Рабы народа. Утопическая новелла

Будучи однажды избранным на наивысший государственный пост, ныне президент пребывал на самом дне нового общественного устройства, где, выполняя задачи, связанные с административным управлением государством, нёс на себе бремя гаранта прав граждан лично, не прибегая к помощи советников, помощников, администраторов и прочей обслуги.

Лишив президента всех личных прав, включая право на жизнь, Общественный совет в то же время обеспечил президенту существование на долгие годы, ежедневно заботясь о его здоровье.

Сохранить жизнь президенту и поддерживать его в добром здравии, было решено сразу после его ареста. По сути, президент и был тем катализатором коренных преобразований когда, глядя с экранов телевизоров в лица Народа, рапортовал о победе в войне с профессиональной дрожью в голосе и влажным блеском в глазах.

В окружении военных и гражданских чиновников разной степени ожирения, прикормленных волонтёров и административного планктона, президент снова забыл о тех, кому на самом деле страна обязана избавлением от ужасов войны.

Высокие речи, хвалебные тирады и проникновенные слова президента, попадая в уши допущенных к участию в торжественном мероприятии по случаю победы, сыпались градом на головы людей, принимавших непосредственное участие в боевых действиях, ежесекундно сталкивавшихся со смертью на поле боя, стоящих теперь перед металлическим ограждением и чёрно-зелёным кольцом военных и полицейских.

Оглашение президентом списка боевых заслуг людей, не заслуживающих даже простой человеческой благодарности, длилось намного дольше, чем упоминание о погибших настоящих героях. Поздравления и награждения высоких военных чиновников, проходившие под сухие овации, привычно завершались словами о службе народу, о славе стране и её героям, но слова эти, гордо звучавшие над главной площадью страны во время второй революции, теперь уже не имели того вдохновляющего значения.

Впрочем, и сама атмосфера всеобщего ликования по случаю завершения боевых действий была пропитана фальшью и ложью. Участники обеих революций после отмечали, что похожий эффект производили как раз политические деятели, приходившие во время массовых протестов на площадь и бросавшие в народ слова о славе, которые находили отклик в головах, но никак не в сердце.

С опустошенными сердцами стояли и сейчас те, кто разрывал свою душу и стелил её на битые осколки государственной власти, по которым ступали новые правители, те кто не жалел своего тела, бросаясь в бой за право жить в своей стране. В разгоряченные воспоминаниями головы приходило понимание, что после всех этих торжеств и клятв снова придёт обыденность в виде циничной политики, снова будут предаваться идеалы, за которые гибли люди, снова придётся утешать себя мыслями, что всё было не напрасно и всё будет теперь по-другому.

И молча внимая словам государственного гимна, с тихой яростью и ненавистью в глазах, вчерашние воины двинули в едином порыве на металлические баррикады, на сытых хранителей тыла, приведя в панику публику и участников мероприятия.

Оскалившиеся было резиновыми дубинками полицейские и военные, внезапно развернулись спинами к наступавшим и разомкнулись, создав коридор для выхода желающих покинуть площадь. Наступавшие также потеснились, пропуская перепуганный админресурс и бутафорских участников боевых действий.

Наибольшее оживление наблюдалось возле сцены, на которой жались друг к дружке первые лица государства и генералитет. Раздались выстрелы, которых оказалось достаточно, чтобы уничтожить охрану президента и нескольких смелых генералов. Покинуть сцену они не могли – кольцо наступающих с примкнувшими к ним военными и полицейскими становилось всё уже, выдавливая с площади участников мероприятия.

Из плотного окружения на сцену поднялось несколько человек, подойдя к насмерть перепуганным высоким руководителям, объявили тем об их аресте, после чего вывели генералов и чиновников, оставив на сцене одного президента.

Генералов и чиновников в автозаках, приготовленных для потенциальных участников возможных массовых протестов, развезли по домам и квартирам, где предложили сдать оружие и ценные вещи, а получив отказ, изъяли их принудительно, после чего оставили недавних хозяев положения под домашним арестом, выставив охрану.

Одряхлевший за несколько мгновений президент, упав на колени, обратил к публике опухшее и мокрое уже от настоящих слёз лицо и зашептал слова о пощаде. Но, ни окружившие его наиболее активные участники, ни поддержавшие их военные, полицейские и гражданские, не коснулись президента, не сказали ему ни единого слова. Сцена, площадь и вся страна, наблюдавшие за невиданным доселе действом, замерли в молчаливом ожидании. Дождавшись полной тишины, дрожащего президента подняли с колен, поставили на гнущиеся с трудом ноги и объявили ему и всей стране об его аресте и полной физической неприкосновенности. Главнокомандующий армией победившей в войне страны проиграл самой стране…

…Как и в тот день, шедший сквозь громадную, людную, молчаливую площадь президент, снова шагал по коридору обступивших его людей, с той лишь разницей, что на этот раз коридор был огорожен с обеих сторон высокой сеткой, а конвоировали его не полицейские и не военные, а двое избранных представителей медиков и педагогов.

В этом действии присутствовал отзвук архаических обрядов, связанных с «козлом отпущения», которого прогоняют и колотят, было нечто от праздника дураков, где все меняются ролями, нечто от старинных эшафотных церемоний, где истина должна воссиять при ярком свете дня, и нечто от тех народных зрелищ, в которых фигурируют знаменитые персонажи и традиционные типы: игра истины и бесчестья, парад славы и унижения, брань в адрес разоблаченных преступников.

Ритуал ухода президента со сцены на главной площади и шествования сквозь толпу символизировал смену эпохи правления клептократов, коррупционеров и олигархов на правление Народа. Кроме символического значения, присутствие врача и учителя в непосредственной близости от президента, имело и практическое значение. Так Народ выражал свою заботу о физическом и моральном здоровье гаранта, которое после нервных потрясений немного ухудшилось, а также удерживал обступивших клетку с президентом людей от возможного применения к нему грубой силы и злых слов.

В ежедневные обязанности президента входило, как и прежде, гарантирование прав и свобод граждан, с той лишь разницей, что выполнял он эту обязанность лично и непосредственно, рассматривая обращения граждан в пределах своей компетенции.

Кабинет и резиденция президента располагались в подвале здания бывшей администрации президента, ныне называемой Канцелярией гаранта. На верхних этажах учреждения работали служащие, в чьи обязанности входило сортировать обращения граждан по дате поступления и сфере деятельности, которую затрагивало обращение. Далее обращение направлялось непосредственно к президенту, который дни напролёт без выходных дней и отпуска, читал обращения и готовил на них ответы.

Для работы президенту позволялось использовать оргтехнику, электронную законодательную базу, направлять запросы и давать поручения профильным государственным ведомствам. Решив вопрос, изложенный в обращении, президент собственноручно готовил ответ, подписывал его и отдавал для отправки адресату.

Разумеется, справиться с объёмом всей корреспонденции, поступавшей на имя президента, было бы невозможно физически, в связи с чем, система реагирования на обращения граждан была отработана до автоматизма. Президенту доставались лишь такие документы, на которые мог отреагировать лишь он лично, используя свои служебные полномочия. Обычно, при отработке подобных материалов, следовало проследить весь путь движения первичного заявления, изучить реакции, которые этот документ вызвал у нижестоящих должностных лиц и принять полные меры для реализации изложенных в документе просьб, требований и предложений.

Поскольку вся внутренняя политика государства теперь сводилась лишь к чёткому выполнению норм законов, от чиновников требовалось обеспечить ясность и простоту процесса выполнения. Это выражалось, помимо прочего, в детальнейшей проработке всего нормативного материала, утвержденного за долгие годы работы президента, министров, депутатов и прочих законотворцев. Теперь от них требовалось привести законодательство в соответствие с требованиями Народа, в том числе и путем рассмотрения и принятия мер по обращениям граждан.

Как лицо, гарантировавшее обеспечение и защиту прав граждан, президент до конца своей жизни был проклят и обречён на исполнение воли своих хозяев – граждан страны.

Слова же, заготовленные президентом для депутатов, должны были нести информацию о проделанной президентом работе за прошедший год. И с этими словами президент прошёл в зал заседаний Черновой Рады.

Глава V. До сумы и тюрьмы

Поскольку эволюция гражданина в чиновника в новую эпоху происходила вопреки воле самого гражданина, то и карьерный рост чиновника рассматривался теперь как наказание за содеянные ранее проступки и преступления. Лишь некоторые романтики видели в этом некий катарсис, искупление грехов, хотя такие моральные милости как прощение и забвение им более не были доступны. Церкви, как института общества более не существовало, священнослужители, уличенные в преступном содействии с представителями власти, были низложены с высоких постов и теперь справляли службу в храмах при жилищно-бытовых комплексах.

Сломав устоявшуюся тысячелетиями систему государственного управления, общество отныне развивалось без оглядки на позицию власти, независимо от политической конъюнктуры, которой более не существовало. Элита общества теперь формировалась вне орбиты публичной службы, исторгнув из себя замаранных властью снобов.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Парафраз латинского изречения «Ave Caеsar, morituri te salutant» – «Славься, Цезарь, идущие на смерть приветствуют тебя».