Навстречу мечте

В лодке было тесновато; Лана втиснулась между Шелл и Китти и присела на сырую деревянную перекладину, положив на колени сумку и альбом.

Аарон дернул за пусковой трос, и мотор ожил.

Лодка двинулась вперед, бухта наполнилась запахом дизельного топлива и рыбы. Лицо обдувал прохладный ветерок. Под весом пассажиров лодка осела почти до уровня воды – стоило только протянуть руку, и можно было коснуться поверхности.

Ночь стояла тихая и спокойная. Они проплывали мимо ярких лодок «банка» – так здесь называлось традиционное рыболовное судно, похожее на узкое каноэ. Ребята непринужденно болтали, но Лана и Китти сидели молча. Они смотрели вперед, где в темноте постепенно проступали очертания темно-голубой яхты – ее корпус освещала луна. Лана попыталась охватить взглядом всю яхту целиком. Изящное длинное судно с двумя крепкими мачтами. В лунном свете показалось имя яхты, написанное витиеватыми белыми буквами: «Лазурная».

Лана попробовала это слово на язык, и на нее вдруг нахлынула волна смешанных чувств – волнение, предвкушение, страх.

Они устроились ближе к корме яхты – в кубрике, как сказал кто-то из ребят, и Китти очень рассмешило это слово. Пили ром с колой. Лана держала между пальцами косяк – откуда он вообще взялся? – с палубы доносилась музыка. Яхту слегка качало на волнах, будто море пело колыбельную, и Лана почувствовала, как все тело расслабляется.

Шелл устроила им экскурсию: повела под палубу, показала жилые помещения и тесноватую кухню, камбуз, очень чистую, если не считать кучи пустых бутылок из-под пива в углу. В передней части яхты расположились три маленькие каюты с койками, а в задней – две каюты побольше с двуспальными кроватями, там обосновались Аарон и Денни.

Лане понравилось их простое жилище, где пахло нагретым деревом и лаком. Она никогда раньше не бывала на яхте и теперь не спеша разглядывала все детали судна, чтобы потом его нарисовать: полка в салоне, заваленная книгами в мягкой обложке с распухшими от соленого воздуха страницами, стопку которых подперли большой «Энциклопедией мореходства»; два небольших гамака для хранения фруктов под потолком камбуза; развернутые карты, прижатые к столу красивой морской раковиной.

Китти допила ром и отставила в сторону пустой стакан.

– Все еще не могу поверить, что вы живете на яхте. Кстати, чья она?

– Капитан – я, – ответил Аарон.

Лана так и думала – заметила, как он заботливо погладил штурвал, когда они поднялись на борт, как внимательно осмотрел палубу, явно проверяя, все ли в порядке.

– Значит, вы просто плывете и останавливаетесь там, где хочется? – поинтересовалась Китти.

– В общем-то да, – кивнул Аарон.

Из разговоров Лана поняла, что всего на яхте пять человек: Аарон, Денни, Генрих, Шелл и Жозеф, пятый член команды, который курил в стороне от всех, на носу яхты. Денни предложил ему присоединиться к компании, но Жозеф лишь отмахнулся и, сказав, что хочет спать, ушел вниз. Говорил он с мелодичным французским акцентом.

Тянулась ночь, по стаканам разливали ром – еще и еще. Лану окружали разговоры и смех Китти, который становился все более размытым, почти текучим. Стоя на якоре, яхта медленно покачивалась, а вдалеке, за темными водами, мелькали огни города. Лана и представить не могла, что это только начало.

Глава 3. Тогда

Лана проснулась от легкого покачивания. В голове пульсировала боль, и она потерла лоб. Еще с закрытыми глазами почувствовала, что светит солнце, услышала звук работающего мотора и плеск воды поблизости.

Она постепенно разлепила глаза и увидела не стены, не потолок, а небо. Поморгала, привыкая к яркому дневному свету. Лицо обдувал легкий ветерок. Лана попыталась встать, но все вокруг поплыло, закружилось. Попробовала еще раз… Земля будто уходила из-под ног. Наконец стало ясно: они с Китти лежат в гамаке. Повернув голову – ее снова пронзила боль, – Лана увидела море, небо и палубу яхты.

– Кит… – прохрипела Лана.

Китти моментально проснулась и вскочила, словно ее подключили к розетке – волосы всклокочены, взгляд удивленный.

– А? Что?

Лана снова поморгала, пытаясь разглядеть бухту, рыболовные лодки-банки, очертания города, но земля казалась лишь размытым пятном вдалеке.

– Мы плывем.

– Твою ж мать! Что вчера было? – смеясь, вскрикнула Китти.

– Вчера был ром. – С другого конца палубы незаметно подошла Шелл – принесла кофе.

Лана потянулась за кружкой.

– Боже, ты наша спасительница.

– Вы что, похитили нас? – спросила Китти, отпивая кофе.

Шелл улыбнулась.

– Аарон хочет с приливом добраться до одного местечка вверх по течению, так что выдвинулись мы рано. К обеду вернемся в бухту.

Китти протерла глаза и надела солнечные очки, которые каким-то чудесным образом уцелели после ночи в гамаке.

– Как вам спалось наверху? – поинтересовалась Шелл. – Я сама здесь устраиваюсь, когда в каюте слишком жарко, но бывает сыровато.

– Думаю, мы и не заметили. – Лана выбралась из гамака, встала и вздрогнула от жгучей боли в лодыжке.

– Как нога? – спросила Китти.

Лана попробовала перенести вес на больную ногу.

– Терпимо.

– Доброе утро.

К девушкам подошел Жозеф в шортах и мятой рубашке. Худое лицо с заостренными чертами, волосы темные и стильно растрепанные.

– Простите, что вчера ушел и толком не пообщался с вами. Хорошо посидели?

– Вроде да, насколько я помню, – ответила Китти.

– Нам до сих пор не верится, что вы живете здесь, на яхте, – добавила Лана.

– Мне тоже, – улыбнулся Жозеф. – Нам всем повезло оказаться на ней.

Лана кивнула.

– Ты давно здесь?

– Чуть больше месяца. Зато какой месяц!.. Другие ребята тут уже намного дольше…

– Шелл! Жозеф! – раздался крик Аарона.

Все обернулись. Аарон в выгоревшей на солнце кепке стоял у штурвала. В его позе сквозило что-то властное: широко расставленные ноги, одна рука на штурвале, высоко поднятый подбородок.

– Поднимаем паруса!

Жозеф повернулся к Лане и Китти.

– Сейчас увидите нас в деле.

Лану окружили звуки: вот хлопает парус, когда его поднимают, вот скрипит натягиваемое полотнище, резкий поток ветра наполняет и расправляет гордый парус. Яхту качнуло, и Лана схватилась за страховочный трос.

Через пару секунд мотор заглушили, и теперь слышен был лишь шум волн и ветра. Лана вытянула шею, чтобы получше разглядеть парус: его могучий изгиб, уходящий ввысь в ясное голубое небо, завораживал.

Лана никогда прежде не бывала на судне, а уж тем более на такой яхте. Сама мысль о том, что тебя несет по морю силой ветра, казалась невероятной. Было в этом движении нечто стихийное, нечто поразительно мощное. Ветер поддевал край платья, ерошил волосы, а Лана глубоко вдыхала теплый соленый воздух.

Она осмотрела всю яхту целиком: на потертой палубе из тика кольцами сложены тросы, к поручням привязаны две доски для серфинга и еще одна – для серфинга с веслом. «Это совсем другая жизнь, – подумала Лана. – Совсем другой мир».

Из каюты поднялся Денни, – из-под выцветшей серой бейсболки торчали тугие кудряшки. Он увидел Лану и улыбнулся.

– Вы с нами?

– Похоже на то.

Китти и Лана наблюдали за слаженной работой команды – все двигались непринужденно, каждый знал свое место. Загорелые, босоногие, они походили на экзотическое племя путешественников, которых занесло сюда с дальних берегов.

Через час Денни махнул Лане и Китти на нос яхты.

– Становитесь туда. Подойдем близко к берегу.

Подруги осторожно пошли вперед, стараясь сохранить равновесие на ветру. Китти обхватила Лану за талию и положила голову ей на плечо. Вдалеке проступали очертания суши – горные вершины, из трещин в которых под невероятными углами росли деревья и кусты.

– Обалдеть, да? Поверить не могу, что мы ночевали на яхте.

– Ага, – ухмыльнулась Лана. – Куда круче, чем уснуть в автобусе.

Прошлым летом они ездили на концерт в Лондон, а потом Китти как-то уболтала музыкантов подвезти их с Ланой до дома на гастрольном автобусе. Через восемь часов Лана и Китти проснулись в Вулверхэмптоне с ужасным похмельем и двадцатью тремя фунтами в карманах.

Море искрилось на солнце. Лана глянула за борт – они выходили на мелководье, и вода становилась прозрачнее, приобретая зеленовато-голубой оттенок. То тут, то там виднелись кораллы.

– Боже, как же хорошо, что мы не в Англии.

Китти взглянула на подругу.

– Как ты после всего этого?

Под «всем этим» Китти имела в виду отца Ланы.

– Сейчас все нормально.

Скалы были так близко, что, казалось, до них можно дотянуться рукой. Судно двигалось вперед вдоль утеса.

Обойдя скалистый выступ, они вошли в изумрудно-зеленую лагуну, где из воды торчали огромные рифовые пики. Дальше тянулся безлюдный пляж с белым песком, а за ним возвышался непроходимый лес.

– Мы в раю, – улыбнулась Китти.

Они стали на якорь в лагуне, а потом, втиснувшись вместе в лодку, добрались до берега. Лана зарылась пальцами в песок, в тысячи прекрасных мельчайших раковин и частичек белого коралла.

Шелл расстелила покрывало и устроилась в тени пальмы, Лана и Китти сели рядом с ней. Со вчерашнего дня они так и не переоделись и по-прежнему были в купальниках. Китти стянула с себя шорты, легла на спину, подложив руки под голову и подставив солнцу подтянутый живот. Лана сидела, уперевшись локтями в колени, и слушала Шелл – та плела браслет из кожаной тесьмы и одновременно рассказывала историю яхты.

– Первый раз я услышала о «Лазурной» от одних путешественников во Вьетнаме. Давно ходили слухи, что где-то на воде есть община мореходов, путников и любителей приключений, которые заплывают в безлюдные бухты, становятся на якорь у пустынных берегов, спят под открытым небом, ловят огромные волны на серфе и готовят рыбу на ужин. Такая жизнь казалась мне раем, и вот те туристы сказали, что яхту видели. – По лицу Шелл расплылась улыбка. – В общем, в поисках «Лазурной» я отправилась на запад, в сторону Таиланда, хотя до конца и не верила, что яхта действительно существует. И о чудо, я нашла ее! Увидела в тихой бухточке на западе острова Самуи и сразу поняла, что должна попасть на борт. – Шелл отложила браслет, который плела, и продолжила: – Я поплыла к яхте. В кубрике сидел парень и штопал парус – Аарон. С парусом у него ничего не выходило, так что я представилась и показала, как сделать стежки более крепкими. Папа у меня моряк, и я за свою жизнь починила немало парусов, – объяснила она. – Весь день я провела на яхте, помогая Аарону, а когда мы закончили штопать, я спросила, можно ли мне остаться на «Лазурной».

Все койки на тот момент были заняты; я согласилась на гамак. Первые три недели спала под открытым небом, просыпалась вся в росе и комариных укусах, но наслаждалась каждым мгновением. Потом один парень-датчанин уехал, и я заняла его койку. С тех пор прошло уже больше года.

Денни тут дольше всех, присоединился к Аарону еще в Австралии. Потом были две милые девчонки из Швейцарии, они уехали месяца три назад. Это разбило мне сердце, – призналась Шелл, – ведь я влюбилась в одну из них, Леа. Безответно, конечно, – ее в Швейцарии ждал парень, но она все равно была прекрасна. Тут бывает много народа – кто-то остается на пару недель, а кто-то на несколько месяцев. Генрих, например, с нами уже полгода. Классный парень, и на яхте без него никуда – он способен починить что угодно: мотор, дверцы шкафчика, трюмные насосы. А Жозеф на «Лазурной» недавно. Держится в основном в стороне, но я вижу, что ему нравится. – Шелл развела руками. – Ну вот, про всех вам рассказала.

Лана и Китти переглянулись и в глазах друг друга увидели искру. Они обе поняли: надо стать частью этой команды.

Лана ненадолго уснула в тени и проснулась от того, что Китти толкнула ее в бок и прошептала:

– Куда все делись?

Лана встала и протерла глаза, щурясь на ярком солнце. Шелл рядом не было, да и остальных тоже. Лана осмотрела пустынную бухту: белый коралловый песок, прозрачная голубоватая вода омывает берег. И на берегу никого. Они с Китти остались одни в безлюдной бухте, куда можно добраться только на лодке.

Едва в голове начал зарождаться страх, как Китти вдруг заметила что-то слева от утеса.

– Смотри, – показала она рукой в сторону скалы. – Лодка здесь.

– Господи, ты меня до инфаркта доведешь. – Лана прижала руку к груди. – Я уж подумала, что нас бросили.

Ребята сидели в лодке и разговаривали. Высказывались по очереди, лица у всех были серьезные. Стройный Денни кивал, скрестив руки на груди. Когда заговорил Жозеф, Аарон обернулся и посмотрел в сторону Ланы и Китти. Лана не поняла, смотрит ли он на них, и робко помахала. Аарон не отреагировал и повернулся к остальным.

По рассказам Шелл, на яхте живут странники и любители путешествий. Но привела ли их сюда жажда приключений? Или у каждого была причина сбежать от прошлого?

– Мы ведь правильно поступили, когда уехали? – Лана вдруг посмотрела в глаза Китти.

В ту ночь, когда Лана, потрясенная находкой в спальне отца, появилась на пороге Китти, она решила, что уедет из Англии. Китти приобняла подругу, посмотрела на нее и сказала:

– Тогда я с тобой.

Следующим утром, пока Китти пекла блинчики, они обсудили дальнейшие планы, и Китти призналась, что подумывает бросить актерскую карьеру.

– Меня это убивает, – объясняла она, поворачивая сковороду, чтобы тесто равномерно растеклось по поверхности. – Прослушивания. Отказы. Придирки. На прошлой неделе я пришла на пробы для рекламы пылесоса – рекламы, мать твою! – а тот тип говорит: «Приходи, когда протрезвеешь». – Китти фыркнула. – А я даже не пила!.. Нет, ну ты можешь поверить?

– В то, что не пила?

Китти в шутку стукнула ее по плечу.

– Боюсь, я больше так не выдержу.

– Но ты замечательная актриса.

– Думаешь? – Китти подцепила края блинчика деревянной лопаткой. – В Лондоне полно таких, как я – двадцатилетних девчонок, пытающихся обратить на себя внимание. Это тяжело, Лана. К тому же… В общем, я даже не представляю, чем еще могла бы заниматься. Я больше ничего не умею. – Китти подбросила блинчик, и он аккуратно шлепнулся на сковороду обратной стороной.

– Ты умеешь подбрасывать блинчики.

– Представляю резюме – «Китти Берри, профессиональный подбрасыватель блинчиков»!

Именно в те долгие выходные в захудалой квартирке Китти, пока в окно хлестал дождь, подруги, крутанув глобус, задумали свой отъезд.

Поразительно, как легко можно разобрать по кусочкам прежнюю жизнь. Лана уволилась, отработав положенные дни, съехала со съемной квартиры, продала машину – и все за один месяц. Они с Китти планировали начать путешествие с Филиппин, а оттуда двинуться дальше. Посчитав, надолго ли хватит совместных сбережений, подруги решили, что уже на месте подадут на рабочую визу, как только кончатся деньги. Затем оформили туристическую страховку, запаслись солнцезащитным кремом, шлепанцами и спреем от комаров, сделали прививки от дифтерии и гепатита А. В суматохе Лана закружилась так, что спокойно выдохнула, только когда сошла по металлическому трапу в густую филиппинскую жару.

Теперь Китти смотрела на подругу, и в ее глазах отражалось солнце.

– Правильно ли мы поступили? – переспросила Китти, затем, широко улыбаясь, добавила: – Правильнее некуда!

Китти не хотелось плавать, поэтому Лана пошла одна, поражаясь ощущению невероятной легкости. Нырнула и опустилась почти к самому дну. Когда воздуха стало не хватать, выбралась на поверхность и быстро поплыла вперед, чувствуя, как напрягаются мышцы плеч и ног. Достигнув каменистого островка, вылезла из воды, выжала свои длинные волосы и устроилась у нагретого солнцем камня.

Вдруг у поверхности моря мелькнула загорелая спина, из-под воды высунулась трубка для плавания. Заметив Лану, Денни снял маску, вылез из воды и подошел.

– Увидел что-нибудь интересное? – спросила она.

– Тут потрясающие мозговые кораллы. И еще куча морских ангелов. – Денни залез на камень и плюхнулся рядом с Ланой. Взглянув на ее ногу, спросил: – Как лодыжка?

– Все хорошо, спасибо.

– Давно она у тебя? – Он заметил татуировку на другой ноге в виде крыла с длинными черными перьями.

– С семнадцати лет. Мы с Китти хотели сделать их вместе, по крылу у каждой, но она свалилась в обморок, как только увидела иглу в руках тату-мастера.

Денни рассмеялся.

– А ты все равно себе сделала.

Когда они вышли из салона, Китти подпрыгивала на месте и все повторяла:

– Черт возьми, Лана! Поверить не могу, что ты сделала себе татуировку! Как круто! Твой папаша с ума сойдет, когда увидит!

Однако отец ничего не сказал. Вряд ли он вообще обращал на нее внимание. Лана ходила по дому босиком и сидела, задрав ноги на журнальный столик, но он либо не заметил, либо решил промолчать.

Денни коснулся татуировки мокрой рукой. От его прикосновения по коже пошел жар, и Лана посмотрела на лодыжку так, будто та сейчас загорится.

– Необычная, – сказал он, искоса глядя на Лану. Необычная – в хорошем или в плохом смысле? Непонятно. Лана почувствовала, что щеки у нее краснеют. Надо что-то сказать.

– Вы с Аароном давно знакомы? Вы ведь оба из Новой Зеландии, да?

– Новая Зеландия – не маленькая страна, – с улыбкой ответил Денни. – Меня взяли на яхту в Австралии.

Лана кивнула.

– И как у вас получается? В смысле, плавать по всему свету в компании друзей, жить одним днем. Это так… – Лана искала подходящее слово. – Так нереально.

– Нереально? – улыбнулся Денни. В его золотистых бровях переливалось солнце. – Отлично сказано.

– На что вы живете? – спросила Лана и вдруг поняла, что вопрос мог прозвучать грубо.

– Стараемся особо не тратиться. Скидываемся по сто пятьдесят долларов в неделю на еду, воду, топливо и иногда плату за пристань. Если деньги остаются, откладываем на ремонт. У кого-то есть сбережения, к тому же мы не против подработать. Шелл вот делает украшения и продает туристам, а в портах еще и дает уроки йоги. У Жозефа, насколько я знаю, были отложены деньги. Не знаю, правда, чем займется Генрих – говорит, деньги у него скоро кончатся. Ну а я… я работаю прямо здесь.

– И чем ты занимаешься? – поинтересовалась Лана.

– Переводом. Перевожу книги с французского на английский.

– Никогда раньше не встречала переводчика. Так интересно! – Она взглянула на него по-новому. – И, наверное, очень сложно, да? Даже не представляю, как можно выразить мысли автора на другом языке.

– Это мне и нравится – постараться найти голос автора и передать его. Сложнее всего с юмором: перевести игру слов и вставить шутку в нужное место не так уж просто.

– Откуда ты знаешь французский?

– В детстве ездил с семьей на остров Реюньон. Там говорят на французском, и этот язык мне так понравился, что я решил поступить на французское отделение. Кстати, целый год я проучился на Реюньоне. После универа работал на полную ставку в одной технической компании, переводил документы, но это оказалось не для меня. Все смотрел в окно, мечтал. Вот и переключился на удаленную работу, стал переводить художественную литературу.

Лана понимала, каково это – мечтать оказаться в другом месте. Получив художественное образование, она была вынуждена проводить бесконечные дни в унылой страховой компании – приходилось платить за квартиру, тут уже не до творческих порывов. Каждый день Лана с нетерпением ждала перерыва на обед, чтобы выйти из мрачного офиса и прогуляться по парку.

С берега послышался громкий свист – Аарон звал всех к лодке.

– Похоже, пора возвращаться, – с сожалением произнес Денни.

«Лазурная» вернулась в бухту к полудню. Никто не предложил девушкам присоединиться к команде, а спрашивать Лане и Китти было неудобно. Аарон вез их к берегу на лодке, и подруги молча смотрели, как уменьшаются вдали очертания яхты.

Чем ближе к суше, тем сильнее нарастал шум города, будто собиралась гроза. От прежнего энтузиазма не осталось и следа, как только Лана вспомнила об удушающей жаре в их гостевой комнате и о клейковатых кебабах, которые они наверняка купят на ужин, пробравшись домой сквозь толпу людей и уличных собак по заваленному мусором тротуару.

Аарон пришвартовал лодку и держал ее ровно, пока подруги выбирались на берег. Перекинув сумку через плечо, Лана напоследок еще раз взглянула на «Лазурную». Теперь все казалось нереальным, как будто они с Китти побывали во сне и только сейчас начинают просыпаться.

Засунув руки в широкие карманы платья, Лана повернулась к Аарону.

– Спасибо, мы потрясающе провели время.

– Невероятно! – подтвердила Китти. – Лучший день за всю нашу поездку. А тот пляж просто… фантастика. Мы никогда не…

– Давайте за вещами, жду вас на этом же месте через два часа, – перебил ее Аарон. – Отплываем в восемнадцать ноль-ноль.

Лана изумленно уставилась на Аарона. Он вышел из лодки и с безучастным лицом скрестил руки на груди.

– Что, прости?

– То есть… вы берете нас в команду? – Губы Китти понемногу расплывались в улыбке.

– Мы проголосовали и решили вас взять. Жозеф переберется к Генриху и освободит каюту – если хотите.

– Охренеть! – закричала Китти, зажимая рот руками.

– Ты серьезно? Нам можно с вами? – спросила Лана.

Аарон кивнул.

– Но я еще не сказал, на каких условиях.

– Все что угодно, – сказала Китти.

– У нас четыре правила. Тому, кто нарушит их, на яхте не место.

Подруги энергично закивали.

– Первое: каждый вносит свой вклад: готовит, убирает, стирает, ведет судно, несет ночное дежурство – все, что понадобится. Не ждите, пока вас попросят, беритесь за работу сами. Знаю, у вас нет опыта в мореплавании; вам придется научиться. И побыстрее. Второе: все важные решения принимаем голосованием – куда плыть, что покупать, кого брать в команду. Третье: никаких отношений между членами команды. Лишние сложности нам ни к чему.

– У вас что, яхта безбрачия? – удивилась Китти.

– Я ничего не говорил про безбрачие. Я сказал: «Никаких отношений».

Китти ухмыльнулась.

– И четвертое, – продолжил Аарон. – Я вам не нянька, так что заботы не ждите. Каждый сам отвечает за свою безопасность: на яхте есть спасательные жилеты, страховочные тросы, спасательная лодка, сигнальные ракеты и аварийный радиомаяк. Попросите кого-нибудь из команды показать, как они работают, и надевайте жилеты или пристегивайтесь тросами, когда посчитаете нужным. – Он провел рукой по бритой голове. – Ну, не передумали?

Исполненная восторгом, Лана взглянула через плечо на яхту. Она взяла Китти за руку, и подруги переплели пальцы.

– Не передумали.

Глава 4. Теперь

Лана ходит туда-сюда по комнате, засунув руки глубоко в карманы платья. Картина еще не закончена, сохнет. Обычно в такое время она собирается на работу, но сейчас даже думать не может о том, чтобы идти в галерею и подавать кофе клиентам. В мыслях у нее только «Лазурная».

До Морского спасательного центра, который займется спасением команды, всего тридцать километров – Лана раз в месяц ездит закупать произведения искусства для владелицы галереи и проезжает мимо этого указателя. Лана берет мобильный и ищет в Интернете телефон спасательного центра.

Сидя на краю кровати, она набирает номер. Проходит несколько минут, пока ее не соединяют с кем-то, имеющим отношение к спасательной операции по «Лазурной». Наконец, Лану переводят на Пола Картера, координатора операции. У Пола сильный новозеландский акцент, и он говорит, что не вправе разглашать детали.

– Послушайте, – настаивает Лана, постукивая ладонью по деревянному каркасу кровати, – просто скажите, была ли на борту Китти Берри? Она из Британии, все ее родные там – я могу связаться с ними.

Лана сама удивляется своему властному тону. Нет, она не повесит трубку, пока не добьется ответа.

На другом конце слышится вздох.

– Ладно, подождите немного, – уступает Пол.

В ожидании Лана грызет ноготь на большом пальце – кожа отдает скипидаром – и вспоминает, как познакомилась с Китти. Им было по одиннадцать лет, в школе только что начался летний триместр. Лана радовалась потеплению: на большой перемене в такую погоду можно выходить на спортивную площадку и сидеть одной в каком-нибудь солнечном уголке, а не стоять посреди внутреннего дворика, пытаясь казаться невидимой. Лана доставала тетрадь и рисовала причудливые узоры на последних страницах – завитушки дыма, бурлящие потоки воды, вздымающиеся волны.

Она и раньше замечала Китти – девчонки жили на одной улице и вместе ездили на школьном автобусе, но никогда не общались. Китти собирала свои блестящие темные волосы в хвост высоко на макушке, оставляя свободные локоны у висков. За ней частенько увивалась целая толпа шумных мальчишек, которые носили рюкзачки так низко, что те хлопали по их костлявым задницам.

Лана сидела, скрестив ноги, и зачарованно наблюдала за пушистым семечком одуванчика, которое несло ветром в ее сторону. Белая пушинка кружилась в воздухе, сверкая на солнце. Интересно, каково это – быть невесомой? Лана протянула руку и осторожно поймала пушинку, представляя, как она щекочет кожу. Затем закрыла глаза и загадала желание. Лана не знала, делают ли так с одуванчиками, но загадала все равно.