Темная Библия

«Невозможно иметь все и всегда, – сказал Уриэль, – теперь пришло время освободить место для других достойных».

Сказав это, он исчез, забрав его ум и душу. Успехи, сила и решимость Наполеона Бонапарта закончились его поражением, в тот же день, на полях Ватерлоо.

Он угас через шесть лет спустя, в полном одиночестве со своим эго.

10.

Гора Мадонны, год 1978

Брат Паскуале был полон отчаяния, парень выполнял задания и упражнения похвально и никогда не жаловался на длительные тренировочные сессии. Но Сантини был далеко не простым учеником, он был идеален для задачи Решателя, с максимальной физической и духовной силой, он был лучшим учеником, которого мог когда-либо пожелать каждый мастер. У него был единственный недостаток, который подрывает отличную работу, он был слишком яростным, чтобы достичь результата, у него не хватало терпения. Эта особенность монаха была исключительной: до тех пор, пока Томмазо не обретет терпимость, он не будет объявлен готовым. И в этом факте Сантини не был гениальным, и он это понимал; он мечтал услышать, о своей готовности с тех пор, как родился. Аргумент в моменте дискуссии.

«Если ты еще упорствуешь, и я оставлю тебя гнить на этой скале, это будет последнее, что я сделаю» – ругался монах.

Томмазо Сантини находился на самой высокой вершине остроконечной скалы с видом на опасную расщелину вершины Горы Мадонны, в лесу Бенедиктинского Монастыря. Он сохранял равновесие на одной ноге уже не менее четырех часов и должен был продолжать еще в течении двух, прежде чем поменять ногу, а затем опять терпеливо стоять в этом положении, по крайней мере, еще шесть часов, чтобы завершить упражнение, и так в общей сложности двенадцать часов. Смысл этого испытания был, в повышении чувства равновесия, в том, чтобы изолировать разум от тела так, чтобы он был в состоянии исключить каждую мысль, отличающуюся от чувства опасности. Этот тип упражнений, на протяжении будущих лет, позволит Сантини использовать ясный ум в опасности и четко реагировать трудных ситуациях, преодолевая экстремальные обстоятельства.

«Я понял, мастер, – Сантини был истощен, но не подавал виду.– Но я не могу понять, что еще мне нужно сделать, чтобы доказать, что я готов. Я хороший боец, я могу использовать любое оружие, я храбрый, не безответственный, у меня хорошая культурная база, блестящий и бодрящий интеллект. Что вы хотите еще?»

«Фу! Это все, что не стоит и гроша! – ответил критично мастер. – Ты прекрасно знаешь, что твои враги будут иметь все, что есть у тебя, и больше того, чем владеешь ты, поэтому заткнись и сосредоточься!»

Как только монах закончил фразу, стремительным движением, бросил в Сантини непонятно от куда взятую палку, застигнутый врасплох Сантини, рисковал упасть в расщелину. Он приложил достаточно усилий, чтобы вернуть себе исходное положение, и он преуспел в этом, правда не без труда.

«Вот, ты и отвлекся, – сказал Брат Паскуале, – я же сказал, что ты не готов».

11.

Мюнхен, 1922 год

Сын авторитарного и экспрессивного отца, Адольф Гитлер родился в маленьком австрийском городке в 1889 году. Ранняя смерть матери, к которой он был очень привязан, оставила глубокие раны в душе и, прежде всего, в психике. В школе он был трудным учеником и не блистал способностями. Он пытался интегрироваться, учиться и иметь гармоничные отношения с товарищами и преподавателями. Бросив учебу, переехал в Вену, пытаясь поступить в Академию изобразительных искусств. Движимый свободными художественными тенденциями, как рассказывают свидетели, он написал многочисленные картины, многие из которых подавали большие возможности, однако Академия художеств отвергала его в течение двух лет подряд, что вызвало в нем огромное разочарование. Его психологический портрет, тех лет можно назвать тревожным. Для Гитлера наступили мрачные годы, отмеченные эпизодами социальной изоляции, не говоря уже о серьезном физическом распаде. Он бродил по еврейскому гетто, как призрак, одетый в черное пальто и пренебрегая внешним видом. В первые годы взрослой жизни Гитлер начал развивать свой навязчивый антисемитизм, обсуждал политику с друзьями и знакомыми с горячностью, часто оставляя своих собеседников сбитыми с толку. Его речи были подчеркнуты крайними решениями, взглядами, с возвышением насилия в качестве единственного решения проблем, которые в то время преследовали общество. Он разбил все коммунистические теории, особенно из-за их отрицания буржуазных и капиталистических ценностей: только заслышав разговоры о коммунизме, это спровоцировало в нем приступы истерики, сводив его с ума демонстрируя, как состояние его хрупкой психики постоянно ухудшается. Когда Первая мировая война была у ворот, он переехал в Мюнхен, в Германию. Гитлер был даже рад началу войны, он с нетерпением ждал в ней участия. Он отличился на военном поле, получив множество наград, но Германия была разгромлена, что бросило его еще больше в уныние: он потерпел крушение своих идеи о победе, за которую он боролся в течение четырех лет. Это уныние с ним разделяли бывшие товарищи; один, в частности, всегда внимательно его слушал: молодой человек по имени Шайтан Ван Хаиден. Молодой человек, воспользовавшись еще одним обсуждением, проведенным Гитлером со своей обычной горячностью на пределах интеллектуального безумия, предложил ему чтение, которое обеспечило бы ему новую и более рациональную интерпретацию мышления, безусловно, антикоммунистическую. Гитлер просто упомянул антикоммунистическую политику, и в этот момент известный друг Ван Хаиден словно прочитал его мысли.

«Берегись, однако, – он предостерег его, – как только ты почтешь, ты не сможешь избежать своей судьбы – доминировать в мире».

Гитлер не думал, что может произойти подобное, решив, что друг дразнит его и охотно согласился. Ван Хаиден протянул ему книгу, открыв ее, он даже не заметил ее удивительной и редкой особенности. Сразу понял, что она был написана на неизвестном ему языке, но он хотел продолжить это чтение, начав фантазировать о своем будущем покорении мира. Он с энтузиазмом прочитал, понимая каждое слово, каждый рисунок, каждую карту и каждое указание. Добрался до последней страницы, вспомнил, что говорил друг: его будущее в завоевание мира и создание высшей расы. Он встал со стула и начал выкрикить свое имя из окна: Адольф Гитлер, Дер Фюрер. Был 1922, Гитлер читал книгу в течение трех лет; Шайтан Ван Хаиден и книга исчезли без следа, но Гитлер не интересовался этим малозначительным парнем; теперь пришло его время: новая жизнь началась в тот день. Его новое существование началось с Конституции Национал-Социалистической партии немецких рабочих. Начало было бурным, но он выдержал арест. А во время заключения написал свой ужасный манифест, в котором он упростил свою идеологию, превознес национализм, расизм, убеждения о превосходстве арийской расы, ненависть к евреям, коммунистам и многое другое: создал собственное Евангелие на последующие годы. Его выпустили через несколько месяцев, он вернулся к руководству партией.

Начался подъем нацизма.

Берлин, 1945 год

После первых триумфов Гитлер все больше и больше убеждался в том, что он является гениальным военным стратегом и отказывался слушать советы своих генералов. После вступления в войну с половиной мира, за несколько лет многие вещи начали меняться, немецкие войска терпели частые поражения, в то время как стратегическое поведение Гитлера становилось все более и более противоречивым, кроме того, ведение войны, начинало подрывать экономику Германии. Америка вступила в войну вместе с Великобританией, Францией, Россией и их союзниками, в Германии многие понимали, что конец все ближе и ближе, а некоторые составили заговоры, чтобы дестабилизировать Гитлера. Различные атаки провалились одна за другой, что для него было почти чудом. Но между тем ход войны менялся; его верный союзник Муссолини, после поражения Италии, получил меньшинство голосов и был арестован. Гитлер освободил его вторгшись на полуостров, на протяжении более двух лет уничтожил тысячи партизан, женщин и детей. Он проигрывал войну, союзники вступили на немецкую землю, советские войска стояли у ворот Берлина. Его последние сторонники пытались убедить его бежать в Баварию или Австрию, чтобы предпринять последнюю отчаянную оборону в горах, но он не захотел покинуть столицу, его войска были разбиты русскими на марше к центру Берлина. В конце апреля сорок пятого, смерившись с поражением, Гитлер решил жениться в своем бункере на Еве Браун, он вызвал священника, чтобы провести церемонию. Гитлер принимал религию, но не хотел о ней думать. После церемонии Адольф Гитлер и Ева Браун держась за руки покончили с собой, отравившись цианидом.

Так разбилась мечта Гитлера завоевать весь мир.

Священник подошел к двум телам и прочел непонятную панихиду. С легкой вибрацией из тела Гитлера отделился яркий концентрат света, который священник впитал в себя.

«Браво, Адольф, – сказал священник, – ты был полезным, но твое задание еще не подошло к концу».

Этим священником был Шайтан Ван Хаиден, выходя из бункера, он уносил с собой Библию дьявола.

12.

Июнь 2011

Папа Джованни Паоло III издал Указ, о начале канонизации трех замечательных персонажей Церкви. Одним из них был ни кто иной, как Кардинал Жан Мари Виллот, таинственно скончавшийся в 1978 году сразу после преждевременной кончины Джованни Паоло I и избрания Джованни Паоло II, предшественника нынешнего Понтифика. В свое время Виллот был Архиепископом Парижа знаменитого Собора Нотр Дам, а также Государственным Секретарем Ватикана в течение двух сроков подряд и Камерленго в роковой 1978: год, когда Церковь увидела чередование трех Пап. Дело, которое привело к пути его канонизации, началось с эпизодов Второй мировой войны; в сороковых годах он отличился в создании сильной позиции против нацистского режима во время немецкой оккупации и защите французов. Были собраны факты и доказательства того, что Кардинал Виллот спас множество человеческих жизней женщин и детей, от резни, устроенной печально известной нацистской СС. Папа дал свою безусловную поддержку по делу о его канонизации. Несомненно, процесс канонизации несет огромную ответственность со стороны Святого Престола, Папа приказал Специальному Комитету провести обряд предварительного расследования, чтобы была обеспечена максимальная документальная прозрачность и соответствие мотивам, которые определили бы такое уважаемое признание. Кроме того, они должны были подтвердить документально доказательства благих действий связанных с Виллотом. Папа приказал открыть опечатанные контейнеры, где хранилась вся документация, принадлежащая Кардиналу Виллоту, в поисках дополнительных доказательств поддержки предстоящего признания. Задание выполнялось сотрудниками, среди которых под руководством Кардинала Федерико Оппини, Государственного Секретаря Ватикана была сестра Беатрис. Сестра Беатрис предъявила письмо, за подписью одного видного церковного деятеля, который, при Виллоте, занимал должность Председателя Вселенского Комитета Святой Римской Церкви. Президент этого важного органа направил этот текст Виллоту занимавшего пост Камерленго, то есть Высшей Власти Церкви, примечательно, что именно после таинственной смерти Папы Джованни Паоло I. Пожилая монахиня, сразу поняла, что этот доклад открывал конкретные ответы на причины внезапной смерти Улыбающегося Папы, в связи с чем, решила передать текст непосредственно Кардиналу Оппини.

«Что Вы нашли такого важного, сестра?» – сразу же спросил Оппини.

«Письмо, Ваше Преосвященство, – ответила монахиня, – но читайте сами».

Оппини взял очки, начал читать и был более чем напуган существованием этот документа. Он прочитал все на одном дыхании, даже не смог закончить, кровь застыла в его жилах, он стал белым, как простыня.

Посмотрел на монахиню и спросил: «Кто-нибудь еще читал этот документ, кроме Вас?»

«Нет, Преосвященство, – сказала сестра Беатрис, – как только я поняла, что это, сразу сообщила».

Оппини принял решение в одно мгновение, задействовал швейцарскую гвардию и вручил им сестру Беатрис.

«Сестра, уходите отсюда, сейчас же! – Оппини был настроен решительно. – До тех пор, пока не поговорю лично с Папой, Вы вручаетесь в распоряжение швейцарской гвардии под принудительный арест».

Обращаясь к гвардейцам, приказал: «Сестра Беатрис не должна никого видеть или говорить с кем-либо, пока не будет определено другое решение. Все это время, она будет заперта в Замке Сант Анджело в удобной камере и убедитесь, что бы ей гарантировали безопасность».

Стражи повиновались и взяли монахиню в недоумении и замешательстве под стражу. Между тем Оппини перечитывал документ, который сжимал в руках.

О, Боже мой! Боже мой! Какая трагедия: огромная трагедия! Оппини мысленно повторял это восклицание всю дорогу, которая привела его в кабинет Папы.

13.

Бункер Гора Мадонны, несколько дней спустя

Среди высоких холмов Теоло в провинции Падована, стоял прекрасный Святой монастырь, населенный семью милыми братьями, посвятившими свою жизнь отшельничеству. Холм получил свое название от Монастыря, освященного Богоматерью с точным называнием Гора Мадонна. Во главе этой скромной общины монахов бенедиктинцев был Брат Паскуале, бодрый старец в возрасте ста десяти лет, активный и в бодром уме. Но это был необычный монастырь, внутри его периметра была любопытная антенная установка необычного размера. Все думали, что такие антенны являются ретрансляторами телевидения телекоммуникационных компаний, на самом деле, они входили в структуру связи бункера штаб-квартиры Sanctum Consilium Solutionum. Бункер был секретной базой SCS, органа Церкви. Секретность Совета насчитывала десятки веков, то есть с момента его создания, которое произошло в V веке, когда Папа Бонифаций I назначил первого Решателя, абсолютного главу Совета, мастера, только он будет участвовать, распоряжаться в нем и делиться знаниями только с Папой и Государственным Секретарем Ватикана. SCS был органом защиты Церкви, ее секретов и ее религиозной структуры, Решатель подчинялся только Папе, он был наделен Папским Кольцом, которое дало ему право получить полное послушание от любого, кто осуществляет какую-либо церковную функцию, поскольку его обязанности выполнялись в интересах Папы и Церкви. Таким образом, глава этого подразделения взаимодействовал с Генеральным Инспектором Жандармерии Ватикана, некоторыми подразделениями полиции, которые в случае необходимости должны были обеспечить помощь SCS и а также полное прикрытие и конфиденциальность его и его компонентов. И как следствие, нормы секретности не предусматривали наличие каких либо документов о SCS, которые бы содержали правила и назначения, эти секреты передавались между двумя авторизованными субъектами и разглашение каралось страхом отлучения от Церкви и обвинением в государственной измене, конечно, исключение касалось Папы. Решатель всегда был священником, но не мог выполнять свои обязанности в священстве, он также был свободен от служения в министерстве, служения месс, в случае необходимости, мог получить индульгенцию, чтобы искупить любой грех, совершенный при выполнении своих обязанностей. Тем не менее, другие приметы его личности и отчасти его функции, не знал никто, как местоположения секретного места SCS, даже Генеральный Инспектор Жандармерии. Немногие подозревали, что это место находится в монастыре Горы Мадонны. Они были почти близки к реальности, в действительности штаб-квартира SCS находилась в подземной базе, построенной в далеком 1956 году, на глубине более тридцати метров. Главным создателем проекта был тогдашний глава SCS, единственный Решатель ушедший в отставку: Брат Паскуале, он же Джованни Сантини, который занимал должность с 1937 по 1969 год, на протяжении тридцати двух лет. Нынешний Решатель Томмазо Сантини, занимал этот пост почти тридцать три года, гарантируя, таким образом, абсолютный рекорд продолжительности, побив даже двоюродного деда, Брата Паскуале, надеясь победить его и в долголетии. Сантини имел в своем активе множество миссий, все положительно завершились, и поэтому он считался также самым умелым и опытным Решателем всех времен. В дополнение к хорошо натренированным и проработанным мышцам, высокому росту метр девяносто, обладал незаурядной внешностью, ледяные глаза и седые волосы, создавали жуткую ауру, нагонявшую на всех трепет. Мужчина был наделен исключительной культурой и интеллектом, но не гнушался, однако, применять свою физическую силу; опытный боец ушу, отлично владел древним китайским искусством с тысячелетними корнями, его руки были смертоносным оружием. Ушу было не только сложной и полезной спортивной деятельностью, но и историческим и культурным наследием Китая. Широко распространённое и доступное только среди достойных, основанное на проверенных умственных способностях и координации всего тела: в этой дисциплине Сантини стал экспертом благодаря многолетним тренировкам с Денни, монахом Шаолинь его учеником, к сожалению, павшим при выполнении миссии более года назад.

Томмазо Сантини и Брат Паскуале прогуливались по тропе, ведущей к монастырю на Горе Мадонны. Их прогулки были одним из духовных учений, которые Сантини любил больше всего, он любил этого старого монаха, и считал его приемным отцом. Во время прогулок монах оказывал ему слова поддержки, утешения и мудрости, внушающие спокойствие его разуму. Брат Паскуале, будучи лидером штаб-квартиры SCS, считался своего рода старшим членом и обладал привилегированным правом в Совете. Конечно, он не участвовал в миссиях и в боевых действиях, но, оказывал поддержку ценными советами, иногда не соглашаясь с Папой, который считал его лучшим Решателем всех времен. Двое обсуждали новую команду Сантини.

«Нам необходимо время, почему ты решился собрать команду?– спросил его Брат Паскуале, – ты все еще видишь странные сны?»

Сантини стал серьезным: «Да, маэстро! Я потерял много учеников в различных миссиях, но только Денни часто является во сне. Это похоже на то, что он предупреждает меня о чем-то, что произойдет. Я пережил много испытаний, я пережил много смертей, но Денни очень много значил для меня, а я отправил его на смерть, осознанно, но я был вынужден это сделать».

«Ты не должен думать о нем, как о предвестнике опасности, – монах положил ему руку на плечо и, глядя ему в лицо, продолжал, – на все милость Господа. Все ученики, которых ты потерял, останутся в твоем сердце, но тебе нужно думать о живых, о твоих ребятах сегодняшних и о будущих. Сынок, ты больше не новичок, ты уже знаешь, что собираешься сделать и чего можно ожидать. Ты многим пожертвовал в своей жизни, и… Денни пожертвовал своей, все они умерли за Совет, посвятили ему свои жизни: это тоже часть твоей службы, к сожалению, однажды придет и твой час, Томмазо. На данный момент подумай о том, чтобы служить SCS с честью».

«Ты прав, маэстро, – ответил Сантини, – новая команда-это самое лучшее, чего бы я мог пожелать, и Ник почти готов взять бразды правления. Когда я смогу убедить Папу отпустить меня, я буду заботиться о тебе и монастыре».

Брат Паскуале рассмеялся: «Ха-ха-ха! Сынок, ты такой смешной. И в придачу ошибаешься. Посмотри, ты же не собираешься забирать старого монаха, ты хочешь уйти, чтобы жить, с милой Соней. И ты, взял бы с собой старого и умственно отсталого брата? Эти истории расскажи кому-то другому».

Они смеялись, продолжил Сантини: «Точно! Как бы то ни было, я хочу позаботиться и о старом дерьме, как я могу оставить тебя в покое, если ты всегда рискуешь привлечь неприятности».

Оба рассмеялись и продолжили разговор еще десять минут, когда на тропе появилась Мали, нервничая и тяжело дыша.

«Учителя, доброе утро для вас обоих, – начала она, запыхавшись, – поступил звонок о чрезвычайной ситуации».

Сантини посмотрел на Брата Паскуале: «Папа?»

Мали еще не смогла восстановиться: «Да, маэстро! Папа находится на линии уже десять минут. Он очень взволнован и не хотел вешать трубку и перезвонить».

«Черт, Мали, возвращаемся в Бункер, – сказал он, и вручил брата в руки маленькой монахини, – прошу, сопроводи Брата Паскуале в монастырь, я спешу услышать Его Святейшество».

Мали еще не отдышалась от гонки незадолго до этого, передала Сантини мобильный телефон с зашифрованным спутниковым каналом, по которому он непосредственно общался только с Папой, и Святым Престолом.

«Его Святейшество на линии, – сказала Мали, Сантини взял телефон и ответил, – Ваше Святейшество, всегда удовольствие слы…»

Его резко прервали слова Папы. Лицо Сантини потемнело и, через несколько секунд, они завершили разговор. Мали и Брат Паскуале замерли, готовые услышать новости, однако, ожидали напрасно. Решатель был серьезно обеспокоен. Если Сантини оставался молчалив и напряжен, это означало действительно проблемы, серьезные неприятности!

«Я должен быть в Ватикане, прямо сейчас, – он ничего не сказал больше, и только приказал Мали, – закажи частный самолет, я должен быть в Риме через пару часов».

И он пошел молча по тропинке, забыв о Мали и Брате Паскуале, погруженный в глубокую грусть, которая когда-либо существовала в его жизни.

14.

Ватикан, два часа спустя

Частный самолет приземлился в аэропорте Рима Фьюмичино через сорок пять минут после взлета в Венеции. Как только открылся борт, Сантини сошел с трапа и увидел три машины Жандармерии Ватикана и двух людей стоявших по стойке смирно: генерала Андреа Барези – Генерального Инспектора Жандармерии Ватикана и женщину, доктора Соню Казони, магистрата по связям при Святом Престоле. Сантини сжал в нежном объятии магистрата добавив длинный и страстный поцелуй, который когда-либо видел Барези.

«Может ты захочешь оставить ее, эй, вы двое! – воскликнул Барези, – не могли подождать, когда будете в машине, чтобы продолжать все ваши страсти?»

Сантини и Казони расхохотались.

«Рад вас видеть, учитель» – сказал Барези, обнимая Сантини.

Андреа Барези был комиссаром полиции, и чуть более года был назначен помощником Казони в Прокуратуре Рима. Отношения между ними начались с операции Сумерерки, во время которой судья и комиссар полагали, что Сантини был преступником, не зная о его функциях под руководством Ватикана. С той операции Касони влюбилась в Сантини, он отвечал взаимностью, но необычным образом, соблюдая уважение к выбранному церковному целомудрию. С другой стороны, Барези оказал огромное влияние на Сантини, познав его лучше, он наладил с ним отношения взаимного уважения, настолько, что он был удостоен чести стать его учеником. И поскольку пост Генерального Инспектора Жандармерии оставался вакантным, Сантини предложил Государственному Секретарю и уполномоченной комиссии, назначение Барези на максимальный пост Жандармерии.

«Должен заметить, что ты растолстел, – отвечал Сантини другу, – придется это исправить, я не хочу, чтобы один из самых моих близких друзей был толстым и дряблым».

Они сели в машину, взвыли сирены. Прибыли в Ватикан с безупречной пунктуальностью.

Папская резиденция

Сантини шел по бесконечным коридорам Ватикана, думая о телефонном звонке Папы за несколько часов до этого. Он не захотел раскрывать проблему по телефону, но предупредил его о серьезности вопроса. Папа Джованни Паоло III был твердым и решительным Понтификом, цельным человеком с выдающимися интеллектуальными способностями.

Что может взволновать такого человека? Мысли перебивали друг друга: новая преступная угроза против Церкви, фанатичная религиозная секта, которая угрожает ценностям христианства новыми убийствами?

Почему ты думаешь об этом, Томмазо, скоро узнаешь! Пойдя к большому порталу, ведущему в папскую резиденцию, швейцарские гвардейцы вскочили по стойке смирно и открыли тяжелые ворота, впуская его. Папа стоя, ожидал его вместе с Государственным Секретарем Ватикана, Кардиналом Федерико Оппини. Сантини поцеловал руку Папы опустившись на колено в знак почтения и с силой обнял своего друга Кардинала Оппини. Папа пожелал, чтобы протокол был короче, и объявил о начале встречи.

«Я вызвал тебя, Томмазо, – сказал он, – потому что в этот раз ваше вмешательство может быть решительным. Возможно, у Церкви появился враг, по правде сказать, не новый, но который до сих пор всегда оставался воображаемым. Я говорю об Антихристе, мой друг, об Антихристе».

Сантини был настроен скептически, но если Папа сообщал подобную новость, ничего не оставалось, кроме как внимательно слушать.

«Помнишь Кардинала Виллота, Томмазо?»

«Конечно, Ваше Святейшество, – ответил Решатель, – я обязан ему моим назначением. В 1978 году он был Государственным Секретарем Ватикана и Камерленго Святой Римской Церкви по случаю двух последовательных заключений».