Китайская шаль

– Лора! Лора!.. – повторял он.

Девушка остановила его:

– Нельзя так убиваться! Пожалуйста…

– Я дурак… У меня нет никакого права…

Она попыталась его встряхнуть.

– Не говорите так! Рано делать выводы. Нужно успокоиться и надеяться на лучшее. Вы многое пережили и теперь находитесь в постоянном напряжении. Попробуйте расслабиться. Вы ведь даже не пробовали, – сказала Лора, а про себя подумала: «Рядом с Танис нельзя расслабиться».

Она чувствовала, что начинает ненавидеть Танис, будто та не свеча-приманка для мотыльков, а раскаленная печь, к которой опасно подходить близко. Но Лора уже подошла. От жара у нее перехватывало дыхание, от света болели глаза. Ей было страшно.

Кэри почувствовал, что Лора дрожит. Девушка прижалась к нему лицом – оно было мокрым от слез.

– Кэри, так нельзя! Все будет хорошо…

Глава 7

Кузина Софи сидела на диване, закутанная сразу в несколько шалей. Шотландская сине-зеленая шаль, больше походившая на плед, укрывала ее ноги. «Как она мне пригодилась во время нашего путешествия с отцом! Что бы я без нее делала? Чистая шерсть, натуральные красители. Эти цвета напоминают мне море и холмы – какие там дикие места! – те же оттенки». Вокруг тонкой талии также была повязана шаль – серая с фиолетовыми вкраплениями; еще одна – из серого шелка, с кисточками – была накинута на худые плечи. Когда было холодно, кузина Софи накидывала еще толстую голубую вязаную шаль, а под рукой у нее всегда была шаль поменьше, из белой шерсти, чтобы накинуть на голову, если откроют окно.

Мисс Феррерс высвободила руки из-под всех своих шалей и протянула их Лоре:

– Ах, Лора! Как я рада! Ты хорошо провела вечер?

– Да, очень хорошо, – ответила девушка. Ей казалось, что она находится внутри облака, сотканного из тепла и света.

– Я так рада, что тебе понравилось. Да, кстати: звонила мисс Агнес Фейн. Она хочет пригласить тебя к себе – кажется, на завтра. Танис Лайл собирается в Прайори с друзьями, и мисс Агнес желает воспользоваться случаем, чтобы с тобой познакомиться.

Светящееся облако неожиданно рассеялось, и стало темно и холодно. Кузина все еще протягивала Лоре свои худые руки. Лора присела на край дивана, слушая монотонную болтовню пожилой родственницы.

– Обязательно поезжай! Как мило с ее стороны позвать тебя! Правда, это все немного свысока, ну да Агнес всегда такой была. Я очень хорошо ее знала, мы в молодости часто виделись, до той ссоры… Я ведь старше ее на десять… нет, на двенадцать лет. Тогда Феррерсы и Фейны много ездили друг к другу в гости. Джон Феррерс – мой дед, а Мэри Феррерс, бабушка Агнес, которая вышла замуж за Томаса Фейна, – его родная сестра, так что мы с Агнес – троюродные сестры. Агнес справилась о моем здоровье и даже посочувствовала, что мне приходится страдать от холода и бомбежек, – людям это редко приходит в голову, когда они звонят по межгороду. Мой дорогой отец говорил, что из-за телефона пропадет всякое представление о хороших манерах – на них просто не останется времени. Так и случилось: когда вешаешь трубку, думаешь только о том, сколько минут проговорил да все ли успел сказать, – какая уж тут вежливость!

Лора улыбнулась. Она любила кузину Софи. Слушать ее – отдых. Никогда не нужно специально поддерживать беседу: кузина говорит за двоих и с удовольствием. При этом, как ни странно, всегда доходит до того, что вы хотите от нее услышать.

– …Я не видела Агнес двадцать два года, но голос у нее не изменился. Сколько же ей сейчас? Пятьдесят семь… или пятьдесят восемь? Точно не знаю, но голос все тот же. А как она пела! Удивительно глубокое, проникновенное контральто. Отец считал, что такой голос приличнее иметь актрисе, чем девушке из хорошей семьи. Он ничего не имел против пения в узком семейном кругу или в деревенской ратуше – во времена нашей молодости это еще было модно, – но то, как Агнес пела «Прощай» Тости[1] и «Инфеличе», казалось ему непристойным. Помню, как она была красива, когда пела: в ней появлялась какая-то особенная гордость, и она не сводила глаз с твоего отца – это уже было чересчур. Ты, конечно, не слышала этих песен – их давным-давно позабыли, – но, поверь мне, дорогая, они были довольно-таки… как бы это выразиться… страстными.

Лора вообразила мисс Агнес страстно поющей перед викарием, Оливером Фейном и всем приходом, и попробовала представить себе насыщенность этого момента, который навсегда оставил след в ее сердце.

– Джек, мой брат, – тараторила кузина Софи, – говорил так: «Наша Агнес закусила удила, не ровен час – свернет себе шею». Джек любил Агнес, но ничего хорошего бы у них не вышло: оба были слишком вспыльчивы. Они без конца ссорились и мирились, пока в один прекрасный день не поссорились навсегда. Джека убили на прошлой войне, так что, выйди Агнес за него, была бы вдовой. Но она о нем и думать не думала: все мечтала о твоем отце…

Ровно в семь новая горничная открыла дверь и, не успев завершить фразу «Вас спрашивает мисс Лайл…» обращением «мэм», как ее учила старшая горничная, Бичер, тридцать лет прослужившая у кузины Софи, посторонилась, чтобы пропустить Танис.

– Кузина Софи, ведь правда вы бы не отказались меня принять? – спросила она чистым, звонким голосом и, не дожидаясь ответа, пожала мисс Софи руку и сбросила с себя шубу.

Шуба непостижимым образом оказалась в руках у Лоры, словно она была в этом доме прислугой. Прекрасный мех – легкий и гладкий. Повесив шубу на стул, девушка взглянула на Танис в черном облегающем коротком платье, без шляпки, и ее собственное зеленое платье показалось ей слишком ярким, ткань, из которой оно было сшито, – слишком грубой, покрой – откровенно провинциальным. В то же время Лора была глубоко убеждена, что дело вовсе не в платье, а в Танис: под ее взглядом она всегда будет отыскивать в себе недостатки. Допустить, чтобы это вошло в привычку, – значит признать свое поражение. «В конце концов, я действительно живу в провинции», – подумала Лора, и от этой мысли ей стало легче.

– Мы обедаем в половине восьмого, потому что я рано ложусь спать, – объяснила кузина Софи. – Наверное, это ужасно негостеприимно с моей стороны, но Бичер уже ждет, чтобы помочь мне переодеться. Она всегда так расстраивается, если я отвожу ей недостаточно времени.

Танис стоя слушала кузину и улыбалась, глядя на нее сверху вниз. Сегодня она выглядела моложе и проще, а улыбка, как всегда, очаровывала.

– Кузина Софи, я вам не помешаю. Мы поднимемся вместе с Лорой наверх и поболтаем, пока она будет переодеваться к обеду. Тетя Агнес попросила меня кое-что передать: боюсь, потом у меня не будет времени. Я только что от Теобальда – он звал на коктейль, а вечером меня приглашают на обед.

Когда Лора с Танис оказались наедине, Танис рассмеялась:

– Неужели она и в самом деле переодевается к обеду?

Лора кивнула:

– Кузина Софи надевает «чайное», как она его называет, платье и вместо серой шелковой шали – белую крепдешиновую, и еще Бичер делает ей прическу с мелкими завитками по бокам. На завивку и уходит столько времени. Получается очень мило.

Они зашли в спальню. Меньше всего на свете Лора хотела раздеваться перед Танис, но не подала виду, что недовольна. Танис из тех, кто намеренно нарушает душевное равновесие других людей, – следовательно, нельзя ей этого позволять.

Гостья устроилась на кровати, подложив под спину подушки.

– Ты, наверное, уже знаешь, что тетя Агнес звонила сюда и звала тебя в Прайори?

Лора повесила в шкаф пальто и, не оглядываясь, сказала «Да».

– Тетя и до меня целый день пыталась дозвониться, но меня не было дома. Я, как пришла, сразу же перезвонила ей. Она очень хочет, чтобы ты приехала.

Лора сняла шляпку, достала свое старое платье из черного бархата и повесила его на спинку кровати. Она знала наперед, какое впечатление оно произведет на Танис, и запретила себе об этом думать.

Танис изобразила самое заинтересованное ожидание.

– Надеюсь, ты согласна?

– Кузина Агнес очень добра…

– Ничего подобного. Она должна была это сделать раньше, много лет назад. Что толку ссориться и годами растравливать в себе обиду? Можно подумать, есть хоть что-то, из-за чего стоило бы так убиваться! Это просто старомодно. Конечно, я люблю тетушек – вообще-то они мои кузины, хоть я и называю их тетушками. Нелепое обращение, но им нравится. А я всегда не прочь доставить удовольствие ближнему, особенно если это не требует больших усилий.

Танис достала платиновый портсигар с бриллиантовой монограммой и предложила Лоре сигарету, от которой та отказалась, сказав, что это помешает ей одеваться. Тогда Танис закурила в одиночку. Между ними поплыла тонкая струйка дыма.

Лора подошла к умывальнику.

– В Лондоне так грязно. Ты не будешь принимать ванну?

Лора была бы рада принять ванну, но перспектива предстать обнаженной перед Танис вызывала в ней первобытный инстинктивный страх.

– Не сейчас. Нам нужно поговорить, а я не хочу заставлять ждать ни тебя, ни кузину Софи. Приму ванну перед сном.

Налив воды в умывальник, Лора вернулась к туалетному столику. В зеркале она видела кровать, повешенное на спинку платье и Танис, прислонившуюся к подушкам в белых наволочках. Дыма стало больше. Танис прочертила сигаретой красивую дугу.

– Надеюсь, ты поедешь, – возобновила она разговор.

– Почему она так этого хочет? – спросила Лора.

– Чтобы положить конец идиотской затянувшейся ссоре.

Лора почувствовала себя неблагодарной.

– Это хорошо, – сказала она, глядя в зеркало, – очень хорошо. Я ее поддерживаю всей душой. Не так-то легко взять и изменить то, к чему уже все привыкли.

– Значит, ты все-таки поедешь?

Лора повернулась на низеньком, обитом ситцем табурете, продолжая расчесывать черные непослушные волосы.

– Танис, ты знаешь, что она хочет купить Прайори?

Кузина прикрыла глаза.

– И что? – спросила она.

– Я не хочу продавать имение, – выпалила Лора.

Танис снова подняла веки. Ее зеленые глаза оживились.

– И?.. – вновь спросила она.

Лора растерялась. Теперь она перешла на почти извиняющийся тон:

– Я ни в коем случае не собираюсь отбирать у нее Прайори – кузина Агнес может там жить сколько ей заблагорассудится, но я не хочу его продавать. Конечно, если меня вынудят к этому обстоятельства, пусть лучше поместье купит Агнес, чем кто-то другой. В общем, я еще не решила. Мне нужно время подумать.

Танис не отрывала от Лоры своих зеленых глаз. По ее лицу скользнула слабая улыбка.

– И?..

– Я боюсь, что кузина Агнес воспримет мой приезд как знак согласия, хотя на самом деле я его не давала и пока давать не собираюсь. Было бы жестоко ее напрасно обнадеживать.

Произнести это вслух оказалось гораздо легче, чем думала Лора. Она сразу же перестала смотреть на Танис как на врага, и теперь ей было за себя стыдно. Лора повернулась к зеркалу и принялась расчесывать волосы. Отражение Танис улыбнулось ей обезоруживающей улыбкой:

– Какая щепетильность! Очень хорошо, что ты выговорилась. А теперь послушай меня. Поезжай и ни о чем не беспокойся. Никто тебя ни к чему не обязывает и к продаже имения склонять не собирается. Тетя просто хочет увидеть юную кузину и восстановить родственные отношения.

Сигаретный дым между ними почти рассеялся, превратившись в легкую голубую завесу. «Я была к ним несправедлива, – подумала Лора. – Они хотят помириться. Нужно ехать». Она вскочила с табурета и подошла к кровати, на которой висело платье.

– Спасибо, Танис, – искренне сказала Лора. – В таком случае я приеду. Наверное, мне стоит самой позвонить мисс Агнес и сказать, что я согласна?

– Да, так будет лучше. Выезжаем завтра днем.

Лоре удалось надеть платье через голову, не испортив прически, и теперь она разглаживала складки.

– Собралась хорошая компания. Будут братья Максвеллы – у них заканчивается отпуск, – мы с тобой, Петра и Кэри.

Лора отвернулась к зеркалу. Сердце билось очень сильно. К платью была нужна брошь – Лора взяла старую круглую брошку и стала вертеть ее в руках.

Позади раздался ласковый, насмешливый голос Танис:

– Кэри очаровывает с первого взгляда, правда? Только не стоит принимать это всерьез. Ты ему понравилась, но серьезных намерений у него не бывает. Просто он так устроен: если девушка ему нравится, он обязательно уложит ее в постель. И на этом остановится.

Лора нацепила брошь. Белый маленький кружок на черном бархатном фоне смотрелся очень красиво, и платье, хоть и не новое, ей шло. Девушка повернулась и тем же серьезным тоном, каким только что благодарила Танис, спросила:

– Вы ведь не помолвлены?

Простота часто сбивает с толку. Танис растерялась, но только на мгновение. Она быстро пришла в себя и отмахнулась:

– Не то чтобы…

Лора пристально на нее посмотрела, будто спрашивая: «Тогда зачем ты мне это говоришь?» – потом направилась к двери.

– Пора спускаться. Кузина Софи уже, наверное, нас ждет.

Глава 8

Лора позвонила в Прайори сразу после обеда, который именовался так по традиции: роскошные пиршества восемнадцатого века и обильные трапезы викторианской эпохи измельчали до чашки бульона, яйца всмятку и тарелки шпината. Эль, крепкие вина, тонкий кларет, мадера, корабли с которой огибали мыс Доброй Надежды, херес, портвейн – вместо этого на столе стоял кувшин апельсинового сока или ячменного отвара. В столовую не переходили, чтобы лишний раз не тревожить хозяйку-инвалида – накрывали маленький столик в гостиной. В остальном же обеденный церемониал соблюдался неукоснительно.

К делу приступили, как только Мэри убрала со стола. Звонок в Прайори превратился в целое событие: ничего важнее в жизни мисс Софи уже давно не случалось. Шутка ли, rapprochement[2] – конец семейной размолвки? Дочь Оливера беседует с Агнес Фейн. Кто бы мог подумать! Пока мисс Софи руководила процессом, она вся разволновалась: щеки порозовели, глаза горели, руки дрожали.

Лоре не нравился весь этот ажиотаж, и, будь ее воля, она позвонила бы мисс Агнес после того, как кузина ляжет спать. Была бы возможность, девушка оттягивала бы звонок до бесконечности. Ей казалось, что в лице Агнес Фейн ей ответит само прошлое, а прошлое Лоре ворошить совершенно не хотелось. Впрочем, прекрасно понимая, что хочешь не хочешь, но звонить надо, Лора сняла трубку и набрала номер. Она не ожидала, что ей ответят так быстро и таким масленым, елейным голосом.

– Прайори. Мисс Эдамс у телефона.

Мисс Софи, которая сохранила отличный слух, потянула Лору за рукав и прошептала: «Это твоя кузина Люси…»

– Кузина Люси, это Лора Фейн, – представилась Лора и замолчала.

На другом конце провода послышался странный звук, будто трубку уронили. Потом кто-то сказал «ах», просто «ах», без всякого выражения. Лоре это не понравилось. Она услышала голоса, но не могла разобрать слов: то ли трубку положили на стол, то ли специально прикрыли рукой.

– Не обращай внимания на Люси. Это невероятно глупая женщина, – прошептала мисс Софи.

Наконец послышался другой голос, низкий и твердый, больше похожий на мужской, чем на женский.

– Это Лора?

– Да. Кузина Агнес?

– Да, – ответили тем же басом. – Надеюсь, вы примете мое приглашение.

«Агнес уже знает, что я согласилась. Наверное, ей позвонила Танис», – подумала Лора. Агнес Фейн говорила уверенным тоном, не терпящим возражений. Она явно привыкла к тому, что каждое ее слово – закон.

Сдержанные выражения благодарности в ответ на согласие приехать в Прайори подтвердили это впечатление. Вообще весь разговор получился коротким, сухим и формальным, словно страстной Агнес, певшей «Инфеличе» не ответившему на ее любовь Оливеру, никогда и не было на свете.

Мисс Софи глубоко вздохнула, как только Лора повесила трубку.

– Вот и все, дорогая. Как просто, правда? Так всегда и бывает. Когда твой отец решил жениться на твоей матери, в Прайори устраивали праздник – День примулы. Нет, я что-то путаю – была не весна, а жаркий летний день: кажется, это имело отношение к Лиге примулы[3]. В любом случае Оливер и Лилиан выбрали не самый удачный день для того, чтобы заявить о своих чувствах. Они были безумно влюблены друг в друга, а влюбленные думают только о себе. Разве можно ждать от них чуткости? А как летом в Прайори красиво!.. И вот Агнес разливает чай под большим кедром, а слуга – тот еще болван – приносит ей на подносе записку от Оливера. Если бы Оливер как следует подумал, он никогда бы так не поступил! Но где уж там было думать? Агнес берет записку, разворачивает ее, читает, убирает к себе в сумочку и беседует дальше с лордом-наместником, разливая чай. Никому в голову не пришло, что у нее горе. Но когда гости разошлись, она вывела своего коня – его звали очень интересно: Черный Тюрбан – и ускакала. Агнес долго не возвращалась, ее хватились, стали искать и обнаружили на дне оврага. Конь был мертв.

Лора не знала, что сказать. Она побледнела и с ужасом смотрела на кузину, довольно равнодушную к собственному рассказу. Для мисс Софи это была старая, пережитая история; для Лоры в ней сосредоточились все несчастья мира и несправедливость судьбы.

Кузина Софи погладила Лору по руке.

– Не переживай, дорогая. Это все уже травой поросло. Сдержи Оливер свое слово, ничего путного бы не вышло: Агнес – умная женщина, сразу поняла бы, что муж ее не любит.

В половине десятого мисс Софи легла спать, а без четверти десять зазвонил телефон. Лора отложила книгу и взяла трубку.

Это был Кэри Дэсборо.

– Я могу поговорить с мисс Фейн?

– Кэри!..

В голосе Лоры зазвучали теплые нотки, и она испугалась, не слишком ли они выдают ее радость. Пусть Лора решила не обращать на слова Танис внимания, пусть ей даже удалось их забыть, однако яд, как это обычно бывает, оставил осадок – токсины, которые не сразу выводятся из организма.

– Вы одна? – спросил Кэри.

– Да. Кузина Софи уже легла.

– Ага, мне так и доложили: мисс Софи ложится спать в половине десятого. Лора, вы согласились поехать в Прайори, верно?

– Да.

– Танис так и сказала. Видите ли, она говорит правду только в тех случаях, когда ей это выгодно, поэтому я решил сам вас спросить. Если вы не поедете, я тоже не поеду.

Осадок от злых слов Танис поднялся со дна на поверхность.

– Спасибо за комплимент! – легко сказала Лора.

– Это не комплимент. Это констатация факта.

Девушка промолчала. Ей казалось невероятным, как это голос Кэри добирается по телефонным проводам до самых укромных уголков сердца и потрясает все ее существо до самого основания.

– Лора… Лора… – настойчиво повторял голос.

– Да?

– Вы виделись с Танис?

– Да. Она зашла перед обедом обсудить поездку.

– Я так и думал. Что она обо мне говорила?

– О вас?

– Да, дорогая. Обо мне. Уверен, она что-то сказала. Но что именно? Может быть, посоветовала вам поменьше мне доверять?

– Почему вы так думаете? Для этого есть основания? – Лоре показалось, что она ловко вышла из ситуации.

Кэри засмеялся:

– Так я и знал! Конечно, она вас предупредила! Как же светской львице не позаботиться о родственнице-дебютантке?

– Никакая я не дебютантка! – возмутилась Лора.

– По сравнению с Танис – дебютантка. Представляю себе, с каким тактом это было проделано. И что же она сказала?

Лора перестала пытаться говорить светским безразличным тоном и ответила просто:

– Она сказала, что у вас не бывает серьезных намерений.

Последовало молчание, потом Кэри произнес:

– Понятно… Она, случайно, не утверждала, что мы помолвлены?

– Я ее об этом спросила, и она ответила: «Не то чтобы».

Кэри горько рассмеялся:

– Какая удобная фраза! Лора, послушайте… Я сделал Танис предложение полгода назад и был уверен, что получил согласие. А выйдя месяц назад из больницы, обнаружил, что я не единственный мужчина, который пребывает в такой уверенности. Она говорила потом, что не понимает, как мне пришла в голову подобная мысль, что ничего похожего мне не обещала, что вообще замуж не собирается и почему бы нам не быть просто друзьями. Тогда мне хватило глупости купиться на эти уверения, но с тех пор я значительно поумнел. Когда я вчера увидел вас…

Кэри замолчал. Казалось, оба они были внезапно поражены тем фактом, что познакомились только вчера.

Лора вдруг заметила, что рука, которой она сжимает трубку, дрожит. Оттуда послышалось: «Как-то не верится», – и она тут же выдохнула в ответ: «Мне тоже».

Кэри рассмеялся: кажется, смех был радостным.

– Как бы там ни было, это произошло. И слава Богу! У меня такое чувство, будто я вышел на свежий воздух, будто окончательно проснулся и уже больше никогда не впаду в этот дурманящий сон. Да, насчет завтра… У меня есть бензин. Я вас отвезу.

– Танис мне предложила ехать с Петрой Норт.

Кэри присвистнул.

– Значит, она уже окрутила Элистера!

– И все-таки мне, наверное, лучше поехать с Петрой.

– Мы и ее возьмем, и Робина. Я все устрою. Заеду за вами в половине третьего, хорошо?

– Да, – согласилась Лора. Как приятно, что ей больше не нужно принимать никаких решений по этому поводу!

– Договорились. Одну минутку, не вешайте, пожалуйста, трубку. Хочу прямо сейчас сделать небольшое заявление о предполагаемой несерьезности моих намерений. Мисс Лора Фейн, вы внимательно меня слушаете?

– Да, – отозвалась девушка.

– Так вот, я заявляю: намерения у меня самые серьезные, честные, хотя, возможно, и преждевременные. Спокойной ночи!

Глава 9

Четыре человека, каждый с чемоданом, с трудом разместились в машине: мужчины спереди, женщины сзади. Лора настояла на такой рассадке под тем предлогом, что им с Петрой вместе будет веселее и на заднем сиденье останется место для багажа. На самом же деле ей было неловко сидеть счастливой рядом с Кэри так, чтобы девушка, теряющая своего возлюбленного, видела это. Лоре было ужасно жаль Петру в ее алой кожаной куртке, с зелеными и огненно-красными лентами в черных вьющихся волосах и вызывающе ярким макияжем. Взгляд Петры выдавал, что она глубоко несчастна, но, пока они не выехали из Лондона, она смеялась и болтала без умолку. Когда город остался позади, Петра умолкла и стала смотреть в окно на прямую дорогу.

Впереди Кэри и Робин бурно обсуждали проблемы английской авиации, так что девушки были полностью предоставлены самим себе. Через некоторое время Петра оторвалась от пейзажа за окном и сказала:

– Она уже там. С Элистером.

Лора промолчала. Впрочем, слова были ни к чему – достаточно было одного взгляда. Между девушками возникло то особое доверие, которое располагает к откровенности.

Петра прикусила ярко накрашенную губу.

– Ты, наверное, знаешь. Все знают. Небось спрашиваешь себя: «Зачем она за ними таскается?»

Петра говорила почти шепотом, но даже в ее шепоте слышался вызов. Лора снова подумала о котенке – напуганном котенке, который вот-вот вырвется из рук и убежит.

– Нет, не спрашиваю.

Петра посмотрела куда-то вдаль.

– А ты не из тех, кто лезет к людям в душу, – сказала она и засмеялась: – Какая я дура! Сама же играю ей на руку. Танис любит публику – и вот я еду ко двору. А знаешь почему?

– Кажется, да, – грустно сказала Лора.

– Он тоже ужасно несчастен. – Петра подняла глаза: в них блестели слезы. Она схватила Лору за руку и тут же ее отпустила. Потом отвернулась обратно к окну и покачала головой. – Она над ним измывается. Это невыносимо. Был бы он ей действительно нужен, был бы у него хоть малейший шанс стать счастливым, я оставила бы его в покое. Но ведь он ей не нужен совершенно! Ей вообще никто не требуется, а если и нужен, то только затем, чтобы поиграть и выбросить, посмеяться, унизить. Она уже однажды была замужем – ей этого хватило.

– Замужем?.. – воскликнула Лора.

– А ты не знала? Она тогда еще играла и вышла за актера – его фамилия Хэйзелтон, он был даже довольно известен. Какое-то время все шло нормально, а потом она выяснила, что он наркоман или что-то в этом роде. С подобной женой еще и не такое начнешь выделывать! Как бы там ни было, она с ним рассталась и получила развод. Тетушки поначалу рвали и метали, а потом и сами радовались такому исходу. Шесть лет прошло, никто об этом не вспоминает, будто этого и не было. Ты, наверное, тогда еще училась в школе, и взрослые от тебя эту историю скрыли.

Тирада была произнесена Петрой с легким злорадством, но без настоящей злобы.

Лора засмеялась:

– Да уж, такого мне бы никто не рассказал! И что стало с мужем?

Петра пожала плечами:

– Ничего не стало, живет себе. Говорят, даже снова объявился. Вчера вечером его видели в «Люксе». Он подошел к Танис.

– И что она?

– Да ничего. Выкрутилась – этого умения у нее не отнять. Интересно, что он сейчас обо всем этом думает… Раньше грозился свести с Танис счеты. Да, сильно она его задела… Я как-то болтала с одной его хорошей знакомой, так та говорит – дескать, он, как слон, никогда не забывает обиды, говорит, что так просто это ей с рук не сойдет. Но разве человек может отомстить шесть лет спустя?