Роза и крест

– Я возьмусь за эту работу, – сказала она.

– Отличная новость, Фрида. С какой карты собираетесь начать?

– Это будет Иерофант.

III

Папа

– Это Иерофант, – с порога заявил Мирослав и бодро прошествовал по кабинету. Сел на стул напротив майора, который понуро макал чайный пакетик в кипяток, закинул ногу на ногу и легким движением руки бросил на стол цветную картонку.

– Что это? – полюбопытствовал Замятин, взяв в руки принесенный Погодиным предмет.

– Карта Таро «Иерофант». Если конкретней, то эта карта из колоды Тота, созданной Алистером Кроули и Фридой Харрис.

– Ну, теперь мне все ясно. Дело можно закрывать, – съязвил Замятин, поймав себя на том, что из всего вышесказанного ему понятны лишь два слова: «карта» и «колода».

Погодин усмехнулся, его губы изогнулись в едва заметной улыбке, правда лишь с одной стороны. Синие глаза смотрели на майора весело и доброжелательно, правая нога непринужденно покачивалась на левой, привлекая внимание неприлично дорогой обувью. Рукой Погодин отбивал на полицейском столе веселенький ритм. «Ну чисто Дориан Грей», – подумал майор, глядя на красивое лицо эксперта по оккультизму, на его вальяжно-аристократическую повадку и холеный вид, правда никакой неприязни при этом не испытывая.

Это у Замятина утро не задалось. Он не сразу уснул после ночного звонка Мирослава, ворочался и вздыхал, предчувствуя объем работы, которую этот псих еще подкинет – можно не сомневаться. Майор вообще не любил связываться с явными психопатами, ни в какую объяснимую человеческую логику их действия не укладываются, просчитать их практически невозможно. Чтобы понять психа, надо самому быть хоть немного сумасшедшим. А Замятин был нормальным. Понятным, правильным, простым. Он не испытывал никакой нужды в том, чтобы усложнять жизнь душевными терзаниями о несовершенстве земного бытия, рефлексировать и искать сложное в простом. Изъяны мира он предпочитал корректировать доступными ему средствами, искореняя преступность по мере сил. Как говорится: «Что можешь изменить – измени, что не можешь – прими».

Зато Погодин, судя по всему, чувствовал себя в своей стихии. После того как фотография жертвы скользнула со стола и, перевернувшись, упала на пол, на него снизошло то самое озарение, которого он так самоуверенно ждал. Ну конечно! Как он сразу не заметил? Убитый лежал в позе Повешенного! Правая нога на левой в форме четверки. Двенадцатый аркан Таро!

Таро – знаменитые карты, тайна возникновения которых до сих пор не открыта. Загадочная колода, изобилующая знаками и символами, уже не одно столетие будоражит умы оккультистов, алхимиков, колдунов, магов – всех тех, кто жаждет приобщиться к тайному знанию. В Таро объединены астрологическая, каббалистическая, алхимическая системы, зашифрованные в символах. Многие известные мистики и оккультисты – члены различных орденов и тайных обществ – несколько последних столетий бились над расшифровкой тайны Таро, создавая при этом собственные колоды, упорядочивая систему карт по своему усмотрению.

Версий появления Таро на свет существует великое множество, и ни одна из них достоверно не подтверждена. Желая наделить Таро особым сакральным смыслом, многие оккультисты предпочитают думать, что эти карты пришли в мир из культуры Древнего Египта. А небезызвестная Елена Блаватская вообще предположила, что Таро – это наследие легендарной Атлантиды, откуда оно, по ее мнению, попало к египетским жрецам.

Однако красивая и интригующая версия прямого отношения Таро к магической культуре древних цивилизаций при ближайшем рассмотрении трещит по швам. Мирослав как кандидат наук предпочитал все же больше верить фактам, нежели легендам. Поскольку ничего похожего на символизм Таро в культуре Древнего Египта до сих пор не обнаружено, Погодин склонялся к версии, что эти карты пришли в Европу из исламского мира, как и традиционные игральные. Примерно в 1375 году во Флоренции появилась карточная игра Naïbbi, к концу XIV века она широко распространилась по Западной Европе.

Самой старой из ныне известных колод, которую считают прототипом современных Таро, является колода «Висконти-Сфорца». В XV веке миланские герцоги семейств Висконти и Сфорца заказали карты, нарисованные вручную на картоне большого размера, добавив к основным игровым еще двадцать одну карту и одну ненумерованную – «Дурак», которой придали наибольшее значение, она била любую другую. Так в игральной версии Таро появился загадочный Старший аркан из двадцати двух карт. Карты этого Аркана по-итальянски называли триумфами, а по-французски – козырями. Позже, чтобы отличить игру такой колодой от обычной, эти карты стали называть итальянским словом «tarocchi», этимология которого неизвестна. В немецком варианте оно звучит как «tarock», во французском – «tarot».

В отличие от Младшего аркана, состоящего из пятидесяти шести карт четырех мастей с числовыми значениями, Старший аркан мастей не имеет вовсе, в нем собраны карты-персоны, карты-явления, карты-символы: Дурак, Маг, Верховная Жрица, Императрица, Император, Иерофант, Влюбленные, Колесница, Справедливость, Отшельник, Колесо Фортуны, Сила, Повешенный, Смерть, Умеренность, Дьявол, Башня, Звезда, Луна, Солнце, Суд, Мир.

В ХIХ веке французский оккультист и таролог Альфонс-Луи Констан, известный под псевдонимом Элифас Леви, сопоставил эти двадцать две карты с буквами иврита, которые, согласно герметической традиции, соотносятся с астрологическими, алхимическими и другими мистическими символами. Благодаря этой находке вокруг Таро засиял мистический, загадочный ореол.

Однако, возвращаясь к самой старой из ныне известных колод, доподлинно неизвестно, использовали ли Висконти и Сфорца свою колоду для игры или как-то иначе, ведь их карты имели достаточно большой размер. К тому же на оригинальных картах «Висконти-Сфорца», ныне хранящихся в мировых музеях и библиотеках, имеются отверстия, из чего следует, что их могли подвешивать как картины.

Любопытно, но этот факт перекликается с одной из легенд египетского происхождения Таро, которую высказал Поль Кристиан в книге «Истории магии». Он описал ритуал посвящения в египетские мистерии, который заключался в том, что посвященный проходил вдоль длинной галереи, на стенах которой висели двадцать две фрески, изображающие мистические фигуры и символы Старшего аркана Таро. Карты были развешаны попарно друг напротив друга. Следуя вдоль галереи мимо картин, посвященный получал наставления от жреца. «Каждый Аркан, ставший благодаря картине видимым и ощутимым, представляет собой формулу закона человеческой деятельности по отношению к духовным и материальным силам, сочетание которых производит все явления жизни», – писал Кристиан.

Как бы то ни было с историей, в современности вариантов колод Таро насчитывается уже более полутора тысяч. Оккультисты и тарологи несколько последних столетий создавали и продолжают создавать свои варианты колод, а параллельно с ними тем же самым занимаются и все, кому не лень. Чуть ли не каждый день появляются новые колоды: Таро Ведьм, Эльфов, Гномов, теперь мир узнал еще и такую дикость, как Таро Властелина Колец.

Тем не менее практически во всех из них, за исключением совсем уж бредовых, поза Повешенного, изображенного на двенадцатой карте Старшего аркана, остается неизменной: человек подвешен за ногу, вторая согнута в колене. Значение карты для всех колод также вполне определенное: Повешенный означает жертву. Конечно, в окружении других карт его можно трактовать по-разному, но в чистом виде, если так можно выразиться, он – жертва.

Осталось понять, о чем именно говорит другая символика, оставленная на трупе. Если исходить из того, что убийца прибегает к символизму Таро, то зажатый в кулаке убитого предмет и знак «Victory», сложенный из пальцев левой руки, должны указывать на другую фигуру того же Таро. Так, что еще мы имеем? Отрезанный язык. Кто у нас в Старшем аркане самый говорливый? Пожалуй, Иерофант, он же Папа, он же Верховный Жрец. Эта карта традиционно означает советчика, наставника, духовное покровительство. Логично. Какая еще роль может быть отведена психиатру? Теперь нужно выяснить, какую именно из множества колод берет за основу убийца. Тогда можно будет примерно представить, что у него в голове: гномы или нечто посерьезней.

Возбужденный обрушившимся на него шквалом мыслей, Мирослав бросился к книжным полкам, которыми сплошь была увешана восточная стена его кабинета. Где-то здесь. Книги по магии и оккультизму располагались на предпоследней полке снизу. Где-то здесь. Он опустился на колени, наклонил голову и пробежал взглядом по пыльным корешкам. Ага, вот оно. Ближе к концу длинного ряда он заметил три картонные коробочки, которые лежали поверх томов. Мирослав не прикасался к ним уже пару лет, и они изрядно запылились. Он смахнул пыль ладонью – сейчас не до педантизма. Так, мы имеем колоды Таро Райдера-Уэйта, Марсельскую и Эклектик. Две из них, Марсельскую и Уэйта, Мирослав купил сам, вникая в суть предмета, Эклектик подарила студентка (кажется, влюбленная по уши).

Мирослав достал карты из коробок и начал перебирать их в поисках Иерофантов. В Марсельской колоде, которая одной из первых стала массово производиться во Франции с XVII века, Иерофант держал правую руку на уровне груди, сведя указательный и средний пальцы в жесте благословения. В левой руке у него был посох, напоминающий крест с тремя перекладинами. Не то!

В самой популярной на сегодняшний день колоде Райдера-Уэйта, разработанной в конце двадцатого века масоном и членом герметического ордена «Золотой Зари» Артуром Уэйтом, с Иерофантом была почти такая же история. Хотя к символике карты добавились два скрещенных ключа в нижней части рисунка. Опять не то!

В Таро Эклектик, созданном художником Йозефом Мачинкой в тысяча девятьсот восемьдесят шестом году, поза и посох Иерофанта почти такие же. В нижней части, так же как и у Уэйта, присутствуют два скрещенных ключа, а вот в левом верхнем углу карты появился пентакль – пятиконечная звезда. Мирослав взглянул на фото жертвы – на груди у профессора пентакль. Так, уже теплее!

«Что ты мучаешься, книжный червь? Совсем оторвался от реальности», – мысленно отругал себя Мирослав и включил ноутбук. Вошел в браузер, открыл поисковик, ввел запрос: «Таро Иерофант», нажал иконку «картинки». Картинок выпало множество, Мирослав быстро пробежал их взглядом в поисках нужных символов.

Вот оно! Иерофант, левая рука которого опущена вниз, ее указательный и средний пальцы не соединены вместе в знаке благословения, как у других Пап, а расставлены в форме галочки. В правой руке он держит жезл, больше напоминающий ключик Буратино, увенчанный тремя кольцами. Пентакль тоже присутствует, да не где-нибудь, а прямо на груди у Папы. Оно!

Ну и что это у нас за колода? Мирослав кликнул на картинку и присвистнул. Таро Тота. Кроули! Как же я про тебя забыл, голубчик? Таро Кроули – это вам не какое-нибудь Таро Гномов или Властелина Колец.

Алистера Кроули, уроженца маленького английского городка, еще при жизни называли Великим магом двадцатого века, хотя никаких чудес, кроме якобы магических сексуальных оргий с использованием наркотиков, он миру так и не явил. Зато оставил в наследие человечеству собственное учение под названием «Телема», главный постулат которого – «Твори свою волю: таков да будет весь закон».

В свое время Кроули создавал и возглавлял сатанинские организации по всему миру, основываясь на собственном вероучении. После смерти «Зверя Апокалипсиса», как он сам себя величал, его дело продолжили ученики, одним из которых был Энтони Шандор Лавей, автор «Сатанинской библии» и создатель крупнейшей в мире сатанинской секты «Церковь Сатаны», которая на сегодняшний день пустила весьма мощные корни в России. Другой ученик Кроули – Рон Хаббард – организовал секту «Церковь сайентологии», руководствуясь вполне мирской мотивацией: «Если хочешь заработать много денег, создай свою религию». Хаббард заработал действительно очень много – «Церковь сайентологии» сейчас является одной из самых многочисленных и могущественных тоталитарных сект в мире и России.

Кроули принято называть основателем современного сатанизма, хотя это утверждение не вполне корректно – сатанизм был и до появления на свет «Зверя Апокалипсиса». Но тот факт, что в результате деятельности Кроули сатанизм как явление получил новую яркую жизнь, распустил свои склизкие щупальца по планете и опутал ими весь мир, – бесспорен. «Сатана – не враг человека, а жизнь, свет и любовь», – проповедовал Кроули. И, как ни странно, повсеместно находилось множество людей, которые охотно этому верили.

Благодаря крайне эксцентричному поведению Кроули при жизни привлекал к себе большое внимание общественности и СМИ. Он то позировал для фотокамер с огромным питоном на шее, то выпускал в свет сочинения, в которых писал, например, следующее: «Для высшей духовной работы всегда следует выбирать жертву, обладающую величайшей и чистейшей силой. Наиболее подходящим объектом в этом случае является невинный и умственно развитый ребенок мужского пола», – из книги «Магия в теории и на практике». Или: «В жертву же принеси скот крупный и мелкий, но прежде дитя», – написал он в «Книге Закона». Его публичные высказывания, писательские тексты и поведение шокировали, вызывали отвращение и суеверный ужас, но при этом крепко держали внимание заинтригованной публики.

Несмотря на известность и убежденность в своих магических способностях, умер Кроули в нищете и по вполне заурядной причине. В тысяча девятьсот сорок седьмом году в возрасте семидесяти двух лет он скончался в захудалом пансионате «Незервуд» от респираторной инфекции.

Но перед смертью с помощью Фриды Харрис он создал-таки свой вариант колоды Таро – Таро Тота, в которой зашифровал свое видение устройства Вселенной.

Значит, в голове у убийцы не гномики и эльфы, а «Телема», что в переводе значит «воля». И культ жертвоприношений вполне себе в его риторике. Убийца, стало быть, творит свою волю, при этом пытается привести в действие некий магический механизм.

Складываем один и один: Повешенного, то есть жертву, и Иерофанта. Что у нас получается? Иерофанта принесли в жертву? А для чего нужна жертва? Вероятно, чтобы усилить ритуал. Похоже, в Москве намечается шабаш – не повезло майору.

При мысли о жертвоприношениях Мирослава передернуло, память выдала картинку, как Баллу, стиснутый пальцами, растопыривает свои смешные лапы. Потом он словно ощутил в руках вертлявость плюшевого кома, влажность холодного носа на щеке и шее. И запах кислого молока.

Мирослав направился в ванную и умылся холодной водой, затем вышел на балкон, втянул носом сухой воздух августовской ночи, исподлобья вглядываясь вдаль. На его скулах блестела влага, желваки играли, рука непроизвольно сжала перила так, что побелели костяшки. Он хотел бы видеть горизонт, ровный, безмятежный, где гладкое поле сливается со сверкающим звездами хрустальным куполом, но видел лишь серое рыхлое брюхо неба над мегаполисом, вспоротое частоколом высоток.

Утром он проснулся бодрым, словно заведомо решил не вспоминать про ночной приступ рефлексии. Сейчас главное – поскорей рассказать Замятину о своем открытии. Однако задача эта оказалась непростой.

Когда Мирослав вломился в кабинет майора и начал свое повествование, стало очевидно, что выкладываемые им сведения отлетают от Замятина, как от стенки горох. Майор слушал молча, время от времени глотая горячий чай, но глаза его были пусты. За все время рассказа в них не мелькнуло и искорки понимания или интереса. «Ну да, – мысленно анализировал ситуацию Мирослав, – пожалуй, человеку, который никогда не интересовался подобной тематикой, так вот, с ходу, сложно переварить информацию о Таро, магах, тайных орденах…» Но Погодин решил все же выложить свои соображения в полной мере. В конце концов, его привлекли к расследованию именно за этим.

– Итак, Иван Андреевич, на сегодняшний день в мире и России есть множество людей, которые не просто знакомы с учениями Кроули, но и следуют им. Часть из них принадлежит к орденам и якобы тайным организациям, другая часть – к сатанинским сектам и кружкам. Кстати, сейчас в России есть еще и так называемая школа магии «Воля-39», в которой преподают учение Кроули и практикуют его обряды. Еще часть людей принадлежит к псевдорелигиозным сектам, например к «Церкви сайентологии», которая ныне является одной из самых многочисленных в нашей стране. И несмотря на то что в чистом виде учение Кроули сайентологи не используют, косвенно они связаны с этим именем. Основатель секты Рон Хаббард был учеником Кроули. Оставшаяся часть последователей учения – это одиночки, или, если хотите, самоучки. Книги Кроули повсеместно доступны в продаже, вы можете найти их во многих книжных магазинах. Про Интернет я вообще молчу.

Замятин мрачнел на глазах.

– Вы хотите сказать, что след этого Кроули никак не сужает круг поисков?

– Ну почему же… Кое-какие предположения сделать все же можно. Скажем так: «Телема» – это вероучение. Весьма сомнительное, но тем не менее. В России существует орден этого вероучения, так называемый орден Телемитов. Я могу скинуть вам ссылку на их официальный сайт. Люди, входящие в этот орден, не только следуют законам «Телемы», но и занимаются популистской деятельностью, издают в России книги Алистера Кроули под видом «Творческой группы „Воля“»…

Мирослав в лекторской манере начал рассказывать майору об истории ордена, его внутреннем устройстве и обрядах посвящения.

Замятину открывался новый, странный, безграничный мир, который, как ему сейчас думалось, ни постичь, ни объять он не сможет никогда. Какая-то другая запредельная реальность, существующая параллельно с его собственной – простой и обыкновенной, – с понятным Богом, ранними пробуждениями под трель самого обыкновенного будильника, непримечательным видом из окна однокомнатной квартиры в спальном районе, из которого он наблюдал, как в конце дня люди устало плетутся домой. Летом, когда солнце садилось поздно и вечера были окрашены мягким желтоватым светом, люди выглядели бодрее и ярче, одетые в легкие цветастые одежды, раскованные теплом. Зимой, в сумерках, их темные силуэты в свете фонарей или окон сверху казались одинаково темными, съежившимися. Они медленно тянулись по дорожкам, сутулясь от холода, и, глядя на них, майор не сомневался, что они делят с ним одну реальность. Все в них виделось ему понятным: усталость после трудового дня, желание поскорей добраться до своей квартиры, встрепенуться и выдохнуть: «Бррр…», поуютней устроиться в кресле с горячей кружкой в руках и, не думая ни о чем, уставиться на мелькающий пестрыми красками экран телевизора или приступить к домашним хлопотам.

А сейчас выяснялось, что эта реальность похожа на многослойный пирог. Она вмещает в себя то, что понятно майору Замятину: жизнь, которая является обыденной для него и миллионов других людей, и то, что непонятно ему вовсе: тайные ордена, которые на поверку оказываются не такими уж тайными, имеют официальные сайты в Интернете, сатанинские и псевдорелигиозные секты, обряды, жертвоприношения, ритуальная магия. И все это не во времена какого-нибудь темного Средневековья, а в третьем тысячелетии от рождества Христова. И где? В Москве. Даже не так – в мире и России!

– …Восьмая ступень посвящения в этом ордене заключается в акте гомосексуального соития, – продолжал Мирослав.

Майора передернуло.

– Спасибо, Мирослав Дмитриевич. Давайте на этом пока остановимся, – оборвал он лекцию, подумав, что череп его вот-вот треснет под давлением информации, которую его сознание просто не в состоянии переварить в полном объеме. – Я понял.

Погодину было ясно, что майор не понял ровным счетом ничего. Да и вряд ли он когда-нибудь вникнет в суть того, о чем Мирослав распинался в его кабинете вот уже полчаса.

– То есть вы хотите сказать, что считаете причастными к убийству членов этого, прости господи, ордена? – решил перейти к конкретике Замятин.

– Нет, – выдал Мирослав.

У Замятина голова пошла кругом.

– Этой вероятности я отдаю от трех до десяти процентов, – начал разъяснение Погодин. – Но на самом деле причастность к подобному убийству каких-либо орденов крайне мала. Я не знаю ритуалов, которые бы подразумевали нечто подобное. А действовать вне четких ритуалов не характерно для членов обществ. Хотя, возможно, это совершил человек, входящий в орден, но на свое усмотрение.

– Ну, от трех до десяти процентов вы такой вероятности все же отдаете, – подытожил Замятин. – И на кого распределяются оставшиеся проценты?

– Процентов шестьдесят я отдаю сатанинским сектам, коих в России великое множество. У меня где-то сохранилась старая база МВД. В девяностых годах сатанинских сект в России расплодилось огромное количество, и они представляли реальную головную боль для правоохранительных органов. Ну и оставшиеся проценты уходят на самоучку, который не входит ни в какие организации, поскольку к учениям Кроули с легкостью можно приобщиться самостоятельно, начитавшись литературы или просто прошерстив Интернет.

– Спасибо вам, Мирослав. Мне нужно проанализировать полученную информацию, – ответил майор. – Пожалуйста, будьте на связи. Сегодня я разберусь с другими ниточками, тянущимися от этого убийства, и мы с вами решим, как действовать. По рукам?

– Звоните в любое время. Я пока подумаю, что можно предпринять по моей, скажем так, линии.

Замятин крепко пожал Погодину руку.

– Кстати, еще одна любопытная деталь, – Мирослав почти уже дошел до двери. – Фрида Харрис принадлежала к масонам. Кроули, кстати, в эту ложу так и не приняли, дабы не пятнать имя организации. Слишком уж сомнительные и неоднозначные идеи он пропагандировал. Да и публично вел себя, по меньшей мере, нескромно.

– И что это нам дает?

– Это вам для информации, на всякий случай. Но лично я причастность масонов к этому делу исключил бы полностью.

– То есть в России еще и масоны есть? – Майор несколько раз в жизни слышал упоминания о таинственной и могущественной организации, но всегда воспринимал эту информацию как байки. Интересоваться историей и реалиями массонства ему и в голову не приходило.

Мирослав расхохотался в голос, обнажив идеально ровные белые зубы, и тряхнул каштановой гривой. Майор определенно все больше забавлял эксперта, а моментами даже умилял – огромный детина, который удивлялся, демонстрируя детскую наивность и непосредственность.

– Ну конечно, есть! Причем они и не пытаются скрыть своего существования. О них даже «Комсомольская правда» время от времени пописывает. Больше того, Великая масонская ложа имеет штаб-квартиры по всему миру – большие здания, над которыми красуются надписи, выложенные огромными буквами «Великая Ложа Нью-Йорка», например, или Эдинбурга. У российских масонов отдельного здания штаб-квартиры пока не имеется, но если бы было, они бы наверняка гордо установили на нем аналогичную вывеску.

Только масонской ложи майору для полного счастья и не хватало! Масонская ложа и сливки общества в клиентском списке психиатра – совпадение весьма паршивое. Не замятинского масштаба дело вырисовывается…

– И почему вы исключаете возможную причастность масонов к этому убийству? – с надеждой спросил он.

– Убийства совсем не в их стиле. Нет-нет. Для понимания могу рассказать вам о таком любопытном факте. При посвящении масона в тринадцатый градус (в России, кстати, масоны выше третьего градуса почти не поднимаются) проводится такой ритуал-испытание. Масону завязывают глаза и кладут его руку на выбритый живот барашка, чтобы посвящаемый ощущал теплую живую плоть, и при этом начинают уверять его, что перед ним неверный, который достоин смерти…

– Мирослав Дмитриевич, – прервал майор, – вы мне просто скажите, это не масоны?

– Нет, – снова рассмеялся Погодин.

– Это хорошо! Сколько, вы сказали, карт в этой колоде?

– В Старшем аркане двадцать две фигуры. Какой именно ритуал пытаются воспроизвести, прибегая к символизму Таро, пока точно сказать не могу. Пока не могу, – подчеркнул Погодин и двинулся к выходу.

Двадцать две фигуры! Чуешь, чем пахнет, майор?

IV

Сила и Вожделение

На следующее утро Замятин явился на работу помятый и мучимый мигренью. Признаваться коллегам в том, что у него ужасное похмелье, майор не стал. Большую часть ночи он провел в компании старого университетского друга и в интересах следствия нажрался с ним, как свинья.

Друг его, Сергей Ливанов, работал не где-нибудь, а в Федеральной службе безопасности, в аналитическом отделе, и занимался составлением психологических портретов разного рода личностей, немалую часть из которых составляли российские олигархи. В случае чего слабые места в психике сильных мира сего можно было использовать как рычаги давления. Их нужно было знать, так, на всякий случай.

О нюансах своей работы Ливанов по понятным причинам предпочитал не распространяться, но Замятин как близкий друг все-таки имел о ней некоторое представление.