История

Шаману что, три сидя или одна, без разницы, есть рядом кто-то ну, и прекрасно! А та ли, другая….

Угох почти две руки дней прибывал в полу бредовом состоянии. Первое его чёткое ощущение – это нежная ладошка, гладившая его по лицу.

– Мама? – сказал Угох. А потом разглядел в неровном свете маленького костра, нет не мама… другая. Он поднёс искалеченную руку к глазам поближе. Страшное зрелище. Откинув с себя шкуру, посмотрел на то, что когда-то было его ногой. По поверьям Старых Людей, когда человек теряет часть тела то, он как бы теряет и своё имя, и пока не обретёт другое, он не может говорить я. С тех пор Угох говорит о себе только в третьем лице. Вот такие прикольные заморочки.

– Мама – прошептал потрясенный Угох глядя расширившимися глазами на безобразную культю, и потерял сознание.

Потеря сознания, как не странно, перешла в долгий и лечебный сон. А вот когда проснулся…. По-русски говоря Угох впал в жуткий депресняк, ушел в штопор отказа. Угох хотел умереть. Он просил шамана, который приходил проведать, как там процесс идет с заживлением, но шаман отказал ему. Ещё бы прервать такой интересный опыт. От греха подальше от Угоха убрали все опасные предметы. Аподи попробуй, задуши себя руками, не думается, что такое кому-то удалось. Угох уполз бы в степь, пусть его кто-нибудь там сожрал, но сил хватало только чуть приподняться и тут же обессилено упасть. Он пытался не пить, но организм оказался сильнее и предал его, он пытался не есть, но девушка Ша-Ша молча совала ему в рот куски мяса, не такие уж и великие, если честно. Угох плевался, кричал на неё, гнал, истерил по полной.

– Нет – тихо говорила Ша-Ша – я не уйду.

Сколько бы всё это продолжалось, неизвестно. Только в один из приступов истерии, когда Угох, как всегда, кричал что в голову взбредёт, на вопли «Дай мне нож, женщина, я сам себя зарежу!» Молчаливая, тихая и казалось, что где-то покорная Ша-Ша вдруг дала…. И не нож, нет! А с размаху маленькой, но весьма тяжеленькой ладошкой да по морде Угоху! Раз, другой, аж искры из глаз брызнули.

Прекрати орать! – Закричала Ша-Ша. Бац по роже – Как смеешь распускать сопли, ты, – бац по роже – сын самой великой женщины которую я знала! – Бац по роже. – Она бы сгорела от стыда увидев, во что ты превратился! Я принесу самый большой нож, и сама тебя зарежу,– глаза девушки метали молнии, кроткий и тихий голос бил не хуже крепких ладоней – что бы ты только не позорил её память! Бац-бац по роже!!!

Если у Угоха, прям тут же, немедленно, отросла нога, он бы удивился меньше! Вот так Ша-Ша – тихоня! Угох только глазами лупал, когда к его лицу прикладывались девичьи ручки. Его словно в ледяную воду с головой окунули. Он позорит свою мать!!! В один краткий миг промелькнули все те многочисленные трудности, которые пережили они вдвоем. Не раз и не два они чудом избегали смерти, и голодали и холодали…. И никогда, ни разу Угох не слышал, чтобы Белый Цветок рыдала, заламываю руки, кричала – «Мы погибнем, всё пропало!!!». Только ласковая улыбка и тихий голос – «Всё будет хорошо, сынок, всё будет хорошо». Как он мог забыть это, как…? Словно пелена упала с глаз Угоха….

– Хватит. – Попросил Угох девушку. – Я все понял. Не бей меня, я больше не буду.

Девушка замерла. Угох по-новому, и с совершенно другим интересом рассматривал её. Он вдруг почувствовал, она совершенно не похожа на мать внешне, но очень сильно похож внутри. А ещё, к своему стыду он даже не знает, как её зовут. Ту, которая ходила за ним словно мать за собственным ребёнком. Стыдно….

– Меня зовут Угох, Сын Старого, когда-то Большой охотник. – Представился он. Русскую поговорку – «Лучше поздно, чем никогда» Угох конечно не знал, но действовал строго по ней.

– Меня зовут Ша-Ша. – Ответила девушка.

– Это хорошо, что ты тихая – растянул рот в неподражаемой улыбке Угох – представляю, что бы от меня осталось, будь ты, например, Громкой!

И Ша-Ша улыбнулась ему в ответ.

– Вот так, добрые люди племени Русов, – слегка рычащим голосом Угох рассказывал свою историю. Его трёхпалая рука покоилась на плече Ша-Ша, доверчиво прильнувшей к его боку, которую она, время от времени ласково поглаживала – зря Угох не поверил своей матери. Иногда мне кажется, что это она послала этих гиен, и они отгрызли мне кое-что от тела, для того чтобы открылись глаза, и я наконец-то разглядел своё счастье, которое всё это время ходило рядом….

– Да, Русы, Угох счастливый человек. Угох знает, что такое любовь матери, теперь Угох знает, что такое любовь женщины. Единственной, любимой…. Угох большой и глупый, и он иногда мечтает, да… мечтаетпознать, что такое любовь к детям….

Я смотрел на этого, прямо скажем страхолюдного человека и поражался. Столько в нем было стойкости, столько силы духа, столько всего… одного позитива в отношения к жизни хватило бы на половину молодёжи моего родного города. Это у нас, к восемнадцати годам, уже жизнь теряет краски, не бодрит новизной, становится пресной. Это они сами так говорят! Встречал таких, и не раз. Опухли! Страх потеряли! Вот бы таким доморощенным «старикам» сюда бы, на годок, для поправки жизненного тонуса, да с голой жопой! Враз взбодрились б, кто жив остался.

– А что же дальше – спросил кто-то.

– Дальше… дальше было уже проще!

С того дня в Угоха словно силы вдохнули. Угох понял, насколько мерзко и противно он себя вёл. Не-ет, Угох не умрёт жалкой и скулящей тварью, он подкопит силы и уйдёт в прерии, где достойно встретит смерть лицом к лицу, какой бы образ она не приобрела. Да! Так будет правильно!

Угох большой, но такой наивный…. То, что он уже не совсем принадлежит себе, выяснилось достаточно быстро.

Чем больше Угох смотрел на Ша-Ша, тем больше он понимал, что ему нравиться как она двигается, как говорит, как улыбается. Эти большие тёмные глаза, эти ямочки на щеках, это её спокойствие, в котором, на самом деле, живёт ураган. По сравнению с другими девушками Ша-Ша говорила немного, но очень точно, даже можно сказать мудро. Ша-Ша и Белый Цветок были совсем разные, и в тоже время – одинаковые. Как такое может быть, Угох не понимал. Когда Ша-Ша касалась Угоха его словно пробивал разряд, ему хотелось смотреть на неё, ему хотелось слышать её…. Ничего такого, подобного тому, что творилось с ним сейчас у него не случалось с другими женщинами. Ах, если бы была цела, хотя б нога! Он и с теми руками, что есть, схватил бы весь мир и бросил к её ногам. Но поздно, поздно….

Однажды, когда до весны осталось совсем немного, пришел шаман. Посмотрел на Угоха, который не только был жив, но явно и помирать не собирался. И даже вполне бодро ползал на карачках.

«Очень хорошо – подумал шаман – огонь помог. Если прижечь рану человек не умрёт. Почему? Это надо обдумать. – Он ещё раз окинул взглядом Угоха – Мда, но лучше умереть, чем быть таким. Это обуза…»

– Уходи – кинул шаман девушке – ты больше тут не нужна.

«Вот и всё» – закрыв глаза подумал Угох.

– Я не уйду. – Как всегда негромко ответила Ша-Ша.

– Что?!! – одновременно воскликнули Орлиное Перо и Угох.

– Я! – раздельно и чётко повторила девушка – Никуда! Не уйду!

Пока Угох беззвучно разевал рот не зная, что сказать, шаман пристально посмотрел на девушку, криво ухмыльнулся и, выходя из чума, бросил на прощание – Ну как знаешь, дело твоё.

Надо заметить, чтоесли ребенок дорос до момента, когда получает взрослое имя то всё, дальше он волен распоряжаться собой как ему будет угодно. Главное, чтобы племени польза была или, по крайней мере, чтобы небыло вреда. Вот такое интересное тут время.

– Ша-Ша– воскликнул наконец-то обретший голос Угох – что ты делаешь, глупая! Посмотри на меня, разве ты не понимаешь, что….

– Тихо Угох! Молчи, не нужно говорить бесполезных слов. Я так решила! Теперь мы вместе до самого конца.

– Но… но как, ты, я, э-э-э – обескураженный Угох никак не мог найти слов – я, ты! Почему!?

– Тебе сколько раз надо стукнуть по лицу – внимательно глядя на парня спросила Ша-Ша – что бы до тебя наконец дошло?

Угох вытаращил глаза, с трудом веря тому, что услышал. Нет, права мать – глупый, глупый Угох, да ещё и слепондырый, да! Совсем ни чего не видит….

– Пожалуй, если ты меня будешь гладить, а не бить, до меня дойдёт быстрее.

– Не волнуйся, я буду тебя гладить, и не только… – девушка обещающе улыбнулась – ты главное придумай, как сделать, чтобы это длилось как можно дольше.

– Да, это вопрос. – Угох подёргал себя за бороду.

– Ничего, ты мужчина умный, я знаю. В конце концов гиена отгрызла тебе ногу, а не голову. Думай! А я пока пойду – Ша-Ша вздохнула – у меня сегодня будет не легкий день.

«Выжить охотнику без ноги – думал Угох – немыслимо, невозможно. Насколько он успел узнать девушку Ша-Ша, она от своего не отступит, а значит нужно выжить не только самому, но и защитить, сохранить и её. Чтож, она права, Угоху отгрызли ногу, а не голову. Ради Ша-Ша Угох сделает даже невозможное! Да!»

И словно невесомое дуновение ветерка вдруг почудился еле-еле слышный голос – «Всё будет хорошо, сынок, всё будет хорошо».

По наказу шамана охотники больше не носили мясо в чум Угоха. Зачем кормить того, кто бесполезен? Подруги пытались отговорить Ша-Ша от безумства, как они считали, Многие женщины смеялись тыкали пальцем и говорили, что Ша-Ша не только глупая, но и совсем страшная, рас оказалась нужна только безногому охотнику, с которым осталось лишь лечь да помереть. Да и некоторые охотники насмехаясь звали за себя, кто второй, а кто и третьей женой. Но это было для Ша-Ша ожидаемо, а вот то что найдутся женщины, которые стали помогать девушке едой, пусть чуть-чуть, но всё-таки, стало неожиданностью. На самом деле многие ещё помнили Белый Цветок, её большое и доброе сердце. Уж сколько кусков переносила она, во времена, когда её сын стал велик, женщинам с детьми, охотники которых оказались чуть менее удачливы на охоте чем её любимый Угох, не сосчитать. И ни чего не просила в замен. А люди-то оказываются, не забыли. Так же проявились некоторые девушки, которые, было дело, претендовали на Угоха, и раз уж так сложилось, что самим он уже не нужен, но помочь одной из своих – почему бы нет? Поэтому и раскручивали своих ухажеров на свежее мясо. Тоже, конечно, не завались, но Ша-Ша и за это была безумно благодарна.

Вот так, не верьте церковным кликушам и религиозным фанатикам, утверждающим что, женщины есть сосуд греха и порока. В этом сосуде булькает гораздо, гораздо более сложная жидкость. Любовь, милосердие, жалость, сердоболие – таких «ингредиентов» в этом растворе весьма много.

Но и это ещё не всё, оказалось, что и среди молодых охотников нашлись несколько человек пришедших на помощь, для кого Угох был кумиром и объектом для подражания. Все беды, все трудности не озлобили, не ожесточили душу Угоха, наоборот Угох был шумным, весёлым, щедрым. Угох был большим рукодельником, сколько он раздал кремневых наконечников и ножей молодым пацанам, сколько разных скребков всяких палок-ковырялок девчонкам – несчитано. Удачливый и умелый охотник, могучий человек с большим и добрым сердцем, не раз и не два помогал молодым парням и на охоте и так, по ходу жизни…. Ещё и пацаны, спасенные от гиен, в стороне не остались, так и крутились рядом, то дровишек притащат, то водички….

В общем, отправил шаман Угоха в туманную долину предков ещё живого, ан нет, поторопился. Вон как всё повернулось…. Удивлён был шаман! Удивлена неожиданной помощью, откуда не ждали, Ша-Ша! Угох вообще – потрясён!

Чтож, Угох не ждал помощи, но она пришла, но Угох хоть и глупый, но умный, и он понимает, когда племя стронется с зимней стоянки, ни кто его не понесёт и с ним не останется, а значит нужно понять, что делать дальше. Поэтому Угох решилна то, что много раз видел, когда жил среди Старых Людей, но сам, правда, ни когда не делал.

Каждый мужчина из Старых Людей не только охотник, не только воин, но и немного шаман. Нередко маленький Угох наблюдал, как мужчина впадали в транс, по определенной технике, для того, что бы посмотреть Путь. Путь -так они называли то, что открывалось им во время медитации. В этом состоянии они узнавали то, что было им важно. О погоде, об охоте, о себе – главное настроится и правильно задать вопрос.

То, что Угох сможет войти в транс он не сомневался, всё-ж не зря он Сын Старого, но вот правильно задать вопрос? Это даже для опытных охотников была задача не из простых.

Два дня Угох не ел, а на третий ещё и не пил, настраивался на нужное состояние телом и духом. К концу третьего дня, закрывшись в чуме, Угох вперил взгляд в рдеющие угли костра и стал глубоко и ровно вдыхать всей грудью и выдыхать медленно через нос, издавая долгий гуньдящий звук.

Глаза неотрывно смотрели на затухающие угли. Всё реже пробегали по ним сначала язычки пламени, потом искры, потом они излучали лишь слабый свет. Всё медленней вздымалась грудь Угоха, всё тише раздавался странный звук из носа…. Угли потухли…. Потухло и сознание Угоха…. Тьма!

Что видел Угох в своём трансе? Так просто и не расскажешь, а не просто, тоже. Нет слов таких. Главное, что когда Угох очнулся, он точно знал, ему нужно найти место на которое он должен прийти с Ша-Ша к определённому сроку. Что это за место и как оно выглядит, Угох не ведал, но он чувствовал – как только он найдёт его то, сразу узнает. Главное не опоздать! А ещё Угох не знал ни пути до этого места, ни сколько времени потребуется идти, но и это его не беспокоило. С момента пробуждения, его, словно стрелку компаса, постоянно разворачивало в нужную сторону и словно внутренние часы отсчитывали обратное время до контрольного срока.

Там, на этом месте он увидит удивительное, то, что решит их дальнейшую судьбу.

Когда ранней весной племя Большого Оленя провожало Угоха и Ша-Ша, воистину, в никуда, многие смотрели на них как на безумцев, многие как на уже мертвых, но все с уважением. Некоторые парни смотрели на Угоха как на героя, некоторые девушки, вопреки всему разумному, завидовали Ша-Ша.

Так они и остались в их памяти: Угох, опирающийся на большую рогатку, подсунутую под левое плечо, с могучим копьём в правой руке, со знаменитым топором, которым Угох уложил не одного матёрого хищника, засунутым за пояс и тремя дротиками висящих за плечами в меховом чехле. И Ша-Ша, его возлюбленная, запряженная в невеликую волокушу с несколькими шкурами, мешочком со всякой необходимой мелочёвкой и скромным запасом еды….

Угох махнул на прощание им всем рукой, и они медленно, но решительно отправились в свой нелегкий путь. А оставшиеся долго ещё махали Угоху и Ша-Ша вослед. Всё-таки в племени Большого Оленя было много добрых людей….

– Я не стану рассказывать вам, Русы, как шли Угох и Ша-Ша.Не сейчас. Скажу только, что когда мы пришли на бесплодную песчаную косу большой реки, только копьё осталось в руках Угоха. Ша-Ша, Угох и его копьё. И больше ничего. Мы сильно устали… да, устали, но всё же мы пришли вовремя. Не успели мы присесть отдохнуть, как увидели, что по воде плывёт странное и невиданное дерево, в котором сидят молодые охотники. И тогда я понял, мы пришли на нужное место!

– И вот теперь, когда вы знаете кто такой Угох и его возлюбленная Ша-Ша, что скажете люди племени Русов? Что скажешь ты – Великий шаман Горький Камень?

Что же я мог сказать после такого? Я глядел на спокойное лицо Угоха готового принять, я это пронзительно чувствовал, любой ответ. На Ша-Ша, которая последует за своим мужчиной до конца. Я смотрел на напряженные лица своих людей, я смотрел в их глаза – «Ну же, ну же шаман! Ну же вождь! Учитель, дядя Пётр! Ну же друг! Скажи!!!» Так что же я мог сказать?

– Добро пожаловать Угох и Ша-Ша! Добро пожаловать….

Поздняя ночь. Мы сидим у рдеющего костра и молчим. Все понимают, что я неспроста не разогнал всех по «норам» после такого нелегкого дня. Шаман сейчас будет говорить важные вещи. Хват слегка ежиться, когда я бросаю на него задумчивые взгляды. Понимает, что накосячил, прыгнув через голову. Нехорошо….

– Наше племя – тихо начал я – самое необычное племя, которое сейчас существует. И я думаю это всем понятно…. Нас мало и нам нужны люди. Мы, как и любое другое племя, чем больше в нём людей, тем оно сильнее. Но!

– Как вы думаете, сколько из Степных Псов просилось к нам? – Задал я риторический вопрос внимательно оглядывая своих соплеменников. – Много. Почему я их не взял? Потому, что они для нас бесполезны. Нет, даже вредны! Как вы думаете, чтобы стали делать охотники, если бы я их принял? Я отвечу вам – они с удовольствием поселились в наших домах, а если б мы их туда не пустили то поставили свои вонючие чумы, там где им того захотелось. Вы думаете, они стали ходить в туалет или выносить мусор к помойной яме? Нет! Они бы бросали объедки и кости себе под ноги и туда же срали! Ходить в баню – зачем, им и так хорошо! Мыть руки перед едой – что за блажь? Тренироваться – они и так все как один великие воины. Нет – скажут они – мы возьмём замечательное оружие, которое делает Хатак и шаман, и пойдём охотиться. Мы убьём много, много дичи, даже больше чем нужно, гордо бросим её к ногам женщин, пусть они сами корячатся с нею как хотят, а мы ляжем в тенек, и будем рассказывать друг другу какие мы великие охотники, почёсывая сытое пузо. А потом, но не раньше, когда кончится еда, они снова пойдут на охоту…. Ведь так живёт каждый уважающий себя охотник, э? Скажи Хатак?

– Кгммм!

– Да! Мой друг, да!Именно так или почти так живут охотники! Неужели ты думаешь, что они не будут ухмыляться и показывать пальцем на то, как Великий шаман учит молодых охотников заниматься женской работой. Готовить еду, шить одежду? Не понимая простой истины, что настоящий мужик должен уметь делать всё! Всё! Понимаете меня, мужчины племени Русов? Построить дом, сделать лодку, вырастить картошку, сшить одежду, вырезать красивые бусы для своей любимой.Сделать оружие и добыть зверя или поймать рыбу, а потом приготовить и накормить своих детей. Своих детей, мужчины племени Русов, которых вы будете знать! Накормить, одеть, защитить! И не только своих, если это потребуется. Никогда, пока я жив, а моём племени не будет таких обездоленных детей как Белка и Лисёнок. Никогда в моём племени не будут уходить старики, унося на руках самых маленьких в степь в голодную зиму, для того чтобы выжило остальное племя! Никогда! – Я почти что кричал. Ох, что-то я завёлся! Тут ведь нет виноватых, только больно уж тема непростая и так хочется, чтобы меня поняли! Но надо сбавить обороты.

– И вот я вас спрашиваю – я обвёл серьёзные и сосредоточенные лица – что же нам делать, если пришлые не захотят жить по нашим правилам? Заставить? А если не захотят? Выгнать?А если не уйдут? Убить?!! Нет! Надо просто таких не брать!

Помолчали….

– Наши люди – продолжил я гораздо тише – это такие как Хатак, вечно идущий за туманом, это уважаемая Видящая, всю жизнь помогающая людям и ищущая знаний. Это Крук и Хват – ради своей мечты – делающие то, что другие охотники никогда не стали бы делать. Угох и Ша-Ша, ради любви совершившие невозможное.

– Да, мой ученик, да! Это наши люди! И ты правильно сделал, что привёл их сюда. Но ты понимаешь, что ты мог и ошибиться? – Я строго посмотрел на парня.

– Да, учитель! – прямо ответил он.

– Ты понимаешь, что когда ты захочешь привести в племя девушку, а ты захочешь, ты должен будешь найти такую, которая не только понравиться тебе, но и подойдёт племени?

– Да, учитель!

– И мы строго рассмотрим её со всех сторон. Я, Хатак, або Светлый Ручей.

– Это справедливо, учитель.

– Ну, чтож, хорошо. Так как ты, будучи старшим, взял ответственность за Угоха и Ша-Ша то, ты и дальше будешь отвечать за них. Расскажешь наши правила, обычаи, покажешь и объяснишь им всё непонятное… в общем всё, всё.

– Я понял, учитель. Я не подведу!

– Возьмёшь себе в помощники брата с сестрой… и, пожалуй, Крука тоже. Ибо нефиг прохлаждаться, когда все работают!

– Учитель, когда это я прохлаждался – обиженно вскинулся Крук, и тут же – Ай! – получил подзатыльник от або.

– Вождь и шаман сказал – прохлаждаешься, значит, прохлаждаешься – наставительно произнесла она. И все заулыбались, задвигались, спало напряжение. Горький Камень строг, но справедлив. Все закончилось хорошо, ну и слава стихиям.

– Ну и напоследок – становясь серьёзным сказал я – Помните, что ещё очень долго наше племя будет прирастать только такими людьми как мы. Их очень мало, но они есть. Смотрите, наблюдайте, и помните, нам пока ошибаться нельзя….

Вот так, нежданно-негаданно мы приросли ещё двумя членами нашего дружного племени. В первые двое суток Угох и Ша-Ша только спали да ели, ели да спали. Я даже представить не могу, через что им пришлось пройти, на пути к нам. Потом они оклемались, маленько, и с ходу вписались в наш коллектив. Вот уж в ком бурлила жажда жизни. Всё посмотреть, всё пощупать, обо всём расспросить. Если многое удивляло и восхищало Угоха то, механизмы, даже простейшие, его вгоняли в ступор. Самострел вообще вызывал в нем благоговейный трепет. А вот Ша-Ша больше поразила концепция огорода. Посадить и вырастить нужные растения у себя под боком, а не лазать за ними всё лето по буеракам с риском для жизни это – потрясающе.

Как оказалось, и Угох, и Ша-Ша знали Видящую Светлый Ручей. Когда-то, когда они оба были ещё детьми, она пробыла в их племени пару лет. Очень хорошо знал Угох и Хатака, знаменитого бродягу и великого охотника. Не раз и не два он слушал его удивительные истории у большого костра на Осенней Охоте, и в тайне мечтал, что когда-нибудь и он отправится в небывалое приключение. Чтож, сбылась мечта…. Да «слегка» не так как себе представлял Угох.

Удивительно,если бы не бедный язык, то юмор Угоха и Ша-Ша был бы на уровне некоторых публичных весельчаков, а то и покачественней. Я ушам собственным не верил, когда кроманьонцы, которые, казалось, только вчера с «пальмы слезли» хохмочки, на уровне, отпускают. Я уже, конечно, отошел от шаблона что, тут все ходят со сведёнными к носу глазами, с глубокой морщиной, вместо мозга, на лбу, волоча в одной руке каменный топор, а в другой женщину за волоса. Но всё-таки. Например, пока Угох отсыпался, мы сварганили ему нормальные костыли. Долго ли, когда знаешь как, и у тебя под рукой есть инструмент да люди которые им умело пользуются.

Когда Угох в первый раз проковылял на них, он чуть не плакал. Это не на копьё опираться и тем более на Ша-Ша. Тяжело было смотреть на огромного парня, которого душат рыданья и который, только и мог, лишь кланяться да прижимать руку к сердцу. Как же его всё-таки угнетала собственная ущербность. Ша-Ша плакала не стесняясь. Но недолго Угох глотал слёзы. Проковыляв снова и снова, всё более уверенно, он уже через некоторое время скакал на костылях будь здоров, не каждый догонит

– Эге-гей! Ого-го! – Громыхал Угох иерихоновской трубой – Где моё копьё! На этих деревянных ногах я, пожалуй, и какую косулю теперь догоню!

И тут же отхватил от счастливой Ша-Ша подзатыльник, для чего той пришлось встать на цыпочки, а Угоху ещё и слегка наклониться….

– Хотя нет – почесал Угох макушку, куда пришел шлепок – пожалуй, придется подождать, когда нога отрастёт!

Вот так! У меня полное ощущение что, юмор, смех, веселье уже существовали тогда, когда человек был ещё как бы и не совсем человек.

Посиделки у костра и так весьманескучные, заиграли новыми красками, постоянно подпитывались позитивом, излучаемыми Угохом и Ша-Ша. А ещё в их шутках, их словах, их поступках сквозила мудрость. Да, мудрость! Наверное, если пережить то, что пережили они, станешь мудрым, а ещё станешь ценить каждую минуту жизни. Не дрожать над ней, не трястись – ценить!

– Когда-то Угох был великим охотником – он потряс богатым ожерельем из клыков и когтей висящем у него на шее – увы, теперь я могу добыть зверя разве что из засады. Но Угох не будет лишним ртом, Угох готов делать любую работу, даже женскую работу!

– Ого, вот это самопожертвование. – Я весело подмигнул своей заулыбавшейся молодёжи, на что Угох слегка нахмурился. – Ладно, не хмурься, про «женскую работу» тебе Хват потом объяснит. А вообще у нас работы завались, даже если бы у тебя была одна рука, мы всё равно нашли, куда тебя приспособить. Да вот хотя бы за коптильней присматривать, работа не трудная, а без присмотра не оставишь. Или можно сделать из тебя знатного рыбака. Ходить в лодке не надо, а грести вёслами я думаю, сможешь.

– О, не сомневайся вождь, у Угоха очень сильные руки, не смотри что, на одной руке немножко пальцев не хватает. Как Угоху стать знатным рыболовом?

– Как, да очень просто! Сделаем тебе гарпун героических размеров, и как только ты загарпунишь царь-рыбу с лодку размером то всё, сразу знатный рыболов.

– О! – впечатлился Угох. И все засмеялись.

– Скажи Ша-Ша, за что ты полюбила Угоха? Почему? – с жадным интересом в глазах поинтересовалась Соле.

Так-так, малышку пробило на романтИк. Тревожные симптомчики.