– Сейчас они закончат, и я бы хотел побеседовать с ним тет-а-тет. Это недолго. Он весьма интересный «фрукт». ИЮ как мне кажется, весьма созревший, – произнес посетитель.

– Ну, вообще-то… – потянула врач.

Последнее слово «созревший» было очень странно, но она не придала этому особого значения.

– Я вас очень прошу, – молвил посетитель. – Я же под Вашим присмотром!

– Ну хорошо, – ответила врач, – только не долго.

– Разумеется! – обрадовался посетитель. – Вы очень, очень любезны!

С этими словами он удалился в палату. В этот момент к нему пришла СМСка: «Скоро буду!» Посетитель отбил ответ: «Ок!», и продолжал терпеливо наблюдать болтологию психологов. А те вовсю «корчили» из себя специалистов. «Когда же они, наконец, закончат?» даже у него лопалось терпение, глядя на всю эту «интеллигенцию», натянувших на себя белые халаты. Наконец через некоторое время, они стали выходить из палаты, изображая на лице глубокую работу мысли. Посетителю так и хотелось посоветовать им: «Лица попроще сделайте! Люди сами потянутся!» Но он только ухмыльнулся. «Пришел я вместе с Вами, а теперь я затерялся!» подумал он про себя. Затем, когда вся эта «рафинированная» команда удалилась, он, повернувшись к врачу, кивнул ей. Она ответила тем же жестом в знак согласия.

Посетитель вошел в палату и закрыл за собой дверь. В этот момент в клинику вбежал отправивший СМСку. Он уже знал куда идти. Уверенная походка и «морда кирпичом» сделали свое дело. Его даже никто не остановил. Только на лестнице его окликнула медсестра.

– А почему без халата?

– Обойдусь как-ни будь без Ваших «соплей», – рявкнул он.

А посетитель стоял у кровати Брауна.

– Так что ты видел? – произнес он.

– Я же говорю, что не знаю, – не смотря в сторону посетителя ответил Браун. – Я вообще ничего не знаю.

– Значит, не знаешь? – посетитель присел на корточки. – А меня ты узнаешь?!

Наконец Браун соизволил взглянуть на посетителя. А увидев побледнел. Это был Эндрю! Браун чуть не заорал.

– Тише, тише, а то придушу прямо здесь, – прошипел Эндрю, сверля звериными глазами Брауна, – Кого ты видел, говори, только тихо-тихо.

– С-с-сэр, – начал Браун, – я не знаю, клянусь не знаю. Она была там, под водой. Это была русалка.

– Та-а-аккк! – Эндрю обняв Брауна левой рукой, пальцами больно сдавил ему шею. – Значит ты ее видел!

– С-с-с-сэр! – Браун втянул голову в плечи и хотел закричать.

– Тише, тише, – в голосе Эндрю звучала угроза, – Я же сказал, будешь шуметь, задавлю! Прямо здесь! Паршивец! А трость мне сильно помогла.

В этот момент дверь палаты распахнулась, и в нее буквально влетел тот, кого ждал Эндрю.

– Вот! Это все, что удалось найти! – с порога брякнул он и бросил на стоявший здесь же стол бумаги.

Это были рукописи Альфреда Росса.

– Так, – произнес Эндрю, – не густо. Но это ничего. Сейчас мы едем к себе и забираем с собой этого говнюка!

Он показал на Брауна. Браун побледнел еще раз. Все происходило очень быстро.

– Сейчас ты нам подпишешь бумагу, – брякнул Эндрю Брауну.

Затем вынул из папки документ и положил перед ним. Затем дал ручку. В документе было написано о том, что он, Браун, не возражает ехать с этими добропорядочными джентльменами.

– Я это не буду подписывать, – пролепетал Браун.

– Мартин, – произнес вместо ответа Эндрю, – мне кажется здесь очень душно. Это же надо, в каких условиях держат больных. Мне кажется, что он вот-вот задохнется!

Мартин цинично улыбнулся и взял в руки подушку. Браун оторопел.

– Ну так что? – наклонился к нему Эндрю. – Будем подписывать, или как?

– Хорошо, – ответил Браун, – я подпишу.

Мартин, молча наблюдая за сценой, тискал подушку в руках. Браун взял ручку, что-то вывел ей на бумаге и вдруг кинулся на Эндрю! Ему не раз приходилось ловить рыбу под водой, протыкая ее копьем. Сноровка в этом деле не подвела Брауна и оказалась кстати. Защищая свою жизнь, Браун воткнул ручку, со всего размаха в лицо Эндрю, попав ему прямо в глаз! Все произошло настолько неожиданно, что Эндрю поначалу ничего не понял, а уж потом, залитый кровью, закрыл все то, что осталось от глаза руками и заорал. Мартин резко попятился назад, закрывая себя подушкой, которую только что тискал в руках, но все равно, получил по физиономии. А Браун, не долго думая, выбежал из палаты. Пробежав несколько метров, был схвачен медперсоналом. Его вернули на прежнее место. Когда открывали дверь палаты, то обнаружили там бледную как мел врача, ту самую, которая поддалась на уговоры Эндрю. Сам он сидел, раскачиваясь на полу, и стонал от боли зажимая рану. Ему было больно втройне! Его тут же отправили в другую больницу на операцию. Ну а Мартина попросту выгнали за пределы больницы. Ему вообще везло по жизни. То его Альфред Росс выгнал, то теперь медперсонал! А Браун таким образом избежал смети, а если бы и выжил в палате, то не избежать ему было бы пыток в лапах Эндрю. Во всяком случае, пока для него все обошлось. А вот папка с бумагами, осталась лежать на столе. На нее никто не обратил внимания. Мартин после нападения Брауна на Эндрю попросту забыл про нее, а вспомнил, когда уже был за пределами больницы. Наплевавшись досыта, он отправился восвояси. Приказ был отдан молниеносно – к Брауну никого более не пускать! Это было на руку Брауну, а вот когда все улеглось, он обратил внимание на папку. Он сразу вспомнил, как тот, который мял в руках подушку, бросил ее на стол с репликой: «Все, что удалось найти!» «Что все?», подумал Браун, «Что вообще происходит? Почему я здесь? Ведь я не больной! Почему эти двое так заинтересовались этой моей русалкой? Может они что-то знают? Может разгадка русалки находится здесь, в этой папке?» Браун, осторожно взяв папку, раскрыл ее.

Действие двадцать четвертое

Извечные дилеммы и проблемы отцов и детей. В случае с Яном проблемы матерей и сыновей. Он чувствовал себя не просто одиноким человеком, тоталитарный характер матери уничтожал и то последнее, что оставалось в нем. Мать была всегда права. Это, по сути, являлось первым пунктом в жизни Яна. Пунктом вторым и последним являлось то, что если мать и не права, то полагалось в таком случае обратиться к пункту первому. Вот так, с позволения сказать, и жил Ян. Скорее, просто существовал. Поначалу вроде все так и должно было быть. Но время берет свое. Мать постоянно долдонила ему об учебе. Ян и сам был не против учебы, но уж слишком большая настойчивость матери по этому поводу тоже надоедала. Да и сам он уже хотел любви. Он хотел любить. Но, выращенный в условиях «мимозы», Ян боялся жизни. Он боялся и стеснялся девушек. Но однажды, увидев ту девушку на скале, понял, что не в силах быть без нее. Уж больно ему понравилась ее фигура. Не просто величественная, а современно красивая. Выходя на пристань, он всегда смотрел на заветную скалу. До того, как на ее вершине он не увидел эту девушку, эта скала ровно ничего для него не значила. А вот теперь, после ее появления, она стала для него заветной! Он душой тянулся к этой скале. А та девушка была для него как сказочное видение.

– Опять на скалу пялишься? – проговорила подошедшая мать.

– Ну и что тут такого? – промолвил Ян.

– Ну пойди, познакомься, – мать была серьезна.

Еще бы! После истории с бюстгалтером она забеспокоилась о Яне.

– Но как? – голос Яна был раздражен.

– Да вот так, запросто! – ответила мать.

– Я не умею, – отрезал Ян.

– Это ты не умеешь. А вот мамины вещи тискать умеешь, – тихо проговорила мать и добавила, – Да, пока мамы нет, пока ты один, ты герой!

– Слушай! – Ян посмотрел на мать. – Что ты хочешь? Ты сама меня таким воспитала!

– «Я хочу»! – тут мать потупила взгляд. – Вечно у тебя я во всем виновата!

– Да причем тут это! – Ян повернулся к морю. – Не умею я.

С этими словами Ян направился к пляжу. Кругом девушки, женщины. Конечно, у него голова шла кругом. Ян опять ненароком взглянул на скалу. Она пустовала. Ян вздохнул и, войдя в море, поплыл.

– Далеко не уплывай! – крикнула ему мать.

Конечно, можно понять ее беспокойство. Но она испугалась за сына, видя его настроение. А Ян плыл и плыл в водах моря, пытаясь заглушить в себе боль безответной любви. Он боялся даже познакомиться, не то что сделать предложение девушке, тем более той, которую любит.

Так шли дни его отдыха на море. Мать, желавшая сыну только «добра», продлевала дни пребывания на море. Правда в этом случае, это «добро», было, как ни странно, действительно добром. Во всяком случае, для Яна. Мать же хотела, чтобы он набрался сил к учебе.

А вот неподалеку, на пристани, была целая группа ныряльщиков с аквалангами. Возглавлял эту группу некто Борис. Так он себя и называл. Без всякого отчества. Просто Борис. Он хорошо знал Тома и Брауна. Слышал и об истории, которая с ними произошла. Борис не был суеверным человеком, все приписал действию гипоксии.

– Знаешь, Том, – говорил он в разговоре с Томом, – я не знаю. Я не суеверен. Да и не очень-то хорошо быть суеверным на глубине.

– Так ты бы видел его! – говорил Том. – Какой был надрыв в голосе!

– Не зря ведь в клинику-то угодил! Врачи разобрались! – ответил Борис.

– А ты и успокоился на этом! – подвел итог Том. – Так, что ли?

– Да не знаю я! – с раздражением ответил Борис. – Не знаю!

– Это легче всего сказать, – ответил Том, – и успокоить себя, так сказать, врачами. Ну если забрали, значит действительно заглючило, мол, человека. Ну с кем не бывает?

Борис промолчал. Том был прав. Но делать было нечего. Только время могло расставить все на свои места. Заправляли баллоны до отказа и ныряли. Далеко не отплывали. Хотя находились любители поохотиться на мелких катранов. Но у Бориса все было четко. Он все-таки отвечал за таких любителей подводного плавания. Он даже и не подозревал, что ему вскоре придется встретиться с Яном.

Действие двадцать пятое

Этой ночью Стэлле опять снилась яркая точка на морском дне. Опять она плыла к ней, но все тщетно. Стэлка уже свыклась с этим и просто не обращала внимания. Мало ли что снится. Сон есть сон. А утро было хорошим. Солнечным. Баба Серафима готовила завтрак. Дед Антон копался в огороде.

– Скоро, внученька, за стол, – сказала Серафима, ставя красивый чайник.

– Хорошо, бабушка, – проговорила Стэлла и пошла в ванну.

После сытного и вкусного завтрака Стелла пошла к себе в комнату. Ей вдруг захотелось прилечь. Она взяла скрипку и начала перебирать пальцами струны. Какая-то странная тревога накатила на нее. Она встала и, подойдя к комоду, открыла его. Там, в глубине, лежал отцовский подарок – клинок на ремне для ношения. Сколько она уже жила, а ни разу не надевала его. И вот она всем сердцем осознала, что пришел момент его надеть. Она взяла ремень с клинком и надела его. Она еще немного полежала. Солнце уже высоко. Тут к ней постучалась баба Серафима:

– Внученька! Ты лежишь? Часом не заболела?

– Нет, бабушка, все хорошо, – ответила Стелла.

Баба Серафима пошла к столу, закрыв дверь комнаты Стэллы. Стэлла продолжала лежать, заложив руки за голову. Все было вроде как хорошо, кроме одного – какой-то тревоги. Полежав еще немного, она вдруг решительно встала и вышла из своей комнаты. На ней была спортивного покроя майка желтого цвета, обтягивающая ее стройную фигуру. Мини юбка, так же обтягивающая. Клинок покоился на левом бедре. Дар речи пропал у стариков, когда она вышла к ним вот в таком наряде. Да и еще с клинком на бедре! Дед Антон только и смог произнести, глядя на нее:

– Вот это да-а-ама-а-а-а!

Он был в восторге от вида такой красавицы, да еще и при холодном оружии.

– И куда это ты, внученька, собралась? – немного придя в себя, спросила ее баба Серафима.

– Я к морю, мои хорошие, – ответила Стэлла. – Когда приду не могу сказать.

– Ты тока аккуратнее там будь, – произнес дед Антон.

– Конечно, – и одарив стариков доброй улыбкой, Стэлла вышла из избы.

– А помнишь нашу молодость? – дед Антон обнял супругу. – И навоевались мы с тобой, и наголодались вволю.

Посмотрев на супруга, баба Серафима только вздохнула. Да, красивые они были в молодости. Красота уходит с годами, только вот времени не подвластны добрые сердца. Вспомнилось ей, как вытаскивала она его раненого с поля боя, где рвались снаряды, где гуляла смерть. И от этих воспоминаний у обоих заслезились глаза. Обняла Серафима своего супруга и, поцеловав, прижалась к нему, ровно как в то холодное утро сорок первого.

А Стэлла едва выйдя из дома, изо всех сил бросилась бежать к морю. Тревога овладевала ею все сильнее и сильнее. По нарастающей. Она бежала к высоченной скале, величественно возвышающейся над морем. На ту вершину, где она себя видела во сне.

Действие двадцать шестое

Воспитанный матерью, Ян не обладал большой физической силой, а тем более выносливостью. Ему надоела постоянная ее опека. Он не знал как быть дальше, в отличии, конечно, от нее, которая ему и невесту сама найдет. Было раннее утро, когда Ян вышел к пристани и снова взглянул на заветную скалу. Она была пуста.

– Что ты так стоишь одиноко? – сказал Ян, глядя на нее. – И я тоже одинок. Где же та девушка, которую я так полюбил? Может у нее уже кто-нибудь есть? Да, это скорее всего так. Она слишком красива, чтобы быть одной. Эх! Мама, мама! Как ты меня воспитала? По-моему, я просто трус! Причем самый настоящий!

– Ты с кем это там беседуешь? – раздался до боли в «селезенке» знакомый голос.

– С хорошим человеком, – ответил Ян.

– И чем же он так хорош, этот твой человек? – опять спросил голос.

– А ничем! – ответил Ян. – Просто не воспитывает и со всем соглашается.

– Ну да, конечно, – наконец подошла мать. – Большой ты у меня стал сынок! И мать уже не нужна!

– Это ты так говоришь, – отрезал Ян.

День был светел. Но не для Яна. Он шел по пристани, глазел по сторонам. Вся жизнь, которая была вокруг него, была не для него. Только природа и море успокаивали его. Он не чувствовал в них агрессии по отношению к себе. И тут до него дошло, что нет никакой агрессии со стороны окружающих его. Во всем виноват только он сам. Он просто дикарь среди всех! Эта мысль была как гром среди ясного неба. Ян вернулся в дом и прилег на диван. Так, думая над своей судьбой и никчемной жизнью, и так и ни к чему не придя в мыслях, вновь решил прогуляться по набережной. Проходя мимо пристани, он увидел аквалангистов. Он ни разу не плавал с аквалангом. Ему захотелось погрузиться на дно морское. И вдруг страшная мысль поразила его: «Чтобы никогда уже не всплыть на поверхность!»

Борис копался с аквалангом, когда к нему подошел Ян.

– Здравствуйте! – Ян старался быть крайне интеллигентным.

– Здорово! – также крайне просто ответил Борис. – Слушаю Вас!

– Да я, собственно, хотел бы… – начал Ян.

– Короче, нырнуть хочешь? – Борис был прост.

– Хочу, – ответил Ян, и добавил. – Я уже нырял, только охота еще.

– Что-то я Вас не припомню, – Борис сканирующим взглядом смотрел на Яна.

Борис был прост, но не настолько, чтобы не распознать хвастуна и лгунишку. Ян понял, что переборщил, и ретировался:

– Извините, я пошутил, я впервые, – Ян потупил глаза.

– А чего врать-то? – Борис с недоумением смотрел на Яна.

– Да вроде как стыдно просто, – пытался оправдаться Ян.

– Чего стыдно? – Борис снова принялся за акваланг.

– Ну, все вроде как опытные, а я новичок, – проговорил Ян.

– Этого как раз стыдиться не стоит, –заявил Борис. – Подводное плавание – это не шутки! Всякое может быть. Человек может испугаться погружения. И тогда что?

– Можно попробовать? – просто спросил тогда Ян.

– А вот это другой разговор! – хлопнул Яна по плечу Борис. – Тогда будем учиться. Конечно, это громко сказано, это скорее просто инструктаж. Но его надо знать, хотя бы для личной безопасности.

– Понял! – ответил Ян.

И Борис приступили к инструктажу. А тем временем Том не находил себе места. Друг в больнице, к нему не пускают, да и еще там произошло что-то нехорошее. Борис с ним говорить не хочет. В общем, все в одну кучу. «В конце концов, что уповать на «дядю»! Что он, маленький что ли? Как-нибудь и сам во всем разберется». И Том начал обдумывать план действий. Для начала понять вообще, что он хочет. А нужно вытаскивать друга из больницы, где его считают сумасшедшим. Но для этого он сам должен во всем разобраться. А значит найти, как это ни странно звучит, эту шутову «русалку». Но как? Никак иначе, как только самому прыгать на глубину с аквалангом. Однако, страшновато. Он же помнил, как перепугался Браун. Чего он там увидел? В самом деле! Однако, если бояться, то тайна этой «русалки» так и останется тайной, и Браун проведет остатки дней в психушке. Значит надо действовать. И Том принялся за приготовление снаряжения. И вот, спустя некоторое время, было все подготовлено. Особенно баллоны, которые под завязку были заполнены смесью для дыхания. Ласты, маска, ну и так далее. Том понимал, что поиски могут затянуться надолго. Но иного выхода он не видел. Немного прикинув, что к чему, он прихватил с собой весло, простое байдарочное алюминиевое, на всякий случай. И вот, наконец, все было готово к поиску неизвестного существа – «русалки».

Борис говорил и говорил, а Ян поддакивал и поддакивал, кое-как на лету запоминая основные правила, которые были ему, в общем-то, не нужны. Ему хотелось морской глубины, а не школьных знаний. Из вежливости он кивал головой. Борис, удовлетворенный тем, что его слушают, продолжал инструктировать, совершенно не замечая другого аквалангиста, пристально наблюдающего за развернувшейся сценой. Наконец он не выдержал:

– Борь! И сколько ты вот так будешь «лясы точить?»

– А сколько надо! – ответил Борис.

– Заканчивай болтовню! – крикнул аквалангист. – Тебе лекции читать надо, а не работать!

– А я что, по-твоему, делаю? – возмутился Борис.

– Запомни, – ответил аквалангист, – Лекции профессора читают или доценты! А ты хренью занимаешься!

– А ты откуда знаешь, чем я занимаюсь? – спросил Борис.

– Я сам «профессор», потому и знаю, – ответил аквалангист. – Короче, кончай болтать, снаряжай человека.

– Как скажете, «профессор!» – проговорил Борис – Ну! Чего ждешь? Давай! Вперед! – обратился он к Яну.

Тот не заставил себя долго ждать. И вот через несколько минут он был уже в костюме и с аквалангом.

– Дышать ртом, это понятно, – провел последний инструктаж Борис перед погружением Яна в глубину. – Давай, тихо, не спеша. А я за тобой.

С этими словами Борис, лихо надев на себя акваланг, так же лихо оказался под водой. Там, на глубине, они встретились.

А в это самое время, Том уже вовсю ехал на побережье. Он остановил машину, выгрузил из нее снаряжение и отправился к лодке. Бросив все в лодку, он отправился к Борису, чтобы предупредить его. В общем для того, чтобы он, как старший товарищ, был просто в курсе того, что он, Том, хочет добыть хоть что-то о этой «русалке». Конечно, Том прекрасно понимал, что его просто могут поднять на смех, но он все-таки решился. Тем более, что Браун лежит в больнице, и Тому нужны были ну хоть какие-нибудь доказательства того, что эта «русалка», будь она неладна, существует. Он понимал, что то, что он затеивает, является полным бредом, но он не мог поступить иначе. Том дошел до места, где всегда был Борис, но его там не было. Вместо него был этот аквалангист-«профессор».

– Здравствуйте, Сергей Петрович, – поздоровался с ним Том, – а где Борис?

– Здравствуй, Том, – ответил Сергей Петрович, – Борис с аквалангом плавает. А что он тебе понадобился?

– Да так, – замялся Том, – нужен.

– Может я чем помогу? – спросил Сергей Петрович.

– А? Да нет, Сергей Петрович. Спасибо, – ответил Том и добавил, – Ну я тогда, пожалуй, пойду.

Сергей Петрович пожал плечами. Том знал, что Сергей Петрович самый старший здесь, но не решился секретничать с ним. Мало ли что. И быстро пошел к лодке. Дойдя до нее и усевшись поудобнее, отчалил от берега. Затем завел мотор, и лодка дернулась с места. Том направил ее к злосчастному месту. Тому самому, где их встретил Эндрю.

А Стэлла карабкалась на вершину скалы. И вот она уже на самом ее верху. Именно здесь ее клинок, подарок отца, был озарен молнией как знак Высшего благоволения. Она стояла у края пропасти. Казалось, что вся земля была у ее ног. Красивая, величественная, стройная девушка. Она всматривалась в поверхность моря, она вслушивалась в волнение волн. Она, как будто ждала какого-то приказа от матушки-природы. Но вот что это за приказ она, увы, не знала. Она ждала. А потому стояла на вышине. Затем, опустившись на одно колено, стала пристальнее всматриваться в поверхность воды.

Первое, что сделал Ян, оказавшись под водой, это пробовать дышать. Это оказалось достаточно легко, ведь акваланг делал свое дело. Далее, обретя некоторую уверенность, он поплыл на глубину, фактически перпендикулярно. И почти сразу оказался на дне. В ту самую минуту его нагнал Борис. Борис предложил ему сплавать подальше от берега. Ян согласился. Они поплыли. Невероятный доселе мир открылся Яну. Какое богатство и красоту скрывает море в своих глубинах! Море достойно крайнего уважения. Фактически мир начался с него. Какие только красоты не увидел Ян. Доселе море скрывало их в своих глубинах. Ян даже забыл о своем намерении. Так поразила его эта красота! Он плавал и плавал, рассматривая дно, усеянное крабами, моллюсками, какими-то существами, прячущимися при приближении к ним. Множество рыб порою преследовало их. Нет-нет, да время от время встречались кораллы. То поднимала муть со дна камбала, чтобы потом вновь зарыться в донный песок. Ян наслаждался видением этой поистине сказочной природой. Он заглянул как будто в другой мир. По сути, так оно и было. Вот появились катраны. Борис подал знак Яну, чтобы тот не боялся этих акул. На самом деле они действительно не причиняли никакого вреда. Мирно, хотя и быстро плавали они в море. Ян даже захотел одну потрогать, но акула поспешила ретироваться. Ян улыбнулся и помахал ей рукой. Ян забыл обо всем на свете, оказавшись в морской стихии. Он забыл о времени и очнулся только тогда, когда Борис, похлопав его по плечу, знаками показал, что пришла пора возвращаться. Действительно, воздушная смесь в баллонах подходила к концу. Волей-неволей, а подводное плавание подходило к концу. Первым поднялся из воды Борис, чтобы тут же помочь Яну. Сняв с себя акваланг, Ян, потянувшись, вздохнул воздух всей грудью. Ему было впервые хорошо. Попрощавшись с Борисом, он поспешил домой.

– Знаешь, мам, где я сейчас был? – с порога начал он. – На дне морском! Вот так!

– В гостях у Нептуна? – с иронией встретила его мать. – Надеюсь, поздоровался с ним?

– Да при чем тут Нептун? – проговорил Ян. – Там и без него красиво! Целое царство!

– И кто же, скажи мне на милость, тебя уполномочил в это царство лезть? – мать строго смотрела на Яна.

– Мам, я уже большой, – слегка растерялся Ян.

– И это тебе позволяет?!…

– Мам! Да хватит тебе, в самом деле! – резко оборвал ее Ян. – Я видел красоту приро…

– Значит вот что, дорогой мой! – мать не дала договорить ему. – В следующий раз изволь спрашивать разрешения!

– Мам! Да я хотел поделиться с тобой красотой подводного мира! Какой он удиви…– Ян сам умолк.

Он больше не хотел говорить с матерью ни о чем и пошел к себе, хлопнув дверью. Мать уселась за стол. Она чувствовала, что теряла над сыном свой материнский контроль. Не прошло и десяти минут, как Ян, появившись вновь, пройдя мимо матери, вышел из дома, хлопнув напоследок входной дверью.

– Ян! Ты куда? А ну вернись! – только и смогла выкрикнуть мать.

А Ян, чуть не обливаясь слезами, вновь бежал на пристань. Затем, взяв себя в руки, он начал успокаиваться. Так он вновь дошел до Бориса.

– Опять ты? – удивился Борис – А теперь чего надо?

– Я еще раз хочу! – ответил Ян твердым голосом. – Мне понравилось!

– Еще раз? Понравилось? – Борис в некотором замешательстве посмотрел на Яна. – Еще, значит. Ну-у-у, я даже не знаю…

– А чего тут не знать? – ответил Ян. – Акваланг и вперед!

– Ну, а ты, братец, деловой, как я погляжу! – Борис посмотрел на Яна.

– А без дела в море не ходят, – Ян в упор смотрел на Бориса. – Тем более не плавают в глубины!

– Ага! Ну и какое же, с позволения сказать, у тебя дело к морю? – Борис упер руки в бока.

– Личное! – коротко сказал Ян, как отрезал.

– Ну раз так, то давай! – Борис улыбнулся, глядя на Яна.

И вот Ян уже снова в полном снаряжении.