Один на реке

На самом деле я выбрал эти места неслучайно и нельзя сказать, что я здесь оказался впервые. Известный и популярный нахлыстовый фестиваль «Встреча старых друзей», который я стараюсь не пропускать, проходит на этих берегах, так что некоторые уловистые точки я приглядел заранее. Вернее, потенциально уловистые, так как во время проведения фестиваля я на этих точках ни разу ничего достойного не поймал, но списал это не на отсутствие рыбы, а на присутствие большого количества нахлыстовиков, пытающихся обмануть ее искусственной мушкой.

Что еще меня привлекло в эти края! Здесь не то чтобы очень красивая природа, но, знаете, чувствуется простор. Именно ощущается всем нутром. Почему так, не знаю. Может это пьянящий аромат лугов? Или сама река, петляющая среди зеленых холмов? Или осознание того, что именно здесь более шести веков назад сошлись в великой битве русские воины с золотой Ордой? Не знаю. Но что-то особенное и неуловимо волнующее в этих местах точно есть.

Я расставил две свои основные видеокамеры на штативах и мое путешествие по Великой реке началось.

Хочу немного рассказать о своем видеооборудовании. Мне часто задают один и тот же вопрос: «А чем ты снимаешь? Наверное, очень крутая техника? И стоит немерено?» Так вот, друзья, техника у меня совсем не крутая. Мало того, с таким набором, как у меня, думаю, трудно получить заказ даже на свадебную съемку – уж очень несолидно выглядит мое оборудование, в том числе и основная камера. В общем-то она и есть по сути бытовая, но с более высокой скоростью видеопотока, чем уж у совсем дешевых представителей этого семейства. Чтобы не вдаваться в технические дебри, скажу только, что качества ее картинки вполне достаточно для любого телевизионного канала, а солидность мне показывать, кроме как самому себе, некому. В качестве второй видеокамеры я использую зеркальный фотоаппарат. Им я снимаю всю красоту… есть еще третья, совсем маленькая, так называемая экшн-камера, на которую ложится экстремальная, в том числе подводная, съемка. Плюс два штатива, запасные аккумуляторы – вот и весь съемочный комплект, который легко умещается в надувной байдарке.

Я не спеша накачал байдарку, стащил ее по крутому обрыву к воде, собрал свою любимую нахлыстовую удочку и тронулся в путь. Но сразу, буквально в ста метрах от места старта, открылся великолепный перекат. Ну, как тут не остановиться? Естественно, байдарку с вещами привязываю к дереву, растущему на берегу, а сам чуть ли не бегом ловить рыбу.

Все-таки странная вещь – эта рыбалка. По крайней мере я не могу разумно объяснить, в чем ее притягательность. Да, собственно, и объяснять-то не надо, кто не пробовал – не поймет, а кто рыбачит – сам все знает. Не зря же существует поговорка: «Рыбак рыбака видит издалека». Я сделал несколько забросов и вот она – первая поклевка, первый небольшой голавлик на крючке. Ну все – теперь не оторваться. Пока не утолю свой рыболовный голод, вряд ли куда сегодня сдвинусь. Но спустя примерно полчаса, поймав еще несколько совсем уж мелких представителей рыбьего племени, я решил все-таки продолжить путь. Вот если бы я поймал здесь более или менее трофейную рыбку, тогда можно было бы остаться и на вечернюю зорьку, а так… Тем более где-то вдалеке начал громыхать гром и прямо по курсу небо уже потемнело.

Начало лета – время гроз. Это я прочувствовал на себе. Только что, казалось бы, светило солнышко и ничто не предвещало непогоды, и вот я уже гребу под сплошной стеной проливного дождя, а моя байдарка понемногу превращается в ванную. Несмотря на то что все аппаратура спрятана в герметичный водонепроницаемый баул, палатка, спальник и запасная одежда тоже находятся в гермомешке, а сам я в вейдерсах и непромокаемой рыболовной куртке, грести под проливным дождем, когда вокруг постоянно сверкают молнии и гремит гром, удовольствие, прямо скажем, сомнительное. Причем как-то странно получилось, что гроза не закончилась до самого вечера. Вернее, грозы следовали одна за другой с минимальным перерывом.

И в конце концов я принялся устраивался на ночь уже в полной темноте и опять под проливным дождем. Кое-как поставил палатку, запихал в нее особо ценные вещи и залез сам. Байдарку я вытащил на берег и перевернул, а под нее сложил котелок, удочки и продукты. В палатке зажег маленький фонарик, и сразу мир вокруг уютным и по-домашнему теплым. Почему так? Казалось бы, всего-навсего палатка, тонкая материя отделят меня от стихии, а чувствуешь себя полностью защищенным. Парадокс!

Я съел пару сухарей, запил их водой и улегся спасть. Вроде ничего особенного и не делал, а устал. Гроза понемногу уходила куда-то на север, дождь успокаивающе барабанил по палатке и я, завернувшись в теплый спальник, уснул.

Проснулся от каких-то непонятных звуков. По крайней мере, я этих звуков никак не ожидал. Блеяли овцы. «Ме… ме… ме…» – раздавалось совсем рядом. Я тут же вспомнил про оставленные под байдаркой запасы сухарей и впопыхах расстегнул «молнию» палатки. В глаза мне ударил яркий солнечный свет, я зажмурился, а когда вновь открыл глаза, на душе сразу отлегло – стадо овец гуляло по противоположному берегу. Моим запасам ничто не угрожало. И тут я почувствовал острый приступ голода. Немудрено – я вчера целый день ничего не ел, и только вечером сжевал два сухаря, запив их холодной водой. А тут еще овцы своим видом распалили во мне первобытные инстинкты. Я почему-то начал представлять этих мирных животных, поджаривающихся на вертеле на огромном костре… Да, голод – не тетка, пора готовить завтрак, а то и не такое привидится. Хотя вчера в порыве всеобъемлющей любви к окружающему миру я почти всех своих голавликов отпустил, так что на уху у меня есть только один, который с такой жадностью заглотил мушку, что не оставил себе никаких шансов на выживание. Ну, на безрыбье и рак – рыба, будет уха не очень наваристая, но все равно вкусная.

Поев жиденького рыбного супчика все с теми же сухарями, просушив на солнышке все вещи, я только сейчас огляделся и понял, что лучшего места для рыбалки и не придумать. Здесь река образовала большой мелководный плес, на выходе из которого есть несколько омутков с нависшими над ними ветвями больших деревьев. Основной поток проходит совсем рядом. Другими словами, идеальное место для голавля. И что еще очень здорово – можно ловить взабродку, не используя байдарку. Правда, подойти к этому месту я мог только сверху, то есть вниз по течению, так что передвигаться следует очень и очень тихо. Что ж, тем азартнее и более похоже на настоящую охоту.

Я быстро облачился в вейдерсы, привязал своего любимого тощего тонущего жука из пенки и осторожно, стараясь не шуметь, стал заходить в воду. Несмотря на то что вчера полдня и полночи шел дождь, вода в речке была на удивление прозрачная. В поляризационных очках видны все камешки, все травинки, танцующие в такт с течением какой-то свой, не прекращающийся ни на мгновение танец. Если честно, я всегда с замиранием сердца захожу в вейдерсах в воду. Ведь это совсем не то, что ловить с берега или даже с лодки. Здесь ощущаешь себя частичкой этого водного мира и создается ощущение, что вот-вот тебе откроются все его тайны….

Я вышел на дистанцию заброса и начал разворачивать шнур над головой, благо места было предостаточно. И знаете что, дорогие друзья, уже сам звук разворачивающегося над головой шнура ввел меня в состояние, близкое к эйфории. Я знал. Да, да, именно знал, а не надеялся, что этот мой первый заброс принесет поклевку. Такое редко бывает. Наверное, как раз это и называется шестым чувством, или предчувствием. И, что самое удивительное, именно так и произошло. Я послал жука под самую ветку дерева. Жук, подхваченный течением, стал набирать скорость, вот-вот и он выйдет из зоны потенциальной засады голавля, натянет леску и за ним побегут «усы». Но, в самый последний момент, когда я уже собирался сдернуть жука с пленки воды и сделать новый заброс, голавль клюнул. Вернее, жук просто исчез с поверхности, и только в следующий миг я почувствовал живую тяжесть на том конце шнура. Такой силой не мог обладать ни один из вчерашних недомерков, я наконец-то подсек настоящего голавля. В качестве поводка у меня стояла обычная монофильная леска диаметром 0,14 мм. Поэтому я, чтобы не допустить обрыва этого слабого звена, в первые мгновения вываживания почти не придерживал катушку и она свободно стравливала шнур. Но все-таки голавль – не лосось, до бэкинга дело, конечно же, не дошло. Рыба начала уставать. Еще пять минут – и красавец голавль уже в моих руках. Не буду говорить, что это был супертрофей, но к килограммовой отметке его вес явно приближался.

Теперь хочу немного прояснить, возможно, незнакомые термины для читателей, не знакомых с нахлыстовой снастью. Я, признаться, сам очень не люблю, когда в тексте встречаются слова, понятные только специалистам, поэтому постараюсь вас, дорогие друзья, не оставлять в неведении и не тратить время на поиски значений в Интернете. Так вот, нахлыстовая снасть состоит из удилища и катушки. На катушку намотаны:

Первое. Так называемый бэкинг. Название происходит от английского слова back, что в переводе означает «назад». То есть этот самый бэкинг привязывается первым к сердечнику катушки. Он служит как бы подложкой или, если хотите, подстилкой для следующего за ним шнура и особо важен при вываживании крупной рыбы, когда становится критичной длина всей лесы. А так как нахлыстовый шнур редко бывает длинней 30 метров, бэкинг в данном случае и служит своеобразным удлинителем. При охоте за семгой не лишним будет намотать и несколько десятков метров бэкинга. Как видно из вышесказанного, следующим элементом, идущим за бэкингом, будет нахлыстовый шнур.

Второе. Нахлыстовый шнур в общем и целом служит одной основной цели. Так как приманки в нахлыстовой ловле практически ничего не весят, забросить их на какое-либо внятное расстояние можно лишь с утяжелителем. Шнур как раз и является таким своеобразным грузиком. В чем его преимущество перед, допустим, тяжелым поплавком или другим грузом? Да в том, что с его помощью можно не только очень тихо и аккуратно, буквально как пушинку, положить мушку на воду, но и вообще делать массу, на первый взгляд, невообразимых вещей. Ну, например, послать мушку «за угол» (за камень, за корягу, под нависающие ветви и т.д.). Я уж не говорю о красоте нахлыстового заброса. Ведь недаром, многие вообще перестают ловить рыбу и ударяются в чистый кастинг (изучение и овладение различными видами забросов).

Третье. Далее, как правило, к шнуру привязывается подлесок. Они бывают разные – тонущие, плавающие, плетеные, монофильные и всякие другие. Но главное, почти все подлески имеют форму конуса. В части, где подлесок соединяется со шнуром, он толще, а на другом конце тоньше. И вот к этому тонкому концу прикрепляется обычный поводок.

Четвертое. Поводок, как правило, делается из обычной или флюорокарбоновой лески, а его толщина зависит от предполагаемого веса и силы трофея. И наконец к поводку привязывается сама нахлыстовая приманка – мушка.

Пятое. В нахлысте используют искусственные приманки – мушки. Многие нахлытовики, если не сказать большинство, занимаются изготовлением мушек сами. И это тоже одно из направлений, которое вылилось в отдельный вид настоящего искусства.

Итак, подытожим. Нахлыстовая снасть – это удочка с катушкой, на которой последовательно находятся бэкинг, шнур, подлесок, поводок и мушка. Вот так, все очень просто. Что же касается меня, я обычно бэкинг не наматываю, так как еще не встречалась мне рыба, которая стащила бы весь шнур. Когда такой монстр клюнет, тогда и начну подматывать бэкинг.

Ну а голавля я, конечно же, отпустил. Вообще, для меня, если честно, не совсем понятен закон, который не разрешает брать рыбу, не дотягивающую до определенного размера. В этом случае получается, что можно спокойно, по закону, изымать половозрелые особи, которые к следующему или даже в этом сезоне могут принести миллионное потомство, а вот мальков, у которых и так шансы на выживание невелики, почему-то трогать нельзя. Логика для меня выглядит, мягко говоря, странно. Хотя эмоционально, конечно же, все понятно.

Так вот, голавля я отпустил, загрузил байдарку вещами и не спеша тронулся дальше. Мое передвижение несколько отличается от обычного сплава. Ведь мне необходимо не просто плыть по течению, а еще и снимать весь этот процесс на видео. И, чтобы картинки были разноплановыми, я часто причаливаю к берегу, ухожу вперед, ставлю там на штативе камеру, возвращаюсь и сплавляюсь по реке, но уже «в кадре». Кроме того, в потенциально уловистых местах, я останавливаюсь и ловлю рыбу. И соответственно, снимаю этот процесс тоже. Так что скорость моего передвижения по реке невелика. Но, с другой стороны, в мои задачи не входит постановка каких-либо рекордов, да и протяженность маршрута ничем в общем-то не ограничена.

Ближе к полудню я оказался в месте, где в Дон впадает речка Непрядва. Именно здесь, как считают историки, войска Дмитрия Донского переправились на правый берег Дона. Интересно, в те далекие времена река была такой же или все же более полноводной? Как вы думаете? Я собственно, почему спрашиваю? Просто сейчас в этих местах реку можно перейти вброд почти в любом месте. Может быть, раньше было не так все просто.

И еще, что для меня совсем немаловажно, здесь на берегу есть святой источник с чистой и вкусной водой. Естественно, я не преминул этим воспользоваться и не только напился впрок, но и наполнил все свои емкости. Это во времена Дмитрия Донского воду из реки, может быть, и можно было пить просто так, но сегодня… я уж лучше из источника. На всякий случай.

Я проплыл еще несколько километров вниз по течению и решил встать лагерем у живописного переката. Тем более что по небу опять загуляли грозовые тучи, где-то вдалеке загромыхал гром, а второй раз подряд устанавливать палатку в грозу и под проливным дождем мне что-то не хотелось. Я быстро нашел ровное место для палатки, разбил лагерь и отправился на перекат на рыбалку. На этот раз не для удовольствия, а из чувства голода. Чтобы наловить себе рыбки на обед мне понадобилось около получаса.

Кстати, и здесь на перекате я ловил на все того же тонущего жучка. Как правило, большинство имитаций жуков, предназначенных для ловли голавля, скопированы с майского жука. А мой жук совсем на майского не похож. Так в чем же его основные отличия? Ну, во-первых, как и понятно из названия, жук не сухой (так у нахлыстовиков называются плавающие приманки, которые не тонут), а мокрый (как вы догадались, слово «мокрый» означает приманку, которая как раз таки тонет). А во-вторых, он имеет явно выраженную вытянутую форму, поэтому я его называю тощим.

Иногда, я подгружаю этого жучка еще свинцовой проволокой. Тогда даже на довольно сильном течении его веса обычно хватает для того, чтобы достигнуть донных слоев воды.

Сварив небольшой котелок наваристой ухи, заправленной луком, солью и сухарями, я устроился на берегу реки и впал в состояние некой прострации. Текущая вода, бегущие по небу облака и сытость в желудке прогнали на некоторое время из головы все мысли. Между тем раскаты приближающейся грозы и потемневшее небо все-таки вывели меня из ступора и я, проверив, хорошо ли привязана байдарка, отправился спать в палатку. Завтра за мной должна приехать редакционная машина, и на этом мой первый короткий этап путешествия по верховьям реки Дон завершится.

Галичья гора

В этот раз я решил вместо своей проверенной байдарки использовать надувной катамаран. И то и другое, то есть и катамаран, и байдарку для путешествий и съемок мне предоставила фирма «Вольный ветер». Основная часть их продукции предназначена для экстремальных сплавов по порожистым рекам, но я приспособил оба суденышка для своих целей. Взять хотя бы ту же байдарку. У меня модель «Каньон соло». Как следует из названия, основное ее предназначение – бурные воды. В связи с этим – двухслойные баллоны и надувное дно. И все бы хорошо, но ловить рыбу, да еще с помощью нахлыстовой снасти, сидя на дне буквой «Г» и вытянув вперед ноги, для моего не очень тренированного тела, выходило, мягко говоря, несколько затруднительно. После пары часов, проведенных в таком положении, мой организм начинал отчаянно протестовать, и даже разминка на берегу не могла заставить его вновь занимать «свое» место. Поэтому, недолго думая, я вынул надувное дно, а в качестве сиденья начал использовать обыкновенный кусок фанеры, положенной прямо на борта байдарки. Тем самым я принял привычное и удобное положение, как для гребли, так и для ловли рыбы. Мало того, вес и объем байдарки значительно уменьшились, а полезный внутренний объем увеличился. Конечно, такая, с позволения сказать, модернизация возможна только на спокойной воде и не о каких преодолениях порогов речь уже не идет.

Теперь вернемся к катамарану. Как я уже говорил, это судно тоже производства фирмы «Вольный Ветер» называется «Валдай-2», оно предназначено для туристических сплавов. Как выглядит стандартное путешествие на таком катамаране? Между двух поплавков на поперечные балки натягивается палуба из прочного материала, на которую укладываются вещи, а на каждом поплавке, обычно верхом на рюкзаке сидит по гребцу с веслом. Таким образом, судно управляется, двигаясь вниз по течению. Ну, иногда, в стоячей воде, приходится обоим седокам применять мускульную силу, поэтому такой ситуации стараются избегать или использовать силу ветра, то есть ставить парус. Но к парусному вооружению я еще вернусь, а пока разговор ведется о самой конструкции. Как вы понимаете, в изначальном, так сказать, в своем первозданном виде мне, как путешествующему в одиночку, это судно, казалось бы, не подходило. И я провел небольшую реконструкцию. Первое, что я сделал, нарезал куски фанеры так, чтобы получилась жесткая палуба. И уже к этой палубе прикрепил уключины под распашные весла. Тем самым я убил сразу несколько зайцев. Во-первых, я получил возможность грести одному, как на обычной весельной лодке. Во-вторых, жесткая палуба позволяет не только сидеть, но и стоять, прыгать и ловить рыбу, перемещаясь по судну, как только душе угодно. Ну и в-третьих, такая конструкция избавляет от необходимости искать место для лагеря, так как палатку можно установить непосредственно на палубе катамарана. Из недостатков можно условно отметить лишь один – утяжеление конструкции и большие габариты в разобранном виде. Но это все на самом деле довольно условно, так как изначально тюк с катамараном я намеривался перевозить только на транспорте. Точнее на своем или редакционном автомобиле, а несколько листов фанеры для перевозки в машине погоды не делают.

В общем, в очередное путешествие по Верхнему Дону я взял на испытание катамаран и, главное, новенькую палубу к нему. Редакционная машина высадила меня в устье реки Быстрая Сосна, впадающей в Дон. Мы быстро выгрузили мои вещи и водитель, лихо развернувшись и зачем-то обдав меня дорожной пылью, скрылся за холмом. Как только я немного отчихался и пыль осела, я принялся за сборку своего плавсредства. Примерно через час мое небольшое суденышко с уложенными и привязанными вещами тихо покачивалась у песчаного берега. Я присел передохнуть перед дорожкой… Хорошо! Птички поют, тишина, тепло, но не жарко, солнышко светит, рыбка изредка плещется… лепота!

Но пора и в путь. Как и ожидалось, катамаран проявил себя с самой наилучшей стороны. Он оказался очень послушен в управлении. Под веслами шел гораздо шустрее и легче любой надувной лодки, на которых я пробовал до этого ходить. Но главное, я ощутил всю прелесть свободного хождения по палубе. Как это, все-таки удобно – делать нахлыстовые забросы и ловить рыбу, не скрючившись в байдарке, а гордо и уверенно стоя на палубе собственного судна!

Рыбка, кстати не заставила себя долго ждать. Да это и не удивительно. Ведь, сплавляясь по течению вдоль берега и делая забросы под кусты, не поймать голавля практически невозможно. Другое дело, какого размера. Лично мне, как обычно, в основном попадались самые мелкие представители голавлиного племени. Ну да ладно, я всегда говорю, что моя рыба меня подождет. Никуда не денется. Хотя, справедливости ради и забегая немного вперед, скажу, что в эту поездку я так и не дождался поклевки голавля, вес которого перевалил бы за отметку 500 грамм. Так что рыбалкой в этих местах Дон меня не очень побаловал.

Весь день я сплавлялся по течению реки, изредка останавливался на перекатах и небольших островках, ловил рыбу, снимал пейзажи и свое путешествие, просто валялся на палубе и смотрел на бегущие по небу облака. В общем, что уж там таить, просто наслаждался погожим деньком, да и самой жизнью. Но, как и положено в начале лета, к вечеру легкие облачка начали потихоньку трансформироваться в тяжелые тучки. Пора бы куда-нибудь причалить. Нет, понятно, что спать я теперь могу на катамаране, но все равно, хотелось бы, чтобы и приятное местечко было, и по бережку походить с удовольствием, и костерок разжечь. Другими словами, «все коммуникации и вид на море».

Признаюсь, такое щепетильное отношение к выбору места для лагеря у меня осталось еще с юности, когда я работал в геологических партиях в Якутии и на Дальнем Востоке. Еще тогда я заметил, что по отношению к этому жизненному вопросу моих коллег можно было условно разделить на две явные категории. Одна категория – это те, для кого каждый лагерь – дом родной, где все должно быть на высшем уровне: и место красивое, и питьевая вода рядом, и «вид из окна». Причем удаленность от основных рабочих точек и маршрутов принципиального значения не имела. Они согласны пройти лишних пару-тройку километров ради того, чтобы в лагере можно было отдохнуть не только телом, но и душой. Вторая же категория полевиков придерживалась принципа «все равно, где кости бросить», лишь бы до работы рядом, хотя и это «все равно». Я сначала как-то не очень обращал внимания на все эти различия, пока не произошел один довольно забавный случай.

Мы перебазировались с одного участка на другой. В этот раз расстояние между участками было довольно приличное, и надо было преодолеть вброд несколько небольших речушек и, что самое неприятное, два перевала. Хотя, судя по карте, перевалы были относительно пологими. Чтобы успеть пройти расстояние за световой день, мы рано утром навьючили лошадей и тронулись в путь. Особенность передвижения с вьючными животными состоит в том, что нельзя останавливаться, так как при любой малейшей остановке лошади сразу ложатся, а поднять их с грузом абсолютно нереально. Приходится развьючивать, а потом снова увязывать и утягивать весь груз. Учитывая дикий и норовистый характер наших копытных помощников, каждая такая операция стоила немалых сил и, главное, нервов. Уж лучше без остановки. Так мы и шли.

Первый перевал прошел незаметно, но когда мы спустились в долину, усталость все же дала о себе знать. Но мы, собрав волю в кулак, не дали себе расслабиться и, стиснув зубы, двинулись вверх по течению ручья. Ведь впереди нам остался всего лишь один перевал, за которым мы планировали разбить лагерь. Тем не менее чем выше мы поднимались в горы и чем ближе становился перевал, тем чаще в душу стали закрадываться сомнения. Уж очень отвесными казались впередистоящие скалы. О каком движении с лошадьми может идти речь? Непонятно. Но мы шли. Ведь, вполне возможно, пока просто-напросто не видны все нюансы.

Но вот лес закончился, впереди открытое просматриваемое пространство. Ясно, что перейти эти горы может быть и можно, но только имея навыки скалолазания, чего наши вьючные животные явно делать не могут. Причем, как только мы остановились, они, естественно, тут же рухнули на землю со всем грузом. Да и мы тоже, если уж быть откровенным, развалились рядом. Силы кончились. Решили переночевать, а утром разбираться, что да как делать дальше. Это был мой день рождения. Запомнился надолго.

С утра пораньше залезли на близлежащую сопку, осмотрелись, еще раз внимательно изучили карту и поняли, что вчера, когда мы спустились в низину после первого перевала, была сделана первая ошибка. Мы не дали отдохнуть лошадям и не отдохнули сами. Из-за этого сразу сделали вторую ошибку – пошли вверх не по тому ручью и соответственно попали не в тот распадок. А ведь стоило только посмотреть карту и чуть оглядеться, чтобы не совершить такого элементарного промаха. Теперь же пришлось возвращаться к той самой развилке и опять подниматься вверх, но уже по нужному ручью. А когда мы поднялись к самому перевалу, то неожиданно выяснили, что для работы проще не переходить хребет, а остаться здесь, так как отсюда было гораздо удобнее добираться до всех рабочих точек. Хотя само место, прямо скажем, было никакое. Деревьев нет, один кустарник, ручеек такой, что даже ведром воду зачерпнуть трудно, проще кружкой черпать, ну и взгляд все время упирается в сопку, куда не смотри. Но, так как начальником нашей небольшой головной группы был как раз геолог из разряда «все равно, где кости бросить», решено было лагерь разбивать на этом совершенно неживописном месте.