Багровый океан

Сержант остался один. Внезапно наступила тишина, сопровождающаяся чувством полного одиночества.

«Гайганский спалох, оборотень, – вспомнил он слова Фредди. – Полуразумное существо, способное принимать облик любого, подходящего по массе, числу конечностей и габаритам».

Все это время тварь опережала его на шаг. Убив Логана, оборотень учуял опасность, исходящую от других солдат. Попытавшись расправиться с ними, он понял, что силы не равны и спрятался. Но людям не терпелось избавиться от «угрозы», и они сами полезли на рожон. Следующим был Фредди. Пока Хэнс пытался спасти его жизнь, тварь разделалась с Кроссом и приняла его облик, не забыв приодеться.

Оставшегося без поддержки Хьюстона одолеть было все еще сложно, но возможно. И тут существо сообразило, в какой ситуации находится, и что без помощи Хэнса ему не выбраться. Все это время тварь находилось рядом, в образе связиста. Вот почему Кросс так лихо плавал и не давал сержанту уйти на дно… До тех пор, пока не откроется люк. А Хьюстон позволял зверю водить себя за нос.

Да, это животное обставило его по всем пунктам.

Вода перестала поступать в колодец. В проем Хэнс увидел серое небо. Снаружи шел дождь. Буря, похоже, заканчивалась, но ветер еще сохранял свою силу.

– Эй!.. – крикнул он.

Тут накатилась волна, и вода пошла снова. Хьюстон опять нахлебался. Ноги соскользнули. После нескольких попыток он закинул их на поперечину и начал толкать крышку, понимая тщетность этой затеи. Волна прошла. Все, что мог сделать Хэнс, это высунуть губы наружу и снова крикнуть.

– Эй! Я же помог тебе! Ты не можешь так поступить! Если бы…

«…Не я, ты не смог бы выбраться», – хотел сказать он, но следующая волна помешала ему.

Все. Колодец полон. Воздуха больше нет, и не будет. С осознанием этого пришла полная умиротворенность. Вспомнились события последнего дня, последней недели, месяца, время учебки, молодость. Вспомнилась жизнь, которую он так и не успел прожить, семья, которая могла бы у него быть, ребенок, а может, и не один. Должно было стать грустно, но отчего-то Хьюстону было все равно. Все кончилось. Сейчас пройдет усталость, боль, пропадет тяжесть в животе от такого количества проглоченной воды, и исчезнут зеленые пузырьки, резвящиеся перед глазами.

Вдруг над головой мелькнула чья-то тень. Рука. Еще одна. Сквозь толщу воды сержант увидел Кросса. Связист, или что там вместо него, вернулся и попытался сдвинуть крышку. Хэнс тоже начал толкать. Сил не осталось, воздуха в легких тоже. Хьюстон сгруппировался, напрягая все мышцы.

«Лишь бы ноги снова не сорвались».

Боль из плеча ушла в спину, поясница жалобно застонала. Хэнс напрягся сильнее. Крышка сдвинулась, совсем немного. Еще один рывок. Еще. Еще пара сантиметров. Потом словно что-то оборвалось, и люк легко открылся наполовину. Хьюстон высунул голову из воды. Следующая волна окатила его, но он успел вдохнуть…

…Потом он вылез, с трудом, но все же вылез. Потом был приступ кашля. Потом зеленая светящаяся вода долго вытекала из его желудка. Он долго стоял на четвереньках, не в силах осознать, что все кончилось.

Внутренности еще какое-то время выворачивались, но вскоре спазмы прекратились. Наконец, придя в себя, Хьюстон поднялся на ноги и осмотрелся.

Он был внутри круглой площадки метров десяти в диаметре, с наполовину открытым квадратным люком, теперь уже в полу, а не на потолке. Об полуметровое бетонное ограждение вокруг колодца с шумом разбивались волны. Внутри ограждения воды было всего по колено.

Вокруг никого.

Почему оборотень спас его? Почему вернулся и вытащил его из колодца? Ведь Хьюстон был ему уже не нужен. Слова Фредди о полуразумности этих существ не соответствовали факту, свидетелем и жертвой которого стал сержант вместе со всем его «отрядом». Хэнс не знал ответа на эти вопросы и вряд ли когда-нибудь узнает. Главное – он был жив, хотя еще и сомневался в этом.

Он перелез через борт и спрыгнул в воду. Очередная волна, огибая колодец, накрыла его с головой. Вынырнув, Хьюстон поплыл к берегу. Через полсотни метров он почувствовал песчаное дно под ногами. Все. Теперь он уже не утонет.

Гайганский океан излучал мягкий зеленый свет. Небо быстро темнело. Дождь снова усиливался, а вместе с ним и ветер. Надо торопиться к берегу. Если повезет, то Хьюстон нагонит отряд Паркера этой ночью.

Гайган. Планета чем-то похожая на Землю, только что пережившую Великий Потоп. Один из немногих миров, способных нести на себе экосистему достаточно прочную, чтобы пройти путь от простейших до почти разумных организмов. На девяносто пять процентов покрытый водой, он долго не представлял интереса для людей, пока известный исследователь и скиталец Стив Батлер не потерпел там крушение на своем древнем корыте под названием «Мэри Хоуп».

Батлер несомненно утонул бы в океане, потому как попасть с орбиты в один из крохотных клочков суши, разбросанных по поверхности этого светила, удача не просто редкая, а почти невозможная. Если бы не одно обстоятельство, более удачное, чем можно было предположить: «Мэри» рухнула на спину исполинской черепахи.

После такого потрясения несчастное животное не могло погрузиться в воду до полного заживления душевных ран и треснувшего от удара панциря. Стив путешествовал на черепахе сорок два дня и питался исключительно дарами моря, коих в Великом Океане Гайгана водится количество и разнообразие воистину неприличных размеров. Сигнал бедствия, посланный скитальцем за мгновение до столкновения с рептилией, привлек на Гайган спасательную группу, которая и положила начало основанию планеты.

Но, спустя безмятежные несколько лет, радужные перспективы человечества были слегка омрачены тем фактом, что на ресурсы Гайгана так же претендуют некие эхиры – инопланетная раса бледнокожих гуманоидов, называющих себя не иначе как Великое Эхирское Сообщество. По утверждению последних, сие богатство они обнаружили гораздо раньше людей, в связи с чем имеют прав на планету значительно больше, чем кто-либо.

Вскоре выяснилось, что Величие Сообщества малость не дотягивает до человеческого. С осознанием этого у представителей власти землян, как водится, «зачесались руки».

Эхирские колонии занимали несколько архипелагов на одном из полушарий Гай га на. Человечество же по размаху индустриализации и освоению водного мира к началу конфликта нисколько не уступало бледнокожим, расположившись на противоположной стороне данного небесного тела. Пытаясь навязать Сообществу собственную политику, люди спровоцировали эхиров на агрессию и «в ответ на это», учинили настоящий геноцид. Но инопланетяне тоже оказались не палкой деланными и ответили с жестокостью, коей Земля не знала со времен последних мировых войн.

Переговоры не принесли результатов. Сделать шаг назад и попытаться восстановить былой, пусть и зыбкий, но союз, у людей не получилось. Великое Сообщество пожелало остаться независимым. Началась война. Долгая, вязкая и неудобная для всех война.

Со временем противоборствующие стороны успокоились и постреливали друг в друга лишь при встрече, но желание обладать планетой, а вместе с ним и военное положение – сохранились. Постепенно война вошла в «спокойную» фазу. Боевые действия потеряли свою масштабность и перестали вносить какие-либо изменения в общую картину. Но продолжали способствовать обороту средств, а это для военачальников, как известно, вещь более важная, чем продвижение фронтов.

Багровый океан

Пролог

Полковник Паркер стремительной походкой преодолевал метры отполированного до блеска напольного покрытия медблока, не обращая внимания на встречающихся обитателей, пытавшихся пусть не отдать честь, но хотя бы вытянуться по стойке «смирно» при виде столь важной персоны. Не сказать, чтобы все так уж любили Гаррета, но боялись точно, а значит, как говорил сам полковник – уважали.

По воле случая или вышестоящего начальства, Гаррету достался архипелаг Тора, не самый крупный архипелаг на Гайгане, но не менее важный от этого в стратегическом плане.

После многих лет противостояния острова Торы практически полностью контролировались войсками Паркера, за исключением немногих, почти неприступных для людей районов, где эхиры все еще продолжали сопротивляться. Но, по мнению полковника, исход борьбы за архипелаг был уже предрешен. Скоро, очень скоро Гаррет отвоюет все острова до единого и схлопочет себе если не повышение, то награду точно.

Наконец, сияющий и пахнущий дезинфектором, коридор закончился.

– Хьюстон! – полковник резко открыл дверь в палату и выхватил из рук «больного» цветастый альманах. – Я не могу спокойно существовать от осознания того, что ничтожество вроде тебя прохлаждается тут, пока все нормальные люди вкалывают на солнцепеке!

Хьюстон встал с кушетки. Его слегка мутило. Он провел в медблоке всего ночь и успел перенести кроме перевязки раненого плеча еще кучу достаточно неприятных процедур по освобождению организма от избыточного количества морской воды, которая, помимо всего прочего, еще и светилась в темноте. Хэнс чувствовал себя после этого преотвратительно и слегка жалел о проявленной слабости. В конце концов, организм мог очиститься самостоятельно, по крайней мере, при этом не присутствовали бы две симпатичные медсестрички с сочувствующими лицами.

Кроме этого, Хэнса обкололи антибиотиками и взяли большое количество крови из вены для каких-то целей, о которых он не знал. Да и, в общем-то, не хотел знать.

– Как твое плечо? – спросил Гаррет, легонько ударив Хьюстона как раз по раненой руке.

Хэнс поморщился, но ничего не ответил.

– Собирайся. Лечение окончено.

Сержант начал складывать вещи, делая это нарочито медленно и всем своим видом показывая свое хреновое состояние.

– Шустрее! – рявкнул Паркер. – Нюни будешь распускать дома.

– Хотите отправить меня домой? – не удержался Хэнс. – Чем обязан такой чести?

Паркер больно пнул его под коленку. Нога беспомощно подкосилась, но Хьюстон сумел сохранить равновесие, схватившись за кушетку.

– Командир, умудрившийся потерять свой отряд, находясь при этом в глубоком тылу, заслуживает, как минимум, принудительных работ и лишения жалования. Поэтому в твоем положении я хорошенько бы подумал, прежде чем дерзить подобным образом.

– При всем уважении, сэр, – произнес Хэнс, выделив слово «сэр», как если бы хотел выплюнуть его. – Отряд Дженкинса погиб под вашим огнем, во время обстрела эхирского расчета, который, к слову, прятался у вас прямо под носом, и делал это достаточно успешно. Я лишь принял командование после гибели капитана…

– Командование над кем? – Гаррет демонстративно заглянул Хьюстону за спину, потом обвел взглядом палату. – Что-то я не вижу здесь никого из твоих подчиненных.

– Они все погибли… Сэр.

– Находясь на нашей территории? Хотелось бы узнать, при каких обстоятельствах это произошло.

Спорить с начальством было бесполезно, и Хьюстон решил, что промолчать будет значительно «дешевле».

– Разговор окончен, – сказал Паркер, разворачиваясь, чтобы уйти. – Жду тебя через четверть часа в своем кабинете. С подробным отчетом. И убери с лица выражение несправедливо обвиненного. Оно тебе не поможет.

С этими словами он вышел. Только сейчас Хэнс заметил санитарку, испуганно стоявшую в стороне. Положение было дурацким. Хьюстон не стал оправдывать себя какими-либо действиями, а просто переоделся, собрал вещи и направился в кабинет полковника.

Коридоры. Белые, стерильные, блистающие чистотой, сооруженные из быстромонтируемых панелей за несколько дней. Как, впрочем, и вся стоянка Паркера. Пройдет совсем немного времени, и стены их покроются зеленым, светящимся в темноте налетом. Да, эти микроскопические существа, присутствующие в водах Гайгана, обладают просто поразительной вездесущностью.

Неподготовленный человек через пару дней пребывания в этом, излучающем слабый свет мире, начинает испытывать острый дискомфорт. Кто-то привыкает, кто-то пытается страдать иофобией, верминофобией, хромофобией и прочими, по большей части вымышленными страхами. Впрочем, день на Гайгане обладает вполне земными качествами, и те, кто не смог выдумать себе фобии, связанной с зелеными вездесущими микроорганизмами, непременно начинают страдать боязнью открытого пространства, чему обязывает Великий Океан.

В общем, любой человек, прибывший на эту планету, чувствует себя не в своей тарелке достаточно продолжительное время.

Хьюстон покинул медблок. Непроизвольно сощурившись от яркого солнечного света, он остановился на выходе и, дав глазам немного привыкнуть, позволил себе осмотреться.

Взлетная площадка с приземляющимся челноком. Техники, разбегающиеся в разные стороны, дабы не попасть под реактивные струи идущего на посадку корабля. Несколько военных джипов. Пара танков. Скелет какого-то летательного аппарата, валяющийся в стороне. Солдаты, марширующие на плацу. Выцветший флаг ВКО над одним из строений, с маниакальным упорством пытающийся оторвать свое тряпочное тело от флагштока. Типичный будний день на военной базе в относительно мирное время.

«Судя по всему, кабинет полковника находится в сооружении с флагом», – решил Хэнс и направился туда.

Немного задержавшись на КПП, пока выясняли его личность и принадлежность к армии, Хьюстон все же проник в обдуваемое прохладным, протянутым через кондиционеры воздухом здание военного начальства.

После пятиминутного блуждания по коридорам, увешанным агитационными плакатами и прочей призывной макулатурой, Хэнс обнаружил дверь кабинета с надписью «Полковник Гаррет Паркер».

Рапорта Хьюстон составить естественно не успел, Паркер просто не дал ему на это времени, но дело было вовсе не в отчете. Сержант подозревал, что полковник вызвал его неспроста, скорее всего Хэнсу предстоит выполнить какую-то грязную работу. Разумеется, после того, как Гаррет унизит его основательно и поиздевается вдоволь. Такова солдатская жизнь, и с этим ничего не проделаешь. Начальство в армии любит показать подчиненным, «кто здесь главный», и делает это не столько в воспитательных целях, сколько ради укрепления собственного «я».

Пару раз стукнув в дверь и не дождавшись ответа, Хьюстон вошел внутрь.

В кабинете было чисто и светло. Обстановка дотошно скромная: стол, пара кресел, жалюзи на окнах, вентилятор под потолком и непременный флажок на столе. Полковник стоял у окна, глядя на улицу и заложив руки за спину.

– Сэр? – спросил Хэнс.

– Входи, – ответил тот спокойно, не поворачиваясь.

– По поводу моего отчета…

– Отставить отчет.

Естественно «отставить», Хьюстон мог бы стать армейским пророком, если бы существовала такая должность.

В остальном он ошибся.

Казалось, Паркера подменили. Он не стал осыпать Хэнса колкостями и обвинениями, а сразу перешел к делу.

– Отправишься в квадрат Б-27 в составе отряда под командованием сержанта Бута. Подчиняешься ему безоговорочно. Я не лишаю тебя звания, но в этой операции ты рядовой. Понятно? Начнешь стучать себя в грудь, моментально отправишься на строительство плотин в сектор Доле уже простым солдатом.

– Так точно, сэр.

– Отлично. Тебе объясняю все отдельно, потому что во время брифинга ты прохлаждался в медблоке.

Хэнс хотел было возразить относительно «прохлаждения», но полковник не дал ему открыть рта.

– Итак, – продолжил он. – Б-27, середина чертового океана. Глубина пять тысяч метров. В данном квадрате обнаружился рухнувший звездолет. Наш звездолет. Это грузовое судно. Такие использовались для перевозки скота или каких-то сельскохозяйственных материалов на ранней стадии колонизации Гайгана. Отсеки корабля заполнены воздухом, поэтому он держится на плаву. Не знаю, принесло его течением или он недавно свалился, суть здесь в другом. Махина привлекает эхиров. Сейчас, когда архипелаг практически наш, мне не нужны здесь незваные гости. Поэтому твоя задача избавить меня от этой кучи дерьма, которая так манит к себе всякого рода мелкоту. Заминируешь обшивку и пустишь посудину на дно. Все. Проще некуда.

– Так точно, сэр.

– Вопросы?

– Почему не продырявить скотовоз с орбиты? Ну, чтобы не рисковать людьми.

– Хороший вопрос, – похвалил Паркер способность Хьюстона мыслить глобально. – Эхиры сбили наш спутник наведения над этим сектором. Не так давно. Просить флот просветить квадрат и выполнить нацеливание самостоятельно – достаточно хлопотное дело. Я не люблю лишние хлопоты и переговоры, еще больше я не люблю кого-то просить. Так что, увы.

«Естественно, – подумал Хэнс. – Приказ отдать значительно проще, чем что-то делать самому».

– Обстрелять весь квадрат? – спросил он вслух.

– А вот это плохое предложение. Зачем тратить тонны боеприпасов, когда проблему можно решить парой умело установленных зарядов.

Хэнс не стал спорить. Ценность человеческой жизни на войне обратно пропорциональна его званию, а в этой операции он рядовой. Рядовой значит мясо, как и весь отряд, с которым ему предстоит отправиться на задание. Мясо на войне дешевле боеприпасов.

– Вопросов больше нет, сэр.

– Отлично, тогда избавь меня от своего присутствия. Если поторопишься, нагонишь сержанта у складов. Бут насчет тебя в курсе.

Хэнс вышел.

«Отряд» сержанта Бута состоял из четырех человек, включая самого сержанта, Хьюстон был пятым. Знакомство прошло гладко. Бут оказался чернокожим здоровяком и при встрече лишь презрительно плюнул в сторону. Остальные просто проигнорировали Хэнса. Все без исключения строили из себя «ветеранов», поэтому Хьюстон тоже решил придерживаться подобной модели поведения, правда, получалось пока не очень.

Они, молча, забрали со склада экипировку, оружие и оборудование для «вскрытия» упавшего корабля. До прибытия транспорта оставалось немного времени, и сержант отдал команду «вольно». Солдаты, чувствующие себя и без того вполне расслабленно, начали тихонько переговариваться, изредка косясь на Хэнса. Дабы сделать вид, что ему все равно, Хьюстон просто отвернулся, чувствуя, однако, намечающийся подвох.

– Ты пропустил инструктаж, – голос Бута, полностью соответствовал его внешности и вызвал у Хэнса легкое сокращение мышц от неожиданности.

– Я получил его у полковника Паркера, сэр, – ответил он, изо всех сил стараясь не пасовать перед начальством.

– Мне плевать на Паркера. Сейчас ты подчиняешься моим приказам. И ты, – он ткнул в Хэнса черным пальцем, – пропустил инструктаж.

Хьюстон не знал, что на это ответить. Сержант неспроста стал накатывать. Он явно хотел взвалить на него какие-то обязанности, а пропуск инструктажа был лишь предлогом.

– Полагаю, – осторожно проговорил Хэнс, – повторять его для меня персонально никто не будет.

– Именно, – ответил Бут, раскуривая потухшую сигару. Потом добавил: – Рядовой, пропустивший данное событие, я подчеркиваю – важное событие, не допускается до боевых действий.

Сержант поднял бровь, приглашая Хьюстона задать вполне резонный вопрос.

– И что же он тогда делает… сэр? Если не участвует в боевых действиях, – Хэнс не смог скрыть иронии, понимая, что отступать уже некуда и сопротивляться тоже.

– Он тащит оборудование, – подытожил Бут, указывая на внушительного размера сумку, ждущую неподалеку.

Прекрасно. Этого и следовало ожидать. Хьюстон даже вздохнул с облегчением. Всего лишь сумка, которую кому-то было лень тащить. Причем дело было вовсе не в лени, а в желании «пощупать» новичка и посмотреть, каков он «внутри».

Послышался шум двигателей идущего на посадку челнока.

– Так, внимание! Команда на погрузку! Взлет через пятнадцать минут! Вперед! Вперед! – сержант пару раз хлопнул в ладоши. – Прохлаждаться будете, когда вернемся!

Солдаты нехотя побрели к посадочной площадке.

Хэнс взвалил сумку на плечо. Она, к слову, оказалась чертовски тяжелой. Внутри что-то брякнуло, издав металлический звук.

– Там домкраты, – пояснил сержант, оборачиваясь. – Смотри, не поломай.

Хьюстон заметил, как Бут легонько хлопнул ладонью за спиной по пятерне, подставленной одним из его подчиненных.

Хэнсу оставалось лишь беспомощно усмехнуться на это действие.

Двигатели транспорта недовольно завыли, отрывая челнок от взлетной площадки. Переборки заскрипели, по корпусу пошла легкая вибрация. У Хэнса заложило уши, а к горлу подобралась тошнота. Он давно не летал.

– Только не на пол, – крикнул Бут, заметив состояние подчиненного и ткнув пальцем в сторону открытого борта.

– Вот только не надо загрязнять океан, господа, – произнес солдат, сидевший напротив Хьюстона.

Его реплика вызвала редкие смешки сослуживцев.

Хэнс быстро пришел в норму.

– Все в порядке, – сказал он, понимая, что это особо никого не волнует.

– Эй, Хадсон, – обратился к нему все тот же солдат, пытаясь перекричать шум двигателей челнока и вой ветра, проникающий через открытый борт.

– Хьюстон, – поправил Хэнс.

– Не суть. Ты откуда такой взялся?

Транспорт вылетел за пределы острова и лег на заданный курс, повернув слегка в сторону. Шум ветра значительно ослаб. Солнце было в зените, воды Великого Океана при дневном свете казались черными. Кое-где, сквозь волны виднелись крупные рыбы, следующие за тенью отбрасываемой челноком, периодически выпрыгивая из воды на манер земных дельфинов.

– Отряд Скотта Дженкинса, подразделение семь, – ответил Хьюстон.

– Скотт Дженкинс? Что-то не слышал о таком. Хэнс лишь пожал плечами.

– Я о вашем сержанте тоже ничего не знал, пока не довелось встретиться, – подытожил он, пытаясь удержать разговор.

– Быть того не может. Его весь Гайган знает. Он у нас выдающаяся личность, – солдат слегка подался вперед и произнес вполголоса. – Ходят слухи, что наш сержант произошел прямо от обезьяны.

Фраза вызвала взрыв всеобщего хохота.

– Отставить балаган, – проорал сержант, оторвавшись от карты и выронив огрызок сигары изо рта во время реплики. – Я тоже кое-что знаю о твоих предках, которые когда-то вышли на сушу прямо из огромной лужи дерьма. Будешь продолжать в том же духе – остаток пути преодолеешь вплавь.

Солдаты замолкли, но улыбки от недавнего представления еще долго не сходили с их лиц. Наконец сосед Хэнса нарушил всеобщее молчание.

– Дай пять, пельмень, – произнес он. Хьюстон хлопнул его по руке.

– Я Байерс, Майк Байерс. Не обижайся за домкраты, мы тебе типа посвящения устроили. Думали, пальцы станешь гнуть. А ты ничего, молодец. Как тебя там?

– Хэнс.

– Точно, Хэнс. Это Крис – стрелок, там – Джон, он взрывотехник, – крикнул Майк, указывая на каждого по очереди. – Пилота зовут Рамон, но мы его зовем Амиго, нуты понимаешь.

Хьюстон понимал. Он заметил, что пилот резко отличается от остальных солдат загорелой кожей и внешностью героя латинских мыльных опер. Эдакий красавчик Дон Педро. Хэнс улыбнулся собственным мыслям.

– А Байерса мы зовем Сестричка, – произнес пилот, поворачиваясь к ним.

– Получению этого прозвища поспособствовала одна чрезвычайно пикантная история, он тебе расскажет потом.

– Иди к черту! Рамон. Следи лучше за дорогой.

Хэнс лишь усмехнулся. Его «приняли в команду». Да, солдатская жизнь проста как четвертак, пока не начинает литься кровь.

– А твое назначение, Байерс? – спросил он.

– Мое? Я просто мясо.

Да, насчет четвертака Хэнс погорячился. Все же, несмотря на всю свою простоту, солдаты понимали, кто они и какую роль играют в этой войне.

А вся эта бравада не что иное, как защитный рефлекс. Попытка мозга оградиться от стресса, вызванного постоянным ожиданием смерти. Хьюстон был зелен по сравнению с ними и многого не знал обо всех «прелестях» солдатского бытия.

То, что он получил сержанта, не понюхав, как следует, пороху, это лишь привилегия тех, кто поступил в учебку не с гражданки, а с военной кафедры училища. Начальство не очень-то жаловало таких кадров и часто держало их в запасе, на «черный день», так сказать.

Хэнс снова усмехнулся. Он вспомнил, при каких обстоятельствах принял командование, и что пробыл командиром всего несколько часов. Его «черный день» действительно был чернее некуда.

– Ну, а ты кто, Хэнс? – прервал его мысли Байерс.

– Я тоже, – ответил Хьюстон, откидываясь назад. – Мясо.

Полет занял пару часов. Все остальное время каждый был занят собственными мыслями, лишь Байерс периодически вступал в перепалки с пилотом, да сержант Бут гавкал на них, пытаясь успокоить.

– Погода может испортиться, – вдруг произнес Бут, указывая вперед. – Поэтому действуем максимально быстро и слаженно.

Солдаты молчали, каждый понимал, что без трудностей не обойтись.

На горизонте появилась темная полоса – вестник приближающегося шторма. Это могло осложнить задачу, но все надеялись, что успеют потопить корабль, прежде чем стихия разыграется.

– Гляньте туда, – подал голос Крис.