Краткий философский словарь

Б. не солипсист, он не считает, что существует лишь «мое» воспринимающее сознание. Мир не превращается в ничто с исчезновением человека, в уме Бога всегда присутствует мир как сумма идей. Для человека же любая вещь существует в таком виде, в каком она им воспринимается: «существовать – значит быть воспринимаемым». Б. можно назвать представителем феноменализма, с точки зрения которого человек имеет дело лишь с явлениями (феноменами), сущность же явлений ему недоступна. Вопрос о существовании вещей, стоящих «за» нашими восприятиями, бессмыслен, считает Б. «Видел ли когда-нибудь человек помимо своих идей другие вещи, чтобы иметь возможность сравнить их друг с другом и сделать первые подобными вторым?» – задает он вопрос. Всё существующее – установленный Богом порядок представления. Заблуждение – это неправильная комбинация «простых идей», восприятий, сообщенных Богом. В мире нет абсолютно необходимой причинно-следственной связи, в мире возможно чудо. Человеческий разум не имеет права выходить за рамки восприятий. Б. – сторонник номинализма, для него общие понятия не отражают реально существующие общие свойства вещей, это лишь имена единичных восприятий. Общие идеи, и прежде всего идея субстанции, в лучшем случае бесполезное удвоение мира, в худшем – это химеры разума, замыкающие человека в призрачном мире и отвращающие его от Бога. Б. говорит, что не намерен «отнимать у людей реальность»; напротив, его философия помогает человеку не попасть в плен собственному воображению.

БЕССМЕРТИЕ – гипотетическое качество живых существ, имеющее для человека значение высшей ценности бытия. Диапазон различных интерпретаций идеи Б. широк. Оно может осознаваться как принадлежность индивида к мировому целому, как Б. «родовое», т. е. Б. человечества, как Б. отдельных идей в культуре. Оно также осмысливается как только Б. человеческой «души» или Б. души в единстве с телом.

Б. в истории культуры приписывается сверхъестественным безначальным существам (богам), а также сотворенным Богом бестелесным ангелам и духам. Для человека Б. предстает как Б. души после смерти тела. Ряд религий учит о воскресении и бессмертном существовании человека как единства души и тела (христианство, иудаизм, ислам). Вера в спасение – преодоление смерти через жертву богочеловека Христа – становится центральным жизненным императивом христианина. В ряде религий идея Б. души дополняется идеей реинкарнации (перевоплощения). Формирование идеи Б. является стороной исторического процесса становления личности.

Идея личного Б. в истории культуры формируется в неразрывном единстве с идеей смерти как предела индивидуального человеческого существования. В ранних религиозных верованиях понятия смерти и Б. не противостоят друг другу: потусторонний и посюсторонний миры сосуществуют и проникают друг в друга. «Жизнь после смерти» – особая форма телесности в подземном мире (Гадесе) у древних греков. Тени предков постоянно присутствуют среди живых (культ мертвых в Древнем Египте, культ предков в Китае и Японии). В философии идея Б. проявляется в учении о душе в греческой философии (Платон, Аристотель), в концепции «вечного возвращения». Пантеистически ориентированная философия избегает идеи личного Б. (Дж. Бруно, Б. Спиноза, И. Гёте), рассматривает его как непрерывность жизни сверхличного сознания. Для философии, выделяющей область запредельного, трансцендентного (И. Кант), идея Б. выступает как идея практического разума, нравственного сознания. Русский философ Н. Ф. Федоров развивал мысль о возможности «воскрешения отцов» средствами науки. Философия марксизма рассматривает индивида как носителя социального, а Б. – лишь как Б. «рода», человечества. Кроме того, понятие Б. используется в качестве метафоры, выражающей закрепление творческих усилий человека в предметах, процессах материального мира.

С точки зрения Г. Зиммеля, Б. – необходимое свойство жизни «с большой буквы», устраняющее противоположность жизни и смерти. Б. рассматривается как бесконечное проявление во времени определенного неповторимого комплекса человеческих установок, желаний, переживаний. Этот бесконечный прерывно-непрерывный ряд отдельных индивидуальных существований, которым свойствен определенный комплекс переживаний, традиционно называют «душой».

Идея Б. человека внутренне противоречива. С одной стороны, стремясь к Б., человек имеет в виду Б. личное, Б. индивида как уникальной целостности. Однако ощущение собственной уникальности неотделимо от ясного осознания краткости пребывания человека в мире. С другой стороны, бесконечность наших творческих возможностей мы также сознаем как Б. Противоречивость идеи Б. заключается также в столкновении идеи человеческого существования как направленности на «другое», отличное от «Я» содержание и стремления к самообоснованию, к абсолютной автономности, независимости индивида от внешних условий, к свободе. Острота этого противоречия делает Б. недостижимым для индивида. Б. может обладать только Бог как абсолютная личность, способная совместить в себе столь противоречивые качества.

БИОСФЕРА (греч. bios – жизнь, sphaira – шар) – в широком смысле – сфера жизни на Земле. В более узком смысле Б. – та часть природы, с которой человек вступает в непосредственное взаимодействие и которая является естественным условием человеческой жизни. К Б. относится вся совокупность живых организмов и их среда обитания: вода, нижний слой атмосферы, верхняя часть земной коры. Последняя составляющая Б. получила название географической среды. Термин Б. ввел в 1875 г. австрийский геолог Э. Зюсс. Концепция эволюции Б. Земли была предложена российским академиком В. И. Вернадским. Появление человека изменило динамику эволюции Б. Человек включается в Б. не только самим фактом своего существования как живого существа, но и трудовой деятельностью. Сначала он находил в природе готовые жизненные средства, затем начал сам продуцировать культурную биогеохимическую энергию, занимаясь земледелием и скотоводством. В дальнейшем научно-технический прогресс должен привести к трансформации Б. в ноосферу.

БОГДАНОВ (наст. фамилия – Малиновский) Александр Александрович (1873–1928) – русский философ, экономист, политический деятель, публицист. В 90-х гг. XIX в. был революционным народником; с 1896 г. – социал-демократ. С 1903 г. – марксист, которого В. И. Ленин в своей работе «Материализм и эмпириокритицизм» «отлучает» от марксизма, а в 1909 г. добивается его исключения из партии за постоянные расхождения по философским и социально-культурным вопросам, имеющим политическое значение. Основные работы: «Революция и философия», «Философия живого опыта», «Очерки философии коллективизма», «Всеобщая организационная наука (тектология)».

Отталкиваясь от положений марксистской философии, рассматривающей действительность в форме социальной практики, Б. ставит ряд нетрадиционных для нее проблем. Практику Б. определяет через коллективный труд, где сталкиваются целенаправленная человеческая активность и стихийное сопротивление объективно существующих факторов. Отсюда вытекает необходимость создания универсальной «всеорганизационной» теории, решающей вопросы общечеловеческой организации труда как основы дальнейшей «истинной человеческой культуры». В своем фундаментальном труде «Всеобщая организационная наука (тектология)» Б. рассматривает три проблемы.

Первая проблема – системность мышления. В этом аспекте его «тектология» по сути есть современная формулировка вопроса о том, как наиболее целесообразно организовать комплекс элементов (реальных и идеальных). Он доказал, что организация свойственна явлениям неживой и живой природы, общества и мышления и, таким образом, имеет универсальный и объективный характер; она связана с определенными, состоящими из элементов комплексами («системами»), а также с управлением и активностью; организованность может измениться в сторону повышения («организации») или понижения («дезорганизации»). Всё это позволяет установить ряд «тектологических законов», на основе которых можно будет управлять настоящим и прогнозировать будущее.

Вторая проблема – производство, в котором Б. выделяет три уровня: технологический (отношения «система – окружающая среда», «человек и природа»); экономический (отношения между людьми как отношения элементов внутри комплекса); идеологический (идеи, нормы, обычаи с точки зрения их содействия организации производства). Между тремя уровнями существует строго упорядоченная взаимосвязь: технология задает параметры экономики; в свою очередь, они обе определяют идеологию, которая, однажды возникнув, влияет и на технику, и на экономику.

Третья проблема – системность культуры. Б. стремится к поискам факторов, стабилизирующих и развивающих культуру. Если в целях приближения к социализму изменить только экономику, то культура, считал Б., спонтанно будет воспроизводить прошлую духовную структуру общества. Поэтому преодоление отчуждения пролетариата от культуры невозможно без развития его собственной культуры. Без этого самые кардинальные политические изменения, по его убеждению, малопродуктивны.

С точки зрения Б., культура задает всю социальную структуру и является каркасом взаимоотношений человека с обществом, поэтому революционные изменения в обществе возможны лишь не просто с установлением политической, но и обязательно культурной гегемонии пролетариата. Революционная ситуация, то есть условия для взятия власти, возникает только в том случае, если прогрессивный класс превзошел правящий по уровню культуры и научился управлять целостной системой. Чтобы культивировать новые ценности и отношения, социальной опорой которых признавался пролетариат, Б. организовал первые «пролетарские университеты» – школу на о. Капри (1909 г.) и в г. Болонье. Движение за пролетарскую культуру («Пролеткульт») как единственную гарантию социалистического пути развития вызвало резкий отпор в официальной послереволюционной среде и было вскоре упразднено. Взгляды Б. интересны как своеобразный ранний неомарксистский вариант «контркультуры», популярной в Европе в послевоенный период. Идеи Б. получили второе рождение в отечественной философской литературе периода «оттепели»: инициировали внимание к проблемам системного подхода. Концепция Б. во многом близка современной структуралистской концепции.

БОГОИСКАТЕЛЬСТВО – философско-религиозное движение в среде русской творческой интеллигенции, «культурной элиты» конца XIX – начала XX веков. В его основе лежат не поиски «нового Бога», не сомнения в божественности Иисуса Христа, но поиск «новых путей к Богу», то есть стремление к обновлению культуры с помощью православия. Объединившись под знаком «нового религиозного сознания», противостоящего официальной религиозности, философы и писатели, поэты и композиторы пытались наметить программу осуществления извечных ценностей Истины, Добра, Красоты, которые до сих пор были для человечества недостижимы. Насыщенное ощущением кризиса эпохи, эсхатологическими ожиданиями, «новое религиозное сознание» направлено на создание утопии «религиозной общественности», то есть тотального оцерковления («воцерковления») общества, государственных институтов и, одновременно, реформации православия в русле идей первоначального христианства. По мнению реформаторов, это позволит обновить все сферы жизни, освободить общество от преобладания в нем социального утилитаризма, создаст условия для осуществления полноты творческих возможностей человека. Идея такой «реформации» не смогла воплотиться в жизнь, однако усилия культурной элиты, направленные на решение назревших проблем, поиск новых путей в философии, религии, искусстве, оказались настолько плодотворными, что духовная атмосфера этого периода запечатлелась в исторической памяти как «русский религиозно-философский Ренессанс».

В конце XIX в. среди русской интеллигенции усиливается протест против позитивизма и эмпиризма в философии, натурализма в эстетике старшего поколения. Предметом увлечения становится философия Я. Бёме, И. Канта, И. Фихте, Фр. Баадера, Ф. Ницше, интерпретированная в неоромантическом ключе. Мотивы критики христианства в творчестве Ф. Достоевского, Л. Толстого, Вл. Соловьева позволили творцам русского Ренессанса начать свою деятельность не на пустом месте, хотя к их высказываниям стали прислушиваться не сразу.

В среде реформаторов-«богоискателей» существовало два взаимосвязанных направления: философское и эстетико-публицистическое. К первому принадлежали профессиональные философы, экономисты, юристы (Н. Бердяев, С. Трубецкой, С. Булгаков, С. Франк, Н. Лосский, Л. Шестов, П. Новгородцев и др.). Мыслители начали с противопоставления позитивизма «идеализму», под которым понималась не только идеалистическая философия, но и восстановление в правах «жизни духа», утратившей свое значение в русской культуре благодаря деятельности старших поколений. Своего рода манифестом и программой нового направления явились сборники «Проблемы идеализма» (1902) и «Вехи» (1909), где авторы наметили путь перехода от «идеализма» к религии. При всех разногласиях (идеи одних еще несли на себе отпечаток марксизма, других – ницшеанства) мыслители единодушны в том, что обновление общества, человека возможно только на путях реставрации «религиозной культуры», способной преодолеть бездуховный прагматизм и «бескультурную религиозность». Необходимы преобразования в официальном православии, чтобы возродить нравственный авторитет христианства, «освятить» дух человеческого творчества, возродить русскую культуру в целом. Церковь, по словам Бердяева, «стала трупным ядом для нового человека, для нового времени». Мысль реформаторов, решающих социально-религиозные проблемы устроения оцерковленной России, вынуждена была либо всё глубже погружаться в философские глубины, либо, балансируя на пределе допустимого, всё больше сближаться с религией, сливаться с ней.

Религиозно-философские построения русской интеллигенции идут по двум руслам. Небольшая группа мыслителей, проникшаяся богословскими идеями (С. Булгаков, кн. С. и Е. Трубецкие, П. Флоренский и др.), продолжая дело сближения философии с религией, постепенно сближается с ортодоксальным учением церкви. Другое течение чувствует себя более свободно в области философско-религиозного новаторства. Бердяев проповедует «религиозный смысл свободы и творчества», Л. Шестов – скептицизм и иррационализм «во имя Божие», Н. Лосский называет свое учение «иерархическим персонализмом», С. Франк – «трансрациональностью бытия», П. Новгородцев требует «стояния перед лицом Абсолютного». За перенасыщенностью религиозно-философской терминологией скрывались прозрения философского экзистенциализма (Бердяев, Шестов), интуитивизма Лосского и Франка, философии права Новгородцева. Многие идеи представителей русского философского Ренессанса впоследствии разрабатывались М. Шелером, Н. Гартманом, Ж. П. Сартром, А. Камю, М. Бубером, Э. Фроммом.

Идеи церковного преобразования, тесно связанные с общим направлением общественной жизни, были выражены в эстетическо-публицистическом направлении (Д. Мережковский, В. Розанов, Вяч. Иванов, А. Белый, А. Скрябин и др.). Самую смелую попытку сближения и примирения традиционной церковности с современными религиозно-философскими воззрениями осуществили З. Гиппиус и Дм. Мережковский, организовав в Петербурге в 1902 г. «религиозно-философское общество», привлекавшее в течение последующих двух лет пристальное внимание интеллигенции. «Дальше идти некуда: исторический путь пройден, дальше обрыв и бездна, падение или полет – путь сверхисторический: религия», – считал Мережковский. У Ницше писатель заимствует свою основную антитезу: «эллинизм» или «галилейское христианство». Он ищет высокий синтез Диониса и Христа, плоти и духа. Пытаясь сочетать бездны плоти и духа, Мережковский весь устремлен к Третьему Завету и Второму пришествию.

Теме примирения Библии и Евангелия, «религии жизни» и «религии смерти», Ветхого завета с его идеей священного земного царства и Благой вести Нового завета об искуплении были посвящены выступления «христианского имморалиста» В. Розанова. Остроту выступлениям сообщали пафос религиозно осознанной свободы, искреннее желание объединить всех людей в лоне обновленного христианства, которое откроет смысл жизни каждому, и романтическая увлеченность идеей духовного преобразования общества. Осуществление этой идеи не предполагает возможности классовой борьбы и пролетарской революции. Впоследствии подобные собрания устраивались в других литературных салонах, например, на так называемых «средах Вячеслава Иванова», одного из самых универсальных по духу представителей русской культуры начала XX века. Там говорили и спорили на темы эстетические и мистические.

Деятелей русского Ренессанса критиковали и слева, и справа: марксисты обвиняли их в реакционности, ретроградстве, эстетстве; представители церкви называли их «дерзкими еретиками». После революции 1905 г. пропасть между духовными исканиями «культурной элиты» и социальной активностью масс усилилась. Утонченная мысль, лишенная воли к практическому изменению жизни, всё больше отходит от жизни, погружается в область «священной любви» (только через нее возможно новое религиозное сознание, писал А. Белый); в мистику «реальнейшего» эстетического символа (Вяч. Иванов); в теургию музыкальной «Мистерии», которая должна стать концом старого мира и рождением нового (А. Скрябин).

Искусство как религиозное исповедание, символизм как мировоззрение объединяют и делают единомышленниками А. Блока, А. Белого, Вяч. Иванова, П. Флоренского, В. Эрна, Н. Лосского, С. Франка, Н. Бердяева, Л. Шестова и др. Перемещение ищущей мысли от проблем реального обновления духовной жизни общества к религиозно-эстетическому символизму выражало кризис «нового религиозного сознания». В исканиях представителей этого направления уже нет единства: художественно-эстетические, литературно-философские течения начинают развиваться в противоположных направлениях. Хотя религиозно-духовная реформация в условиях максимального сближения государства и православной церкви оказалась утопией, идеи обновленного христианского гуманизма оказались плодотворными для последующего развития русской и европейской культуры.

БОГОСТРОИТЕЛЬСТВО – философско-религиозное течение, возникшее в начале XX в. среди революционно настроенной части российской интеллигенции. Его представители пытались создать «новую религию» без Бога. Революционные события 1905–1907 гг. говорили о том, что идеи социальных преобразований почти не затронули массовой психологии. Религиозно-реформистские идеи богоискательства лишь увеличили пропасть между верхними слоями «культурной элиты» и неуправляемой активностью масс. Являясь приверженцами доктрины «научного социализма», А. Луначарский, А. Богданов, В. Базаров, М. Горький пришли к выводу, что социально-политические идеалы марксизма надо наполнить нравственным содержанием. Нравственный пафос этих идей должен вызвать у масс потребность в беззаветном самопожертвовании во имя утверждения всеобщего равенства и справедливости. Необходимо найти эффективные способы, чтобы внедрить в общественное сознание идею приоритета социального над личностным, коллективного над индивидуальным, внешнего над внутренним.

Пересмотрев всю шкалу социальных ценностей, мыслители обратились к традиционному религиозному сознанию, ценности которого изначально «заложены» в глубинах духовного мира каждого. «Синтезируя» марксизм с религией, богостроители пытались придать идеям «научного социализма» характер религиозного верования, насытить марксизм эмоционально. Так появляется концепция «атеистической религии научного социализма – религиознейшей из религий». Стремясь придать марксизму большую действенность, А. Богданов доказывает, что центральной категорией в обновленном марксизме должна стать категория «коллективного опыта», а сама философия должна называться «философией коллективизма». Только перестроив сознание людей, можно начинать осуществление конкретных социальных преобразований.

Для писателя М. Горького Б. есть «устроение народа в духе единения всех по пути коллективной цели – освобождения от рабства внутреннего и внешнего». Недавний ницшеанец Горький, утверждая, что христианство есть «религия трусов и рабов, деспотов и маньяков», настаивал на том, что задачи стимулирования массовой активности требуют отказа от традиционно религиозного типа святости с его подвигами смирения, аскетизма. Необходим переход к «подвигу сознательной, коллективной деятельности, исчезновения личности во власти всесознающего, всевидящего и могучего коллективного духа». Герои художественных произведений Горького этого периода в своей судьбе воплощают переход от богопочитания к народопочитанию, «демотеизму». («Исповедь»). «Бог-народушко», обожествление народа, точнее, его части – класса, выражает вполне однозначную идею: в одиночку зла не победить, борьба должна быть коллективной; «я» должно раствориться в «мы». Нет запредельного Бога, он – «в народе и земле. Люди должны подняться сами и поднять землю до неба, уничтожив разрыв между небом и землей».

Наиболее теоретически обоснованным Б. представлено в сочинениях А. Луначарского. Его «богочеловек» и «новый бог – человеческий вид» есть доведенное до конца на спекулятивно-атеистических основаниях учение Вл. Соловьева о богочеловечестве, «сверхчеловеке» Ф. Ницше и обожествленная Л. Фейербахом коллективность человеческого рода. «Бог» Луначарского должен привести каждого к сознанию своего творческого призвания в коллективной деятельности, объединенной «религией марксизма». Луначарский пытается обосновать религиозную веру в идеологически значимые сверхиндивидуальные объекты, которые политически являются «целевыми причинами» изменения общества. В отличие от традиционной религии, утверждающей бесконечное совершенство Абсолюта и его личностные характеристики, богом «новой религии» фактически становилась любая логически завершенная социально-политическая ценность. В зависимости от идеологических нужд богом могло стать то «человечество в высшей потенции», то «пролетарский класс», то «коллективный труд», то «перспективы социалистического строительства» или «учение марксизма». Бог «новой религии», оставаясь в повседневной народной памяти как гарант веры, надежды, любви, фактически оказывался социологической категорией, идеологическим символом, поддерживающим уверенность в правильности избранного пути и убежденность наперекор всему в успехе строительства «царства Божьего» на земле.

В идее Б. была своя правда, которая раскрывала возможности объединенного человечества, нации, народа. Но в целом духовные основания Б., «новой религии», воплощали пафос безличности, отрицали уникальность человека, вели к сужению горизонта человеческого сознания. Б., главным идеологом которого был Луначарский, явилось своеобразным направлением русского революционного просветительства, конструирующим героический миф о необходимости страданий, жертвенности, подвига во имя лучшего будущего, которое не наступит «само по себе». Много позже сам Луначарский, имея в виду свое увлечение Б., неоднократно повторял: «Нельзя серьезные идеи давать массам в облегченном изложении. Любое приспособление к вкусам неразвитого сознания несет громадный вред в широких социальных масштабах».

БОГОЧЕЛОВЕЧЕСТВО – понятие русской религиозной философии, восходящее к христианскому учению о единстве «неслитном, неизменном, нераздельном, непреложном» божественной и человеческой природы Иисуса Христа. Б. – сложное понятие. Это и идеальное состояние человечества как предел, завершение земного исторического процесса, и одновременно уподобление отдельного человека Богу как предел развития его личного совершенства.

Идея Б. получила философскую интерпретацию в работах Вл. Соловьева. Воплощение для мыслителя есть не единичный факт явления Богочеловека Иисуса, а постоянный процесс, происходящий в душе человека и ведущий всё человечество к спасению. Б. по Соловьеву заключается в становлении «свободно-разумной личности», отрицающей в себе злую волю, осознающей себя частью универсальной личности, постоянно соотносящейся с ней. Поднимаясь к Б., люди вместе с тем поднимают и природу, которая в конце концов обратится в светлую телесность «царства очищенных духом». Идея Б., вытесняя самодовлеющий гуманизм европейской культуры, одухотворит общество, социальные отношения и приведет к «всеединству» как идеальному строю мира «вселенской культуры».

Для Н. Бердяева Б. возможно лишь как «символика духовного опыта», как предельный символ человеческих возможностей, показывающий перспективы будущего. Б. – это образ-мечта, которая сопровождает, по Бердяеву, человечество, стремящееся к «истине – смыслу собственного существования и свободе». «Миф Богочеловечества Христа», по словам Бердяева, есть удачно найденное именование пронизанности тварного духовным, творческим, знак возможностей расширения достоинства и свободы человека. Богословско-философские аспекты идеи Б. разрабатывались также Е. Н. Трубецким, о. С. Булгаковым, Н. Лосским.