Далеко от Земли

– Хотелось бы сегодня начать. Я пойду с вами, можно?

Миха кивнул, а Нелли расплылась в улыбке.

– Отлично! Только у нас кофе нет! А кают хватает!

Нелли вновь парила над землей и представляла себя птицей. Новые ботинки слушались легкого поворота носка. Казалось, что они читают мысли! А вот от песчаного костюма она отказалась, объяснив это тем, что не может менять образ, чтобы не озадачивать новоземельцев. «Умный» костюм она примерила, но оставила на корабле. Сейчас она не нуждается в защите. Не те времена! Но передвигаться по воздуху в любимых ботинках – это наивысшее наслаждение! Со стороны женщина в рубахе, летящая над травой в окружении двух мужчин в «змеиной коже», действительно, казалась богиней из сказочного мира. На самом деле, Нелли сейчас пребывала в двух мирах одновременно: рубаха, прическа, образ праматери – это мир, в котором она еще жила, но мысленно прощалась с ним; ботинки, наручный монитор, капсула переговорного устройства в ушах как атрибуты того мира, из которого она когда-то пришла и в который собиралась вернуться. Все это и радовало, и тревожило…

В этот вечер корабль-храм наполнился непривычным для него говором нескольких людей: и местных, и гостей. Курт с двумя ребятами тоже пришли к ним на ночь. Куно остался. Девушки из храмового поселка принесли угощение, белье, украсили храм цветочными гирляндами, как в праздники. Для Нелли это и был праздник! Она едва не летала по храму, рассказывая, как экскурсовод, о каждой мелочи в нем, вспоминая, как они осваивались в первые дни. Миха с Куртом спустились к реактору. Жаргал тоже посмотрел, похвалил Миху, а с Куртом они проверили реактор и решили, что он еще проработает как минимум столько же! Они привезли документацию на него – подняли в архивах, доработали инструкции.

– А мы экономили энергию. Боялись остаться без элементарных удобств, без того, что еще связывало нас с цивилизацией, – огорчилась Нелли.

– Не думай об этом, – успокоил Жаргал, – теперь все будет по-другому.

Куно слушал их и поглядывал на дочь. Нелли отвечала ему улыбкой, кивком, но его просьба не давала покоя.

– Да… Жаргал, мы с Михой давно приняли решение, улетаем с вами. Это твердо.

– Я понял. Мы готовились к такому решению.

Нелли кивнула, вновь взглянула на Куно. Он сидел спокойно, но она могла представить себе, что он сейчас чувствует.

– Жаргал, у меня просьба… я хочу забрать с собой отца.

Жаргал не один раз смотрел записи того дня, когда Нелли, стоя перед кораблем, сообщила о своем решении остаться. Не только ему, но и психологам было важно разобраться в порывах женщины-космонавта, нарушившей приказ командира, сделавшей такой отчаянный шаг. Было понятно, что отец дал толчок к такому поступку, его поведение или слова, но что-то, исходящее от него. Жаргал представлял себя на ее месте, представлял рядом своего отца и думал о том, какой выбор сделал бы он.

– Я думаю, это возможно. Но, Нель, я должен сначала переговорить с начальником экспедиции.

Нелли вдохновилась, затараторила:

– Он крепкий, выдержит, уснет и все…

Жаргал перебил:

– Мы отказались от сна в перелетах. Конструкторы улучшили систему стабилизации для орбитальных модулей, а переход межгалактических из одной точки пространства в другую практически не заметен для человека. Не в этом дело, сестренка. Как его психика, выдержит ли переход из мира природы в техногенный? Мы думали о вас, не станет ли для вас с Михой шоком возвращение в тот мир. Но вы все же подготовлены, а он… Ты уверена, что он выдержит такой стресс?

– Здесь он просто умрет, когда за мной закроется шлюз…

– Понятно…

– Мы с Михой отказались от детей. Знаешь, почему? Ну, праматерь и все такое – это одно, как-то объяснили бы, а вот дети! Одно дело отвечать за себя, другое – за другого человека. Ребенок растет, вникает в окружающий мир, у него образуются привязанности. Вырвать его из привычного мира – вот это шок! Я наблюдаю за многими – и детьми, и их родителями. Мы же решили проблему внутриродовых браков путем воспитания детей одного клана в другом. Понимаешь, почему так? – Жаргал кивнул. – Даже это непросто для семей. Сначала все страдают. Но они рядом, видятся, можно сменить семью, если не получился контакт. А лишить детей возврата в привычный мир навсегда – это страшная ответственность. Как и вернуть на родину тех, кто ее не знал…

– О чем ты?

Нелли отмахнулась.

– Об этом позже. О Куно. Еще раз повторю: он мой отец. И он сам попросил меня взять его с собой. Надеюсь, так и будет. Иначе… – голос Нелли обрел стальные нотки, – иначе мне придется самой принимать решение.

– Неужели ты снова сможешь остаться? – Жаргал не мог поверить в такое.

– Не знаю. Не спрашивай. Я много чего сделала такого, о чем до того и подумать не могла. Жизнь непредсказуема, братишка!

Жаргал на секунду задумался. Если бы Нелли знала, какой резонанс вызвал на Земле ее шаг!

– Мне о многом необходимо тебе рассказать, даже не знаю, с чего начать. Давай так. Вы с Мишкой садитесь рядышком и смотрите! – Жаргал достал из сумки черный планшет. – Где будете смотреть? – Нелли с Михой переглянулись. Она кивнула на каюту-спальню. – На, Миха. Разберешься, немногое изменилось в этой технике. Посмотрите. Послушаете. Потом поговорим. А мы с ребятами пока пороемся в ваших архивах. – Он подсел к пульту управления. – Если не ошибаюсь, это здесь?

– Да, кое-что здесь, кое-что у меня на наручнике. Только он сдох, заряди пока. – Она достала старый наручный монитор. – Лучше смотрите с самого начала. Тоже разберетесь – там по датам. Если что – зовите!

Исследователи заняли свои места и сосредоточились на информации, которая удивляла и повергла в шок не только Миху с Нелли, но и тех, кто прибыл.

Нелли уютно устроилась в объятиях Михи. Они часто сидели так, рассуждая обо всем, что волновало. Но сейчас они молчали. Как только Миха открыл первый файл, у Нелли перехватило дыхание: с экрана на них смотрел Альберт Семенович.

– Привет, ребята! – голос бодрый, во всяком случае, командир старался быть бодрым, хотя, на вид – седовласый старец. Подтянутый, плечистый. Щеки впалые, но морщины не испортили его лица.

Пауза заполнилась взглядами. С той стороны в черноту камеры вглядывался Альберт Семенович. С другой – в четыре глаза смотрели Миха с Неллей.

– Будем считать, что встретились! Я очень на то рассчитываю. Ни дня не прошло без дум о вас… Но оставим сантименты. Надеюсь на встречу! Жду вас обоих! Нелли, на этот раз давай без сюрпризов. Я хочу увидеть тебя, дочка. И тебя, Миша. Мда… – он перевел взгляд ниже камеры. – Тут у меня копии всяких статей, заключения, протоколы… все касается вас. Я попробую на словах, зачитаю что-то, а вы слушайте! Документы Жаргал вам привезет, ознакомитесь. Только не волнуйтесь, пожалуйста!

Как же – не волнуйтесь! Лучше бы не предупреждал! Нелли облизнула сухие губы. А Альберт Семенович продолжил:

– После нашего возвращения без вас был процесс. Меня сняли с командования, разжаловали. Хотели дать срок, но вмешалась общественность. Дело в том, что и тебя, Нелли, судили, заочно, так сказать, за нарушение дисциплины, неподчинение командиру, создание опасной ситуации для всей команды и все такое. Вот, тут у меня постановление суда. Но, как я сказал, вмешалась общественность. Просто бунт поднялся! Молодые космонавты видели в тебе героиню. Кто-то осуждал, но равнодушным не остался никто. Жаргал тебе покажет – и эмблемы с твоим профилем, и всякую мишуру. Сколько передач было с обсуждениями в разных аудиториях! Рассуждали и о ваших с Михой отношениях. Любовь и прочее. Надеюсь, это так! Хотя, я ничего особенного между вами не замечал. Ладно.

Потом командование космофлотом пересматривало ситуацию, учли мнение общественности, рассмотрели анализ психологов, ну, и твое происхождение. Одним словом, сняли обвинение. Со службы я все-таки ушел. И возраст уже не тот, чтобы летать. Так что, преподаю в космошколе и жду вас. Но я решил, что вы должны знать обо всем до возвращения. Не забудьте свои отчеты. Ты же вела дневник, Нелли? Помни, все будут исследовать, разбирать по буквам, так сказать.

Что еще? Не знаю, как вы там приспособились. Ничего хорошего в голову не идет… Только надежда…

Альберт Семенович замолчал и долго смотрел в камеру. Наверное, он забыл о ней, и просто смотрел куда-то сквозь время и пространство, может быть, видел их с Михой, может быть, представлял, какими они стали. Но они точно видели его и ловили каждое его слово. Наконец, оцепенение спало с него и, словно вернувшись в обычный мир из мира грез, Альберт Семенович сказал напоследок:

– Я жду вас, ребята. Все. До встречи.

Экран погас.

Нелли сидела в оцепенении. Не хотелось двигаться, не хотелось говорить. Похоже, Мишке также. Из кают-компании доносилось тихое обсуждение, вторым планом слышался голос то Нелли, то Михи. Жаргал с командой смотрели их записи и комментировали время от времени. Наконец, Нелли заворочалась.

– Пойдем к ним?

Миха неопределенно согласился. Нелли привыкла к его молчаливым ответам, большей частью выражающимися мимикой: поднятием бровей, наклоном головы, движениями губ.

Они вышли в кают-компанию.

– Пообщались? – стараясь быть непринужденным, спросил Жаргал.

В ответ – кивок и переход к другой теме.

– Не хотите отдохнуть? Все равно все сразу не сможете посмотреть.

Курт ответил за всех:

– Да, материала для изучения более чем… и чем дальше, тем интересней, но и непонятно многое. О волках, например, – он с вопросом посмотрел на Нелли.

Еще до прибытия корабля она думала о том, как объяснит роль волков в ее жизни здесь. Как расскажет о своем исчезновении. Но внутри нее всегда был протест. Она бы не хотела обо всем этом рассказывать. В ее дневниках нет прямого упоминания о Наблюдателе. Но события тех лет нуждались в объяснении. Рассказать как все было на самом деле казалось ей невозможным. Но и утаить от землян факт существования иного разума она не имела права.

– Позже, Курт. Я объясню. Надеюсь. Пока не могу. Устала, – она вяло улыбнулась.

Курт по-своему понял ее ответ.

– Да, конечно. Нам всем не мешает немного отдохнуть.

– Каюты в вашем распоряжении. Будьте как дома!

Но самой Нелли не хотелось спать. В глазах Жаргала она тоже читала вопрос. И решила поговорить с ним сейчас, не откладывая на будущее. Она доверяла старому другу. И надеялась, что он подскажет как быть с той информацией, которая не укладывается в привычные рамки представлений об инопланетянах.

Миха ушел спать. Ребята разбрелись по каютам. Жаргал догадался, что Нелли хочет поговорить наедине. Когда в кают-компании они остались вдвоем, он начал разговор.

– Кроме того, что мы увидели и услышали, есть еще что-то, о чем ты умалчиваешь?

Нелли кивнула. Села напротив.

– Расскажи мне, нашли ли земляне другие обитаемые миры, кроме Новой Земли.

Жаргал утвердился в своей догадке: Нелли знает нечто большее.

– Нашли. Но не обитаемые. Жизнь на них возможна. Есть воздух, растительность, живность, но нет разума, хотя бы близко подходящего под это слово какого-то существа в виде нас.

Нелли усмехнулась. Жаргал насторожился.

– Ты сам бывал в таком мире?

– Нет. Читал отчеты.

– Ничего особенного в них не заметил? Ну, может, кто-то пишет о своих особых ощущениях…

Жаргал отрицательно повел головой.

– Понятно, – Нелли глубоко вздохнула, – послушай меня. Конечно, я не могу утверждать однозначно, но разум на той планете, о которой ты говоришь, мог быть. Просто исследователи не увидели его носителя. – Она приблизилась вплотную: глаза в глаза и перешла на шепот. – Мы их не видим и не слышим, так как ограничены своей природой в восприятии мира. Наши глаза, уши воспринимают мир в определенном диапазоне излучений. У нас несовершенный зрительный аппарат, слуховой тоже.

Восточные глаза Жаргала таили за темной радужкой тайну. В его прищуре невозможно было распознать чувств. Согласен он или озадачился. Или насторожился. Все мог означать его внимательный изучающий взгляд. Нелли отодвинулась. Пусть пока переварит. Спросит – расскажу. Нет – промолчу. Он спросил и очень прямо:

– Здесь есть такой разум?

Она кивнула и продолжила.

– Волки – это его машины, роботы. Он создал этот мир и все, что в нем есть. Более того, я почти уверена, что он заманил сюда корабль Родригеса. Он создавал общество подобное земному, и мы подходили для осуществления его планов как нельзя лучше. Он наблюдал нас на Земле. Есть вероятность того, что там, на Земле, обитает такой же как он. Они называют себя наблюдателями.

Теперь глаза Жаргала определенно отражали недоумение. Нелли внутри себя улыбнулась. Разве мог он ожидать нечто подобное, когда летел сюда? Небось, думали, что они с Михой погрязли в средневековье, или того хуже – подчинились воле жреца и влачат примитивный образ жизни, жизни, которая может оборваться в каждую минуту. А тут высший разум… и она контактирует с ним.

Следующий вопрос Жаргала отрезвил ее, хотя, она и предполагала подобное мнение:

– Ты уверена, что это не твоя фантазия? Есть какие-то доказательства существования разума, о котором ты говоришь?

Настаивать? Или рассмеяться и сказать, что это шутка? Если настаивать, то какие доказательства покажутся ему неоспоримыми? Песчаная планета, на которой она провела самые страшные дни жизни? Отверженные, взявшиеся ниоткуда, вдруг появившиеся здесь из воздуха? Их особенности – повальное бесплодие, может быть, воспоминания о жизни в стеклянном куполе? Человеку свойственно находить всему необъяснимому объяснение. И Жаргал найдет! Если не он, то ученые Земли найдут, а ее выставят дурой, сумасшедшей. Но надо что-то ответить… Нелли решилась.

– Жаргал, я расскажу тебе все с условием, что ты просто выслушаешь. И не будешь думать о моих фантазиях. Но предупреждаю, если не поверишь ты, я больше нигде и никому этого не повторю. Объясняйте поведение волков и их исчезновение сами, как и… – что еще из материального? Отверженные. И все.

До самой зари она рассказывала о контактах с Наблюдателем. Пересказывала их разговоры. Жаргал слушал, не выражая ни взглядом, ни мимикой своего отношения. Он слушал как командир экипажа отчет о наблюдении отдельного члена команды. Тяжелее всего Нелли дался рассказ о своем пребывании на Песчаной планете. Жаргал лишь вставил, что теперь ему понятен ее отказ от нового костюма. Закончила Нелли сообщением об их прибытии. Она просто повторила переданную мысль Наблюдателя: «Космос изменился, появился новый объект».

– Теперь ты знаешь все. Или почти все. Поверил ты или нет – не знаю, но повторю: будь осторожен в своих мыслях за пределами корабля. Наблюдатель понимает все как есть, без оттенков. И я не знаю, насколько легко я смогу покинуть этот мир, его мир. Но я не спрашиваю его об этом. Он хитер и его действия непредсказуемы. У него есть свой план. Если наши планы не впишутся в его, он легко изменит их – наши. У меня лишь одна надежда: среди колонизаторов найдется кто-то, кто услышит его, и у него будет объект для разговоров.

– Для разговоров?

– Да, так он называет наше мысленное общение.

Нелли зевнула.

– Поспи хоть немного, – Жаргал по-дружески улыбнулся.

– Да, пожалуй. Но сначала подышу. Утренний воздух особенный!

Она распахнула дверь корабля, и в него втек влажный тягучий воздух Новой Земли, аромат которого успокаивал мысли и пробуждал радость.

Они с Жаргалом вышли на площадку перед дверью. Ночная влага стелилась по низу леса, еще темного, но с только что вспыхнувшей алой короной там, где всходило солнце. По мере восхождения оно совмещалось с очертаниями планеты, висевшей на горизонте бледным шаром. Шар темнел, а окружающее его звездное свечение становилось все ярче и ярче.

– Фантастика! – Жаргал восторгался.

– Да! Здесь фантастика не только в моей голове! – Нелли улыбнулась.

Из-под корабля, из норки, ходы которой ведомы только этой юркой зверушке, показался влажный носик. Люди не видели ее. Но она слышала их. Осторожность не помешает! Чужаки непредсказуемы. Могут подивиться на нее, а могут и направить смертоносный луч. Такое уже случалось…

3

На поляне за хребтом шло обустройство лагеря колонизаторов. Вслед за первым модулем на Новую Землю прибыли еще два. Двенадцать человек, надувные дома, необходимая техника, в том числе и генераторы энергии. Миха попал в свою стихию. Он устанавливал, подключал, оборудовал и получал удовольствие от общения, от востребованности, от работы с уникальными техническими средствами. Новоземельцы наблюдали за всем, а Нелли наблюдала за ними. Молодежь легко шла на контакт, их приглашали помочь, объясняли назначение того или иного приспособления. Прибывшие с Земли были хорошо подготовлены к контакту с местным населением. Говорили на образовавшемся здесь наречии – смеси нескольких европейских языков, были улыбчивы и доброжелательны, находили, за что похвалить, чем восхититься. Но старейшины не спешили принимать чужаков как своих. Они тоже наблюдали, и частенько Нелли ловила на себе их вопрошающие взгляды. Пришло время собрать старейшин! Приближался Праздник Праматери, когда совершались брачные церемонии, когда молодые родители показывали всему миру своих новорожденных детей, когда Праматерь благословляла всех на праведную жизнь и согласие. Нелли готовилась к этому празднику особо и решила в конце церемонии объявить о том, что она покидает их, оставляя с ними других своих детей, которые на их общей прародине обрели нужные знания, и будут делиться ими с новоземельцами, чтобы сделать жизнь сообщества еще лучше.

На словах все получалось хорошо. Но Нелли знала, что поведение жителей Новой Земли трудно предсказуемо. Вряд ли они одобрят ее уход. Скорее всего, наоборот. И здесь помогло бы чудо, как в тот день, когда выступившие перед ней волки, определили ее статус и дальнейшую жизнь. Новоземельцы уже познакомились с кораблями землян. Театрально взмыть в воздух с помощью ботинок или даже облачиться в «змеиную кожу» – этот трюк уже не произведет нужного впечатления. Должно произойти что-то необыкновенное, о чем люди на Новой Земле станут слагать легенды. Нелли думала о Наблюдателе. Только он способен совершить чудо. Но его действия тоже были трудно предсказуемы. Нелли боялась его. Боялась вновь оказаться под куполом на Песчаной планете. Она боялась даже думать об этом, но навязчивые мысли не оставляли, и фантазия подбрасывала все новые и новые образы ее, покидающей мир, в котором она прожила два десятка лет.

Одно Нелли знала наверняка: она уходит на Землю, туда, где живут ее дети. И это правда. Ей не придется лукавить, разве что о детях. Но, говоря о детях, Нелли думала о народах, и в этом смысле новоземельцы поймут ее.

Но Нелли задавалась и другим вопросом: как ее встретят на Земле? После сообщения Альберта Семеновича, она поняла, что героиня она здесь, а там она космонавт, нарушивший главное правило – единство команды, подчинение приказу командира. Ее уже не накажут. Но само осознание факта осуждения было противно ей. Оглядываясь назад, Нелли понимала, что в тот ответственный миг своей жизни она приняла верное решение. Земляне одобрили его. Но все же, вероятней всего, по прибытию общественность поаплодирует ей и переключится на другое. А ей придется жить там! Чем-то заниматься. В то же время, здесь, на Новой Земле, ее статус Праматери в новых условиях тоже может измениться. И долго ли она сможет оставаться лидером? Кого она предложит вместо себя? Это актуально и в случае, если она улетает, и если остается. Оставшись, она еще будет иметь время подготовить кого-то, приблизить к себе свою дочь или сына и объявить их приемниками. Но это должен быть человек, уважаемый всеми кланами, как когда-то был жрец. Возродить статус жреца? К чему это приведет впоследствии? И как выстроить взаимоотношения жреца и командира колонизаторов? Жаргал представил ей молодого человека, на вид ему было лет тридцать, который остается командиром. Сдержанный, умный, но что-то напрягло Нелли в его изучающем взгляде. Он оценивал ее так, словно пытался проникнуть в ее суть и понять, что же в этой самозванке такого, что даже командир Жаргал говорит о ней в восторженном тоне.

С Куртом оказалось проще. Этот парень был открыт. Он сразу влился в общество клана Петра, где жила Кристи. Его душевная доброта определила отношение к нему и матери, и ее мужа, и сводных братьев. Жаргал позволил ему жить в доме Кристи. Нелли это очень порадовало. Курт стал связующей ниточкой между новоземельцами и колонизаторами. Если так пойдет дальше, то он вполне смог бы стать лидером. Но на признание понадобится время. А его совсем мало. Мало у нее. Ведь покинуть Новую Землю решено через пять дней, сразу после Праздника Праматери.

Но еще время есть и надо действовать! Нелли собрала старейшин кланов и пригласила на совет командира колонизаторов и Курта. Они собрались в корабле-храме вечером, когда два солнца еще висели в небе, в этот день радующем жителей Новой Земли пушистыми белыми облаками. Дверь храма была распахнута настежь, и мягкий свет втекал внутрь вместе с душистым воздухом, напоенным ароматами примятых трав. Жаргал тоже пришел – он не мог пропустить такое событие! – но Нелли попросила его сесть в каюту и не привлекать к себе внимание старейшин. Им предстояло сосредоточиться на проблемах будущего и принятии решения об изменении в управлении всего сообщества новоземельцев. От Отверженных пришел Куно, как наставник, и женщина средних лет, особо уважаемая в обществе с Песчаной планеты. Ее звали Марта. С Нелли у них сложились очень добрые отношения, возможно, благодаря отцу.

– Приветствую вас, старейшины и гости, – начала Нелли свою речь, – наше общество изменилось и теперь мы должны решить, как будем управлять им. Вы помните, в былые времена у нас было пять кланов – Хуана, Петра, Марка, Ганса и Лучано. Потом к нам присоединились люди… Марты, – нашлась Нелли, решив не произносить слово «отверженные» и тем самым хотя бы попытаться стереть незримую границу между вернувшимися с Песчаной планеты и их родственниками, так и не принявшими их за своих. – К нам присоединились новые люди, прилетевшие с нашей прародины Земли, и теперь они полноправные члены нашего общества.

Нелли умолчала имя командира Леонида. Прозвучи оно сейчас из ее уст, это запомнится, и новый клан назовут кланом Леонида. Но внутренним чутьем Нелли противилась этому, но и назвать имя Курта она не могла, он влился в клан Петра и этого уже не изменить. Но старейшины сами дали имя новому клану:

– Клан Михаэля!

Миха, сидевший за спиной Нелли, кашлянул. А Нелли понравилась идея старейшин, хотя, она удивила и ее. Что ж, пусть теперь все земляне принадлежат к клану Михаэля! Он ее муж, муж Праматери, как и Хуан Родригес, и все остальные, от кого пошла жизнь на планете. Хорошую услугу оказало простое дружеское объятие Михи с Жаргалом!

– Да, клан Михаэля, – подтвердила она, заметив при этом, как Леонид опустил глаза.

Честолюбив! Все же надо сказать Жаргалу, чтобы назначил командиром кого-то другого. С этим возникнут проблемы. Но, успевая мыслить параллельно, Нелли вела свою речь дальше:

– Мы с вами всегда вместе принимали решение по всем вопросам нашей жизни, теперь я хочу, чтобы вы делали это без меня. Опыт у вас уже есть. Вы руководили всем сообществом, когда я уходила за нашими детьми, – Нелли обвела испытующим взглядом всех присутствующих. Кто-то поджал губы, вспоминая, кто-то кивал, соглашаясь. Но сведенные брови говорили о напряжении. Праматерь отказывается от своих детей? Нелли решила проскочить возможные вопросы, связанные с ней, и принялась за насущные. Старейшины быстро переключились на жизнь внутри кланов, на новшества, которые уже проникали в их быт. Нелли вела собрание, давая слово одному за другим, но потом вышла, передав ведение совета старейшине из клана Хуана. Стоя на площадке перед храмом, она прислушивалась: разговаривают. Ведущий контролирует выступления. Хорошо. Надо будет предложить выбирать ведущего на период между соединением двух солнц. Это легко отследить. А следит пусть Курт! Статусы определены! Можно возвращаться и поговорить о Празднике Праматери.

Обсуждение праздника ее имени окончательно сняло напряжение. Праматерь здесь, и ее желание передать принятие решений им – лишь еще одно новшество, к которым они уже начали привыкать.

Когда все разошлись, Жаргал вышел из каюты.

– Клан Михаэля! – патетически повторил он и похлопал друга по плечу.

Миха в ответ только скосил глаза.

Нелли сидела сосредоточенная на своих думах.

– Тебя что-то тревожит? – Жаргал подсел к ней.

Рядом беседовали Курт и Леонид. Куно ушел к отверженным. Нелли дала понять, что не хочет говорить в присутствии всех. Жаргал поднялся.

– Прогуляемся? Вечер хорош!

Он удивился, когда Нелли отказалась и снова слегка кивнула в сторону парней.

– Леня, Курт, вам пора к нашим, – без лишних объяснений Жаргал выпроводил ребят и спросил у нее: – Тебя настораживает Леонид?