Океан

– Мое тепло, – улыбнувшись, ответила Леа.

– А-а… Я все понял. Мы просто на холоде, вот и все. Если бы ты сделала так в теплом помещении, то ничего бы не вышло, – рассудил я, догадавшись, в чем секрет.

Но Леа отрицательно покачала головой и, взяв меня за руку, завела обратно в дом. Мы дошли до ванной комнаты, где она вновь прислонила ладони к зеркалу. Мы не включили свет, но луна осветила его поверхность. Зеркало вспотело с такой же скоростью, как и дверь балкона. Моя челюсть в тот момент упала до самого кафельного пола. Я не знал, что сказать и как объяснить это явление.

– Говорила же… Если Солнце погаснет, то я смогу обеспечить нашу планету теплом, – усмехнулась она. Глаза ее выглядели такими измученными, что мне захотелось просто уложить ее спать. Но внезапно я услышал хриплый голос за своей спиной.

– Что вы тут делаете? – серьезным тоном спросил Нико. Мне стало немного страшно. Я обернулся и увидел «статую Давида» во всей красе. Светлые кудри были еще более растрепанными, а персиковая кожа светилась при свете луны, который проникал сквозь небольшое окно.

– Я показываю Океану фокусы с моей температурой, – без эмоций ответила Леа.

– Ты должна быть на улице, – настойчиво процедил Нико.

Я молча наблюдал за этим диалогом со стороны.

– Успокойся, сейчас вернусь, – тихо, но раздраженно произнесла она и направилась обратно в сторону балкона.

Я понимал, что молчать в такой ситуации было не самым лучшим решением.

– Там же холодно… – неуверенно начал я.

Нико бросил на меня злобный взгляд.

– Лучше пусть сгорит, да?! – гневно проговорил кудрявый блондин.

Я вновь замолчал. Что, черт возьми, в этом доме происходит? Нет, ну правда, идиотизм. Парень заставляет свою девушку полуголой сидеть на морозе, вот так забава. Еще и злится при этом. Мне стало жаль Леа. Она жила с чертовым маньяком, который издевался над ней, как хотел. Это же ненормально.

Мысли в голове заставили меня пойти за ней на балкон. Но не тут-то было, Нико последовал за мной.

– Давай сейчас без лишних слов, ладно? – сказал он, но я промолчал в ответ. Было бы у меня побольше сил, повыше рост и поменьше страха, я бы давно вырубил его.

Леа сидела на балконе поникшая. Странно было видеть ее такой.

– Леа, ты что, уже замерзла? – спросил он.

– Нет, – ответила она, даже не посмотрев в нашу сторону.

Они друг друга стоят. Леа больна на голову так же, как и Нико. К черту эту дьявольскую пару. Мне их, наверное, никогда не понять.

– Тебе одиноко? – снова поинтересовался Нико.

– Вообще-то да, – пробормотала Леа.

– Мне перенести сюда мои вещи и побыть с тобой?

– Хватит глупых вопросов, ты же знаешь, что делать. – Она жестом указала на дверь, и Нико покорно вышел. Впервые я увидел, как сама Леа говорит парню о том, что ему предпринять.

Я продолжал стоять на балконе и молча умирать от холода.

Через три минуты Нико вернулся с одеялом и двумя подушками. Он выглядел подавленным и разбитым.

Отдав подушки Леа, он подошел к краю балкона и вытащил из-за высокого дерева самодельные качели, на которые можно было лечь почти в полный рост. Они были сделаны из дерева и держались на небольших канатах, которые обвивали мертвые стебли розы. Это напоминало сказку про лесных фей и эльфов. Затем Нико опять забрал подушки и соорудил что-то вроде кровати. Леа встала с плетеного стула и переместилась на новое место, поправив подушку под головой и свернувшись клубочком, при этом пристально наблюдая за действиями Нико, который зажигал фонарики, висящие на крыше. Раньше я думал, что это реальные декоративные фонари, но оказалось, что это просто свечи в обычных стеклянных банках. Терраса сразу же стала намного уютнее и красивее. Прямо «Сон в летнюю ночь», только под конец осени. Закончив с освещением, Нико лег рядом с Леа и обнял ее за плечи. Ему пришлось согнуть ноги в коленях, так как «кровать» подходила по размеру только ей. Мне почему-то стало жаль парня. В неудобной позе, на жутком холоде он остался тут. Правда, я все равно не понимал необходимости так издеваться над собой. Вопросы задавать тоже было неудобно. Может, они буддисты? Ну или приверженцы еще какой-нибудь странной религии, и ночи на холоде для них что-то вроде поста… Не знаю. Но одно понятно точно: я тут третий лишний.

– Спокойной ночи, – откашлявшись, сказал я.

– Спокойной ночи, – ответил Нико. Леа лишь помахала рукой.

Когда я уже открыл дверь, то вновь услышал его голос:

– Ты можешь включить отопление на первом этаже. Поставишь на 70, будет намного теплее.

Я молча оставил их наедине с тишиной.

14

Утро

– У тебя на первом этаже все стекла выбиты, – сказала Леа, которая вновь забралась через окно, чтобы разбудить меня.

Я устало открыл глаза, не понимая до конца, что происходит. За окном еще было довольно темно. На электронных часах с бирюзовой подсветкой виднелись цифры 4:56.

– Что ты тут делаешь? – хриплым голосом спросил я, опершись на локти, чтобы лучше разглядеть Леа, которая сидела на подоконнике. – Подожди, а как ты сюда залезла? – Я опять открыл глаза и оказался в сидячем положении, словно мне приснился страшный сон.

– Окно было открыто.

– Я понимаю, а залезла ты… Блин, у меня голова просто раскалывается… Что происходит… – раздраженно пробормотал я, прикрывая лицо ладонями.

Через секунду она уже была со мной под одним одеялом. В этот раз на ней было какое-то длинное хлопковое платье молочного цвета с рюшками, будто ночная рубашка девушки из восемнадцатого века, а на шее красовался тонкий, такого же молочного цвета шарф (или платок), которым она еще укрыла голову и спрятала длинные волосы.

– Зачем ты тут? – спросил я и понял, что прозвучало это как-то грубо. Особенно если учесть то, что я всегда был рад ее видеть.

– Просто не спалось, и я решила покататься на машине. Так уж получилось, что проезжала мимо твоего дома, решила зайти. Я уже час тут сижу. Ты так прикольно спишь. Кстати, ты добавил немного голубой краски на розовую часть волос. Очень круто, выглядит как сахарная вата, так и хочется зубами оторвать немного, – сообщила Леа, накручивая прядь моей челки на свой тонкий палец.

– Ну да… Прикольно, – смущенно ответил я, не зная, что еще сказать.

– Как дела? Смотрю, твои родители уехали…

– Ага. Они на две недели укатили в Лондон, хотели взять меня с собой, но я отказался. Все равно там делать нечего, – ответил я.

– Я бы на твоем месте поехала. Делать нечего именно тут, – задумчиво проговорила Леа.

– Тут есть ты, а в Лондоне тебя нет, – ответил я и тут же пожалел об этом. Зачем? Вот просто – зачем?

Она с усмешкой и непониманием посмотрела на меня, а затем отрицательно покачала головой.

– И правда…

– Что я могу сделать, если это мои чувства? Я не в состоянии их контролировать, к тому же ты сама всегда целуешь и обнимаешь меня. Вот даже сейчас зачем ты пришла? Ты же знаешь, как я тебя люблю, и просто продолжаешь издеваться надо мной. Это жестоко, – привстав с кровати, выпалил я.

Лицо ее стало серьезным и в то же время грустным.

– Перестанем общаться?

Я был в шоке от ее слов. Нет, мы не можем перестать общаться, я сразу потеряю смысл жизни.

– Нет, пожалуйста, прости, я не то имел в виду, я хотел сказать, что…

– Дело не в тебе. Я сгораю, – оборвала она меня на полуслове.

– Что значит «сгораю»? – непонимающе спросил я.

– Ничего, ложись обратно.

Я молча лег в кровать.

– Теперь мне не до сна… – устало выдохнул я.

– А я подала документы в колледж, – сообщила она.

– И как?

– Не приняли, – улыбнувшись, прошептала девушка, смотря пустым взглядом в потолок.

– Почему так? – спросил я, слегка приподнявшись на локте. Я знал, что Леа хорошо училась. Она разбиралась в литературе, искусстве и философии, знала историю и религию, астрономию и культуры многих стран.

– Просто слишком много желающих. Моих знаний недостаточно. Им нужны грамоты, дипломы, сертификаты, справки, награды и прочее. У меня этого нет, – вздохнув, ответила она и посмотрела на меня.

– Сильно расстроилась? – спросил я.

– Уже все равно. Мне и не нужно было. Просто хотелось немного скрасить свои дни. Я ведь всегда нахожусь дома. Раньше хоть цветы развозила, а в это время года цветов нет, соответственно и заказов нет. Сад тоже мертв. Давно так холодно не было, но мне это нравится. Что-то в холоде умирает, а что-то немного оживает. Так странно создан этот мир. Нико все время что-то читает, все время думает, ему не до меня. Я сижу в комнате и пытаюсь себя развлечь. Кажется, я прочитала все 795 книг, что находятся у нас в доме. Обрисовала акварелью все стеклянные вазы, тарелки и стаканы. Я больше не играю на фортепиано, оно окончательно перестало звучать. Нет, оно, конечно, играет, но ты бы слышал, как омерзительно. Нико передвинул его в подвал. Я пыталась помочь, но он попросил позвать соседей. Вот забавный, он забыл, что у нас нет соседей. Посмеялся над своей же ошибкой и обошелся без помощи. Иногда я зову его посмотреть со мной кино, но он говорит, что устал. Все время хочет спать. Уходит в свою комнату, ложится на кровать и смотрит в потолок. Боюсь, что он приболел. Печаль ведь тоже болезнь. – Она усмехнулась, а взгляд ее был снова направлен в потолок.

Я сначала помолчал, обдумывая все, что сказала Леа, а потом решился.

– Так приходи ко мне, когда скучно.

Она посмотрела на меня.

– Лучше ты приходи. Так справедливее будет, – ответила она, словно в комнате, помимо нас, кто-то спал.

Я лишь промолчал, в мыслях соглашаясь с ней. Пусть даже все, что она говорила, казалось мне странным.

– Может, тебе кофе сделать? – предложил я, видя, что спать ей не особо хочется, но и бодрой она уже не выглядит.

– Да, пожалуйста. Можно я покачаюсь в том плетеном кресле на крыльце вашего дома? – спросила она.

– Конечно. Возьми что-нибудь укрыться, а то там прохладно. – Я стащил с кровати свое огромное темно-синее одеяло и протянул его Леа.

– А можно что-то тоньше? Боюсь, что мне будет слишком тепло.

Я подошел к комоду и вытащил из самого нижнего ящика какуюто светлую простыню.

– Ты уверена, что тебе не будет холодно? – уточнил я.

– Да, это просто идеально, – ответила Леа, беря сверток из моих рук.

Она ушла так быстро, что я не успел оглянуться. Спустившись на кухню, начал делать кофе, который всегда получался у меня вкусным и крепким.

Леа сидела в подвесном кресле и слегка раскачивала его, тихо напевая «Asleep». Вроде и спокойно, но и как-то тревожно, грустно.

Наконец кофе был готов, и, разлив его в цветные чашки, я вышел на крыльцо.

Леа взяла одну и кивнула в знак благодарности. Я присел рядом, и она поделилась со мной покрывалом.

Мы сидели очень тихо. Было слышно лишь, как ветер гоняет по асфальту сухие листья. Солнце еще не взошло, но было уже светло. Ни в одном доме еще не началась жизнь. Ни одной машины не проехало. Все на свете было поглощено глубоким сном. Да и мы в какой-то степени спали. Спали с открытыми глазами. Иронично.

– Грустишь? – вновь спросил я. Мне не хотелось раздражать ее своими тупыми разговорами, но, боже, я же вижу, что она словно мертва. Бывают люди без эмоций. Нет их, и все. И никому от этого ни холодно, ни жарко. А бывают люди, отсутствие эмоций у которых порождает тоску. Именно так было с ней. Ее безэмоциональность убивала. Сжирала и ее, и окружающих.

– Нет, – ответила она.

– Ты всегда такая, – расстроенно покачав головой, сказал я и отхлебнул немного горячего кофе.

– Да. Это не значит, что мне грустно.

– А что же это значит?

– Да ничего. Это не имеет смысла, как и все в этом мире. – Она выглядела слегка раздраженной, но все еще усталой.

Впервые я заметил за собой излишние чувствительность и обидчивость. Мне не нравилось, когда она разговаривала в таком тоне. Я чувствовал себя ущербным.

Молча продолжил пить кофе и смотреть на пустынную улицу, летающие листья и пакет.

– Я не особо подхожу этому миру, – наконец-то произнесла Леа. – Я урод, просто урод, – вздохнула она. Это становилось невыносимым.

– Да ладно. Ты красивая.

Девушка усмехнулась.

– Я не об этом. Внешняя красота ничего не значит. Урод – это моя душа. Если бы она отделилась от моего тела, то непослушных детей пугали бы именно ею, – улыбнулась она.

Я закатил глаза.

– Не думаю, что ты плохой человек… – скептически ответил я.

– Опять же, не говорю, что плохая. Уродом может быть и хороший человек. Уродство – это своего рода болезнь. Но я не смогу растолковать тебе точнее. Я просто морально недееспособная. Мне тяжело существовать в этом мире. Поэтому живу отдельно от всех с наидобрейшим человеком, у которого самый тихий голос, в этом небольшом доме у озера с маленьким тихим садиком, где по ночам поют цикады и летают светлячки. Это не то, что я когда-то хотела, но большего не заслуживаю. И благодарна за то, что имею, – на секунду она замолчала, – а ведь если бы я вышла из этого тела, то могла бы гастролировать с бродячим цирком уродов. Freak Show[5]. – Она рассмеялась после этих слов.

Я грустно улыбнулся, а потом добавил:

– И с тобой были бы карлики, красивая женщина с двумя головами, акробат с разорванным ртом, одноглазый клоун и многие другие…

– Крылатая баба, мужчина, у которого четыре руки, и парочка устрашающих зверей, – закончила Леа.

Мы вдвоем рассмеялись, хотя в этом и не было ничего смешного.

А затем вновь наступило молчание. В этот раз оно не было наполнено неловкостью и обидой. Уютное и сонное.

Люди постепенно стали выходить из своих маленьких домиков. Дети собирались в школу, родители – на работу, кто-то шел гулять с собакой, активные старики начинали утреннюю пробежку, а более пассивные или обессиленные просто выходили посидеть на крыльце в кресле-качалке и почитать свежую газету.

– Жизнь красивая, – улыбнувшись, сказала Леа.

Я был согласен с ней.

15

Дорога

Отсутствие родителей в доме сделало меня заторможенным. Я заметил за собой некий ритуал хождения по пустым комнатам нашего небольшого дома. Мог сесть на пол абсолютно где угодно, начиная от родительской спальни и заканчивая лестницей на второй этаж. Не включал музыку, не смотрел телик. Мне нравилась эта мертвая тишина. Нравилось просто сидеть на полу и задумчиво рассматривать каждый предмет, будь то маленькая статуэтка русалки на полке или подарочный парфюмерный набор с маленькими флаконами. Приятно было вспоминать, как в детстве я любил прятаться в шкафу с зеркальными дверцами, за которыми меня никто не замечал, но я видел всех.

Стоит признаться, что отсутствие родителей начинало мне надоедать. Другими словами, я просто скучал. Мы созванивались каждый день, они часто присылали мне фотки из Лондона и постоянно говорили о том, сколько всяких подарков мне купили.

Я не знал, чем бы заняться. Играть не хотелось, снимать ничего не хотелось, фотографировать тоже. Музы на каникулах. Смертельная скука. Даже убраться негде, ведь теперь я жил один. Естественно, в чистоте.

Иногда ко мне приходил Клемент посмотреть какие-нибудь фильмы и заказать еду. Вот и сегодня мы валялись на диване в окружении подушек и смотрели «Мой личный штат Айдахо».

– Ривер Феникс – мой любимый актер. Жаль, что так рано умер, – задумчиво произнес Клемент, пытаясь подцепить палочками какую-то азиатскую еду, которую мы заказали по телефону.

– А всему виной что? Герыч, – ответил я, не отрываясь от просмотра.

– Киану Ривз как актер мне никогда не нравился. Не знаю, что-то в нем меня отталкивает, – добавил Клем.

– Что значит отталкивает? Он великолепен!

– Понимаешь, бывают такие отталкивающие люди. Черт, не знаю, как правильно объяснить. Быть может, дело во внешности…

– Знаешь, кто по-настоящему отталкивающий? Бенедикт Камьербатч, или как его там…

– Бенедикт Камбербэтч? Да, точно! Скользкий тип, не понимаю, почему он так всем нравится… – Клем скорчил лицо.

– Да, ты прям точно сказал про скользкого типа. Бенедикт не вызывает у меня доверия, – добавил я.

Когда фильм закончился, мы вышли на улицу немного покататься на скейте. Я настолько долго на него не вставал, что даже утратил навык держать равновесие.

– Кстати, ты же помнишь, что мы делаем завтра? – спросил мой друг, балансируя на одной ноге и одновременно поправляя шапку на голове.

– Да. Уже почти все собрал, – ответил я, мысленно представляя нашу поездку на природу. Клемент всегда праздновал свой день рождения в спокойных и живописных местах. Это уже стало традицией. Мы планировали выбраться компанией в лес, что находится в горах в районе Мон Д’Ибервилл. Я ни разу там не был, но, по рассказам Клема, там должно быть красиво. По крайней мере, я надеялся на это. «Цыганская тусовка» – именно так он и его друзья называли эти сходки в лесу около костра. Мы возьмем с собой палатки, еду, гитару, колонки и много зефира. Всегда любил жарить зефир на костре. Сомнительное увлечение. Прямо как уборка.

Понимая, что спать смысла нет, так как выезжаем мы в три часа ночи, я включил громкую музыку и остаток вечера таскал свои вещи в машину Клемента, которую он специально подогнал к моему дому. Когда все было готово, переоделся, выпил кофе и еще раз проверил, везде ли выключил свет и все ли двери и окна закрыл.

В машине я сел рядом с водительским местом. Нам предстояла по-настоящему долгая дорога плюс ко всему нужно было еще заехать за пятью незнакомыми мне друзьями Клемента, Леа, Нико и моей одноклассницей Бэйл. Почему вдруг я решил взять с собой знакомую? Просто потому что мне надоело постоянно смотреть на Леа, которая никогда не бросит своего парня. Плюс ко всему Бэйл давно мне нравилась, еще задолго до знакомства с Леа. Так что пусть все будет, как должно быть. Представлю, что ее вообще не существует.

Да, вообразить это, конечно, будет сложновато, не спорю. Но нужно попробовать. Вдруг это не так трудно, как кажется? Мысли еще больше усугубляли мое положение. Мы едем отдыхать, значит, я должен прогнать из головы все эти грузящие вещи.

* * *

Загадочные друзья Клемента оказались вполне неплохими челами. Трое парней и две девушки. Все из его колледжа. Стив, Клайд, Патрик, Джоселин и Авалон. Стив и Клайд были братьями, Стив был младше на два года. Оба обладатели светлых густых волос, небрежно торчащих из-под кепки (в случае Стива) и капюшона (в случае Клайда). У обоих – довольно смешные и мальчишеские, детские черты лица: курносые крупноватые носы, пухлые нижние губы, бледноватая кожа с едва заметными веснушками, слегка кривые зубы и лисьи глаза, правда, у Стива они голубого цвета, а у Клайда карие. Оба были общительные и порой грубо шутили. Еще один друг Клемента – Патрик – был типичным хиппи. Каштановые кудрявые волосы, неухоженная щетина, смуглая кожа, большие зеленые глаза, наполненные добротой, и в целом приятные черты лица. Он был очень высоким, а одежда на нем – самой обычной: просторные синие джинсы, светлая футболка с каким-то мистическим символом в виде цветка, серая бесформенная куртка и черные «конверсы», которые выглядели очень старыми. Своим стилем он чем-то напоминал мне Нико. На его тонких запястьях красовались какие-то фенечки, нитки и браслеты. Патрик тихо разговаривал и выглядел очень расслабленным, но не сонным. Сидел он в самом конце, рядом с нашими многочисленными рюкзаками, пледами и прочими вещами, и слушал музыку в наушниках, закрыв глаза.

Джоселин сразу показалась мне стервозной. Толстоватая, с тяжелыми сиськами. У нее были выпрямленные утюжком, крашенные в кровавый цвет волосы длиною до лопаток. Карие круглые глаза с черными стрелками и густо накрашенными ресницами. Облегающая кофта с леопардовым принтом, рваные голубые джинсы и черные ботильоны на каблуке. Выглядела вульгарно. Постоянно материлась и возмущалась. Как оказалось, Клайд был ее парнем, которого она любила изредка «пилить». Ее подруга Авалон – полная противоположность. Спокойная девушка, которую в кругу друзей называли Снегом за ее «белый» внешний вид. Она словно альбинос с желтыми глазами. Да-да, глаза и правда были ярко-желтыми. И это даже не линзы. Выглядит интересно. У нее были длинные волнистые волосы и тонкие черты лица. Она почти никогда не вынимала наушники из ушей и все время жевала жвачку.

Наблюдать за друзьями Клемента со стороны было забавно. Братья постоянно что-то активно обсуждали с Джоселин, иногда ругаясь и посылая друг друга, в то время как Патрик и Авалон сидели очень тихо, словно были на своей волне. От шума, что они создавали, Клемент немного бесился. Мы заехали за моей знакомой, которая уже ждала нас со своим маленьким рюкзаком. Она улыбалась, знакомясь с остальными людьми, и особо не шумела. В компании «тихих» появилась третья.

Оставалось заехать за Леанелией и Нико. Они оказались последними, так как жили дальше всех.

– Привет, – поздоровался Нико первым, закидывая свои вещи на почти уснувшего Патрика. Леа не сказала ни слова, так как была слишком сонной. В багажнике сидеть удобнее всего. Их даже не смущал спящий сосед.

– Клем, я притащил свою коллекцию рок-баллад, вруби их, – сказал Стив, протягивая Клементу диски с музыкой. – Больше не будем слушать Three Days Grace.

Когда Клем включил музыку, все погрузились в приятное уютное молчание. Я оглянулся. Джоселин уснула с открытым ртом, припав на плечо Стива, который спал в точно такой же забавной позе. Клайд прижимался к ней с другой стороны. Я не смог сдержать смех. Даже Клемента это заинтересовало, так что он на время отвлекся от вождения и обернулся на них. Тощая Авалон опиралась на окно и залипала в телефоне. Ей было тесно, так как спящие соседи слишком сильно прижали ее к двери. В багажнике мирно спали Патрик и Леа, а Нико просто сидел рядом.

Музыка расслабляла. Я укутался в толстовку и взглянул в окно. Дома, деревья, реки, леса, озера, где-то вдалеке виднелись горы. Небо было усеяно звездами, а полумесяц проглядывал из-за деревьев. Вспомнил, как в детстве, когда ехал ночью с родителями, играл в игру, будто луна преследует меня. Это забавляло меня. Сейчас полумесяц гнался за нами. Где-то вдалеке послышался волчий вой. В мыслях были картины нашего путешествия. С ними я и провалился в глубокий сон.

16

Прибытие

– Океан, проснись. – Клемент коснулся моего плеча. Я лениво открыл глаза и посмотрел на друга, что сидел на водительском месте. Затем мой взгляд упал на окно. Мы стояли на заправке. На улице было еще не совсем светло, но темнота рассеивалась. Солнце только собиралось подниматься.

– Что случилось? – спросил я, пытаясь включить мозги и проснуться.

– Топливо на исходе. Сейчас схожу заплачу, а ты занимай мое место. Будешь за рулем, а то я устал уже, – ответил мой друг, выбираясь из машины. Он даже не дал мне время обдумать услышанное.

Я на автомате перелез на место водителя и сонно оглянулся на ребят, что тихо спали. Ухмыльнувшись, неуверенно положил руки на руль. Черт, а я ведь забыл сказать Клементу, что плохо вожу. Точнее, вообще не вожу. Гримаса смятения и неуверенности промелькнула на моем лице.

Я крепче сжал руль, когда внезапно услышал за спиной голос.

– Скажи ему. – В зеркале заднего вида отражалась Бэйл, которую я сам затащил в это путешествие. Она сжимала в руках свой черный рюкзак с ромашками. Ее густые рыжеватые волосы были убраны за уши, в которых красовались маленькие золотые сережки в виде стрекоз. Большие глаза цвета морской волны смотрели с добротой и интересом, излучая тепло.

– Что сказать? – непонимающе спросил я.

– Что ты не умеешь водить, – просто ответила Бэйл.

– Подожди, а как ты это поняла? – Я нахмурился.

– Мне просто так показалось. Ты выглядел нервным, – сказала она. Я лишь с улыбкой вздохнул и посмотрел в окно. Клем покупал сигареты на кассе. Бэйл продолжала молчать.

– А ты умеешь? – спросил я, повернувшись к однокласснице.

– Умею, – пожав плечами, ответила она.

– Так может, ты за руль и сядешь? – предложил я.

На секунду она задумалась, а затем ответила:

– Хорошо. Я попробую.

Мы поменялись местами, и я сел назад, к братьям, Авалон и Джоселин. Там оказалось теснее, чем я предполагал.

Когда Клемент вернулся в машину, он удивился тому, что на его месте сижу не я, а Бэйл. Буквально минуту он просто таращился сначала на меня, а затем на нее, потом снова на меня и вновь на нее. А затем на его лице появилась полуулыбка. Неожиданно для нас всех он вышел из машины и открыл дверь с моей стороны. Парень явно что-то задумал.

– Давай, выбирайся отсюда и пересаживайся вперед. Будешь ехать рядом с ней, – суетливо прошептал Клемент.

– Зачем?

– Слишком много вопросов. Делай то, что я говорю, потом еще спасибо скажешь. – Клем не скрывал своей идеи.

Я быстро вылез и пересел вперед, к Бэйл. По ее лицу стало ясно, что она немного смутилась, а затем улыбнулась, поправляя прядь волос.