Пол и характер

В наше время даже приблизительно на основании опыта нельзя доказать, в чем собственно состоит мужественность или женственность данной клетки, каково гистологическое, молекулярно-физическое или химическое отличие каждой клетки Ж от клетки М. Не предрешая результатов будущих исследований (а они наверное признают невозможным выводить специфически – биологические явления из физики и химии), мы в праве защищать свое мнение о различной силе половой окраски не только во всем организме, как сумме клеток, но и в самих клетках. Женоподобные мужчины обладают большею частью женственной кожей, и клетки мужских органов отличаются у них слабой способностью к делению, на что непосредственно указывает слабый рост макроскопических половых признаков и т. д.

Деление половых признаков точно так же нужно производить по различной степени макроскопическом выражения половой характеристики. Их назначение, главным образом, связано с силою эротического воздействия на другой пол (по крайней мере в животном царстве). Чтобы не уклоняться от общепринятой номенклатуры Джона Гентера, я называю мужскую и женскую зародышевую железу (testis, epididymis, ovariiim, epoophoron) первоосновными половыми признаками. Внутренние придатки зародышевых желез (семенные канатики, семенные пузырьки, tuba uterus, которые, как показал опыт, по своим половым признакам иногда очень отличаются от зародышевых желез) – первичными. И наконец, «внешние половые признаки», по которым при рождении определяется пол человека и даже известным образом предрешается его судьба (часто, как увидим, неправильно). Все другие половые признаки имеют то общее, что они непосредственно не нужны для целей совокупления. Ко вторичным половым признакам причислим прежде всего те, которые наружно проявляются ко времени половой зрелости и, на основании почти достоверно установленного мнения, не могут развиваться без «внутреннего выделения» определенного вещества из зародышевых желез в кровь (рост бороды у мужчин, женские волосы на голове, развитие груди, перемена голоса и т. д.).

Более из практических, чем из теоретических оснований, обозначим третичными признаками, распознаваемые по внешним проявлениям или действиям, прирожденные свойства, как например мускульная сила и твердость воли у мужчины. Сюда же могут быть присоединены, наконец, случайно приобретенные, благодаря обычаю, привычке или занятию побочные, четверичные половые признаки: курение табака, употребление вина у мужчин и рукоделье у женщин. Эти последние также иногда способны проявлять свое эротическое действие на другой пол и это одно указывает, что гораздо чаще, чем, пожалуй, думают, они легко переходят в третичные, а порой простираются еще глубже и связываются с первоосновными признаками пола. Сама классификация не предрешает порядка половых признаков как таковых, она не устанавливает, первичны ли духовные свойства по сравнению с телесными или обусловливаются последними и выводятся из них путем длинной причинной цепи явлений. Она указывает в большинстве случаев лишь силу притягивающего воздействия на другой пол, то время, когда половые признаки бросаются в глаза, ту отчетливость, с которой они выступают перед глазами другого пола.

Говоря о «вторичных признаках», мы указывали уже на внутреннее выделение зародышевых веществ в общий кругооборот организма. Действие этого выделения, как и отсутствие его, искусственно вызванное кастрацией, изучили прежде всего именно на развитии или на отсталости вторичных половых признаков. Внутреннее же выделение оказывает несомненное влияние на все клетки тела. Это доказывает перемены, происходящие ко времени возмужалости во всем организме, а не только в частях тела с вторичными половыми признаками. Точно так же и выделение всяких желез нужно заранее представлять не иначе, как равномерно распространяющимся на все ткани организма.

Внутреннее выделение зародышевых желез завершает собою пол индивидуума. Поэтому для каждой клетки необходимо принять первоначальную половую характеристику, к которой должно быть присоединено в известной мере выделение зародышевых желез, как завершающее дополнительное условие для того, чтобы развился качественно-определенный, вполне готовый masculinum или femininum.

Зародышевая железа представляет из себя только орган, в котором половой признак выступает ярче всего; легче всего заметить этот признак в ее морфологическом единстве.

Точно так же необходимо согласиться, что и родовые, видовые и семейные свойства организма лучше всего представлены в зародышевых железах. С другой стороны Стэнструп с полным правом мог утверждать, что пол распространен во всем организме, а не заключен в специфических «половых частях» его. Так же Нэгели, де-Врис, Оскар Гертвиг и другие развили и обосновали важными аргументами теорию, выясняющую весьма многое в этом вопросе, по которой каждая клетка многоклеточного организма является носителем всех видовых свойств, а эти последние с особенной силой соединены в зародышевых клетках. Теория эта будет, со временем, вероятно, для всех исследователей понятна сама собой, в особенности если принять во внимание тот факт, что каждое живое существо происходит из одной клетки, благодаря образованию в ней борозд и ее делению.

Упомянутые исследователи на основании многих фактов, умноженных после этого бесчисленными опытами в области восстановления организма из любой части и установлением химического различия в гонологических (П) тканях разных видов, вполне справедливо приняли существование идиоплазмы, как совокупности специфических видовых свойств, которые не имеют непосредственного значения для размножения. Здесь также могут и должны быть созданы понятия арреноплазмы и телиплазмы, как двух видоизменений, в которых каждая идиоплазма выступает у дифференцированных в половом отношении существ, при чем на основании высказанных уже раньше положений, имеются в виду лишь идеальные случаи, как границы, в которых находится эмпирическая реальность. Действительно существующая протоплазма, удаляясь все более и более от идеальной арреноплазмы, переходит через (реальный или мыслимый) безразличный пункт (hermaphroditismus verus) в протоплазму, приближающуюся до самых крайних пределов к телиплазме. Все это – лишь последовательный вывод из всего вышесказанного Я прошу только извинить меня за новую терминологию она изобретена вовсе не для того, чтобы поднять в глазах читателя новизну предмета.

Положение, что каждый отдельный орган и даже каждая отдельная клетка наделены половыми признаками, помещенными на какой-нибудь точке между арреноплазной и телиплазмой, и что поэтому каждая простая частица с самого начала охарактеризована определенным образом в половом смысле, это положение легко установить из следующего факта: даже в одном и том же организме различные клетки не всегда одинаково наделены половой характеристикой.

Во всех клетках одного тела вовсе нет одинакового содержания М или Ж, одинакового приближения их к арреноплазмс или телиплазме клетки одного и того же тела могут даже находиться на различных сторонах нулевой точки, лежащей между этими полюсами. Если мы, вместо того, чтобы говорить постоянно – мужественность, женственность, подберем для них различные знаки и назовем, конечно, без всякой коварной задней мысли, мужское начало положительным, а женское – отрицательным, то вышеуказанное положение можно выразить так: сексуальность различных клеток одного организма не только имеет различную абсолютную величину, но обладает еще и различным знаком [т. е. + или – ]. Есть например довольно хорошо развитые masculma с плохо растущей бородой и слабой мускулатурой, или почти типичные feminina с слаборазвитой грудью. С другой стороны бывают совершенно женственные мужнины с сильным ростом бороды и женщины с ненормально короткими волосами, довольно заметной бородкой, но с прекрасно развитой грудью и объемистым тазом. Я знавал людей с женскими бедрами и мужскими голенями, с женским левым и мужским правым бедром. Вообще симметрия обеих половин тела бывает лишь редких случаях, а большею частью наблюдается в левых и правых частях различие половой характеристики, в степени проявления половых признаков, например в росте бороды здесь постоянно встречаются бесчисленные ассиметрии.

Едва ли однако, как уже было сказано, недостаток в сходстве (а абсолютного сходства половой характеристики не бывает никогда) можно свести к неравномерности внутреннего выделения. Кровь, во всех случаях непатологического характера, должна попадать в органы, правда не в одинаковой массе, хотя в одинаковом составе, причем в таком количестве и качестве, которое бы соответствовало условиям сохранения организма.

Если не принять за причину всех этих вариаций начальной, неизменной с первых же шагов эмбрионального развития и чрезвычайно разнообразной половой характеристики каждой данной клетки, то каждый отдельный индивидуум можно было бы вполне описать в половом отношении, указав на относительное приближение его зародышевых желез к половому типу. Вопрос решался бы тогда гораздо проще, чем это есть в действительности. Однако половые признаки вовсе не распределены по всему организму в воображаемой одинаковой массе, а потому половое определение одной клетки не характеризует всех других. Если значительные отклонения в половой характеристике между разными клетками или органами одного и того же существа встречаются редко. то все-таки специфичность этой характеристики для каждой отдельной клетки следует признать общим случаем. При этом можно установить, что приближения к полному единообразию половой характеристики (всего тела) бывают гораздо чаще, чем значительные различия отдельных органов, не говоря уже об отдельных клетках. Maximum возможности колебания должен еще быть установлен исследованием для каждого отдельного случая.

Если бы, как это полагает популярное мнение, высказанное еще Аристотелем и поддерживаемое многими врачами и зоологами, кастрация животного превращала бы его – без всякого исключения – в противоположный пол, если бы например, оскопление самца ео ipso вполне превращало бы его в самку, тогда вопрос о существовании независимых от зародышевых желез, первоосновных половых признаков каждой клетки, был бы снова спорным. Однако новейшие экспериментальные исследования Зелльгейма и Фогеса показали, что существует тип скопца, совершенно отличный от женщины, что оскопление самца совершенно не тождественно с превращением его в самку. Правда, в этом направлении следует избегать широких радикальных выводов. Нельзя исключать возможности того, что оставшаяся скрытой вторая зародышевая железа другого пола, после устранения или атрофии первой зародышевой железы, овладевает в известной мере колеблющимся в половом отношении организмом. Многочисленные, правда несколько смело объясняемые (в смысле абсолютного допущения мужских признаков) случаи, когда при перерождении в организме женских половых органов ко времени климактерии становятся заметны вторичные мужские половые признаки: борода у «бабушки», короткие шишки на лбу некоторых старых косуль, «петушье оперение» старых кур и т. д. Впрочем, бывают подобные же изменения и без деградации престарелых органов, без удаления их оперативным путем. Их можно установить в качестве вполне нормального развития у некоторых представителей родов Cymothoa, Anilocra Nerocila у рыбных паразитов, aselus aquaticus (водяных осликов), принадлежащих к группе Cymoyhoideae. Эти животные – гермафродиты совсем особого рода. У них непрерывно и одновременно существуют и мужские, и женские зародышевые железы, хотя они не могут одновременно функционировать. У них замечается род протандрии»: каждый индивидуум функционирует сперва как самец, затем – как самка. Во время своей мужской деятельности они обладают развитыми органами оплодотворения, которые затем отбрасываются, когда развиваются и открываются женские проходные пути и женские органы оплодотворения. Но что точно такие же явления встречаются и у людей, доказывают те удивительные случаи «eviratio и efleminatio» у взрослых и зрелых мужчин и женщин, о которых рассказывает половая психопатология. Отрицать действительную возможность перехода самца в самку тем более нельзя при условии удаления мужской зародышевой железы. Тем не менее, указанная связь фактов не может быть всеобщей и необходимой, так как оскопление не ставит индивидуума обязательно в число особей противоположного пола, и это служит доказательством, что необходимо принять первичное существование арреноплазмагических и телиплазмагических клеток во всем организме.

Существование первоначальных половых признаков у каждой клетки и бессилие одного выделения зародышевых желез (как определяющего полового признака) доказывается далее совершенной бесплодностью пересадки мужских зародышевых желез на животное женского пола. Правда, для строгой доказательности этих опытов было бы необходимо, чтобы вырезанные яички прививались возможно более родственной женской особи, например сестре оскопированном самца: идиоплазма их не должна быть различной. Здесь, как и везде нужно позаботиться о возможно чистой изоляции условий для того, чтобы получить от опыта однозначный вывод. Опыты, сделанные в венской клинике Хробака, показали, что перемена у двух (выбранных наудачу) самок яичников приводит к атрофии последних, причем вторичные половые признаки неизбежно погибают (например молочные железы) – в то время, как удаление зародышевой железы из ее естественного положения, введение в любое место того же самого животного (так, что ее собственная ткань сохраняется), в идеальном случае не препятствует развитию вторичных признаков, как будто ничего не было вынуто. Неудачи пересадки желез на кастрированные особи того же пола объясняются, вероятно, главным образом недостаточным семейным родством: идиоплазматический момент должен быть поставлен здесь на первое место.

Эти явления напоминают опыты с переливанием (transfusio) крови. Практическое правило хирургии гласит, что при замещении потерянной крови кровью другого индивидуума (во избежание тяжелых осложнений) оба индивидуума должны быть не только одного вида и родственной семьи, но и одного пола. Аналогия с опытами пересаживания (transplantatio) бросается в глаза. Если защищаемые здесь взгляды подтверждаются опытом, то хирурги, насколько они производят трансфузию, а не ограничиваются введением поваренной соли, должны обратить внимание на то, достаточно ли близкого родства животных при переливании крови. Остается открытым вопросом, было ли бы чрезмерным при этом следующее требование: применять кровь существ, находящихся на возможно близкой ступени мужественности или женственности.

Подобно тому, как условия, наблюдаемые при трансфузии, служат доказательством, что кровяные шарики обладают собственными половыми признаками, точно так же и полная неудача пересаживания (трансплантации) мужских зародышевых желез на самку или наоборот женских на самца, указывает, как уже было упомянуто, что внутреннее выделение действует только на соответствующую ему арреноплазму или телиплазму.

В связи с этим нужно упомянуть еще об органотерапевтических способах лечения. Если пересаживание по возможности неповрежденных цельных зародышевых желез на особи другого пола не приводит ни к каким результатам, то из сказанного выше ясно, почему, например, введение в кровь самца частиц из яичника может причинить ему только вред. Но зато с другой стороны отпадает масса возражений против принципа органотерапии потому именно, что органические препараты различных видов не могут выказать полного действия. Благодаря невниманию к биологическому принципу такой огромной важности, как учение об идиоплазме, врачи, представители органотерапии, упустили, быть может, по своей небрежности немало случаев правильного лечения.

Учение об идиоплазме, приписывающее специфически видовой характер, так же тем тканям и клеткам, которые потеряли возможность к размножению, еще не признано повсюду.

Все же каждый должен согласиться с мнением, что в зародышевых железах собраны видовые признаки и что для препаратов из зародышевых желез необходимо возможно меньшее различие полов, но сколько самый метод стремиться дать нечто более ценное, чем простой тонический эффект. Параллельные опыты пересаживания зародышевых желез и введения их экстракта в другие особи были бы, вероятно, очень полезны в данном случае: сравнить, например, влияние пересаженного мужского яичка петуха, вынутого у него самого или другой родственный особи и вставленного в область его промежности, с влиянием интравеноэной инъекции, приготовленной из яичка экстракта на другого оскопленного петуха, причем экстракты должны быть взяты от родственных индивидуумов. Такие опыты дали бы, быть может, богатые научные объяснения относительно соответствующего изготовления и количества органических препаратов и единичность впрыскиваний (инъекций). Желательно также установить теоретически, соединяются ли химически внутренние выделения зародышевых желез с материей клетки или их воздействие является только разлагающим, независимым от их массы. Последнее положение еще не может быть установлено на основании сделанных до сих пор исследований. Границы исследования внутреннего выделения на образование окончательного полового характера были приведены для того, чтобы оградить от возражений принятое нами положение врожденной, в общем различной для каждой клетки, но изначально определенной половой характеристики. Если в огромном большинстве случаев и нельзя отличить степени этих характеристик для различных клеток и тканей одного и того же организма, то все же существуют исключения, указывающие на возможность больших амплитуд. Точно так же и отдельные яйцевые клетки и сперматозоиды, не только в различных организмах, но и в фолликулах и семени одного и того же индивидуума, показывают в одно и то же время, а еще более в разные периоды времени различия в степени мужественности или женственности. Например, семенные их нити бывают различного строения и различной подвижности. Конечно, до сего времени мы очень мало знаем об этих различиях в виду того, что никто не исследовал этих явлений с подобной точки зрения.

Чрезвычайно интересно, что в ядрах амфибий находили рядом с нормально развитыми ступенями сперматогенеза совершенно правильные и хорошо развитые яйца. И этот факт не однажды был исследован различными учеными. Толкование этой находки, положим, оспаривается: признают лишь прочно установленным существование ненормально больших клеток в семенных канальцах, хотя наличность яиц была позднее безусловно установлена. Во всяком случае, как раз среди указанных амфибий встречаются очень часто гермафродиты. Этот факт все же доказывает необходимость осмотрительно принимать однородность арреноплазмы и телиплазмы в одном организме. К категории такой поспешности принадлежит и тот факт (как будто несколько удаленный от нашей области), что человеческий индивидуум, только благодаря наличности у него при рождении мужского члена, хотя бы и короткого, эписпадического или гипоспадического, даже при двойственном крипторхизме, нарицается мальчиком н без рассуждений рассматривается, как таковой, несмотря на то, что в остальных частях тела, например, в мозговом отношении – он приближается более к телиплазме, чем к арреноплазме. И здесь должны бы еще поучиться различать тонкие степени пола при самом рождении.

Результатом этих немного длинных индукций и дедукций можно считать известную уверенность в существовании первоначальных половых характеристик, которую a priori нельзя представлять себе одинаковой, даже приблизительно одинаковой для всех клеток одного тела. Каждая клетка, каждый комплекс их, каждый орган обладает определенным указателем, определяющим его место между арреноплазмой и телиплазмой. Впрочем, в большинстве случаев достаточно одного признака для всего тела, если нет надобности в большей точности. Но если в каждом отдельном случае серьезно думают ограничиваться таким поверхностным описанием, то это может привести лишь к роковым ошибкам в теории и к тяжелым погрешностям на практике.

Различные ступени первоначальной половой характеристики вместе с изменяющимся внутренним выделением (у отдельных индивидуумов, вероятно, количественно и качественно) и обусловливают существование половых промежуточных форм.

Арреноплазма и телиплазма в их бесчисленных переходах суть микроскопические факторы, создающие вместе с «внутренним выделениeм» те микроскопические различия, которыми исключительно занималась предыдущая глава.

Из допущения правильности сделанных выводов вытекает необходимость целого ряда анатомических. физиологических и гистологических исследований относительно различий между типами М и Ж в строении и функциях всех единичных органов, о той форме, по которой различаются арреноплазма и телиплазма в различных тканях и органах. Средние данные, какие мы до сих пор имеем, едва ли достаточны для современного статистика. Их научная ценность весьма мала. Если, например, все исследования о половых различиях в мозгу достигли таких незначительных результатов, то это объясняется тем, что никогда не искали типических проявлений, а довольствовались указаниями о принадлежности к тому или другому полу метрическим свидетельством или поверхностным осмотром трупа, так что каждые Иван или Марья считались полноценными представителями мужественности или женственности. Если уж не довольствовались психологическими данными, то следовало бы по крайней мере, так как гармония половых характеристик различных частей тем встречается чаще, чем большие скачки между отдельными органами, установить факты относительно телосложения остального тела, имеющие значение для определения мужественности и женственности, например, расстояние больших бугров.

Тот же самый источник ошибок – необдуманная постановка половых промежуточных форм, вместо типических индивидуумов, не устранен, впрочем, и в других исследованиях. Эта беспечность может на долгое время задержать приобретение значительных и доказательных результатов. Даже тот, кто, например, наблюдает причины большого числа мальчиков при рождении, не должен упускать из виду этих положений. Пренебрежение к ним даст себя почувствовать в особенности тому, кто занят исследованием проблемы определения полов. Пока он не определит положение между М и Ж каждого существа, служащего объектом его исследования, до тех пор пусть остерегаются доверять его гипотезам, даже его методам. Если он половые промежуточные формы, согласно внешним признакам, как это делают теперь наметит в число мужских или женских рождений, он натолкнется на такие случаи, которые при внимательном рассмотрении будут показывать против него. Он будет рассматривать на самом деле несуществующие случаи, как противоположные инстанции. Без идеального мужчины и идеальной женщины исследователь лишен твердого масштаба, который бы он мог применить к действительности, он ходит ощупью в темноте неизвестных, поверхностных суждений. Мона, например, которому удалось установить экспериментальным путем пол одного из видов гоtаtoria (коловоротки), Hydatina senta, насчитал все-таки от 3–5 % уклоняющихся случаев. При низкой температуре ожидается обыкновенно рождение самок, и все-таки появляется указанный процент самцов. При высокой температуре рождалось, против правила, такое же количество самок. Нужно признать, что это были половые промежуточные формы, арреноидные самки при высокой и телиидные самцы при низкой температуре, где проблема является более сложной, например, у быка (не говоря уже о человеке), там процент результатов едва ли будет так велик, и поэтому здесь правильное объяснение вызванных половыми промежуточными формами уклонений гораздо труднее.

Подобно морфологии, физиологии и механики развития весьма желательна также сравнительная патология половых типов. Понятно здесь, как и там, можно извлечь из статистики известные результаты. Если статистика показывает, что известная болезнь гораздо чаще бывает у «женского пола», чем у «мужского», то нужно иметь смелость принять следующее положение: она свойственна, «идиопатична» телиплазме. Так, например, слизистый отек, обусловленный прекращением деятельности щитовидной железы – болезнь Ж. Водянка яичка по природе – болезнь М.

Но даже самые точные статистические цифры не могут предохранить от теоретических ошибок, если относительно характера болезни не будет указано, что она связана с мужественностью или женственностью. Теория указанных болезней должна будет также дать отчет, почему они свойственны одному полу, т. е. (согласно с обоснованным здесь мнением) почему они принадлежат или М или Ж.

Глава III

Законы полового притяжения

У всех дифференцированных в половом отношении живых существ есть, выражаясь старыми понятиями, влечение к совокуплению между мужчиной и женщиной, самкой и самцом. Но так как мужчина и женщина представляют из себя типы, нигде не существующие в реально чистом виде, то мы не можем теперь сказать, что половое влечение стремится свести любого мужчину с любой женщиной. Моя теория, чтобы быть полной, должна еще дать ответ относительно фактов полового воздействия. Она должна лучше изобразить область рассматриваемых ею явлений с новыми средствами в руках, а не со старыми, тем более, если последние уступают первым. В самом деле, мое мнение, что М и Ж расчленены в различных комбинациях среди всех живых существ, привело меня к открытию еще неизвестного, только раз упомянутого одним философом естественного закона, закона полового притяжения. Найти его мне помогли наблюдения над человеком, а потому я и начну с него.