Вера Штольц. Звезда экрана

– Сразу хочу обозначить два момента – первое: я сейчас говорю не от своего лица, а от уполномочивших меня бизнесменов. Второе: особенно нужно быть осторожной, когда деньги переплетаются с личным! Пока что в твоей жизни личное отошло на второй план – но никто не может гарантировать, что оно вновь не возвратится! И третье – прими все, что сейчас с тобой происходит, как шанс, и воспользуйся им! Шанс – он дается только раз!

Высоковский хитро подмигнул ошарашенной Вере и добродушно хлопнул себя по коленям, всем своим видом давая понять, что все – разговор подходит к концу. – Ты все уяснила? – Вера усиленно закивала.

Не сказать, что она была удивлена – она была просто эмоционально шокирована. Все сказанное требовало осмысления, хотя главное было более, чем понятно. Ей нужно зажаться, поберечься и выбросить любые мысли о новых МЧ и новых любовных связях. Это было не так трудно – а там, жизнь покажет! И да – с самого начала было глупо надеяться с ее стороны (или же, напротив, переживать), что она никому не нужна (или от нее все отстанут)! Теперь она – просто лягушка, попавшая в молоко, и должна брыкаться, пока не собьет его до состояния сливок! Если хочет рассчитывать на настоящее счастье, конечно…

Вера достала из морозилки упаковку стейков тунца, быстро кинула их в микроволновку и поставила на разморозку.

– Минут через десять можно будет и запечь, а пока – чаю, я хочу чаю! – она вскипятила воду и наполнила свою любимую кружку (с изображением мрачной морды Теренса из «Angry Birds») ароматной горячей жидкостью, которая сейчас будет ей ох как кстати! – Ну, а что там в телевизоре? Опять Вера Штольц в главной роли в сериале: «Мокрые упругие теннисистки и страх перед гориллой. Часть вторая»? Но нет, позвольте! Сериал называется вовсе и не так, а просто: «Корт, как судьба». Коротко и со вкусом!

Щелк! Телевизор на кухне ожил, и на экране появился диктор новостного канала, ожесточенно артикулирующий и вещающий об очередных кознях Запада против России. Или России против Запада – но это совсем не козни, а «взвешенная и ответственная внешняя политика».

– Впрочем, без разницы! Политика – это то, о чем сейчас мне хочется слушать меньше всего! Ведь столько интересного вокруг – вот посмотрите: упругие ягодицы Веры Штольц во весь экран, а вот еще и грудь крупным планом, а улыбка – ну просто само очарование! И есть на что посмотреть, и вообще – с Верой Штольц время летит незаметно, и проблемы отходят на второй план, и даже опостылевшая жена на кухне – уже почти и не достает своими призывами идти чистить картошку и делать уроки с сыном! Вот что значит чудодейственная сила искусства!

А, может, предложить Демьяну заодно и подработать у него криейтером и специалистом по написанию рекламных слоганов в свою честь? Типа:

«Вместо карпа попа Веры на обед!», или: «Вместе с Верой в ванной – заманчиво и странно! Зато недорого – стоит лишь оформить годовую подписку на наш сериал!»

Вера быстро перелистала пару десятков каналов и убедилась, что по ящику крутят все тот же отстой, что и обычно. Ну, за исключением, конечно, сериала «Корт, как судьба» с ней самой в главной роли в почти прозрачных трусиках и на переднем плане со всеми подробностями.

– А вот и стишок в кассу! – Вера выключила звук и продекламировала запомнившиеся ей поэтические строки неизвестного, но судя по всему весьма глумливого автора:

Включил телевизор:На первом – шоу,На втором – про Вову,На третьем – про Москву,На четвертом – про братву,На пятом – о культуре,На шестом – о физкультуре,На седьмом – развлекают,На восьмом – пугают,Мультфильмы на девятом,Что-то мутное на десятом,И только Караулов рубит правду-матку —О том, как питерским ворам живется в жизни сладко.На «Звезде» – про войска,На «Домашнем» – унылая тоска.Что-то типа сериалов,Которые смотришь и плачешь,Но с другой стороны – в сериалахИ не должно быть иначе.На «ТВ-3», как всегда, упыриС бензопиламиГоняют фермеров,А те отбиваются от них вилами.Еще есть РБК с биржей,Есть Россия-24 в информационной нише.Вещают круглосуточно.Новости – это нешуточно!Новости – это главное,Что нужно знать,Прежде, чем отправиться в кровать,Чтобы спать или читатьНа сон грядущий,Который будет лучше,Если твердо уверен в том,Что в мире кругом творится СодомС Гоморрою – особенно там у них,Где тление и разложение,Загнивание и конец размножения,Где массы доведены до предела,Где скоро дождутся народного гнева.Но впрочем, идем далее.Есть отдельный канал про Италию,Францию, США, про Командорские островаИ вообще о мире,Что гораздо шире,Чем принято считать,И принято рисовать.Каналы есть еще спортивные,Про кухню, машины и крИатиФФные,И «Дискавери» четыре канала,Что, согласитесь, уже немало.Так что, есть что посмотреть,Если сильно захотеть.Вот и славненько,Засим, переключаюсь,Смотрю «Южный Парк»И отрубаюсь.Желаю вам спокойной доброй ночи!И не смотрите на ночь про политикуИ о подобном прочем!

– Да, нужно кого-нибудь попросить написать и про меня поэму – но это позже, когда стану полновесной брутальной звездой и неожиданно удивлю всех своим интеллектом! А пока что и бедер с грудью вполне хватает! – Вера ловко запаковала размороженные стейки в фольгу и кинула в духовой шкаф – через полчаса они превратятся во вкусный и полезный (ни грамма жира!) ужин.

– Да, ты смотри, дорогуша, попа (не папа, а именно попа) – это твое главное достояние, поэтому будь добра каждый день ровно по полтора часа на тренажерах, а то общественность не поймет! – Вера попыталась извернуться, чтобы взглянуть на себя сзади, потом вдруг неожиданно вспомнила поговорку (грубо – зато правда!): «Как ни крути, а задница сзади!», рассмеялась и включила вместо телевизора магнитолу с музыкой Вивальди (нет, просим прощения – не Вивальди, а Земфиры) на диске.

Почему-то в последнее время Вера любила слушать именно ее: может быть, за лиричность и одновременный драйв, а, может, просто – настроение было подстать.

Прошедшая рабочая неделя (а сегодня была пятница) выдалась очень тяжелой – и съемки отняли у Веры почти все силы. И Высоковский был все время какой-то дерганный, орал на всех, не переставая, и обвинял всех подряд в тупизне и скудоумии – впрочем, так было всегда. В его воплях-то как раз и не было ничего удивительного, а вот то, что он время от времени как-то очень внимательно смотрел на Веру с задумчивым видом – это было что-то новенькое. И что у него на уме, понять было совершенно невозможно.

– Дзынь! – весело звякнул духовой шкаф, предлагая немедленно отведать жаркого. Пришло время правильного рационального (впрочем, и вкусного – это правда!) питания, и Вера не заставила себя ждать. Под завывания Земфиры тунец пошел как-то особенно душевно, и вскоре Вера удовлетворенно откинулась на спинку стула:

– Теперь дежурные водные и косметические процедуры и спать! Неделька выдалась та еще! Но главное сделано, все поражены, раздавлены, пребывают в восхищении и эротической прострации. Количество поклонников возрастает в геометрической прогрессии, со всего мира шлют почтовых голубей с пожеланиями дальнейшей и гораздо более глубокого и страстного обнажения и урезания размера трусиков! А еще говорят, что лучше – вообще без них! – Вера устало и счастливо улыбнулась, показала язык многочисленным невидимым поклонникам, а потом скрутила фигу и ткнула ею в воздух, представляя, что перед ней гениальный продюсер и режиссер Демьян Высоковский.

«И смотри, физкультура – это часть твоей работы! Тебе за нее деньги платят!» – передразнила она его, а потом не выдержала и резко лягнула ногой, имитируя нападение на Высоковского спереди и снизу – в самое уязвимое место. – Деньги, деньги, а о здоровье моем кто позаботится? Я ведь, между прочим, не железная, и если олигархи (ну, может, один олигарх, которые все еще тормозит и не может понять, что же делать дальше) будут терроризировать меня воздержанием – то вскоре я сгорю изнутри, как бездымный порох – с яркой вспышкой и, действительно, совершенно без дыма!

Вера не шутила – в последнее время эротические сцены с участием молодых ретивых парней снились ей чуть ли не каждую ночь – что уже само по себе было показательным и наводило на соответствующие размышления.

– Интересно, сколько я еще смогу продержаться на такой скудной диете? – Вера имела в виду именно это самое и ничто другое, поскольку с другим, как раз, все было в полном порядке. И даже изнурительные ежедневные съемки, а заодно и занятия в физкультурном зале до седьмого пота можно было бы спокойно переносить, будь у нее возможность более близкого общения с любимым человеком. И плотского в том числе – а что здесь такого особенного, если душа просит?

Сейчас же Вера была немного похожа на птичку в золотой клетке, которую охранял эдакий громадный волкодав страшенного вида, лежащий на сене – ни себе, ни людям! Но ведь и птичкам тоже иногда хочется пощебетать на воле – и сейчас Вера уже начинала это чувствовать!

Глава вторая. Рогоносец

Целых полтора месяца понадобилось Аполлинарию, чтобы хоть как-то почувствовать себя вновь воскрешенным. Врачи «Склифа» не жалели сил и средств (само собой, деньги были именно Аполлинария и его родителей – но так, негласно, в виде безвозмездной дружеской помощи), чтобы поставить его на ноги и подремонтировать до приемлемого состояния.

Мама Аполлинария забросила все дела и посвятила себя исключительно сыну, днями и ночами просиживая возле него, утешая и кудахча, подобно большой толстой курице-несушке – сердобольной и несущей яйца одно за другим.

Она форменно не жалела себя и для начала обеспечила достойное и калорийное пятиразовое питание не только сыну, но и всем лежащим вместе с ним в палате. В больнице Аполлинарий находился ровно десять дней – столько времени врачи собирали его конечности и кололи антибиотики, чтобы предотвратить внутренние воспаления, от которых Аполлинарий мог уже не оправиться.

Неизвестно, что больше помогло – искусство эскулапов или же материнская забота, да только через десять дней опасность миновала, и Аполлинарий был торжественно перемещен под очий кров – поближе к еде и теплым прогревающим ваннам.

Дилеммы, куда его везти, не существовало – только к родителям! И точка! Ведь в его личной квартире все еще жила эта стерва, эта выскочка, эта падшая девка, которая так опозорила все семейство Замбиния и довела их любимого сыночка почти что до инвалидности! А у родителей – тишина, покой, и мама с пирожками, и кофе в постель. Словом – красота, и вот бы всем так! И хоть Аполлинарий и горел лютой страстью прямо сейчас броситься в праведный бой с женой-изменницей, но уговоры сделали свое дело (а также здравый расчет: «Ну, куда ему сражаться, будучи таким калекой – ведь и передвигаться толком не может, а лишь истошно орать!»), и родительский дом принял его заботой и лаской.

В итоге через месяц пребывания под маминой опекой Аполлинария было не узнать – к моменту окончательного снятия гипса он поправился на целых двенадцать килограммов, раздался в животе, словно большой наполненный воздухом розовый надувной слон, и приобрел лицо круглое, довольное и даже несколько одухотворенно-поэтическое.

Что ни говори, а отсутствие нервотрепки, излишних амурных переживаний и барахтания с любовницами в постели может изменить человека – и еще как!

Кроме изменений во внешности, Аполлинарий теперь был готов лицом к лицу встретиться со своей обидчицей – неверной женой, да только вот незадача – к тому времени Вера уже окончательно съехала на съемную квартиру от Высоковского и видеть Аполлинария не то, что не хотела, но даже и не допускала мысли о какой-либо (пусть даже случайной) встречи с ним.

А это могло означать только одно (и в данном контексте полностью соответствовало действительности): «Аполлинарий – хоть он еще формально и Верин муж – не нужен ей совсем, она его презирает и считает конченным подлецом, и вообще – даже его имя ей ненавистно!»

Такое положение вещей было для Аполлинария (вернее, для его мужского достоинства) почти невыносимым, и первое, что он сделал – это позаботился, чтобы и Вериного духа не осталось в его квартире (которая, конечно, была их общая – но сейчас Аполлинарий и думать не хотел, что ему придется квартиру делить или же продавать)! Да.

Но не хотел думать – это зря. Не успел он вернуться домой (прошло всего лишь несколько дней, как он в поисках Вериного имущества – которое, конечно, она все забрала с собой – облазил всю квартиру, но так ничего и не нашел), как к нему нагрянули сразу три юриста именно по вопросу раздела квартиры (а заодно – и развода).

Сначала они пожаловали непосредственно к Аполлинарию на квартиру, и он чуть не полез на них в драку (а удержало его лишь то, что силы были явно неравны – один против троих). Но в любом случае, разговора не получилось, зато на следующий день юристы наведались к нему уже в офис. И уже в сопровождении судебных представителей, которые и вручили Аполлинарию повестку явиться в суд – на слушание дела о разводе между ним и гражданкой Верой Штольц с последующим разделом имущества.

Ситуация прояснилась – она была настолько отвратительной, что Аполлинарий вечером после получения повестки даже немного всплакнул в одиночестве – жалость к себе была невыносимой, и слезы текли по его пухлому лицу, подобно живительным струям дождя в долине Нила.

Он бродил по квартире в одиночестве, и жизнь казалась ему наполненной исключительно мерзостью бытия, проблемами и жуткими пятнами крови на обоях, которые остались после его давешнего буйства. Кроме того, холодильник, поверженный молодецкими ударами Аполлинария, не работал (хотя тот и бил исключительно по дверце – но факт остается фактом, компрессор перегорел), стол был раскрошен в щепу – с отломанными ножками и покореженной столешницей, а ноутбук пришлось выбросить на помойку.

Кроме того, с уходом (побегом) жены проявился целый сонм постоянных мелких неприятностей, ужасно раздражающих и мешающих жить. Так одной из них была, например, необходимость постоянно готовить себе обеды – и завтраки, и ужины, и что-нибудь на перекус.

И если первые несколько дней Аполлинарий хоть как-то держался на маминых запасах (Романна Витольдовна снабдила его громадной сумкой с уже готовыми блюдами в канистрочках, термосах и пластиковых контейнерах – которые нужно было только разогреть), то после того, как еда закончилась, наступило уже вообще настоящее беспросветное существование – полуголодное, забытое и убогое.

Впрочем, родители на первых порах оказывали морально сломленному Аполлинарию щедрую помощь – причем, в прямом смысле слова.

Для него беда не пришла одна, и кроме сбежавшей жены, физических увечий и заброшенности, его бизнес начинал по-настоящему загибаться, и живительный источник денежных поступлений от торговли чудодейственными китайскими препаратами, настойками и втираниями вот-вот грозил окончательно иссякнуть. Поэтому Аполлинария нужно было спасать.

Перво-наперво родители купили сыну новый холодильник (краше прежнего!) и стол со стульями. Между прочим – смех смехом, а восемьдесят тысяч рублей – как с куста! И если Вам скажут что, мол, сейчас мебель и бытовая техника почти ничего не стоит – не верьте ни единому слову! Точно врут!

Кроме того, Романа Витольдовна, видя, как сын страдает от невозможности правильно питаться, добровольно возложила на себя обязанность его кормить – и теперь целыми днями парила, жарила и варила еще и на сына. А он заезжал к ней каждый день после работы, собирал съестное в сумочку, увозил домой, где и складывал в холодильник, а потом разогревал.

Что ни говори, мама – главный человек в жизни любого мужчины (ну, кроме жены, само собой)! Ну, а если жена-проказница состроила мужу рожки – то мама точно вне конкуренции! И в данном конкретном случае с Аполлинарием Романна Витольдовна буквально возродила его из тьмы – из той эмоциональной пропасти, куда он нечаянно угодил, и откуда теперь пытался по новому строить свою жизнь.

В итоге с помощью мамы и ее усердия быт Аполлинария был кое-как налажен, но, конечно, этого было совершенно недостаточно. Ведь еще оставалась стирка, глажка и уборка – не говоря про все остальное, например, массаж спины на ночь, без которого жить положительно невозможно.

Впрочем, сейчас дела с массажем были совсем никак – и об этом не стоило даже и говорить.

А вот что касается всего остального – здесь требовалась обученная прислуга, за которую, само собой, придется платить, а у Аполлинария денег не было вообще. А только одни кредиты, нереализованный товар на складе и задолженность перед сотрудниками, которые уже стали грозить написать на него донос в прокуратуру – а только этого ему сейчас и не доставало!

Вообще, первое посещение офиса после перенесенной болезни произвело на Аполлинария настолько тягостное впечатление, что он, запершись в одиночестве у себя в кабинете, долго и угрюмо смотрел на предоставленные ему финансовые отчеты и матерился про себя во весь голос – ему было плохо. И особенно – от стойкого ощущения неминуемого краха. И если бы эти ругательства можно было обрисовать одной фразой, то выглядело бы это примерное таким образом:

«Все плохо, все плохо, все плохо! Мама! АААААААААААААААААА!»

А если более подробно – то после памятного ужина в Тайбэе, на котором Аполлинарий сдуру бросился в драку на своего главного швейцарского поставщика («Подумаешь – ну, приглянулась ему моя девушка! Ничего – пережил бы, не сломался!»), бизнес просто встал.

Аполлинарий и его фирма была моментально отлучена от глубокого денежного корыта, ранее доверху наполняемого кредитными линиями, скидками, эксклюзивными ценами и патентом единственного официального дилера на просторах всего СНГ. Мало того, швейцарец тут же нашел нескольких коммерсантов, которые изъявили желание занять место Аполлинария и уже от своего имени задвигать чудодейственные порошки и эликсиры широким массам, страждущим здоровья, женской красоты и мужской силы.

Теперь все, что было у Аполлинария в активе – так это старые клиенты, отлаженные связи в регионах и менеджеры специализированных магазинов, которые еще не до конца просекли, насколько положение Аполлинария катастрофично, и все еще пытались закупать у него товар.

Но он уже мало что мог им предложить – складские запасы были однообразны, остался только один неликвид, а перспектив нормализации отношений со швейцарцем не было никаких! Впрочем, нет – одна была! Только весьма призрачная и весьма условная, и строилась она исключительно на шатких предположениях и слухах, которые время от времени доходили до Аполлинария.

Как мы хорошо помним, бывшая подруга Аполлинария Полина сбежала с этим самым швейцарцем и теперь проживала в его шикарном доме в районе Женевского озера. Чем вызвала среди своих московских подружек (Жанны, Анжелы и Эллы) настоящий приступ зависти. Подружки обоснованно сделали вывод, что вот: «В итоге все-таки эта лошадь всех обставила!»

А, принимая во внимание, насколько сильно заклятые соперницы по поиску богатых суженых любят друг друга, не было ничего удивительного, что каждая Полинина (пусть даже весьма условная или и вовсе надуманная) неудача выставлялась ими, как всенародный праздник под лозунгом: «Ну, что? А вот тебе и проблемы! А вот тебе и еще! А вот тебе и на закуску!»

Впрочем, это мы такие культурные и пытаемся описать их чувства приятным глазу и слуху литературным языком, они же выражались гораздо более прямо и более несдержанно, причем, зачастую нецензурно (да что там зачастую – вообще всегда!).

У Аполлинария до сих пор сохранилась с двумя из них (Анжелой и Эллой) связь. Сейчас только по телефону – поскольку он резко выбыл из разряда перспективных парниш и если в ближайшее время не восстановит свои позиции, то они и трубку брать перестанут. Впрочем, пока что они все еще надеялись рано или поздно занять место Полины при Аполлинарии и не торопились окончательно сжигать все мосты.

Итак, через девушек Аполлинарий узнавал все последние новости, а они – непосредственно от самой Полины через Жанну.

После внезапного отъезда Полины с богатеньким швейцарцем Жанна сразу же объявила себя ее лучшей подругой, а заодно и растрепала Полине, что Анжела и Элла страшно на нее злы. Зато сама она – абсолютно на стороне Полины и ни на что не претендует, а просто Полина интересна ей, как личность.

Но мы-то прекрасно понимаем, какие чувства двигали Жанной, что, конечно, совсем не отменяет того факта, что, действительно, вскоре Полина стала перезваниваться только с ней. А та научилась так точно угадывать Полинино настроение и так умело и ненавязчиво выспрашивать все подробности, что могла уже доподлинно сказать, что творится в Швейцарии, и какие перспективы у ее «подруги» удержаться рядом с богатеньким жирным швейцарским престарелым теленочком.

Так вот, согласно последним сплетням от Жанны, дела у Полины на сегодняшний день шли не очень. Вожделенный швейцарский рай оказался чересчур требовательным к претендентке на замужество и одновременно чересчур скаредным и жадным.

А Полина уже испробовала на швейцарце все свое искусство (которое не очень-то и помогло), и теперь с затаенным ужасом ждала, когда ее попросят обратно в Москву. И впрямь, с точки зрения швейцарца он уже за все с ней расплатился, а уж количество подарков, сделанное им своей новой русской девушке, давно перешло все мыслимые границы.

Когда Жанна в последний раз говорила с Полиной по телефону, в голосе той явственно сквозила тоска и отчаяние. И было отчего! «Подарки – это, конечно, замечательно (при условии, что их не отнимут на таможне по запросу швейцарца – ведь от него всего можно ожидать!), но жить-то на что-то надо. И если бы она не выкинула такой фортель с Аполлинарием, то сейчас имела бы вполне ощутимый и постоянный доход от этого страстного мачо, готового ради нее даже биться с целой ротой китайцев! А может, и вообще – вышла бы за него замуж, отогнав его дуру-жену».

Когда об этих словах по секрету донесли Аполлинарию (с момента разговора между Жанной и Полиной прошло всего три дня, и Полина все еще оставалась при швейцарце), у него внезапно зародилась шальная надежда.

Надежда была немного абсурдна и попахивала авантюрой, но чем черт не шутит? Идея была проста: коли уж есть возможность снова наладить связь с Полиной (а оба они сейчас находятся не в том положении, чтобы отказываться от объединения усилий), то нужно использовать ее пока что близкие отношения со швейцарцем для восстановления позиций фирмы Аполлинария на рынке. Только каким образом это сделать, и насколько это вообще возможно?

Конечно, в дом к швейцарцу не пробраться, выследить его на дороге, чтобы потом на коленях умолять смилостивиться над незадачливым торговцем из Москвы, – бред, но вот для начала уговорить Полину встретиться с Аполлинарием в Швейцарии можно! И подробно выспросить о привычках Жоржа Сименона, распорядке дня, любимом хобби, где его можно застать, а главное – какие перспективные коммерческие проекты он сейчас прорабатывет.

Ну, и что из того, что о таких вещах обычно не распространяются? Полина совершенно спокойно может разболтать швейцарца, прикинувшись невинной овечкой в постели. Для этого ей стоит просто проявить фантазию, немного напора и живости – а, беря во внимание, что швейцарец, конечно, не принимает ее всерьез, есть определенная доля уверенности, что Полине удастся что-нибудь разузнать. А информация – это такой же товар, как и все остальное, если не ценнее!

План был, конечно, отчаянным, абстрактным, совершенно не давал никаких гарантий – но в нем присутствовало и здравое зерно. Даже несколько зерен:

Первое. Объединившись, Аполлианрий и Полина становятся в два раза сильнее.

Второе. Есть идея поставить Полину (ее вновь зарегистрированную контору) в качестве эксклюзивного дилера в России вместо Аполлинария (с участием его самого – только не директором и хозяином фирмы в одном лице, а просто совладельцем). Кстати – здесь больше здравого смысла, чем кажется.

Во-первых, все довольны. Все проблемы решаются миром и без всяких судов (кстати, кто знает, как там в Швейцарии с судами? Они защищают права женщин или нет?). Полина уезжает в Россию и делает деньги швейцарцу и себе. Швейцарец же избавлен от всяких проблем и возможных скандалов – что, конечно, для серьезного бизнесмена очень важно. И Аполлинарий вновь оказывается на коне! Короче, всем хорошо!

Третье. Если не получится с назначением Полины, то можно будет каким-то образом использовать полученную ею инсайдерскую информацию. Если уж все равно убегать в Москву – так хоть не с пустыми руками. А вдруг эта информация связана с Россией? А вдруг швейцарец задумал новые проекты и подыскивает себе партнеров? Ведь еще есть и папа Аполлинариия, который тоже владеет собственной фирмой, есть еще связи среди чиновников – и даже среди тех, кто стоит довольно высоко!

И можно попробовать их использовать, либо попытаться выгодно продать полученную информацию. Если же швейцарец не собирается более иметь дело с Россией, то тогда есть смысл просто слить полученные данные его конкурентом – и Аполлинарий даже знает одного такого! Нет, даже двоих – китайцев, которым уже порядком поднадоело зависеть от этого европейца и которые хотят самостоятельно вести бизнес, но пока что крепко связаны с ним какими-то левыми бумажками и договорами. Им компромат на швейцарца и возможность надавить на него могут весьма пригодиться, и они, вероятно, согласятся очень хорошо заплатить за нужную информацию.