Вера Штольц и всего лишь несколько дней

Было заметно: мужчина пришел сюда не только откушать фирменное блюдо от шеф-повара, но и за десертом – например, за клубничкой. Сейчас он неторопливо потягивал вино из высокого бокала, часто бросая красноречивые взгляды на Полину и словно посылая ей сигнал:

– Ну же, мадемуазель, не хотите ли Вы составить мне компанию?

– Однако ж, не на того напал! Простите, в смысле – не на ту! – Полина проигнорировала его невербальные призывы и, расплатившись, легкой походкой направилась к выходу – ей еще нужно как следует подготовиться к возвращению Аполлинария. Но старый ловелас был взят на заметку, как потенциальный объект или субъект (как это правильно называется по науке?), в общем, как личность мужского пола, которая, если что, может быть полезна.

– Мне нужно срочно принять ванну, а потом – чуть-чуть погодя – еще раз! – думала Полина. Она никак не могла решить, стоит ли ей прямо сейчас бежать в салон красоты или пока оставить все как есть – благо, не крестьянская лошадь от сохи на пашне, а привлекательная и обаятельная блондинка в полном расцвете сил! После некоторого размышления она решила пока никуда не спешить – если что, в салон можно пойти и завтра, а на сегодня хватит и нового блестящего платья без спины:

– В любом случае, наш молоденький любовничек уже почти что попался! А, следовательно, не нужно сразу выкладывать все козыри – обольщение должно идти по нарастающей!

Она вернулась в номер, попутно заказав из ресторана фрукты, бутылку отличного белого вина, сырную тарелку и копченое мясо для своего властелина (пускай он думает, что он – властелин!). Остаток дня прошел незаметно: не успела Полина два раза понежиться в ванне, подновить маникюр и просмотреть пару передач, среди которых – ну надо же! – оказалось несколько и на русском языке, как наступил вечер.

За окном стемнело неожиданно быстро. Как будто мгновенно выключили солнце. А значит, вот-вот должно было наступить время всесокрушающего обольщения козленочка, простите, теленочка на золотой каемочке, точнее, теленочка на тарелочке с голубой каемочкой. Но это, в принципе, все равно. Но пока золотого тельца не видно и не слышно, и Полина затосковала. Ее деятельная натура требовала активности – просто так ждать она не привыкла. Полина опять включила телевизор, где диктор из далекой родной России вещал о катастрофе на товарных рынках в Китае, который был как раз под боком.

Повсеместное товарное напряжение снизило напряжение самой обольстительницы, которая чувствовала, что вот-вот закипит, как паровой котел линкора времен русско-японской войны. Но взрыва удалось избежать – Аполлинарий ввалился в номер как раз вовремя – еще чуть-чуть, и Полина созрела бы для поиска того лысого из ресторана – т. е., конечно, не лысого, но богемного мужчину с респектабельной привлекательной внешностью и аристократическими манерами!

Увидев Полину, Аполлинарий сразу понял, что сейчас с ней шутки плохи, и как был в костюме и в ботинках, попытался доказать ей свою стопроцентную преданность. А еще – любовь! Но Полина, в душе ликуя, как укротительница тигров перед поверженным самцом, гневно отстранила Аполлинария от себя, чтобы он ненароком не подпортил такую красоту (ты посмотри на маникюр, скотина!) и потребовала от него отчет о его сегодняшнем дне, а также подробный план на будущее. Решение немного поглумиться над ним пришло к ней внезапно – как реакция на тупо потерянный день.

Аполлинарий в момент сник. Честно говоря, к такому напору он был не готов. А когда Полина демонстративно обнюхала него, скривилась и громко стала выпытывать, а почему от него на версту разит дешевыми женскими духами, он и вовсе потерялся. Накал страстей усиливался и скоро должен был выйти на вершину, перекрыв даже феерические страсти итальянских сериалов a la: «Скотинни и золушка».

– Скажи, дорогой, – трубным елейным голосом, полным нескрываемой угрозы, прощебетала Полина, – а что это была за девушка? Проститутка?! – взвизгнула она. – Что ты себе позволяешь? В то время как я здесь сижу почти безвылазно и совершенно одна, не зная даже, где можно безопасно поесть в этой дыре, и жду моего драгоценного, драгоценный заявляется весь в женских духах и почти что с проституткой подмышкой! А ну, говори, где ты ее бросил?

Девятый вал Полининых подозрений (теперь уже вполне искренних) обрушился на Аполлинария, угрожая раздавить его и выбросить бездыханным на берег где-нибудь в районе марокканской Сахары. В результате чего он уже почти представлял себя жуком-короедом, насаженным на вертел. Но пока жизнь еще не покинула его, и он попробовал защититься:

– Ну как ты можешь подозревать меня в чем-то? Разве я не прилетел к тебе, как только смог? Я же – мужик, я должен зарабатывать деньги, откуда их взять-то на твои капризы? А пахнет от меня не духами, а новейшей продукцией моей фирмы – супертехнологичным афродизиаком. Вот, кстати, тебе буклет – почитай на досуге. Ты читать умеешь? И, кстати, ты хоть слышала, что это такое – афродизиаки?

Для справки, Аполлинарий и в самом деле специализировался на торговле китайскими «чудодейственными средствами», начиная от регуляторов потенции, размолотых в порошок мокриц для лечения желудка, фальшивым женьшенем и золотым корнем и заканчивая разной омолаживающе-завлекающей косметикой и парфюмерией с иероглифами. В России все это шло на ура, менеджеры работали на износ, и фирма приносила ощутимый доход своему хозяину – т. е. именно Аполлинарию. Приобреталась чудо-продукция большими партиями, а в Тайбэе находился один из офисов, через которые Аполлинарий осуществлял закупки и доставку. И вот сегодня он, как подопытный кролик, целый день пробовал на себе действие духов-афродизиаков – конечно, над их ароматом китайским коллегам надо было еще серьезно поработать, но действовали они отменно, в чем он и смог самолично убедиться, прохаживаясь по улицам города. Даже китайские девушки обращали на него внимание больше, чем обычно.

Полина, мгновенно сориентировавшись, дала задний ход. Нужно срочно исправлять ошибку, чтобы ее возлюбленный не успел перейти в контрнаступление:

– Конечно, конечно, прости меня дорогой! И как я могла заподозрить в тебе самца, который может при такой-то даме рядом бросаться на китайских девок грязной наружности? Прости меня, я же вижу, как ты устал, и как много ты сегодня работал! Ах, твоя жизнь – самый настоящий подвиг, ты у меня, ну прямо, как Александр Матросов, – Полина неожиданно для самой себя выкопала из глубины памяти смазанные воспоминания о подвиге советского солдата, бросившегося на амбразуру. Сравнение, конечно, неуместно, но тут нужно было действовать решительно, чтобы не терять инициативу. – Ведь я вижу, с каким трудом ты зарабатываешь деньги, чтобы быть мужчиной, и на какие жертвы вынужден идти – и даже обливаться этой китайской гадостью! Но я люблю тебя даже таким, мой Ален Делон, мой Депардье! Иди быстрее в ванну – а у меня есть, что покушать, и не только!

Аполлинарий расцвел, выпрямился и милостиво принял извинения. Теперь он вновь чувствовал себя настоящим мужчиной, уже позабыв, что мгновение назад пытался чуть ли не спасаться бегством. Прощение блудного Аполлинария состоялось – мало того, его трудовой подвиг был оценен по достоинству. Но ванна была срочно необходимо – аромат афродизиаков уже начал отравлять в округе все живое. А скоро, наверняка, потрескается и кафель в прихожей.

Пока Аполлинарий резвился в воде, булькая, как кит, Полина быстро сервировала стол, еще раз потренировалась в изображении понимания на лице и напустила на себя заботливый вид все повидавшей мамочки, готовой всегда поддержать любимого словом и делом. Аполлинарий должен чувствовать, что сейчас рядом с ним находится человек, всегда готовый подставить плечо! И Полина даже отнесла ему шикарный белый халат из шкафа в номере, чтобы он в него завернулся, когда выйдет из ванной.

Наконец Аполлинарий закончил с водными процедурами – теперь он был чистым и перестал источать флюиды китайских афродизиаков, чего никак нельзя было сказать о его одежде. Пока он мылся, Полина была вынуждена позвонить на ресепшн и договориться, что его вещи прямо сейчас отнесут в химчистку. Ей несказанно повезло – ей ответил служащий, который немного понимал по-русски, и это был вовсе не китаец, а болгарин. Откуда он здесь взялся, понять было совершенно невозможно. Но главное сделано – зловонный пакет перекочевал в руки портье, который, получив чаевые, скрылся с ним в неизвестном направлении, оставив взамен какую-то бумажку с надписями по-английски.

Увидев Полину – всю такую свежую, притягательную, сменившую гнев на милость, да к тому же еще и в блестящем платье без спины, Аполлинарий предпринял яростную попытку тут же наброситься на нее – чему она совершенно не противилась. Очередная стадия обольщения входила в решающую фазу. Полина должна была предстать перед ним тигрицей в постели – а еще лучше, тигрицей, очумевшей в своей страсти от китайских афродизиаков.

К своему стыду, оказалось, что Апполинарий сильно переоценил свои силы. Все закончилось, почти и не начавшись. На громадной кровати валялось скомканное блестящее платье, а с краю сидел неудачливый любовник, с тоской смотрящий на вечерний пейзаж Тайбэя. Афродизиаки сыграли с ним злую шутку – когда дошло до дела, весь его молодецкий запал оказался точно такой же пустышкой, как и чудодейственный китайский аромат. Но, впрочем, чего еще можно ожидать от Китая?

Поужинав без всякого аппетита, Аполлинарий завалился спать. Вид у него был, как у побитой собаки. Полина же еще долго не могла уснуть, снедаемая двояким чувством – с одной стороны, не пришлось изображать из себя страстную неутомимую любовницу, но с другой – что-то больно быстро уж все закончилось. А что если так всегда? Стоит ли тогда вообще тратить на него время?

Наутро парочка проснулась поздно. Полина встала первой, понежилась в ванной и принялась красить перышки. Она постаралась забыть о фиаско ее нового молодого любовника – ей не терпелось узнать, что же дальше намерен делать Аполлинарий в Тайбэе, и сколько времени ей придется проводить здесь одной. А пока что она ждала его пробуждения и в одиночку наслаждалась доставленным в номер завтраком и кофе.

Но вот проснулся и он. С трудом разлепив глаза, как будто с жестокого перепоя, он направился в душ. На Полину Апполинарий старался не смотреть – вчера он проявил себя совсем не лучшим образом. Зато компенсировал свою неудачу чудесным сном, в котором его ублажали сразу несколько дивных гурий, а он доказывал им, что достоин называться мужчиной. Освежившись под струями горячей воды и убедительно доказав самому себе, что один раз не считается, он выпрыгнул из душа в костюме Отелло, стыдливо прикрываясь шикарным банным полотенцем. Увидев Полину, сияющую свежим макияжем, Аполлинарий взревел про себя, как дикий бизон-трехгодок, и ринулся в бой. Но увы, все повторилось, как вчера – и в этом, безусловно, были виноваты проклятые афродизиаки! Здесь не могло быть никаких сомнений!

Завтракал Аполлинарий в нависшей, как гробовая плита, тишине.

– Но почему же так? Почему же все именно так? – вязкие мысли в голове мешали наслаждаться вкусом свежего румяного круассана и крепким горячим кофе со сливками. Вид у Аполлинария был предельно несчастный – если вечером он напоминал собаку, то теперь – мышь. Деградация была налицо. Но все равно, жизнь продолжалась, и нужно было чем-то заниматься.

Утро было свободным – очередная деловая встреча была назначена после полудня. Для начала нужно убедить Полину, что и два раза – тоже вовсе ничего не значат. Что Аполлинарий и постарался сделать. Как у него получилось – другой вопрос. Но по крайней мере, Полина сделала вид, что все хорошо, однако про себя решив, что да, похоже, это именно тот – несчастный – случай. Она вкрадчиво спросила:

– Дорогой, а сегодня тебе тоже надо работать целый день, трудоголик ты мой? Может, съездим куда-нибудь на пляж? А то ты так устаешь, так устаешь! Тебе нужно больше отдыхать!

– Действительно, солнце мое! – Аполлинарий мгновенно согласился, что все его неудачи – от предельной усталости. – Но давай сегодня обойдемся без пляжа – после завтрака поленимся и посмотрим телевизор. До трех часов мне никуда тащиться не нужно. А в три на сегодня назначен обед – наш самый главный босс из Швейцарии устраивает его каждый год для своих контрагентов. Он самый настоящий мультимиллионер, его фирма торгует китайскими целебными средствами вот уже почти тридцать лет. И, представляешь, он тоже всегда на себе проверяет новые образцы продукции! Вот здоровье у мужика завидное! Опять же, швейцарская медицина помогает.

– Да, наверняка, у него здоровье такое же, как и у тебя, – подумала Полина, – и не поймешь, то ли скорострел, то ли импотент, – но вслух произнесла:

– Ого, с какими людьми ты работаешь! Тебе обязательно нужно меня с ним познакомить! Слушай, а, может, вместе пойдем – представишь меня, как своего личного секретаря и помощника. Вот увидишь, я приношу успех в делах, примерно, как женщина на корабле, ну или просто – как пилот в самолете. Я тебе говорю – не пожалеешь!

– А что – это мысль! – Аполлинарий был рад вновь почувствовать себя на коне и хозяином положения. – Пойдем на обед вместе! Но только – ты готова к китайской кухне? Ведь ресторан обязательно будет китайским – других-то нет. Еда там, конечно, не сильно страшная, но лучше неподготовленному человеку ее не есть – мало ли что. Так, ты выдержишь?

– Конечно! Подумаешь, китайский ресторан! Да знаешь ли ты, что я часто ела и индийское карри и вьетнамскую селедку – был у меня один такой любитель экзотики. Но, конечно, ему до тебя далеко! Что далеко – то далеко, тот в постели был ну чистый терминатор! – добавила она про себя и улыбнулась.

Но Аполлинарию показалось, что улыбка была адресована ему, и он расцвел:

– Да, решено! Беру тебя с собой! А пока – даешь шоппинг и моцион на свежем воздухе! До обеда нам нужно отдохнуть и набраться сил. Вот, придумал – мы с тобой сейчас отправимся на экскурсию по Тайбэю!

Полина с большим удовольствием отправилась бы на пляж, но с пляжем уже второй день был облом. И ей пришлось согласиться на экскурсию. Все лучше, чем торчать в номере одной. Портить свои ноги высокими шпильками Полина не собиралась, и, перебрав несколько вариантов, остановилась просто на кроссовках Nike из последней коллекции, к которым идеально подходили узкие джинсы и шелковый топ цвета фуксии («Вы знаете, а я люблю этот цвет!»). Аполлинарий тоже оделся по-простому – в джинсы и майку: не в костюме же бродить среди китайцев! Кстати о костюмах: их осталось всего два, а третий неизвестно – вернут или нет. А, принимая во внимание, что Аполлинарий собирался пробыть на Тайбэе довольно долго, костюмы нужно было экономить.

Договорившись о небольшой обзорной экскурсии на ресэпшн и подождав в холле, пока не прибудет такси, Полина и Аполлинарий загрузились в стандартную Toyota и двинулись по шумному городу, напирающему со всех сторон высоченными небоскребами.

И вот – первая остановка – мемориальный комплекс Чан Кайши. Здесь их встретил гид-китаец, смешно так говорящий по-русски. И стал быстро-быстро рассказывать про традиционную китайскую архитектуру, про белый мрамор и изящную крышу, как у Храма Неба в Пекине. Полина изо всех сил изображала на своем лице если не понимание, то хотя бы заинтересованность. Аполлинарий же слушал с очень серьезным видом знатока китайской культуры, время от времени задавая гиду каверзные вопросы, например: «А сколько было китайцев на Тайване во времена Чан Кайши?». Гид терпеливо и все также многословно отвечал на каждый поставленный вопрос. Постепенно Полина стала уставать от наплыва такого количества ненужной информации и вот-вот намеревалась воспылать легкой ненавистью к китайцам и их древней истории, но тут гид объявил, что время подгоняет, и они должны двигаться дальше. Они вновь загрузились в автомобильчик и поехали по направлению к Буддийскому храму и Государственному дворцу – музею Гугун.

Первое, что их поразило, – полчища туристов, снующих со своими камерами и фотоаппаратами всюду вокруг. Гид-китаец опять ожил, будто ему подзарядили какую-то батарейку внутри, и с еще большим воодушевлением стал рассказывать про музей Гугун, про то, что здесь хранится одна из богатейших коллекций китайского искусства, что городской район называется Шилинь, и что здесь выставлены шесть тысяч предметов быта и народных промыслов, отражающих всю пятитысячелетнюю историю Китая – и это только лишь малая часть экспонатов, хранящихся в специально оборудованных туннелях внутри горы, примыкающих к другим – которые ведут уже внутрь самого здания.

Полина чувствовала, что за сегодняшнее утро какие-то странные имена и даты навсегда поселились у нее в голове и теперь танцуют лезгинку строго в соответствии с настоящими горскими традициями. Теперь все, о чем она мечтала – это чтобы гид-китаец немного помолчал. А Аполлинарию было все равно – он все слушал и слушал. И почему она до этого не замечала у него такой тяги к китайской истории?

Но вот и Аполлинарий засуетился и стал, как будто невзначай, поглядывать на часы – все равно запомнить это не было никакой возможности, а встречу в три часа никто не отменял. Видно было, что он уже не обращает внимания на слова гида, и его мысли целиком заняты предстоящим обедом с большим швейцарским боссом. Он решительно прервал гида на полуслове и стал вежливо раскланиваться, уверяя, что экскурсия получилась очень содержательной, и что они замечательно провели время и очень благодарны. Полина про себя возликовала – ну, наконец-то, господи!

По пути в отель они решили заехать в ресторан пообедать. Аполлинарий пребывал в отличном расположении духа – казалось, он совсем забыл о своем утреннем фиаско – и всю обратную дорогу был очень оживлен и беспрерывно болтал о разной китайской ерунде. У Полины от его болтовни окончательно разболелась голова, но она держалась, пыталась улыбаться и втайне про себя надеялась, что еда в ресторане не будет сильно ужасной.

Ресторан помог выбрать водитель – он на ломанном английском языке уверял Аполлинария, что европейцы могут там кушать совершенно спокойно и не опасаясь каких-либо нежелательных последствий. Аполлинарий не устоял перед такими доводами, и хотя вид ресторанчика особого доверия не внушал (скорее, это был не ресторан, а дешевая забегаловка без скатертей и с непонятным запахом внутри), они решили в нем перекусить. Вернее, решил Аполлинарий – и все это даже несмотря на робкие протесты Полины. После экскурсии он чувствовав себя почти китайцем, расхрабрился и стал настаивать именно на этом месте.

– Но, дорогая, где еще можно ощутить вкус экзотики, как не в Китае? Есть все время борщи и котлеты – это дурной тон, знаешь ли. И тебе еще нужно потренироваться в узнавании китайских блюд перед вечерним мероприятием. Или ты уже не хочешь идти со мной?

– Ах, милый, конечно, конечно, я хочу! И с радостью выслушаю все твои кулинарные советы, – Полина постаралась, чтобы в ее голосе было не слишком много сарказма. Все-таки, она не зря иногда тренировала актерское мастерство перед зеркалом – оно помогало ей скрывать, что она на самом деле думает. Вот и сейчас она желала Аполлинарию, как минимум, медленной, но неотвратимой кастрации. А что – вполне заслужил!

Они заняли столик в углу темноватого помещения, своим видом напоминавшим колхозный сарай где-нибудь в китайской глубинке. Через четверть часа к ним подошел официант с меню. Было видно, что лично он никуда не торопится, в отличие от Аполлинария, который уже начал проявлять признаки бурного нетерпения, что выражалось в характерном пофыркивании и мотании головой из стороны в сторону. Меню было на китайском, и Аполлинарий, для острастки попялившись в него пару минут, ткнул наугад в три приглянувшихся ему на вид картинки. Определить, что именно это за блюда, он, конечно, не смог. Полина с некоторой тревогой ждала возвращения официанта, и хотя Аполлинарий уверял, что выбранная им еда вкусна и несет в себе все достоинства китайской кухни, была готова отказаться от пищи и остаться голодной. Зато живой!

Но ее опасения были напрасными: среди принесенной для них снеди по факту значились сладкие куриные грудки во фритюре, свинина с арахисом и пекинская капуста с мятой и зеленым горошком. От капусты и сладких грудок Полина наотрез отказалась, а вот свинину умяла всю – быстро и без остатка.

Аполлинарий тоже ел с большим аппетитом, при этом умудряясь самому себе петь дифирамбы о том, что, дескать, в Китае с ним не пропадешь. Чем сильно раздражал Полину, которая теперь очень хотела пить – и лучше кофе. Но кроме чая здесь ничего не подавали – но чай, действительно, оказался на уровне. Так что, пришлось им и ограничиться.

Принимая во внимание, что их еще ждет званый обед, можно утверждать, что перекус вполне удался. Не стоило ведь набивать живот за свои кровные – если учесть, что скоро их будут кормить бесплатно.

Расплатившись по счету, они вышли из ресторана, где их все еще ждала машина. Таксист с широкой улыбкой на лице поинтересовался, понравилась ли им еда, на что Аполлинарий утвердительно и очень авторитетно кивнул. Дескать, а что, у кого-то есть сомнения?

До гостиницы было недалеко. Аполлинарий по дороге вдруг занервничал – оказывается, он только сейчас обратил внимание, что время-то уже поджимает. Он начал судорожно елозить в кресле такси и клясть на чем свет стоит автомобильные пробки, почти такие же безнадежные, как в Москве. Иногда он даже подпрыгивал и обращался за моральной поддержкой к Полине, дескать, ну помоги же мне! На что она равнодушно смотрела в окно и делала вид, что очень занята мыслями о высоком. Наконец, он смирился со своей участью и, приняв вид оскорбленного в лучших чувствах человека, замолк.

Впрочем, минут через пятнадцать они уже бегали по номеру, занимаясь каждый своим: Полина перебирала наряды, а Аполлинарий в который уже раз пытался завязать узел на галстуке по последней парижской моде. Но, конечно, у него получалось плохо. Однако он не отчаивался и предпринимал одну попытку за другой. Наконец, он плюнул на это безнадежное занятие и решил пойти без галстука. Оставалось только дождаться, пока Полина выберет окончательный наряд и оденется, и можно трогаться в путь!

И на этом мы пока оставим влюбленную парочку и перенесемся обратно в Москву, где разворачиваются события не менее интересные.

Глава третья. Мысли и не только

День рождения, наконец-то, закончился. Проводив гостей (последними ушли Романна Витольдовна и Нил Вахтангович), Вера осталась одна. Итогом дня стал ворох бесполезных подарков, огромная куча грязной посуды, напрочь расстроенные чувства и полное смятение в душе.

Вера готова была тут же расплакаться, но приказала себе не раскисать, а заняться делом – ей еще предстояло навести порядок не только в квартире, но и в собственной голове. Она начала с подарков – быстро кинула их в шкаф, постаравшись больше на них не смотреть. Может быть, если когда-нибудь руки дойдут, она еще вернется к ним, но только не сейчас. Потом наступил черед грязной посуды – это занятие оказалось не таким легким, как бы ей хотелось. Ей потребовался почти час, чтобы привести кухню в относительный порядок. Удовлетворенно оглядев сверкающие тарелки, блюда и столовые приборы со стаканами и рюмками, она с новой силой окунулась в свои мысли, стараясь рассуждать взвешенно и логично.

В итоге ситуация была такова – муженек укатил на Тайвань с какой-то теткой, которая имеет на него серьезные виды. И, судя по всему, последний загул – не единственный и не первый и, конечно же, не последний. Ее, Веру, ни муженек, ни его новая пассия серьезно в расчет не берут. Вера опять вспомнила, что он сегодня не поздравил ее с днем рождения, и ей страстно захотелось выбить ему все зубы. И не только их. Она сделала десять глубоких вздохов, как советовала одна серьезно продвинутая и модная женщина-психолог, и, мысленно насладившись видом выбитых зубов, перешла к анализу ситуации.

Да, конечно, все выглядело именно так – но ведь у любой медали всегда есть две стороны. Если абстрагироваться от тяжелых рожек, нависающих со лба (ну, а у кого их нет в наше-то время?), то все выглядело не так уж и плохо. Она еще молода, привлекательна, в принципе, материально независима и вовсе не обязана во что бы то ни стало сохранять семью со своим вечно отсутствующим где-то мужем. Опять же, половина их общей трехкомнатной квартиры её – благо, в свое время родители помогли купить – а раз так (Вера даже повеселела от этой мысли), то драгоценному Аполлинарию никуда не деться – захочет свободы, пусть сначала заплатит! А вот своими похождениями он уж точно обеспечил свободу именно ей!

Самое интересное состояло в том, что еще несколько часов назад Вере все произошедшее казалось настоящим кошмаром, а сейчас она сидит и спокойно анализирует, что и каким образом можно с него получить, как говорится – с паршивой овцы, ну, и т. д. Но решение принято – нужно как следует его выдоить (что, я хуже каких-то там непонятных левых теток?) Вот только как? Но об этом можно подумать и завтра, и даже послезавтра, и вообще, думать до тех пор, пока не почувствуешь удовлетворения! А можно и не доить, но сделать так, чтобы он сильно пожалел! Ух, как пожалел! Пока же нужно просто лечь спать, сон освежит голову и, в любом случае, утро вечера мудренее.