него с гордостью, а сестра Танюшка рассказывала своим подружкам-соплюшкам, какой у нее хороший брат. Малые же, Анюта Батенкова и Вера Арская, ученицы седьмого класса, пугливо, но с интересом поглядывали на красивого дядю.

Девчата-одноклассницы, узнав, что Сибирцев и Субботин, окончив военное училище, прибыли на отдых в Вытегру, тут же организовали встречу класса.

Так как на дворе был август, и многие друзья оказались в отпуске или на каникулах, в актовый зал школы собралось человек двадцать. Это была их первая встреча за четыре года после окончания школы. Сергей с интересом смотрел на возмужавших парней и девчат в полном боевом раскрасе (впрочем, многие уже были мамами).

Как всегда, протокольно, выступил со сцены директор, что-то сказали учителя, затем ребята-одноклассники убеждали собравшихся в своих неоспоримых успехах. Удивительно, но доброй половине класса за это время удалось поступить в институты. Треть училась в техникумах и училищах. Остальные работали по району. Однако, отметил Сибирцев, с высшим образованием, что подтверждали «поплавки» на парадной лейтенантской форме, на сегодня были только они вдвоем с Вовкой.

Сергей, заметив, что нет Ленины Андреевны и Валентины Егоровны, их любимых классных руководителей, спросил об этом сидящую рядом Свету Арсеньеву.

– Ленина Андреевна придет позже. Почему-то в школу не захотела. А Валентина Егоровна здесь больше не работает. Вышла замуж и уехала в Белый Ручей. Мы ей сообщили, может быть приедет, – ответила Светлана.

К вечеру переместились в городской ресторан. Специально для организации встречи выпускников, его закрыли на спецобслуживание. Веселились допоздна. Каждая из девчат желала, чтобы ее пригласил один из бравых лейтенантов.

В сумерках, по привычке, пошли бродить по спящему городу. Как всегда: баня-почта, почта-баня. Пели песни, хохмили. Под утро провожали девчат. Как-то так получилось, что последней Сергей провожал Таню Паршукову. Постояли у калитки ее дома, договорились встретиться к обеду на пляже. По дороге домой Сибирцев вспомнил, что еще в десятом классе заглядывался на Татьяну. Отметил, как она похорошела и расцвела со школьной поры. Природная блондинка с великолепной фигурой и обворожительной улыбкой, Таня, наверное, свела с ума уже немало парней.

Он, только расставшись, с замиранием сердца ждал уже следующей встречи и развития событий…

Однако, ничего дальше не произошло. Да, они несколько раз отдыхали с друзьями на природе, купались, загорали, ходили в кино и на танцы, но однажды вечером, когда прощались у ее калитки, Сергей неумело попытался «чмокнуть» ее в щеку, на что тут же получил отпор. Татьяна тихо, гневно, прошептала, что больше они встречаться не будут, так как ей не нравится, как Сибирцев одевается…

Она убежала домой, а Сергей понуро пошел домой, недоумевая, как ему надо одеваться? По сути, она была права. Сибирцев вырос из всех юношеских одежд, да и мода поменялась, новой «гражданки» еще не приобрел, а в форме каждых день ходить не будешь. Как бы там не было, но на этом начинающийся «амур» между ними закончился.

Однажды Сибирцев сидел на кухне у Саши Гринягина, пил чай и беседовал с Жанной Александровной, мамой друга. Послышался звонок в квартиру. Саня вышел в коридор, открыл дверь и, вернувшись, сказал: «Девки пришли».

В комнату зашли Лена, приятельница Сани, и две ее подружки. Обе Татьяны. Тут же организовали стол. Саня сбегал к бане за вином, включили магнитофон. В общем, сидели, развлекались. К вечеру девчата ушли, а Сергей с Саней пошли на танцы в парк культуры. И все же Сергея что-то смутило в этой встрече.

– Саня, а почему я не знаю этих девчат? – спросил он у друга.

– А ты и не можешь их знать. Когда ты ушел в училище, они учились в четвертом классе!

– Это что – малолетки?! – удивился Сергей.

– Ха-ха, – посмеялся Саня, – других не держим…

2

Послышался стук. В купе заглянула проводница:

– Ребята, выручайте. В соседнем купе едут иностранцы, а я не бельмеса по-ихнему.

– Ну, что же, пойдем, попробуем разобраться, – согласился помочь Серега.

Соседями были, как выяснилось, два парня из Голландии и девчонка из Франции. Ехали они до Хабаровска.

– Але франсе? – бодро начал Сергей.

Все радостно закивали головами, но на этом словарный запас французских слов у него заканчивался.

– Шпрехен зи дойч? – Ребята как-то замялись.

В школе и училище Сергей изучал немецкий язык. Особенно хорошо он знал допрос военнопленного. С помощью его и удалось наладить контакт с иностранцами.

Вскоре они сидели за столом и отмечали встречу, к счастью времени для этого было более чем достаточно. Сергей принес водку, разлил ее по граненым стаканам и предложил тост за знакомство.

Серега с Саней, попутчиком, опрокинули стаканы. Иностранцы от удивления сидели с раскрытыми ртами. Они были сражены тем, что водку можно пить такими убойными дозами. Сами же только пригубили. Не закусывая, подняли второй тост – за интернациональную дружбу. А вот, третий тост, за присутствующих дам, Сергей предложил выпить стоя и до конца. За разговорами засиделись до позднего вечера.

Что самое интересное, они прекрасно друг друга понимали. Перешли в купе Сергея, где пели песни под гитару. Неожиданно, Жульет, так звали француженку, попросила Сергея проводить ее в купе. Самостоятельно передвигаться она уже не могла, Сереге пришлось нести ее на плече. В коридоре ей стало плохо. Зашли в туалет, где долго приводил мадемуазель в чувство. Затем положил ее отдыхать, а сам вернулся в компанию.

Их общение продолжалось еще трое суток. Жульет рассказала, что у нее богатые родители, несмотря на то, что отец коммунист. Парни – ее друзья и сокурсники по университету. Они на каникулах и решили проехать по свету. Давно мечтала побывать в Союзе, особенно в Сибири, а дальше Япония, Новая Зеландия, Африка и домой в Голландию.

Она подарила Сергею несколько, тогда еще неизвестных в Союзе, одноразовых газовых зажигалок и женских капроновых колготок. Обменялись адресами.

Перед въездом в байкальский тоннель поезд долго стоял. Успели искупаться в озере. Сергей нарвал букет багульника и подарил Жульет. Последний вечер шумно и весело отметили всей компанией в купе. Ночью, во время стоянки в Петров-Забайкальске, вышли все на платформу и спьяну целовали барельефы декабристов, отбывающих когда-то здесь ссылку.

В Чите простились. Перед расставанием долго целовались в тамбуре. Жульет плакала и умоляла Сергея написать ей письмо. Сергей обещал, но знал, что не сделает этого. Стояли времена холодной войны.

3

В Чите Сибирцев делал пересадку на поезд Чита – Забайкальск до станции Борзя. Имелось свободное время и он решил пройти в центр города к штабу Заб. ВО, где на «Загаре», узле связи воздушной армии, возможно был Вовка Микрюков. Сергей не ошибся, Черный уже неделю обитал в Чите и с нетерпением ждал их встречи. Друзья обнялись, перебивая друг друга, начали делиться последними новостями. Однако, время было служебное и все разговоры пришлось оставить на вечер. Взяв ключ от его комнаты, Сергей отправился в общагу, в район камвольно-суконного комбината (КСК).

В общежитии познакомился с лейтенантами, сослуживцами Черного. Они готовились к вечернему посещению ресторана. Вскоре к ним приехали подружки и, вызвав такси, компания исчезла. Вова появился уже в сумерках. Разбудил Сергея и, «почистив перья», они поехали развлечься в город.

Кафе «Романтика» было наиболее продвинутым и молодежным для того времени. В нем играл ВИА, цены доступные и посещали его, в основном, офицеры, да местная молодежь. В городе было три хороших ресторана: «Забайкалье», «Аргунь» и «Даурия», в которых в дальнейшие годы службы Сергей будет не раз зависать, но на сегодня, именно «Ромашка», так звали кафе в узких кругах, считалось самым популярным.

В кафе их уже ждали. Володя завел разговор с ребятами о службе, а Сергей присмотрелся к девчатам. Чуть слышно играло фортепьяно. В полумраке, на зеленом бархате, тускло горели настенные бра. Это были две подружки из Иняза: Ира и Тамара. Ирина – стройная, высокая брюнетка, а Тамара – ее противоположность: невысокая, жизнерадостная блондинка с довольно округлыми формами.

В дальнейшем вечер проходил весело. Выпивали, шутили, танцевали. Затем, Николай, сослуживец Володи, подозвал Сергея и попросил:

– Серый, выручай! Нам надо отсюда отлучиться, а ты забирай девчат и езжай на мою квартиру, ключи я тебе дам. Там я живу один. Развлеки их, как сможешь, а потом отправь в общагу. Мы к утру подвалим. Так надо, потом объясню.

Вскоре, ребята пропали. (Хорошо хоть за стол рассчитались). Девчата поохали – поохали, но, узнав, что ключи от квартиры у Сергея, приободрились и вскоре опять были веселыми. Продолжали по очереди танцевать с ним. Вечер близился к окончанию, группа играла уже только по заказу и за деньги. Сергей с девчатами, прихватив с собой спиртного и закуски, на такси поехали домой. Там продолжили гулять до поздней ночи, а затем, не раздеваясь, свалились замертво на диван.