История

Когда Хатак увидел нас выскочивших к нему на встречу при полном «боевом параде», он и молодые охотники заметно сбросил скорость бега на лыжах. Правда, и осталось им до нас совсем не далеко.

– Что, старый?! – спросил я тяжело дышащего Хатака, глядя в его сосредоточенно-злое лицо.

– Старые люди! Напали на нас у Длинной балки, мы убежали благодаря лыжам но, они скоро будут здесь.

– Отдышись, мой друг. Ты уверен, что они сюда придут?

– Старые люди, блуждающие в конце зимы – это очень плохо Пётр, очень! Кто-то или что-то сорвало их с зимней стоянки, а значит, они голодают. Мы и в сытое время совсем не дружим, а сейчас мы для них просто еда. Опасная, но самая доступная. Я видел уже такое не раз. Они обязательно нападут.

– Чёрт! Сколько их?

– Четырнадцать – ответил вместо Хатака Ярик. И уверенно кивнул головой под пронзительным взглядом старого охотника. – Я успел посчитать.

– И кажется некоторые были женщины – добавил Хват, а Батор только согласно гмыкнул.

– Это как раз для них обычно – ответил слегка продышавшийся Хатак. – Скажу больше, убивать нас придёт всё племя! Только самые малые, да старые не будут участвовать в бою. Если они ещё остались… – и пояснил на мои вопросительно поднятые брови – Могли съесть подороге.

– Сколько их может быть, а старый?

– Тридцать – Хатак пожал плечами – может быть сорок. Врядли больше. И я думаю, появятся они очень скоро. Чтобы мы не убежали, если что.

– Так! – я поскрёб бороду – А убежать, как я понимаю, мы не сможем?

– Куда? – криво улыбнулся Хатак.

– Да не! – Я окинул взглядом напряженно слушающих соплеменников, всё, что построили за эти годы. Все надежды, все чаянья… – Это я так, несерьёзно. Ни куда мы не побежим, мой старый друг! Мы их тут сами всех на хер положим!Комиссарского тела захотели?! Ну, так у нас есть чем встретить дорогих гостей! Будет им сюрприз от Горького Камня!

Поспешая, но без суеты, мы стали готовится к бою. Проверяли стрелы, натягивали тетивы на луки осматривали дротики, в общем, проверяли оружие очень внимательно. Або с Найдёной и Ладу с детьми укрыли в подпол в большом доме. Хотел туда засунуть и Соле с Викой, но те упёрлись, и ни в какую. Соле вооружилась луком, а Вика самострелом и конкретно собрались вступить в бой вместе с нами. Я даже и слышать об этом не хотел. Девчонки неожиданно взбрыкнули, я слегка так, местами матом, надавил голосом. Они в слёзы. Вмешалась або, причём на стороне Соле и Вики! Ух, мать моя, женщина – как это всё не вовремя! Пришлось идти на компромисс. Договорились, что Соле и Вика засядут в длинном доме, как последняя линия обороны. С ними же определили и собак. И, конечно же, япообещал разобраться за эти не своевременные пререкания со всем женским составом… потом, если доживём….

Эх, ма! Был бы заборчик повыше, да настил за ним, да калиточку покрепче, спрятались бы да горя не знали,пусть штурмуют! Посмотрел бы я, как это у них получилось. А ещё лопухнулся я с доспехами. Всё думал, куда торопиться, не война же тут, неспеша как нибудь сделаю… на всякий случай. А оно вишь как! И ведь на пару комплектов материал-то есть. Как бы они, эти пара доспехов, кстати были бы! Господи! Если переживу этот бой – всё сделаю… ну, а если что, – я только лишь мельком представил, что может произойти – то лучше мне его и не пережить….

Мы уже полностью были готовы, когда со стороны устья Хрустальки показалась тёмная масса людей. Я удивлённо посмотрел на Хатака, прибежали-то они совсем с другой стороны.

– На той стороне племя стояло. – Ответил на мой невысказанный вопрос Хатак. – Видно не первый день за нами наблюдают. Мы то, за Хрустальку считай и не ходим. Вот они там и затаились. Нахрапом не взяли, теперь всеми навалятся.

– Значит, так воины! Как рассказывал мудрый Хатак, Старые люди – парни крепкие. Нам с ними в ближний бой вступать нужно как можно меньше, а лучше бы совсем не нужно. Поэтому, встаём в первую линию я, Хват, Крук и Батор со щитами и копьями. За нами Хатак и Сильвер, а прикрывает их щитом Яр. Ты, мой старый друг Хатак, будешь кидать сулицы до последней возможности. Потом возьмёшься за копьё. Ты Сильвер будешь биться моей Прелестью. С твоей силой и длинной рук самоё оно. Доверяю её тебе, не подведи.

Сильвер с горящими глазами принял оружие.

– Вождь я….

– Потом Сильвер – прервал я его – всё потом. Работайте из-за наших спин, вперед не лезьте. Яр прикрывай их. Мы, первая линия, никаких геройств, увижу что, кто-то кинулся подвиги совершать, сам убью… потом. И не забывайте, чему я вас учил. По моей команде стреляем из луков, до техпор, пока Хатак не скомандует кидать дротики. Потом прикрываемся щитами и работаем копьями. Не вываливаемся! Если копьё застрянет или ещё чего, не дёргаем его, не пытаемся вытащить, сразу бросаем, что бы не терять время, и бьёмся дальше клевцом. Прикрываем друг друга. –мало я внимания уделял таким вещам как бой строем, мало. Но, надеюсь, что и такой строй, а также щиты, а того больше – луки сильно удивят неандертальцев. Я окинул взглядом своё невеликое воинство, сосредоточенно внимающее мне, а потом посмотрел на приближающуюся тёмную угрожающую массу, которая начала распадаться на отдельные фигурки. – И помните! За эту ограду они войдут, только перешагнув через наши мёртвые тела. Здесь нет ни чего, принадлежащего Старым людям. Только боль и смерть! Только это мы можем предложить им! И этого мы отвалим им полной мерой!

– Русь! – вздымая копьё в февральское небо закричал я – Русь! Русь! – так требовала душа – Русь! Русь! Русь!

– Русь! Русь! РУСЬ!!! – закричали мои соплеменники. И в ответ им закричала, завыла, заулюлюкала приближающаяся толпа.

– Кучнодержатся – ощерился я глядя как Старые люди перешли на бег подбадривая себя воплями и потрясая оружием – какие правильные ребята! Как это мило с их стороны!

Я наложил стрелу на тетиву… рано… рано…. А теперь, пожалуй пора!

– Бей! – коротко выдохнул я….

Сколько я провёл «потешных боёв», как их называют в реконструкции – бугуртов? Много, так много что, и сосчитать не возьмусь. Кто в «теме» знает, а остальные просто поверьте – бьют там не по-детски. Когда в кровь хлыщет адреналин руку попридержать довольно проблематично. А ещё существуют личные антипатии, а также антипатии между клубами, а ещё… много там, в общем, нюансов. Иногда так «богатыри» разойдутся, слава богу, оружие тупое! Но всё же, это лишь игра. Жесткая, травматичная, но всё же игра, в которой ни кто, ни кому не желает смерти.

Мы часто обсуждаем, иногда спорим, опираясь на собственный опыт, пытаемся представить, как же всё-таки это на самом деле, когда люди бились мечами, топорами и копьями. Как это было? Уж точно не так как изображено в фильмах или описано в книгах. Красиво и пафосно можно снять или описать битву только со стороны. В нутри же всё совсем иначе.

Среди грохота и звона ты мало что, слышишь. Радиус твоего зрения резко ограничен. Ты можешь успешно продавливать вражеский строй, а в пяти метрах левее, или правее, твой строй прорвали и тебе зашли в спину, а ты не в курсе! В памяти не остаётся плавной и не прерывной картины воспоминания. Всё фрагментами, кусками, словно вспышки стробоскопа. В бугуртах тебя очень часто «убивают» в спину. Вообще, удар которым тебя «убивают» ты видишь не часто. Поэтому так важен доспех. Удар, который тебя убьёт гарантированно, если ты без доспеха, далеко не факт что, убьёт тебя, если ты в доспехе. Дротик или сулицу, которую метнули в тебя, вполне можно отбить, если ты их заметил. Поэтому, их чаще всего кидают в человека, который этого не видит. Но, всё же шанс есть, есть.

Хуже всего стрелы! Они всегда прилетают невидимыми….

Шесть раз мы успели выпустить стрелы в набегающую толпу. Шесть раз, по семь стрел… и «уронили» на снег, минимум, половину Старых людей. Ярость и собственная храбрость плохая защита от хрупкой но, такой стремительной палочки с острым наконечником, пущенной умелой рукой.

– Сулицы – закричал Хатак. Мы бросили луки подальше за спины, подхватили шитыи, выдернув из земли приготовленные сулицы успели метнуть, пару раз, в заметно притормозившую толпу неандертальцев. Ещё бы им не притормозить, в забег отправилось всё племя, а до нас почти добежало, в лучшем случаи, половина! Сулицы поразили ещё несколько «бойцов», добавив смятения в ряды нападающих. Ответный залп из нескольких камней и пары корявых дротиков вообще не впечатлил. Ещё пара секунд… и сошлись! Да-а!!1 Крепкие ребята – неандертальцы! Здоровые! Я, да Сильвер им под стать. От мощного удара суковатой дубины я ловко прикрылся щитом и «ужалил» копьём подмышкумощного мужика, замахнувшегося на стоящего рядом со мной Крука. Острая бронза вошла и вышла в плоть, не испытав никакого сопротивления. Этот готов! Мой противник вцепился в край щита оттягивая его вниз и замахиваясь для нового удара. Я мгновенно крутнул щит кистью руки вырвав его из захвата, и тут же нанёс ишитом и телом удар в корпус противника, отбрасывая его на удобную для себя дистанцию. Но, не он не успел меня ударить дубиной, не я ткнуть его копьём, прилетевшая откуда-то из-за головы стрела попала противнику прямо в раззявленный в крике рот с такой силой, что опрокинула его на землю. Живая масса орущих и суматошно молотящих копьями и дубинами в наши щиты людей сдвинула нас к самой ограде но, всё-таки не опрокинула. Отбив удар копья, нацеленный в Батора, я, в свою очередь, вогнал своё копьё в живот визжащей старухе, со сморщенным, как урюк, лицом, обрамлённым всклоченными седыми волосами. Старая ведьма, разевая рот в немом крике, ухватилась за древко копья и рывком нанизала себя дальше, тем самым, практически лишая меня оружия. Я мгновенно выпустил его с трудом успевая прикрыться щитом от удара дубиной другого противника, точнее противницы. Здоровенная баба так навернула мне в щит, что я даже присел. Я успел выхватить свой туристический топорик, а баба вновь замахнулась, и сделали мы это одновременно. А потом надо мной сверкнуло лезвие моей Прелести, и голова первобытной валькирии в фонтане брызг крови слетела с плеч. Могучая рука Сильвера помогла мне выпрямиться. Я оглянулся и не сразу осознал… всё! Всё, кончились враги. И все живы, и вроде даже целы. Слава богу!

Батор и Крук стаскивали с помятого, но вполне целого, Ярика здоровенный труп неандертальца, пробитый сразу двумя стрелами и болтом от самострела. Стрелы, ага понятно! Ох, кто-то у меня сегодня огребёт треньдюлей, ох и огребёт. Хват плавно кружил вокруг израненного, брутально обвешенного ожерельями из клыков и когтей охотника. Последнего оставшегося на ногах. Недалеко от них стоял, опираясь на мою Прелесть, и радостно скалился забрызганный тёмно-красной, почти чёрной кровью Сильвер. Вдруг помочь понадобится.Нопомощь Хвату явно была не нужна. Ещё пара вялых ударов дубиной принятых Хватом на щит, стремительное движение копьём…извини мужик, сегодня не твой день!

– Шит, наше всё!!! – выдёргивая копьё из груди поверженного заявил Хват.

Я огляделся. Н-да! А ведь до нас добралось не больше дюжины Старых людей, и далеко не самых молодых и сильных. Тех, бежавших весьма шустро, мы постреляли в первую очередь. Ну, дак это аксиома, только строй может двигаться монолитно. Толпа же всегда расслаивается в движении. Впереди оказываются шустрые да нетерпеливые, или сильные да самоуверенные, а сзади кто послабее. А ещё сзади остаются самые умные или осторожные, эти – самые опасные. И вот эта не самая боевая дюжина хорошо так нас притиснула, с учётом нашего оружия и щитов и какой никакой тактики. Сильны ребята, ничего не скажешь. Только сейчас меня начало потихоньку отпускать. Легкий тремор прокатывался по всему телу. Нос стал различать весь, непередаваемый букет запахов, повисший в воздухе. От павших тел «звучало» убойное амбре из потных немытых тел, вонючих шкур, крови и нечистот.Бр-р-р. Некоторые ещё парили, постепенно остывая на снегу, который превратился в розоватую кашу от пролитой крови. А ещё стало хорошо видно, что эти люди очень голодали. Некоторые, особенно старики были серьёзно истощены. И, кстати, Хатак был прав, здесь были все и женщины, и мужчины, старые и почти дети. Многие так и полегли, скорбной дорожкой, когда пытались добежать до нас, увы, для них, мы оставили им очень мало шансов. От этой безрадостной картины, я не испытывал ни сожаления, ни угрызения совести, меня не тошнило, но также я не испытывал радости или восторга. Удовлетворение. Вот что, ближе всего я чувствовал в себе. Да!

– Ты как, мой друг? – обратился я к Хатаку, устало привалившемуся к загородке.

– Отлично Пётр, просто отлично, – он слабо улыбнулся – просто надо отдохнуть.

– Плохо выглядишь, старый.

– Жив и хорошо, а мог бы сейчас брести туманными тропинками в Долину Предков. И за сына должок отдал.

– За сына? – я удивился – У тебя был сын?

– Потом, – он дернул губы в кривой улыбке – как-нибудь…

– Да, отдохни, – не стал настаивать я -твой верный глаз, и твёрдая рука сегодня славно потрудились. Я кликну женщин.

– Погоди пока, нужно добить всех раненых.

– Да, ты прав. Эй, молодежь, обойдите всех и добейте, если кто ещё жив. Хотя… – я на миг задумался – если найдёте кого поцелее, меня зовите. Поговорить хочу – объяснил я Хатаку.

– Пустое это Пётр, поверь. Они ни чего не скажут. Они с нами вообще мало говорят.

– А вдруг! Интересно мне.

– Ну-ну – пробурчал Хатак.

«Собеседника» мне нашли. Старый, но довольно крепкий старик, как и все сильно истощённый, словил стрелу в плечо, которую он обломил, а вот прилетевшая сулица попала ему в бок. Пройдя вскользь, наконечник из острой бронзы распластал мышцы так, что было видно белое ребро. Разодрав на себе шкуру, старик пытался, хоть как-то, зажать рану рукой. Получалось плохо. Кровы натекло слишком много, похоже, он уже был не только не боец, но и не жилец. Старик лежал на пропитанном кровью снегу и безучастно смотрел на меня, присевшего на корточки не далеко от него.

– Скажи мне, Старый человек, зачем вы напали на нас?

В ответ лишь только, толи улыбка, толи оскал, показавший набор вполне качественных зубов.

– Знаешь, Старый человек, если бы вы пришли как люди, попросили бы помочь, то я, Шаам Хори Каман, вождь Русов, помог вам всем, чем смог. Накормил вас, обогрел у жаркого костра, дал тёплые шкуры, что бы вы не мёрзли ночью.

Молчание.

– Не веришь? А зачем мне тебе врать? Попроси, и твоё племя сейчас было бы живо. Понимаешь, просто попросить! Но вы пришли как враги. И теперь вас обглодают волки и вороны. Так почему, старик, почему?

В ответ он лишь злобно блеснул глазами.

– Вот ты глазками зыркаешь, а тебе ведь недолго осталось. Что, так и сдохнешьничего не сказав? – Я уже и не надеялся что, услышу хоть звук от старика, когда он словно плюнул в меня короткой фразой.

– Вы живёте неправильно!

– Да ну! О как! А, как это – не правильно? Ты уж поведай, открой тайну неразумному.

– Вы видите не так, вы слышите не так, вас много, много, много…. Вы всё время делаете новые вещи! Надо жить, как жили предки, а вы…, вы слабы, ваше место в наших желудках! Когда-то вы разбегались от одного нашего вида! Вы живёте неправильно.

А может не праведно, я честно так и не понял. Но, сказал он это так зло, что я чуть ли не взвился.

– Ах, ты гребаный людоед! Мы живее неправильно!!! А вы значит правильно! Припёрлись за поживой, словно дикие звери. А вы ведь люди… – я вдруг успокоился. – Не получилось у нас разговора, старик,что-то мне стало не интересно узнавать, как это по-вашему жить – правильно.Эй, Яр. – Я требовательно посмотрел в глаза парню – Убей его!

Ярик судорожно сглотнул, оглянулся, будто ища поддержки у своих товарищей, но те пристально смотрели на него. Тогда он сделал пару шагов, посмотрел в глаза всё также щерящегося старика и резко ударил копьём….

Но, на этом история со Старыми людьми не закончилась. Молодёжь, по приказу Хатака, пробежалась по следам племени и в самом устье Хрустальки нашли лагерь с жалкими пожитками и двух совсем немощных старух и трёх маленьких детей. Мёртвыми. Старухи убили сначала их, а потом и себя. Не понимаю! Зачем? Хрен с ними, со старухами, но дети! Уж им-то место среди нас нашлось.

Брать с этих людей было совершенно нечего. Лишь только Хатак тщательно осмотрел все кремнёвые ножи и наконечники и взял некоторые из них. Наши женщины деловито расхаживали среди трупов, то и дело, останавливаясь, что-то рассматривая, иногда беря в руки какой-нибудь предмет, и повертев его безразлично бросали. Ни каких брезгливых гримас,закатывания глазок и уж тем более обмороков. Крепки дамы в племени Русов, ничего, ни скажешь. Даже Найдёна-Амазонка, и та ходила с деловым видом. С ней вообще получается всё странно. Я уж и не знаю, то ли, такова её суть, толи сильный стресс, после нападения волков, так на неё повлиял, а может одно наловилось на другое?Я тут ещё со своими игрушками, и рассказиками о них. Моя попытка отвлечь девочку от суровой реальности, развлечь и заинтересовать, рассказывая истории о девочке Амазонке и забавных зверушках, имела бешенный успех, и не только у Найдёны, и с меня начали требовать продолжение банкета…. Ну, а мне что, жалко что ли. Уж намешать крутой микс из фэнтезийных книг, фильмов, мультиков и сказок совсем не сложно. И вот уже Найдёна с замиранием сердечка, широко распахнув свои изумительные глаза слушает, очередную серию, о приключения отважной девочки Амазонки и её верных друзей. В какой момент она стала ассоциировать себя с нею неизвестно, но когда я это понял, было поздно. Найдёна точно знала, она – это Амазонка! В будущем. Когда подрастёт. А пока папа научит её стрелять из лука и убивать чёрных волков! Видящая Светлый Ручей – магии и волшебству. Великий Знающий, я собственно, всему что, нужно знать Амазонке в её не легких приключениях. Сильвер, мастер зверей, естественно с её активным участием, добудет и воспитает ей большого полосатого тигра, летучую мышь, и вообще…. О, у Найдёны были грандиозные планы! И на себя, и на всех нас….

Мы вырубили, подальше от берега, прорубь и, возя на санках, спускали тела под лёд. И в самом деле, так не бросишь, а копать землю зимой, с чего бы….

И вот когда ребята грузили очередного убиенного, он очнулся! Я как раз был рядом, а то бы с горяча прибили бы. Был это скорее парень, чем ребёнок, лет 12-13, крупный, рослый, но тоже сильно худой. Видать, когда ещё к нам бежал, стрела попала ему в ляжку, в самый край, пробив мякоть, что далеко не смертельно. А вот прилетевшее, когда только Хатак успел, боло, обмотавшись вокруг тела, одним из концов утяжелённым любовно подобранным грушевидным камнем, ударило парня в область виска. Крепкие, однако, черепа у неандертальцев. Кого другого убило бы, а он только сознание потерял, хотя и на долго. Ещёобзавёлся, правда, большой гематомой на голове, ну и нехорошим самочувствием… мягко говоря.

Когда я подошел, в его взоре ещё плавала муть, он явно не осознавал где он, и что с ним. Но как только его взгляд прояснился и он понял что, с ним произошло, в его глазах я увидел совершенно другое, чем в глазах старика. Не ненависть и злобу, а отчаянье, страх, безнадёжность…. Он, не издав ни звука, закрыл веки, и лишь из угла глаза выкатилась одинокая слеза.

Может быть, поэтому, я и не стал убивать его.

Когда его притащили в лагерь, на вопрос Хатака – «И чего теперь?», я только пожал плечами, а Видящая недовольно посмотрела на старого охотника и строгим голосом «просветила» нас обоих – «Как что? Лечить!»

Для того, чтобы негаданно приобретённый больной не отчебучил чего-либо, нашим докторам, або, Круку и Соле приставили ещё Хвата и Батора. Но, парень не делал ни каких резких движений, даже когда доставали стрелу из ноги. Терпел и даже не пикнул, лишь судорожно стискивал зубы. Раны на ноге и голове обработали раствором из лечебных трав настоянном на спирту, намученном або и Круком. Ядрёная жижка, ети её, доводилось пользоваться, но помогает отлично. А ещё и на голову, и на ногу наложили какой-то компресс из мха с пахучей мазью и обернули специальными сушеными листьями и закрепили всё это тонкими ремешками. Короче, провозились с парнем даже больше чем со всеми остальными, родными так сказать, членами племени. Хотя, если честно, особо сильно никто и не пострадал. Как ни удивительно.

Когда всё утряслось, улеглись самые первые эмоции и схлынул отходняк, я возжелал навтыкать Соле и Вике больших шаманских неудовольствий, по поводу нарушения моего распоряжения. Тем более, что развив бурную деятельность, нам в помощь, они старательно отводили глаза, и пытались всё время, как-нибудь так перемещаться, что бы быть подальше от меня ужасного. Да разве ж от меня-то улизнёшь. Но, как только я начал было возмущенно-назидательную речь, как получил полнейший отлуп и совершенную обструкцию, со стороны Великой Видящей або Светлый Ручей. Предварительно стукнув мне по макушке своим посохом, хоть и не сильно, но совершенно неожиданно, так что, я заткнулся на полуслове, або достаточно злым голосом, который я, вообще, в первый раз от неё услышал, прервала меня.

– Молчи, Горький Камень, молчи! Я дважды в своей долгой жизни пережила весь ужас, когда на стойбище нападали враги! И один из них было нападение вовсе не Старых людей, да! Думаешь, оно было лучше чем, тогда когда напали Старые люди, э?!! Я тебе скажу, совсем нет! И оба раза, слава Матери Земле и всем стихиям, тогда удалось отбиться. Но то чувство беспомощности и бессилия я помню до сих пор! Я, словно заполошенная тетёрка, металась среди того хаоса не зная куда бежать, за что хвататься…. Крики, стоны, кровь, беспомощные маленькие дети, и такие-же беспомощные женщины…. Это не лучшие воспоминания, Горький Камень, совсем не лучшие….

Або, замолчала, устремив невидящий взгляд в пустоту. Молчал я. Молчали все остальные. Наконец словно очнувшись ото сна, она продолжила совсем другим голосом, своим привычным, мягким.

– Сынок, ты сам сделал так, что женщины племени Русов владеют оружием. И это, я считаю, правильно. Это, конечно, не значит, что они побегут воевать. Но последний рубеж, между врагами и нашими детьми, не вы. Это будем мы! Даже у меня, старой – або достала из складок плаща трубку-плевалку – для врагов найдётся кое-что посерьёзней, чем мудрое и доброе слово Великой Видящей. Как же было нашим девочкам не помочь вам?!

Чёрт, подумалось мне, а может видящая права. Уж я то, точно знаю, что ни в каких эпохах, ни в какие времена так и не станет безопасной ни для кого, а уж тем более для женщин! Да что, там «может быть права», права однозначно. Наши женщины, истинные хранительницы домашнего очага. Ласковые, добрые, милые, рукодельные, но могущие, а главное готовые убить любого, кто посягнёт на их детей, родных и близких, что ж… быть посему.

– Уважаемая або Светлый Ручей, я приклоняюсь перед вашей мудростью – я склонил голову –пусть так и будет отныне и во веки веков. И пусть женщины племени Русов никогда не будут беспомощными жертвами.

– Соле, моё солнышко, Вика… был не прав. Простите. – Я взял ладошки Соле в свои руки и поцеловал их. – Вика – я сгрёб и её ладошки и тоже поцеловал. – Вы лучшее что, у нас есть. Мы гордимся и любим вас.

И тут Крук вдруг подорвался и тоже поцеловал руки нашим девчонкам, а за ним Хват, а за ним Хатак, Сильвер, Батор, Ярик… всё, всё в едином порыве, целовали и благодарили. Даже Лада и або не избежали участи целования рук. Девчонки от невероятных эмоций дали рёву, как водится….

– Пир! – закричал я смеясь – Сегодня будет большой пир!!!

Он стоял перед нами. Можно сказать – мальчишка. Очень может быть, что, ровесник Ярику. Но выше и судя по костяку, гораздо массивнее. Должен был бы быть. Но сейчас он был очень худ, а точнее, истощён. Жалкая, обтрёпанная шкура, пещерной гиены, перехваченная несколькими засаленными ремешками. Голые руки, голые ноги, обёрнутые ещё более непонятными кусками чего-то. Грива чёрных нечесаных спутанных волос, из-под, бандажа на голове.Отёкшая левая часть лица, та, куда угодил камень. Знатный бланш почти затянул глаз, повязка на ноге, ободранные, где-то, пальцы и ладони. Его лицо, как и у Сильвера, не назовёшь даже привычным, по нашим меркам, но в нём так же небыло ни чего отталкивающего, а тем более звериного. Человек. Как Сильвер! А Сильвер ого-го какой человек! Человечище!

Но больше всего мне нравились его глаза. Есть такое избитое выражение, что глаза – это зеркало души. Воистину это так. Много там было намешано, в его карих глазах, но самое главное, что я там разглядел, это не обречённая покорность обстоятельствам, а решимость, готовность достойно принять уготованное судьбой. Это дорогого стоит.

Скользя внимательным взглядом по нам всем, он всё время, непроизвольно, задерживался на Сильвере. Парень явно понимал, что этот огромный человек, на странной неживой ноге, одних с ним кровей. И это сильно сбивало его с толку.

Все молчали. Парень, потому, что врядли что-то вообще мог сказать в этом случаи. Племя, потому что ждали. Вождь будет сейчас говорить о важном.