Семейные узы

– Видишь ли, папа, я не беру взяток, мне своих денег девать некуда. С последним руководителем, такой подход к делу – большой минус. Я получаю зарплату не за результаты проверки, а за то, чтобы этой проверки никто и никогда не видел. Понимаешь?

– Даш, пиши заявление и уходи. Нашла о чем переживать, – говорил Максим, держа за руку жену. – Сама говоришь – денег много. Оставайся дома и не работай.

– Не смейся. Это наследство Громова сделало меня, в моем понимании, богатой. Дом в 240 квадратов ни дом, а музей, счета в банке, компания. Ты знаешь, что Громов на следующий день после похорон, подошел ко мне на кладбище с соболезнованиями, а через десять дней, перечислил два миллиона на счет? А еще, через время, нотариус зачитывал завещание, где сумма составляла десятки миллионов. Зачем мне нужны были эти деньги, если не было тебя.

– Даш, я все музейные экспонаты вывез, как договаривались, – сказал Влад. – Лев Борисович и отец не дадут соврать. Все, что не продано, передано в музей. Деньги в сейфе, вы можете купить на них другую мебель и заезжать в дом. Лев Борисович тебе говорил о тайнике?

– Я просмотрела не все бумаги. Среди них есть интересные документы. Мы с тобой обсудим их в рабочем порядке. А тайник, Лев Борисович оставил для наших тайн, вдруг пригодиться, – ответила Дарья.

– Даша, мы все будем жить ближе друг к другу, – говорила Маргарита. – Школа рядом. До работы, правда, чуть дальше, но это не беда.

– Хорошо! Я пишу на работе заявление об увольнении, а на каникулах мы переедем и перейдем в новую школу. Саш, ты отпускаешь жену на работу?

– Пусть работает, но узнаю, что начнет тупить – будет у меня домохозяйкой до пенсии. Не чего фамилию позорить. Дань, ты не переживай, с переездом мы вам поможем. Я очень рад, что твои неприятности закончились, – обнимая сестру, говорил Александр.

Только ближе к вечеру разъехались по домам отец Даши с Маргаритой и Владом, Александр с Ириной и детьми. Наконец Галина Ивановна смогла пообщаться с сыном. Она видела, какая большая и дружная семья у Колосовых. Как они с теплотой и заботой относятся друг к другу, помогают в трудную минуту, поддерживают и радуются маленьким победам.

– Мам, ты думаешь о том же, о чем и я? Даша моя судьба. Она сделала меня счастливым, и я вернул себе это состояние, – обнимая мать, говорил Максим. – Все наладится, все в наших руках и ни кто, кроме нас, не сделает семью счастливой.

– У тебя глаза светятся. Сделай, сынок, ее счастливой. Она у нас необыкновенная. Ее вся семья любит и бережет. Мне так важно переехать и жить одной семьей. Ты дом поедешь смотреть?

– Мам, я его знаю. Именно из него меня отправили в Англию, прочитав краткий курс лекций о семье и браке. Правда, это было двенадцать лет назад. Дом за это время не перестраивали?

– Господи, как у нас все в семье запущено. Как же я забыла, что мой бывший муж – второй зять Громова, а мой настоящий муж – первый зять Громова. Так может, мне из-за вас привалило это наследство? Пути Господни, неисповедимы, – говорила Даша, обнимая мужа. – Завтра займемся твоим гардеробом, а потом поедем с ребятами выбирать мебель для спален.

Егоровы переехали в дом Громова. Дарья Андреевна теперь работала в компании вместе с Владом и мужем. Никита и Егор пошли в другую школу, посещая секцию в Ледовом дворце. Новый 2017 год вся большая семья встречала вместе с новосельем. Бывший дом Громова внутри уже не напоминал прежний. Здесь было уютно и комфортно, здесь царил мир и согласие, здесь принимали гостей радушно. Максим «воскрес» для бывших друзей и теперь они дружили семьями. В марте, пока Никита и Егор были на каникулах, Галину Ивановну и Льва Борисовича отправили на отдых в Таиланд. Две недели июля Даша с мужем и сыновьями провели в Эмиратах, а две, оставив мужа работать, в гостях у матери Даши в Германии. Никите исполнилось тринадцать лет, Егору – девять. Влад начал готовиться к третьему браку. Его избранницей стала врач-стоматолог, тридцати лет от роду. Свадьбу отметили в ресторане двадцать восьмого октября, и молодожены уехали в свадебное путешествие на три недели.

Глава 12

Дарья Андреевна Егорова возглавляла компанию уже третью неделю. Ей нравилась самостоятельность в принятии решений, но больше ей нравилось принимать их сообща, после дискуссий с Владом. Как говорится: «один ум хорошо, а два лучше». Поэтому она с нетерпение ждала его возвращения. У нее был повод для обсуждения принятого ей решения. Три дня назад к ней явился посетитель, которого она меньше всего хотела видеть. Она знала бизнесмена и была с ним знакома, еще по работе в аудиторской компании. Тип был неприятным. Компания Власова занималась грузоперевозками, но основной доход ему приносила контрабанда. В определенных кругах, этот факт давно не было секретом. Громов пользовался его услугами, имея представительство за границей. При реорганизации компании, необходимость в услугах Власова отпала, но он потерял заказчика и не мог с этим смириться. Теперь он пришел к Дарье Андреевне с деловым предложением. Сам по себе визит, уже не сулил ничего хорошего. В сопровождении охранника Власов вошел в кабинет с коротким «доброе утро», и, не дожидаясь приглашения, присел к столу. Мужчина среднего роста и полноты, возрастом от сорока до сорока пяти лет, с бритой головой и дорогом костюме вопросительно посмотрел на Дарью.

– Вы готовы к диалогу? – спросил он, уверенный не столь в себе, сколько в своей всемогущности.

– Как только Ваш помощник покинет кабинет, мы начнем беседу, – ответила она. – Я не вооружена и не опасна, а свидетели нашего разговора могут быть нежелательны, – говорила Даша, закрывая ноутбук, незаметно включая диктофон и протягивая посетителю бумаги, переданные его компанией ей два дня назад. Охранник вышел в приемную.

– Владимир Степанович, я в Ваших глазах, действительно, выгляжу глупой и недалекой или Вам хочется, чтобы оказалось именно так? – спросила Дарья, пристально глядя на Власова. – Я не понимаю некоторых Ваших схем и методов, но я знаю цифры, умею считать и анализировать. То, что Вы мне предлагаете, не столько смешно, сколько грустно. Постарайтесь убедить меня в том, что нашей компании это нужно, – говорила Дарья Андреевна, глядя на визави.

– Это нужно, прежде всего, мне, – спокойно ответил Власов. – Я не буду Вас в чем-то убеждать, но один совет могу дать. Хотите?

– Не хочу. Вы же не станете напоминать мне о том, что у меня есть дети и большая семья для шантажа? Других слабых мест у меня нет. Я могу предположить и то, что приняв предложение, я, через полгода, могу лишиться компании в обмен на Ваши услуги.

– Каким образом и за что, я должен Вам оказать эту услугу? – усмехнулся Власов.

– Вы уже через месяц подставите нашу компанию под статью, а чуть позже, взамен на свободу, заберете большую ее часть. Вся она Вам не нужна, а, как приличное, добросовестное прикрытие, то, что нужно.

– Откуда такие нелепые выводы? Вы, Дарья Андреевна, не правы. Если бы я хотел вас «захватить», я давно бы это сделал без шума и пыли.

– Не могли! С тех пор, как был исполнен последний договор, подписанный Громовым, Вы начали терять деньги, а нас не на чем было взять. Компания отсекла всю раковую опухоль и перестала быть дойной коровой не только для Вас. Возможны были наезды от пожарных органов до налоговых, но, это же, ни Ваш уровень.

– Значит, не договоримся по-хорошему? – удивился Власов.

– Почему же не договоримся? – сказала Даша и, открыв папку, достала две ксерокопии документа, протянула их Власову.

– Откуда это у Вас? – слегка побледнев, спросил Власов.

– Это часть моего наследства. Вы разве не в курсе, что вступая в права наследства, наследник принимает и приятную миссию, и все долги, гарантии, обязательства. Борис Александрович не хотел уходить из жизни, так сложились для него обстоятельства. У меня к Вам всего одно предложение: давайте жить дружно. Я уверена, Вы найдете себе более сговорчивого компаньона. Вы не трогаете нас, мы не знаем вас. Согласны?

– Я Вас действительно недооценил. У меня есть гарантия?

– У Вас есть отличная гарантия, если Вы сами будете помнить о гарантийном талоне. Мы с Вами говорили без свидетелей, так, что можно считать – беседы не было, если не считать включенного Вами диктофона. Вы ведь так и не поняли, что компания мне, по большому счету, не нужна. Я могла продать свою долю и жить без головной боли. Дело не в том, что я хочу заработать, как можно больше денег, а в том, что за мной коллектив. Возможно, для Вас это звучит высокопарно, а меня так воспитали. Люди не виноваты в том, что кто-то теряет совесть, перестает быть человеком в погоне за прибылью. Они просто хотят жить, а не выживать. Всех сделать счастливыми невозможно, но хотя бы части из них я могу помочь, создать условия. Возможно, в Ваших глазах я выгляжу белой вороной, но я, действительно, не понимаю: почему в бизнесе цели не объединяют людей, а делают их врагами? Почему акула должна обязательно съесть всю мелкую рыбу и не подавиться при этом? Что мешает в этом мире жить дружно? Ни Вы, ни Громов, лет двадцать назад, не были столь состоятельными, но и не были столь тщеславными. Я не права?

– Я согласен. Вы во многом правы, но таковы законы бизнеса. Беседы не было, и записи нет, – говорил он, удаляя запись. – Я принимаю Ваше предложение. Ваша позиция мне нравится, хотя я ее не разделяю, – сказал он и, не простившись, покинул кабинет, оставив на столе ксерокопии.

– Марина, одолжи мне сигарету и вызови через пять минут ко мне Егорова, – попросила Даша секретаря.

– Кофе хотите? – спросила та, положа на край стола сигареты и зажигалку.

– Неси, – ответила хозяйка кабинета, прикуривая сигарету и думая о чем-то своем. «Хорошо, если он все правильно понял и оставит нас в покое», – думала она, пока на пороге кабинета не появился юрист. – Присаживайся, дорогой. Кажется, я приобрела себе врага. Что скажешь? – включая диктофон, спросила она мужа.

– Власов не будет с тобой воевать. Ты зря переживаешь. Ему с тобой дружить выгоднее, пока другие не последовали твоему примеру. Он забудет об этом визите или будет молчать о нем.

Год заканчивался, обещая хорошую прибыль, а впереди были новые договора на 2018 год. Влад приехал на один день раньше запланированного, позвонил и приехал в компанию в начале десятого утра. Они встретились в кабинете Максима, который располагался ближе приемной.

– Ты почему не прошел к себе или к Даше? Будешь нам рассказывать, как провел медовый месяц? Не хочешь, чтобы тебя видели? – спросил Максим. – Даша, кажется, у Влада тайны.

– Не смешно, Макс. Скажите: я похож на сумасшедшего? – взволновано спросил он. – Елена Громова могла мне звонить с того света?

– Действительно, не смешно. Она полтора года, как в могиле, – сказал Максим, глядя на Дашу.

– Ты тоже там числился, но сейчас сидишь передо мной живой и здоровый. Почему она не может? – говорил Влад волнуясь.

– Успокойся и расскажи обо всем по порядку, – попросила Даша. – Спокойно и с самого начала, как можно подробнее.

– Был всего один звонок три дня назад. Она знает о том, что я женился, что вы переехали в дом, о завещании и обо всем, хотя и без подробностей. Я знал, что вы мне не поверите. Сбросив первый звонок, ответил на второй, включив диктофон. Слушайте! « Влад, привет! Не падай в обморок – я не зомби. Тебя можно поздравить? Я привезу тебе в Россию свадебный подарок. Мы скоро увидимся. Долги надо либо прощать, либо требовать их возврата. Вы мне много задолжали, и я намерена все вернуть. Подумай на досуге, как это сделать быстро и безболезнее для вас всех. Я не буду с вами воевать, если вы сдадите мне все добровольно. До встречи». – Что будем делать? Если в машине была ни она, то кто? Громов ее опознал по одежде, золоту, документам, машине, – рассуждал Влад.

– Живым из под КамАЗа не выберешься, значит, в машине была ни она. Сейчас она, может выглядеть, как угодно и иметь документы на любое имя, – говорил Максим, вспоминая прошлое. – Елена объявилась в компании дня за четыре-пять до трагедии. Приходила дважды к отцу, я это видел своими глазами, заходила ко мне. Я был уверен, что это она караулила меня и сопровождала везде, хотя, рядом с собой я ее не видел. Метрах в пяти-семи, но это была, если и, ни она, то ее двойник в ее машине, в ее одежде.

– Что нам делать сейчас? – спросила Даша, напряженно о чем-то думая.

– Законным способом вернуть состояние возможно, но долго. Ей придется объяснять собственные похороны. Почему ее машина, украшения и документы оказались у другого лица? Если украли – было ли заявление? Без эксгумации тел, без экспертизы ДНК родства не доказать. Этот способ оспорить завещание долгий и затратный, а значит, она пойдет другим путем, будет действовать другим способом. В ее натуре шантаж. Этим она и займется, – говорил Максим.

– Почему она не может прийти и сказать: – «Я живая. Верните все, что принадлежит мне»? Все бы у меня не получилось, но я бы добровольно вернула то, что осталось, – сказала Даша. – Максим, раз она в курсе всех событий, значит, она держит с кем-то связь. Это может быть человек только из компании.

– Даша права. Кто-то свой и из бывших сотрудников. Новых она знать не может. Откуда она опять взялась на нашу голову, – горячился Максим. – Явиться и попросить, значит, в ее понятии, унизиться. Я не могу просчитать ее ходов, я не оперативник.

– Мне кажется, она пойдет другим путем, – глядя на мужчин, сказала Даша. – Вернуть состояние отца, можно проще – перевести деньги со счетов компании и наших личных на другие счета. Эта процедура времени займет немного, а главное – можно быстро получить подтверждение об исполнении. Другое дело, как она это сделает? У нее должна быть гарантия, что мы ее не обманем, а это значит, нашим семьям грозит опасность. Нет, ребята! Так можно додуматься до чего угодно. Звони Максим Леониду, пусть приедут завтра с Павликом. Если за нами уже следят, вопросов с гостями не возникнет. Мы часто принимаем друзей. Я позвоню Сане, попрошу приехать, а там и совета.

– Впереди выходные, понедельник для нее тяжелый день, так что до вторника у нас есть время. Будем на это надеяться, – сказал Влад. – Я подумал, а что, если Громов виделся с дочерью после похорон и написал эту записку для меня? Макс уже был мертв, а мы с тобой, Даша, живы. Но, если он знал о том, что Елена жива, почему составил такое завещание? Для того чтобы содержать ее? Где и на что она жила полтора года? Мне не хочется вас, господа, расстраивать, но отдав ей деньги, мы становимся для нее угрозой. Перспектива безрадостная и я не вижу выхода.

– А если она начнет с мальчишек? – испугано спросила Даша.

– Не накручивай себя раньше времени. Скажи Влад, Громов перечислял дочери деньги через счета компании? Там может быть имя получателя, реквизиты банка. Мы могли бы узнать кое-что о ней, – рассуждал Максим. – Езжай домой, а мы с Дашей еще подумаем. Завтра ждем вас у себя. Подумай, кто может быть ее сообщником? Кто мог бы заинтересовать Елену или она кого? Кто, ради нее или денег, может рискнуть. Себе замену она, как-то нашла.

Владислав уехал, а Даша с мужем продолжила беседу. Мысль Максима о том, что перевод денег осуществлялся Громовым со счета компании, была здравой, ведь компания принадлежала ему. «Влад занятый похоронами мог и не заметить крайнего перевода, а мог и пропустить, если получатель имел другую фамилию и имя, – думала Даша. – Не может быть, чтобы за десять лет отсутствия Елены, не было ни единого платежного поручения на ее имя. Надо искать и начинать надо с шестнадцатого года. Он, составляя свое завещание, не мог не подумать о дочери».

До конца рабочего дня Даша занималась поиском иголки в стоге сена и нашла ее. Теперь у нее были не только реквизиты банка, но и фамилия получателя. Она скопировала все материалы на флешку и позвонила брату, договориться о встрече.

– Дань, что у тебя с голосом? – спросил Александр.

– Если честно – большие проблемы, братец-кролик.

– Давай, мы подъедем сегодня, и останемся у вас ночевать, не нравишься ты мне, сестренка.

Еще с вечера Даша рассказала брату о звонке Громовой Владу. Они долго беседовали в кабинете вчетвером, а утром приехал Леонид и Влад, и повествование повторилось. Выслушав всех, Леонид сделал свои выводы.

– Она ребята не сумасшедшая, она прямо агент 007. Я поднимал дело о самоубийстве Громова, поговорил с экономкой и его охранником. Елена приезжала к отцу за четыре дня до трагедии в той одежде, которая была на трупе. Какая женщина летом не переодевает вещи четыре дня? По словам экономки, они не просто скандалили, она ему угрожала и требовала денег. Старушка видела и слышала, как уже после «похорон дочери» к Громову, несколько дней подряд, вечером, приходила молодая женщина. Ночевала она наверху, утром уходила, а вечером возвращалась и напоминала чем-то Леночку. Я думаю, если это была она, значит, ждала новые документы. Своего водителя Громов «купил» и тот, привозя его с работы, уезжал до утра. Перевод, возможно, адресован ей. Тогда у нас есть фамилия. Нужно пробить пассажиров, прибывших через аэропорты. Этим я займусь. Саш, ты сумеешь…

– Я сумею. Вы говорите конкретно, что я должен суметь? Не дать уйти деньгам или дать уйти, но не прийти. Я не думаю, что она будет «заводить» новый номер телефона, привязанный к банку.

– Для нее они должны не просто уйти, Саша, а попасть на ее счета с банковским подтверждением.

– Я над этим работаю, но мне нужно быть на месте во время этой операции и поработать не только оператором. Камеры будете ставить?

– Камер будет не меньше трех: коридор, кабинет и приемная. Все завязаны на системном администраторе. Наблюдая картину, мы сможем предотвратить трагедию.

– Много ты сделаешь, если она войдет в кабинет и повернет ключ в замке. Она всегда так делала, когда являлась к отцу, чтобы не мешали, – напомнил Влад.

– А мы сделаем так, что ключ повернется, а замок не сработает. Мне не хочется вас всех пугать, но без оружия она не придет, а оружие пронести надо мимо охраны. Вывод: оружие ей кто-то пронесет через служебный турникет. Она должна держать вас в страхе. С одной стороны оружие, с другой – заложники. Это самое худшее, что можно придумать.

– Оружие – это плохо, – сказал Влад, – Максим знает, как она с ним обращается и как стреляет.

– Ребят в школу увозим мы. В школе охрана, а домой они возвращаются компанией. Вторник, четверг, суббота – тренировки в Ледовом дворце, откуда мы их забираем, а в субботу и отвозим. Вторник и четверг туда они едут с дедом, – говорил Максим. – Ты думаешь, без этого не обойдется?

– Не надейся. Ставки слишком высоки. Понимаешь, она прилетела не месяц назад, а ждала, когда на счете у вас будет максимальное количество средств. Дождалась сообщения, прилетит или прилетела, и будет действовать наверняка. Единственное, что она должна себе позволить – это тишину. Сообщника сумели вычислить? Каким образом?

– Неужели ее нельзя взять раньше, без всего этого цирка?

– А что ты ей предъявишь, Саша? Ты думаешь, она сама будет похищать детей Даши и жену Влада? Пистолет обнаружила чисто случайно по дороге в офис. На нем не будет ее отпечатков. Зашла, заказав пропуск, к старым приятелям в гости, выяснить: как при живой жене Влад сумел жениться? При хорошем адвокате, ее нельзя привлечь за старые грехи. Мало ли кого похоронили вместо нее? С отцом она поссорилась и уехала. Машину угнали вместе с документами. Ее претензии к наследству по телефону к делу не приложишь. Назови мне хотя бы одну причину. Ты дашь гарантию, что сорвав ее планы в этот раз, она не пойдет на крайние меры? Она понимает, если ее план не сработает – она останется без денег, а это равносильно самоубийству и терять ей будет уже нечего. Ее надо брать «за руку», а лучше пристрелить.

– Мне что делать с ребятами? – спросила Даша.

– Не говори им ничего, а маячки лучше спрятать в школьную форму. Телефоны могут забрать, а верхнюю одежду снять. Льва Борисовича предупредите, что будем держать все под контролем. Я посажу одного парня рядом с охраной поселка.

Они проговорили еще не меньше двух часов, договорившись встретиться завтра в офисе, пока Галина Ивановна не позвала всех обедать.

– Даша, у вас неприятности? – спросила она несмело.

– Это называется – рабочие моменты. Завелась у нас крыса, а поймать самостоятельно не можем. Вот Максим и пригласил кота Леопольда. Все будет хорошо, не волнуйтесь, – ответила Даша.

Воскресенье прошло по намеченному плану. Леонид был доволен сделанным. Прошел понедельник, но звонка Владу не было.

– Может, мы перестраховались? – спросил Максим, готовясь ко сну.

– Я бы многое отдала, чтобы ты оказался прав. Но что-то мне подсказывает, что это случится завтра.

– Не будем терять время? – попробовал пошутить Максим. – Даш, я ни это имел в виду.

– Люби меня, как в последний раз, – говорила Даша, страстно целуя мужа. – Как там в нашей с Укупником песне поется:

«Сим-Сим, откройся, Сим-Сим, отдайся,

Да ты не бойся и не стесняйся.

Я не насильник, поверь мне, Сима,

Но жить так дальше невыносимо»…

Все началось во вторник в 14:20. Лев Борисович с ребятами вышли со двора и направились в сторону Ледового центра. Его стукнули по голове, а ребят затолкали в машину. Отец, придя в себя, позвонил сыну. Ребят доставили по адресу, который уже «пробили». Туда, чуть позже, привезли и Алину. Звонок Елены Владу раздался в 15:00 «Я внизу. Закажи пропуск, и ждите меня в кабинете отца вдвоем. Секретаря отпусти». «Секретарь спустится» – ответил он и зашел в кабинет Даши.

– Началось! – сказал он, присаживаясь в кресло к приставке стола. Даша сидела в центре стола.

– Добрый день! Заждались? – спросила Елена Громова через пять минут, поворачивая ключ в дверном замке. – Это лучшее время, для подобных дел. Посторонних уже нет, а работники через час разбегутся по домам. Вы готовы к переговорам?

– Где мои дети? – спросила Даша.

– Там же, где и молодая жена Славика, – ответила она, присаживаясь к столу напротив Даши не снимая шубы и перчаток. Их разделяло метра три. Она достала из своей сумки небольшую бутылку с водой, пистолет и глушитель. – Кофе я у вас не прошу, боюсь, отравите. Сидите тихо и не делайте лишних движений. Влад знает, как я стреляю. Заложников сразу отпустят, как только я получу деньги. Я не буду повторять дважды, поэтому слушайте внимательно. Это номера моих счетов. Вы должны перечислить на них указанную внизу сумму, – сказала она, «посылая» лист бумаги, сложенный вчетверо по столешнице. – Я знаю ваше финансовое положение, как знаю, приблизительно, и суммы на ваших счетах. Начинайте. – Она замолчала и занялась пистолетом и глушителем.

– Как вы будете проверять исполнение? – спросила Даша, входя в платежную систему, минут через семь-десять.

– Не буду. Я дождусь поступления этих денег на свои счета. Об этом мне придет сообщение на телефон. Учитывая расстояние и нерасторопность клерков, у меня есть двадцать-тридцать минут для ответов на ваши вопросы. У вас, я думаю, ко мне накопилось их много.

– Кого ты вместо себя угробила? – спросил Влад. – Где пропадала, после собственных похорон и почему не объявилась раньше?

– Ты помнишь Елену Потапову? Мы встречались на вечере встречи выпускников, через двадцать лет, после школы. Помнишь? Тогда ты не забыл, что она артистка. Последние три года работала в местном театре. Там я ее и нашла. Мы с ней немного были похожи. Один рост, вес, цвет волос, глаз. Я ведь ехала сюда с одной целью – наказать виновных, прожив из-за вас десять лет в ссылке. На жизнь мне грех было жаловаться, я прожила эти годы так, как хотелось, если бы не пространственные ограничения, которые мне установил отец. А виновата в этом ваша святая троица.

– Кто и в чем виноват? – спросил Влад. – Тебе светил срок, тюрьма, за похищение ребенка, а тебя отправили не в лечебницу, а вывезли за границу, где ты безбедно жила на деньги отца.

– Заткнись! Считаешь себя оскорбленным? Это я дала тебе то, что ты имеешь до сих пор. Что у тебя было и что стало?

– Мозги у меня были и есть, – огрызнулся Влад.

– Если бы у тебя были мозги, ты бы думал головой, а не членом. На этом я тебя и поймала, думая о своем. Мне нужно было разнообразить свою жизнь. Тебе нужны были самостоятельность и деньги, а мне заботливый муж и страстный любовник. Макс ведь собирался развестись со мной, но я его опередила. Меня год все это устраивало, пока не захотелось новых перемен. Ты хорош, Влад, но тебе далеко до Макса. Я очень хотела вернуть его. Я не думала, что твоя бывшая жена так быстро приберет его к рукам. Макс был мой и должен был остаться моим!

– Лена, Максим не игрушка. Захотела – поиграла, захотела – бросила. Так что с Потаповой?

– Мы встретились с ней, поговорили, и я предложила ей сыграть свою последнюю роль за хорошее вознаграждение. Дело в том, что у нее обнаружили опухоль, и она знала, что месяц-два и ей конец. Сыну шестнадцатый год, родственников нет, как и денег. Я дала ей неделю сроку, свою одежду, документы, машину, пятьсот тысяч перечислила на карту. Мне было неважно, каким образом она разделается с Максом. У нее была возможность найти кого-то на роль исполнителя и убить его, отравить, зарезать. Мне нужна была его смерть, а не ее. А в ней вдруг проснулась совесть или денег стало жаль, что сама решила все исполнить. Она мне только все усложнила. Я убедилась, что Макс мертв, но и она тоже. Я запаниковала, присутствуя на собственных похоронах. Через три дня я встретилась с отцом и все ему рассказала. Он сделал мне новые документы, дал денег, сделал перевод и я уехала. Деньги закончились, и я собралась вернуться. Хорошо, что прежде, чем ехать, позвонила. Что я узнаю? Отец умер, оставив после себя завещание на приличное состояние чужим людям. Макс жив, стал еще сексуальнее, чем был, и живет в доме отца. Ты считаешь, это справедливо? Я должна была с этим смириться? А потом подумала: зачем мне его дом, счета, которые нужно оспаривать, доказывая, что я это я? Проще заставить вас перевести деньги со счетов фирмы. Хорош план? Ты и теперь продолжаешь считать, что я сумасшедшая? Нет! Я одержимая местью. Тебя я разорю, а Макса уничтожу, через его жену и детей, раз он такой живучий. Хочешь воды? В горле пересохло? – спросила Громова Дашу, наливая воду из своей бутылки в стакан. – Подтверждение из банка пришло, – говорила она, читая сообщение на экране смартфона и держа пистолет, направленный на Влада. – Страшно? Ты, невнимательно меня слушал, Влад. Я обещала тебя только разорить, а не убить, и слово свое сдержу. А у тебя, Дарья нет ко мне вопросов? Позволь задать вопрос тебе. Скажи: что в тебе есть такого, что мужчина, мой мужчина, предпочел тебя мне? Предпочел ни одну, с ребенком Влада. Чем ты его взяла, серая мышь?