Снова любить

Квинт Друзас расслабился, пребывая в хорошем настроении. Распивая вино со своими двоюродными братьями Титом и Флавием, он пристал к ним:

– Я слышал, что есть какая-то девчонка-рабыня на вилле вашего отца, которая созрела, как летняя дыня. Кто из вас виноват, а?… – Он шутливо ткнул пальцем в их сторону и усмехнулся.

Близнецы покраснели и виновато засмеялись.

– Точно не знаем, – признался Флавий. – С детства мы всем делились.

– Мать очень рассердилась на нас. Она говорит, мы должны найти себе пару и жениться до окончания лета, иначе станем причиной скандала, – сказал Тит своему старшему кузену. – У девушки случился выкидыш, поэтому мы никогда не узнаем, кто был отцом, хотя нам и не хотелось это знать.

– А отец говорит, мы не должны опускать свои ведра в колодцы, не зная, свежая ли там вода, – добавил Флавий.

– А вы выбрали себе невест, братья? – спросил Квинт.

– Нет еще, – ответил Флавий. – Отец собирается поискать их немного подальше Кориниума. Он говорит, пора освежить кровь в семье. Я думаю, ему не нравятся девушки, которые окружают нас здесь.

– Выбор не особенно велик, – заметил Квинт. – Мне повезло с моей любимой Антонией. Пусть боги пошлют вам обоим такую же удачу, мои юные братья, и пусть я доживу до празднования дня присвоения имени всем вашим детям. – Он поднял свой кубок и выпил.

Они, в свою очередь, приветствовали его.

– А что Кейлин? – спросил Квинт. – Скоро ли она найдет себе мужа? С каждым днем она становится все красивее. – Он посмотрел через комнату, туда, где сидела Кейлин со своей матерью. – Если бы я не влюбился в Антонию с первого взгляда, я был бы в отчаянии от потери вашей прелестной сестры. Кого бы она ни выбрала, ее избранник станет счастливым человеком.

– Кажется, нет человека, который бы увлек нашу сестру, – сказал Флавий. – Я буду очень удивлен, если отыщется такой. Иногда наша сестра ведет себя очень странно. Мы говорим, в ней больше кельтской, чем римской крови. Жаль, если она помрет девственницей.

– Еще вина, хозяин? – Высокий раб стоял рядом с Квинтом.

– Да, Като, благодарю. И наполни кубки моим братьям тоже, – весело приказал он.

В праздничную ночь на каждом холме пылали костры. Кельтский праздник в честь нового сезона земледелия отмечался всеми. Казалось, стирались барьеры между мужчинами и женщинами, свободными гражданами и рабами – все дружно плясали вокруг костров и распивали огромные чаши сладкого медового вина.

Гай Друзас Кориниум только что оторвался от своей жены в уединенной спальне пустого дома, когда ему показалось, что послышался шум. Поднявшись, он вышел в атрий узнать, в чем дело. Он так и не увидел двоих злоумышленников, которые появились сзади и мгновенно задушили его.

Кайна не поняла, что происходит, услышав глухой стук от падения какого-то тяжелого предмета. Она поднялась, чтобы посмотреть, в чем дело, но дошла лишь до середины спальни, когда в комнату ворвались двое мужчин.

– Я говорил тебе, она красавица, – сказал высокий.

Нетрудно было угадать их намерения. В ужасе Кайна начала отступать.

– Я дочь Берикоса, вождя добунни, – сумела выговорить она, хотя ее горло сжималось от страха.

Высокий схватил Кайну, прижался губами к ее рту, который только что принимал нежные поцелуи мужа. Кайна боролась с нападавшим как львица, царапаясь и плюясь. Засмеявшись, мужчина бросил ее на супружеское ложе и навалился сверху; его руки задрали ночную тунику. Другой мгновенно оказался у ее головы, заглушив рукой пронзительные крики. Кайна молила богов о скорейшей смерти.

Бренна вернулась на виллу рано. Она сопровождала Кейлин на праздник, но ее внучка вовсе не нуждалась в ней. Никто не мог выдержать капризы Кейлин, и, кроме того, девушка не хотела уединяться в темноте с каким-либо мужчиной. Она просто присоединилась к тем, кто танцует и поет.

Бренна споткнулась обо что-то в полутемном атрии. Нагнувшись, она с ужасом узнала своего зятя. Он был мертв. Ее затрясло. С огромным усилием она поднялась на ноги и с бьющимся сердцем побежала в спальню дочери. Кайна лежала обнаженная, раскинувшись среди скомканных окровавленных простыней. Бренна рухнула на пол, даже не поняв, что ей нанесли удар.

– Со старухой намного проще, – заметил Като небрежно.

– Но с молодой было забавнее, – ответил его напарник. – Какое сражение она нам устроила! Однако девчонка будет лучше всего. Прежде чем мы убьем ее, давай бросим кости, кому достанется ее девственность, а кому остатки.

Тит и Флавий, вернувшись домой совершенно пьяными от медового вина, даже не заметили своих убийц. На них напали из засады, быстро задушили, а затем притащили вместе с телом отца в спальню родителей, чтобы Кейлин не наткнулась на них.

Галлы ждали. Минуты превратились в час, затем в другой.

– Где же эта чертова девчонка? – ворчал раб что пониже.

– Мы не можем больше ждать, – сказал Като. Он показал пальцем в окно. – Уже светает. Мы должны поджечь дом так, чтобы он показался праздничным костром, и быстро убираться отсюда, пока не вернулись слуги. Девчонка не стоит того, чтобы нас поймали. Ты думаешь, Квинт Друзас спасет нас, если мы попадемся? Человек, который убил своих пасынков, чтобы они не могли получить его наследство, и убил семью своего дяди, чтобы завладеть его землями, не поможет нам. Я подозреваю, он убьет нас тоже, если сможет. Золото, которое он обещал, находится в потайном месте под статуей Юноны в нише. Давай заберем его и смотаемся. Я не верю, что этот римский мерзавец даст нам время, чтобы скрыться. Он явится за нами завтра. Мы же одурачим его, отправившись не в Галлию, а в Ирландию. Ему и в голову не придет, что мы удрали в этом направлении.

Бренна тихо лежала, впитывая его слова. Она молилась, чтобы они не обнаружили, что она все еще жива. Когда они уйдут, она как-нибудь сбежит, чтобы предупредить Кейлин об убийстве. Она с трудом сдерживала стон, кусая губы. Голова страшно болела. Она решила, что потеряла много крови. Только бы боги дали ей силы подольше остаться в живых, чтобы отомстить за Кайну и ее семью! Она больше никогда не попросит их ни о чем.

Бренна почувствовала запах гари. Услышала удаляющиеся шаги. Увидела две пары сапог, когда убийцы выходили в дверь, в спешке оставив ее приоткрытой. Она не двигалась. Надо убедиться, что убийцы ушли.

Вскоре спальня наполнилась густым дымом. Задыхаясь от едкого дыма, Бренна поняла, что больше не может оставаться здесь. Медленно, превозмогая боль, с кружащейся головой, она поползла к открытой двери и выбралась в атрий. Здесь не было мебели, которая могла бы гореть, как в других комнатах. Хотя атрий быстро заволокло густым черным дымом, она знала дорогу к двери. Ее чуть не стошнило, и, ухватившись за колонну, чтобы не упасть, мучимая сухими спазмами, едва держась на ногах, напрягая силы и спотыкаясь, Бренна пересекла атрий, добравшись наконец до главного выхода из дома. Ухватившись за дверную ручку, она, шатаясь, выбралась наружу, на прохладный, сырой воздух и, изнемогая, сделала еще несколько шагов от дома.

Вокруг никого не было. Нападавшие скрылись. Над ней сияла полная луна, безмятежно наблюдая за сценой кровопролития. Бренна жадно глотала свежий воздух, прочищая легкие, наполненные дымом. Она должна найти Кейлин!

Но получилось так, что Кейлин нашла ее. С развевающимися волосами она бежала по тропинке, но увидев бабушку, лежащую на земле, девушка остановилась и опустилась на колени.

– Бабушка! Дом горит! Что случилось? Где мать и отец? Мои братья? – Она взяла старую женщину под руки, пытаясь поднять ее. Бренна застонала. – О! Ты ранена, бабушка?! Почему никого нет? Рабы еще не вернулись с праздника?

– Уходи, дитя мое! Мы должны поскорее покинуть виллу! Нам грозит смертельная опасность… Помоги мне… Скорее! – с трудом проговорила Бренна.

– А наша семья? – повторила Кейлин, предчувствуя сердцем, что ответит бабушка.

– Мертвы. Все. Подойди и помоги мне. Нам нельзя оставаться здесь, Кейлин. Поверь мне, милая! – ответила Бренна, рыдая.

– Почему мы не можем подождать возвращения рабов? Мы должны сообщить властям! – сказала Кейлин отчаянно.

Бренна посмотрела внучке в лицо:

– У меня нет времени объяснять тебе. Ты должна поверить мне, если хочешь жить. Теперь помоги. Я ослабела от потери крови, а мы должны уйти, чтобы спастись.

Кейлин испугалась.

– Куда мы пойдем, бабушка?

– Есть только одно место, куда мы можем пойти, дитя мое. К добунни. К твоему деду Берикосу. Только он может спасти нас от этого дьявола. – Опираясь на внучку, Бренна тронулась в путь. – Нам предстоит одолеть всего несколько миль, ты ведь не знала этого, не так ли? Всю свою жизнь ты прожила всего в нескольких милях от Берикоса и не подозревала об этом. – Бренна замолчала, понимая, что ей нужны силы, если они хотят добраться до места живыми. Берикос должен узнать, что случилось. А потом, если это будет угодно богам, она умрет. Но Берикос должен знать.

– Я не знаю дороги! – воскликнула Кейлин. – Ты можешь показать мне дорогу, бабушка?

Старуха кивнула, но ничего больше не сказала.

Они сошли с наезженной дороги, и Бренна повела внучку вверх на один из холмов, а затем вниз к подножию другого. Их путь пролегал через невысокий густой лес; яркая луна освещала им дорогу. Ночь стояла тихая, обитатели леса давно замолкли. Лишь где-то начинала щебетать какая-то птица, сообщая о приближении рассвета. Иногда они останавливались передохнуть, но Бренна не могла себе позволить долго задерживаться. Она не боялась погони, но опасалась, что не выдержит и умрет. Они пересекли большой луг, где в предрассветном сумраке пасся олень, и вошли в другой лес. Небо над ними заметно посветлело. Они шли достаточно долго, и Кейлин чувствовала, что они уже приближаются к цели.

– Далеко еще, бабушка? – спросила она после нескольких часов ходьбы. Большей частью они шли вверх по холмам, и она устала от непривычной нагрузки. Легко представить, как должна была чувствовать себя старая женщина. Бренна давно уже столько не ходила, тем более в таком тяжелом состоянии.

– Недалеко, детка. Деревня твоего деда находится по другую сторону этого леса.

Лес начал редеть, засветилось небо, когда они вышли из-за деревьев. Перед ними вырос небольшой холм, на вершине которого виднелась деревня добунни. Внезапно перед ними появился юноша. Очевидно, он стоял на страже и был удивлен, увидев кого-то так рано. Затем его лицо просияло, когда он наконец узнал бывшую хозяйку дома.

– Бренна! Это ты?

– Я, Корио, – ответила Бренна, и ее колени подогнулись.

– Помогите мне! – вскрикнула Кейлин, тщетно пытаясь не дать бабушке упасть.

Корио, оправившись от изумления при виде Бренны, прыгнул вперед и подхватил теряющую сознание женщину.

– Иди за мной, – сказал он Кейлин и, не оглядываясь, начал быстро подниматься на холм.

Кейлин едва поспевала за ним. Ее волнение было велико, однако она успела заметить, что холм окружен тройными каменными стенами. За третьей стеной была деревня. Корио направился к самому высокому дому, Кейлин последовала за ним, войдя в большой зал. Вперед вышла женщина шести футов ростом, одетая в темно-синюю тунику. Она быстро взглянула на Кейлин, не скрывая одобрения, затем посмотрела на ношу Корио.

– Это Бренна, бабушка, она ранена, – сказал Корио.

– Положи ее сюда, мой мальчик, на скамейку, поближе к огню, – приказала пожилая женщина. – Теперь пойди и принеси мои лекарства. – Она посмотрела на Кейлин. – Ты брезгуешь или можешь помочь?

– Скажите, что надо делать, – ответила Кейлин.

– Я Сира, первая жена Берикоса, – представилась высокая женщина. – Ты дочь Кайны, не так ли? Ты похожа на нее.

– Да, я дочь Кайны. Меня зовут Кейлин. – Глаза девушки наполнились слезами. – Бабушка умрет? – спросила она.

– Пока не знаю, – ответила Сира честно. – Что случилось?

Кейлин покачала головой:

– Не знаю. Я вернулась домой после праздника костров. Дом был в огне. Бабушка лежала снаружи. Она говорит, что вся моя семья мертва, больше мне ничего не известно. Она настояла, чтобы мы пришли сюда. Она даже не позволила мне сообщить властям или дождаться, когда рабы вернутся с праздника.

– Берикос! – Голос Бренны звучал резко. – Я должна поговорить с Берикосом! – Она попыталась встать со скамьи.

– Лежи спокойно, Бренна, – сказала Сира. – Я послала за Берикосом, но если будешь противиться, ты умрешь и не скажешь ему то, что должна сказать. Сейчас отдыхай.

– Сира! Что я слышу? Бренна вернулась? – Другая женщина, не такая высокая, но повыше Кейлин, присоединилась к ним. Кейлин не помнила, чтобы она когда-либо видела это хорошенькое, миленькое лицо. В нем было что-то знакомое, но что – Кейлин пока не могла понять. Сейчас это лицо исказилось от горя. Голубые глаза наполнились слезами. – Бренна! Это ты! О, я никогда не думала, что увижу тебя опять!

– Маеве, – сказала Бренна тихо, но Кейлин почувствовала любовь в голосе бабушки. – Ты по-прежнему так же глупа, я вижу.

Маеве наклонилась и поцеловала окровавленный лоб женщины:

– А ты по-прежнему так же упряма и горда, сестра моя.

– Сестра? – Кейлин посмотрела на Сиру.

– Маеве – сестра твоей бабушки. Ты не знала об этом, детка? Да, я вижу, не знала.

– Почему бабушка называет ее глупой? – поинтересовалась Кейлин, понимая теперь, что лицо Маеве было копией лица Бренны, только немного моложе.

– Твоя бабушка и Берикос были не очень хорошей парой, – честно призналась Сира. – Они поженились поспешно, потому что страстно желали друг друга. Через некоторое время после этого твоя бабушка родила ребенка. Несколькими годами позже твой дед влюбился в Маеве, а она в него. Бренна была в ужасе. Она боялась, что сестра также будет несчастна. Она умоляла Маеве не выходить замуж за Берикоса, но та отказывалась слушать. Бренна обозвала ее дурочкой и относилась к ней так до сих пор, несмотря на то что брак между Маеве и Берикосом оказался удачным. – Сира повернулась к другой женщине: – Пойди и приведи Берикоса, Маеве. Он в доме Бриджит.

Корио вернулся с корзиной лекарств, и Сира принялась за дело. Она отрезала у Бренны прядь густых белых волос и покачала головой, увидев размеры раны. Положение оказалось намного серьезнее, чем она предполагала. Волосы Бренны слиплись от крови. Череп пробит, большой осколок торчит из раны. Сира с трудом представляла, как можно обработать такую рану. Очень осторожно она стала промывать рану вином, вздрагивая, когда Бренна стонала. Обильно посыпала сверху одним из своих целебных порошков, затем наложила повязку с чистым сухим мхом. За всю свою жизнь она никогда не чувствовала себя такой беспомощной.

Девушка стояла рядом с ней, ни разу не вскрикнув. Казалось, ее присутствие успокаивало Бренну. Откровенно говоря, Сира думала, что сейчас только покой, время и воля богов могут что-либо изменить к лучшему.

Корио на время вышел из зала и, вернувшись с маленькой чашей в руке, передал ее своей бабушке.

– Я подумал, может быть, тебе это понадобится для Бренны, – сказал он.

Она одобрительно улыбнулась:

– Да, это то, что надо. Ну, Бренна, выпей-ка! Это придаст тебе силы. Помоги ей немного приподняться, Кейлин.

Кейлин присела на скамью позади бабушки и осторожно приподняла ее.

– Что она пьет? – спросила Кейлин, заметив, что Бренна жадно потягивает маленькими глотками красноватую жидкость.

– Это бычья кровь, – ответила Сира. – Она очень питательна и поможет Бренне восстановить собственную кровь. – Сира сдержала улыбку, увидев на лице Кейлин отвращение. По крайней мере девочка не падает в обморок.

– Сира! – прогремел низкий голос. – Что происходит? Неужели то, что рассказала Маеве, правда?

Кейлин подняла голову. В зал вошел высокий мужчина с белоснежными волосами и такими же усами. Он был одет в темно-зеленую шерстяную тунику, вышитую золотой ниткой у ворота и на рукавах. На шее у него сверкало золотое ожерелье, отделанное зеленой эмалью. Такого великолепного украшения Кейлин никогда не видела. Широким шагом он направился прямо к скамье, где лежала Бренна, и посмотрел на нее.

– Привет, Берикос, – произнесла Бренна насмешливо.

– Так ты вернулась… – мрачно промолвил Берикос. – Благодаря чему мы удостоены такой чести, Бренна? Я думал, что никогда больше не увижу тебя.

– Я не такая, как ты. Ты стал старым, Берикос, – сказала Бренна. – Моей ноги здесь бы не было, если бы не Кейлин. Я скорее умерла бы в лесу, чем пришла к тебе. Но моя внучка… Я здесь ради нее, Берикос, а не ради себя.

– У нас нет ничего общего с внучкой, – ответил он.

– Берикос! – Голос Сиры стал резким. – Не упорствуй в своей глупости сейчас, когда случилось такое. Кайна мертва.

Выражение горя промелькнуло на лице старика и исчезло.

– Как? – спросил он бесстрастным голосом, глубоко пряча боль, чтобы никто не мог ее видеть.

– Прошлой ночью, – начала Бренна, – я пошла с Кейлин на праздник костров, но устала и вернулась домой рано. В атрии я наткнулась на мертвое тело своего зятя Гая Друзаса. Я побежала в спальню Кайны. Она лежала неподвижно на постели, истерзанная и избитая до смерти. Я даже не почувствовала удара, обрушившегося на меня. Очнувшись, я увидела тела Гая и двух наших внуков, Тита и Флавия, рядом со мной. Убийцы ждали Кейлин.

– Квинт Друзас! – закричала Кейлин, побледнев как мел.

– Да, детка, твой внутренний голос не обманул тебя. – Бренна посмотрела на Берикоса и продолжила свой ужасный рассказ.

– А что твой хваленый римский магистрат в Кориниуме? – спросил Берикос язвительно, когда она закончила. – Или больше нет римского правосудия?

– Начальник магистрата в Кориниуме – тесть Квинта Друзаса, – сказала Бренна. – Какие шансы у Кейлин против него?

– Тогда чего ты от меня хочешь, Бренна?

– Я прошу защиты, Берикос, хотя эта просьба уязвляет мое самолюбие. Я прошу защитить Кейлин и меня. Рабы еще не возвратились на виллу, когда все это случилось. Никто не знает, что мы одни уцелели, никто не должен об этом узнать. Кейлин – твоя внучка, и ты не можешь отказать мне. Не знаю, переживу ли я эту ночь. Я ранена, мои легкие обожжены. Я собрала все свои силы, чтобы привести Кейлин сюда, к тебе.

Берикос мрачно молчал.

– Племя защитит вас обеих, – сказала Сира. Муж зло посмотрел на нее, но она нeвoзмyтимo добавила: – Бренна все еще твоя жена, Берикос, мать твоей единственной дочери. Кейлин – твоя внучка. Родная кровь! Ты не можешь отказать им в приюте и защите по нашим законам, или ты забыл эти законы из-за старой страсти к Бриджит?

– Я воспользуюсь вашим гостеприимством только до тех пор, пока жива бабушка, – заявила Кейлин сердито. – Когда она уйдет через врата смерти в другую жизнь, я найду свою дорогу в этом мире. Я не знаю вас, Берикос из племени добунни, и не нуждаюсь в вас.

Легкая неприветливая улыбка коснулась уголков губ старика. Холодными голубыми глазами он серьезно посмотрел на Кейлин в первый раз с того момента, как вошел в зал.

– Смелые слова, беспородная сучка, – сказал он, – но я хочу знать, какие удобные римские дорожки приготовила ты себе, чтобы выжить в этом суровом мире?

– Я не боюсь, – ответила Кейлин вызывающе, – и я способна учиться. Хочу также напомнить, что я британка, Берикос. Я родилась здесь, как и мои родители, и прародители с обеих сторон, и поколения до меня. Меня воспитали в уважении к старшим, но не испытывайте мое терпение или поймете, что не сможете спрятаться за стеной своих почтенных лет!

Берикос занес над ней руку, но быстро опустил, удивленный злобой, которую увидел в ее пристальном взгляде. Она не такая высокая, как добунни, но и не маленькая. Она напомнила ему Кайну многими чертами, но темперамент, конечно, бабушкин. Темперамент – вот что прежде всего привлекло его в Бренне. К сожалению, он не смог терпеть ее характер, а Бренна не стала покорной. Он подозревал, что с этой девчонкой произойдет то же самое. Кейлин. Его внучка. Он понимал, что она будет колючкой у него в боку, но другого выбора нет, он обязан обеспечить ей защиту и кров в своем доме.

– Ты можешь остаться, – произнес он и, резко повернувшись, пошел прочь.

Бренна привалилась к Кейлин.

– Я устала, – сказала она.

– Корио, – позвала Сира, – отнеси Бренну в свободную спальню с южной стороны от очага. Там будет удобнее и теплее. Иди с ней, детка. Когда уложишь ее, возвращайся. Я покормлю тебя. Ты, должно быть, очень голодна после такого путешествия и потрясения.

Юноша бережно поднял Бренну, быстро пронес через зал и осторожно положил на кровать. Кейлин укрыла бабушку овечьим одеялом, подоткнув его с боков, глубоко вздохнула и тревожно посмотрела ей в лицо. Но Бренна не видела этого: она уже спала.

Кейлин вздрогнула от чьего-то прикосновения к своей руке. Повернувшись, она впервые увидела лицо Корио, приятное, с кроткими голубыми глазами.

– Пойдем, моя бабушка покормит нас. Хлеб всегда лучше есть теплым. Мы ведь двоюродные брат и сестра, не так ли? Мой отец Эппилус – младший сын Сиры. Я первый родственник, которого ты встретила. У твоей матери десять братьев, и все они живы. У многих есть дети, а у некоторых даже внуки. Здесь ты не будешь одинокой.

Кейлин посмотрела на Бренну. Она лежала бледная, но дыхание ее было спокойным и ровным. Девушка повернулась и последовала за юношей. Сира занималась приготовлением завтрака. Женщина положила ячменную кашу на два свежих куска хлеба и протянула обоим.

– На столе есть ложки, если ты так не привыкла, – сказал Корио. – Садись. – Он жадно откусил кусок хлеба с кашей.

Сира поставила перед ними два бокала.

– Разбавленное вино, – сказала она и, поскольку в зале больше никого не было, присоединилась к ним. – Ты напоминаешь свою мать и все же выглядишь не совсем так, как она в твои годы. Она была счастлива с твоим отцом?

– О да, – ответила Кейлин. – У нас была счастливая семья! – Внезапно весь ужас трагедии стал ей ясен. Еще вчера ее мать, ее отец, ее братья были живы. Ничто не предвещало трагического конца, этой кровавой резни всей семьи. Зачем жить, когда все они умерли?

Это был первый праздник костров, когда ей разрешили остаться одной, без сопровождения. В эту ночь Бренна предоставила внучке свободу, и, почувствовав себя самостоятельной, Кейлин начала смотреть на вещи совсем по-другому. Все молодые люди желали потанцевать с ней, и она танцевала у костра почти до зари. Она не хотела прятаться в темноте с каким-нибудь парнем, но выпила свою первую чашу медового вина и чувствовала себя замечательно. Кейлин хотела вернуться домой со своими братьями, но они намного раньше исчезли в темноте с двумя девицами. Больше она их не видела. Только когда первые лучи зари осветили небо и музыка наконец смолкла, она пошла к вилле и обнаружила, что до нее здесь побывала смерть.

Кейлин побледнела и отодвинула кусок хлеба. Сама мысль о еде вызывала тошноту.

Сира сразу догадалась.

– На то воля богов, – сказала она тихо. – Иногда они добры, иногда жестоки, потом снова добры. Ты и Бренна живы, потому что ваше путешествие в этом мире еще не окончено. Ты ведь не сомневаешься в мудрости богов, Кейлин Друзас?

– Да! – воскликнула Кейлин. – Зачем мне жить, когда моя семья погибла? Что могли совершить мои братья в своей жизни такого, что их существование стало неугодным в этом мире? Им было только семнадцать!

– Я не могу ответить тебе, детка, – честно призналась Сира. – Могу лишь сказать – происходит то, что должно произойти. Что такое смерть? Это только переход из этой жизни в другую. Мы не должны бояться ее. Когда придет твое время, те, кого ты любишь, кто ушел раньше, будут ждать тебя на Священных островах. А до этого ты должна почитать богов, которые создали тебя и даровали такую судьбу, которая им была угодна. Ты можешь, конечно, скулить, отчаиваться, обвинять их в несправедливости, но зачем попусту растрачивать драгоценное время, отведенное тебе?

– Мне даже нельзя их оплакивать? – спросила Кейлин с горечью.

– Оплакивать можно только их ужасный конец, – сказала Сира, – но не их самих. Они ушли в лучший мир. А теперь ешь завтрак, Кейлин Друзас. Тебе нужны силы, чтобы позаботиться о Бренне.

– Не обращайтесь со мной как с глупым ребенком, госпожа, – попросила Кейлин.

– Тогда не веди себя как ребенок, – ответила Сира с легкой улыбкой, вставая из-за стола. – По виду ты уже вполне взрослая девушка, а мы не ленивый народ. Мы надеемся, ты будешь зарабатывать на пропитание, а не чувствовать себя нахлебницей. – Она отвернулась от Кейлин и начала готовить завтрак для остальных членов семьи.

– Пусть бабушкино ворчание не вводит тебя в заблуждение, – сказал Корио с усмешкой, когда Кейлин зло посмотрела Сире вслед. – У нее мягкое сердце. Она старается, чтобы ты не навредила сама себе.

– Странный способ выражать любовь, – мрачно проворчала Кейлин.

– Хочешь, я расскажу тебе о семье? – спросил Корио, пытаясь отвлечь ее. Когда она кивнула, он начал: – Хотя наш дед наплодил десятерых сыновей, только трое живут в этой деревне: мой отец Эппилус и мои дяди Люготорикс и Сеговакс, сыновья Брайны. Остальные со своими семьями разбросаны по другим деревням на холмах, принадлежащих добунни. У нашего деда пять жен.