Мандат лицедея. Часть первая

– Марк, у меня никогда любовника-альфонса не было и в будущем не будет. Я до конца жизни останусь верной Родику.

– Ладно, Лада Аркадьевна, не будет далеко заглядывать и загадывать. Жизнь, поступки человека, непредсказуемы, а что касается женщин, то алогичны и неожиданны. Если следователь разрешил мне быть на опознании, то я в вашем полном распоряжении. Полагаю, что Эльвира дуться и ревновать не будет, это не тот случай, объясню ей трагизм ситуации. На который час назначено опознание?

– На 16.00 с участием следователя и судмедэксперта.

– Это, само собой разумеется. Им не привыкать к людскому горю… Эх, Родька, Родька, друг мой закадычный, в самом расцвете сил, на крутом взлете оборвался твой полет. У какого садиста, душегуба, на тебя рука поднялась?

2

Он сделал короткую паузу и, чтобы не оставлять вдову наедине с тягостными мыслями, продолжил.

– Как сейчас вижу улыбающееся лицо Родиона. Два дня назад мы с ним, оставив на стоянке авто, решили прогуляться, размять онемевшие ноги. От здания парламента, с правой стороны которого возвышался закрепленный металлическими фермами остов разрушенного ресторана «Астория», мимо, строящегося храма Александра Невского и гостиницы «Украина» спустились по лестнице вниз и шли вдоль Салгира и помпезных особняков в сторону Гагаринского парка.

Было солнечно, тихо – золотая пора бабьего лета, межсезонье. Ничто не мешало вести задушевную беседу, строить планы на перспективу. Вдруг неожиданно навстречу нам налетел вихрь. Родион не успел придержать кепку рукой и она, перелетев через ограждение-парапет, упала в струящийся поток воды. На наших глазах ее закружило в водовороте и понесло среди пластиковых бутылок, обрывков пакетов и другого хлама.

– Надо бы выловить кепку на перекате,– предложил я Родиону свои услуги. – Я не суеверный, но это дурная, зловещая примета – не сносить тебе головы. Как кепку, сорвет ее с плеч. …– А-а, сказки, бабьи выдумки, – небрежно отозвался он.– Не лезть же теперь в воду? Холодна, неровен час простудишься и сляжешь с бронхитом или воспалением легких, а у меня нет времени на больничную койку и прочее безделье. Невелика потеря, куплю в бутике новую, еще моднее с длинным козырьком, как у Юрия Лужкова. Были утраты серьезнее, особенно после дефолта, когда подскочил курс доллара, а российский рубль и украинская гривна полетели вниз.

– Родион, вопрос не в стоимости кепки, не в копейках, а в сути приметы. Неспроста среди затишья налетел вихрь.

– Оставь эти бредни, я в приметы, мистику и прочее шарлатанство не верю, – усмехнулся он, но я заметил, что неожиданно шеф помрачнел, его лицо побледнело с желтоватым оттенком кожи, словно на него натянули резиновую маску.

– Эти сказки очень любит слушать моя Лада, – продолжил он. – Очень суеверная и мнительная, во всем усматривает зловещий смысл и тем самым, словно магнит притягивает к себе неприятности. А надо наоборот, даже в тяжелой ситуации быть уверенным, проявлять оптимизм и энергичность.

Теперь, когда, ничего, не исправишь, время необратимо, я очень сожалею, что послушался Родиона. Если бы залез в Салгир, а река, пока нет дождей и большого притока воды, мелкая и прозрачная, достал бы злополучную кепку, беда обошла бы стороной.

Наверняка, кепку сейчас к какой-нибудь коряге или в камыши прибило и не ведает, что ее хозяин тоже ушел в небыль. Но, как говорится, поздно пить боржоми. Сам я, к счастью, без головного убора был и поэтому Бог миловал, а то отправился бы следом за Родионом, а может и раньше его. Пути Господни неисповедимы. Спасибо ангелу-хранителю. Обязательно схожу в храм Трех святителей или Петропавловский, подам милостыню сирым и убогим, зажгу свечи за упокой моего друга.

– Родион не верил ни в Бога, ни в черта, был атеистом. Поэтому ангел-хранитель, если он, конечно, у него и был, то оказался слабым, неспособным выстоять перед злодейством и защитить мужа, – подтвердила вдова.

– Сам знаешь, нынешнее лето выдалось очень жарким, даже в тени было за тридцать градусов. Вот я и купила для Родика в бутике фирменную кепку «Аdidаs», чтобы спрятать его темечко с плешинкой и не свалил солнечный, тепловой удар. Так вот другая напасть, – горестно вздохнула женщина. – Трижды будь проклята эта кем-то заговоренная кепка. Лучше бы я ему соломенную шляпу приобрела и тогда бы не превратилась в соломенную вдову. Марк, почему я такая несчастная и невезучая? Может родовое проклятие, венец безбрачия или кто порчу наслал?

– Дело не в кепке или шляпе, а в случайном совпадении, хотя черт его знает. Невольно призадумаешься о какой-то неведомой силе, решающей наши судьбы. Человек слаб и неспособен противиться своей судьбе. Так вот, внимая Родиону, я долго взглядом провожал мелькавшую на поверхности кепку, пока она не исчезла из виду, – продолжил Ярыга.– Уже тогда интуитивно ощутил смутную тревогу и посоветовал Родиону на этой неделе проявить максимум осторожности, ни с кем не вступать в контакты и конфликты. Если назначены деловые встречи, то непременно с моим участием. Я ведь помощник депутата, негоже быть дармоедом, впустую переводить казенные деньги.

Но вы, Лада Аркадьевна, лучше меня знаете, что он человек волевой, самоуверенный и от задуманного никогда не отступал. Многим такая позиция не по душе, вот Родион и нажил себе коварных врагов на ровном месте… Не проявил бдительности, а ведь мог обзавестись телохранителем. Средства вполне позволяли содержать солидную охрану с бойцовской породы собаками. И вот результат – заказывай катафалк, гроб, венки, духовой оркестр и оружейный салют…

Родиону теперь все по барабану, а вам и друзьям великое горе, страдания и сердечная боль. После того случая я ему советовал, сиди дома и нос не высовывай, без тебя в офисе управимся. А шеф в ответ: чему быть, того не миновать. Вот и поплатился за свою самоуверенность, снобизм и апломб. Получается, что накаркал ужасную трагедию. Ему, собственно, теперь все до лампочки, но почему мы должны страдать?

– Да, Родик при всех положительных чертах характера отличался упрямством, – вздохнула вдова. – Считал свое мнение истиной в последней инстанции и не терпел возражений. Что уж теперь об этом, ничто невозможно поправить. Потерявши голову, о волосах не плачут.

–Лада, меня трудно чем-нибудь удивить или испугать, но убежден, если бы Родион тогда последовал моему совету, то был бы жив, здоров, не причинил бы нам столько слез, страданий и затрат. А с другой стороны, надо быть прагматиками, к чему он меня и призывал. Общее горе сблизило нас, и я уже не мыслю дня и ночи, чтобы не увидеть вас, не услышать милый голос. Раньше в присутствии босса держал свои чувства в ежовых рукавицах, а теперь вы свободная женщина, не связанная семейными узами. Надеюсь на взаимность, сгораю от желаний и неутоленной страсти…

– Марк, об этом неприлично говорить, я в глубоком трауре, – робко возразила Рудь. – Не хочу стать объектом для сплетен. Опорочат так, что до конца жизни не отмоешься.

– Не вечно же быть в печали и скорби?

– Не забывайте, что я – женщина строгих правил, а вы – женатый мужчина и обязаны вести себя прилично.

– Пустая формальность, сейчас на эти мелочи никто не обращает внимания. Отсутствие у состоятельного мужчины очаровательной любовницы расценивают, как его дефект, признак дурного тона. Жена – не стена, может подвинуться, – бодро заметил он.

– Марк, я не приемлю таких отношений и роль любовницы, а точнее проститутки, извини за прямоту, меня совершенно не прельщает. В земной жизни мы должны постоянно думать о чистоте тела и души, о загробном и вечном покое. Только нашему Творцу известно, кому и сколько лет на роду написано? А за прегрешения последует страшный суд и суровая кара.

– Какая ты, однако, набожная и суеверная, – посетовал он и напомнил ей свою любимую заповедь. – Бог для чего создал каждой твари по паре? Именно для того, чтобы совокуплялись и размножались. Не только для животных, зверей, птиц, рыб, пресмыкающихся и мелких насекомых, тех же блох и клопов, но и для человека этот закон писан.

– Нет, Марк, в природе все происходит стихийно, а человеку дан разум для соблюдения всех заповедей Священного писания, Нового Завета, для заботы о чистоте своего тела и твердости духа.

– А я убежден, что тело нам дано для наслаждений, удовольствий и поэтому надо черпать их полной мерой, – возразил он.

– Ты заблуждаешься. Тело, являясь оболочкой души, вынуждает нас работать для удовлетворения потребностей в пище, лекарствах, одежде, жилище, в сексуальных и других удовольствиях, – безапелляционно заявила Рудь. – А когда после смерти душа оставит грешное и бренное тело, выйдет из этой тесной оболочки, то отпадет необходимость в труде. Для души наступит вечное благоденствие, духовное умиротворение, не требующее потребностей в пищи, воде и других продуктах.

– Получается, что валюта, золото, платина и другие драгоценности потеряют всякое значение? – огорчился Ярыга. – Ради чего тогда существовать? Нет, это не жизнь, а прозябание. Если человек будет обходиться без пищи, напитков и других потребностей, то обленится.

– Души праведников избавятся от тяжелой ноши земных забот и тревог.

– Лада, такая жизнь невыносима, настоящая каторга никакой радости и сладости обладания.

– Для бестелесной субстанции это невозможно.

– Значит, кранты! Никаких надежд. Родиону не позавидуешь.

– Там тишь и благодать. Об этом незабвенный Сергей Есенин написал, – сообщила она. – Когда написал, до или после смерти?

– Конечно, до.

–Тогда это красивая, но пустая выдумка, – вздохнул депутат. – Никто оттуда не вернулся, поэтому не стоит себя тешить иллюзиями, а надо жить и наслаждаться на полную катушку.

– Давайте не будем углубляться в тему, чтобы не поссориться. Всему свое время. Я глубоко убеждена, что тело тленно, а дух – вечен.

– Коль тело тленно, но нет смысла его холить и беречь, – поймал он ее на фразе.– Поэтому надо наслаждаться, дорожа каждой минутой жизни на этой грешной земле.

– Ты не прав. После того, как Господь меня приберет, я хочу предстать перед Родиком, словно невеста, целомудренной и непорочной,– искренне призналась вдова.

– Целомудренной и непорочной? Ха-ха-ха! И это после пятнадцати лет замужества, – съязвил Ярыга.

– У нас с Родиком была платоническая любовь.

– Хоть убей меня, не верю, чтобы такая очаровательная и темпераментная женщина устояла перед искушением, сладостью и радостью секса. По природе своей, если отбросить рассуждения о любви, поэзии и прочей романтике, мужчина и женщина – это самец и самка, которым сама природа велит спариваться, а Библия призывает размножаться.

– Марк, не говори пошлостей, соблюдай приличие, – попросила Рудь. – Ты не открываешь Америку, но нельзя отношения между мужчиной и женщиной сводить к животным инстинктам, они намного сложнее, загадочнее и индивидуальнее. Не будь циником, твои суждения для меня оскорбительны, словно речь не о святых чувствах, а примитивных торгах.

– Устами женщины говорит истина, – согласился Ярыга, поняв, что на пути к капиталу и сердцу вдовы перегнул палку. Необходим психологически тонкий и деликатный подход, чтобы не ранить, не оскорбить ее обостренные чувства.

– Я тоже Родика ни один раз предупреждала об угрозе,– сообщила Рудь. – Он у меня по знаку Зодиака Овен и ему по гороскопу на этой неделе следовало проявлять осмотрительность, осторожность, избегать безлюдные и темные места, контакты с незнакомыми лицами.

В тот роковой день за завтраком и кофе я прочитала ему насколько гороскопов, а он назвал прогнозы ясновидящих и экстрасенсов чушью собачьей, а мне велел поменьше читать ерунду. Сказал, что газеты из года в год перепечатывают одни и те же гороскопы, подобно кроссвордам и прочим забавным вещам. Мол, насмехаются над наивными простаками. Возможно, он и прав, мне часто попадались одинаковые гороскопы, причем эксклюзивные.

– Этот жанр поставлен на конвейер ради гонораров,– заметил Марк. – Каждый зарабатывает, стараясь не мозолить рук.

– Но последний гороскоп для Родика оказался пророческим, роковым,– изрекла она и с болью и с долей удовлетворения в достоверность гороскопа, а значит в свою правоту. Но, усовестившись, она, ради приличия застонала и всхлипнула.

– Лада Аркадьевна, голубушка, – Ярыга впервые осмелился так ласково назвать супругу бывшего шефа, – крепитесь. Родиона Карловича уже не вернешь. Никакая сила неспособна возвратить человека с того света, если конечно подтвердиться что, действительно, обнаружен труп Родиона. Вам, душечка, жить, заботиться о сохранении его светлой памяти. Вы же знаете, что человек живет, пока о нем помнят. А как позабудут, так все травой, чертополохом порастет. К сожалению, память коротка. Примите успокоительное и настройтесь на самое страшное – опознание. Знайте, любезная, что я вас не оставлю беде, можете на меня положиться. Родиона, мужа я вам заменить не смогу, хотя очень хотел бы этого, но все-таки рассчитывайте на меня.

«Хотя, чем черт не шутит? Если Родион преставился, то Лада осталась сказочно богатой вдовой. Есть смысл подбить к ней клинья, пока претенденты табуном не нагрянули, не опередили, – подумал он. – Лада, конечно, дама не первой свежести, но в отличие от ожиревшей и бесформенной, словно копна, Эльвиры, все еще изящна и соблазнительна. Разведусь с Эльвирой, от тестя-скупердяя уже до седьмого пришествия инвестиций и субвенций не дождаться, и оформлю брак с Ладой.

В память о Родионе она возражать не станет, так и прежде проявляет ко мне симпатию. Тогда к моей элегантной «Tovota» прибавится роскошный «Nissan» и прочее имущество. Это была бы очень удачная и выгодная партия, тем более, что после заключения брака никто не помешает мне в амурных похождениях с другими женщинами.

Необходимо форсировать события, ведь девять и сорок дней пройдут быстро. После трагедии Лада очухается и начнет подыскивать себе надежного спутника жизни и недостатка в выборе не будет. Многие ловцы удачи пожелают овладеть не столько рукой и сердцем вдовы, сколько ее богатством. К счастью, она не способна родить ребенка и поэтому можно будет напропалую заниматься любовью без риска ее беременности. Эти колючие цветочки – дети, мне совершенно ни к чему. Больше мне из имущества достанется, не придется в случае развода или неожиданной смерти Лады, жизнь ведь хрупка и непредсказуема, с кем-то еще делиться богатым наследством.

Достаточно капризной Насти, прижитой с Эльвирой. Надо в это тяжелое для нее время проявить максимум заботы и душевности, ведь нежное слово и кошке приятно, а женщина, почитай, та же кошка, но только хитрая и коварная. Эх, нет, худа без добра!

Перспективы, какие прекрасные перспективы! А пока, суд, да дело, чтобы шальная кровь не застоялась в жилах, развлекусь с аппетитной Аленой. Теперь она хотя и свободная женщина, но пребывающая в моей зависимости и упрямиться не станет».

– Спасибо, Марк, вы настоящий друг, – прервала его радужные мечты Рудь. – Ваши слова, как бальзам на мое израненное, нет, разбитое горем, сердце. О вашей доброте душевной и Родик постоянно говорил. Мне сейчас очень тяжело и нужна мужская поддержка, крепкое надежное плечо.

– Поддержку я вам гарантирую. Не замыкайтесь в своем горе. Оно для тех, кто знал, общался, работал с Родионом, общее. Как говорится, на миру и смерть красна.

– Никому бы я не пожелала такой дикой смерти, – прошептала она. – Теперь эта треклятая кепка не выходит из головы. Может, ее Алена, заговорила, порчу наслала. У нее глаза черные, цыганские, как у ведьмы?

– Что вы, Лада Аркадьевна, Черных нормальная, современная девушка, зачем ей это надо. Она – девица строгих правил. Я тоже никому не желаю такой страшной участи, упаси Господь, – отозвался Ярыга и хотел положить аппарат, но вдова продолжила.

– Марк, а правильно ли я сделаю, если приглашу священника на отпевание, чтобы с кадилом, благовониями, хором и молитвами, закажу панихиду по усопшему, безвинно убитому рабу божьему?

– Правильно, правильно, я и сам вам хотел напомнить о христианском, православном обряде и обычае,– воодушевился он.– Сейчас среди политиков, бывших ярых атеистов-безбожников очень модно обращаться к церкви, к духовным отцам. Отстегивают деньги на строительство храмов и нужды паствы, чтобы замолить свои криминальные деяния, предстать праведными на Страшном суде.

Подобно простым мирянам ходят, а точнее, приезжают на лимузинах и «мерсах» политики, чиновники за святой водой, пасхальными куличами, красят яйца и целуют крест, суют священникам доллары в рясы, лобызаются с митрополитом, архиепископом, раввином, слюнявя их пышные бороды. У каждого свои причуды и странности. Как говорят щедрые хохлы, свои забубоны.

3

Во время процедуры опознания Лада Аркадьевна признала в погибшем своего незабвенного супруга Родиона, Драгин подошел к опечаленной женщине:

– Искренне вам соболезную, крепитесь. Понимаю, что вам сейчас не до общения, но все же постарайтесь ответить на ряд вопросов в интересах следствия для раскрытия этого злодейства.

– Задавайте, – прошептала вдова, подняв на него опухшее от слез лицо с потухшими глазами.

– Лада Аркадьевна, после вскрытия могилы и осмотра трупа вашего супруга на лацкане его пиджака не удалось обнаружить депутатский значок, – сообщил следователь. – Могли бы вы пояснить, где он находится? Возможно, Родион Карлович в этот день его снял, оставил дома, в офисе, либо нечаянно потерял?

– Родик разлучался со значком лишь, когда ложился спать, принимал сауну или душ. Очень им гордился и дорожил. Ведь для того, чтобы попасть в проходную двадцатку партийного списка, ему пришлось внести приличный взнос…

– Сколько именно?

– Он мне не назвал сумму, чтобы не расстраивать, но я полагаю, что она шестизначная, – предположила Рудь. – Теперь это останется тайной. Разве, что спикер Гаманец, его партийный казначей или кто другой из ближайшего окружения сознается. Они контролировали все поступления, пожертвования в избирательный фонд Партии регионов.

– От них не скоро дождешься чистосердечного признания, – усмехнулся Юрий Владимирович и пояснил. – Это ведь черный нал, грубое нарушение закона о выборах в органы местного самоуправление и в Верховную Раду АРК.

–Так значит, Родик не обязан был платить?

–Не обязан, но тогда не стал бы депутатом. Мандат он купил, словно виллу, автомобиль или иную дорогую вещь.

– Лучше бы он не был депутатом и остался жив. Вместе с мандатом он купил себе смерть, – сделала она неутешительный вывод.

– Не исключено, что вы правы, но человеку редко удается предвидеть ход событий, последствия своих решений и действий, – заметил Драгин. – Хотя в грязной политике надо быть готовым ко всему. Так вы уверены, что значок был на пиджаке супруга?

– Конечно, ведь утром я провожала мужа и, осматривая себя в трюмо, он бережно протер эмаль, поправил, пригладил значок ладонью, – вспомнила вдова. – Я еще подтрунила, что он мол, дорожит значком, как орденом. Он с этим согласился и пояснил, что значок вкупе с мандатом открыл широкие возможности, перспективы для карьеры, льгот, привилегий и быстрого обогащения. А самое главное, наделил властными полномочиями и иммунитетом неприкосновенности.

– Где же в таком случае, мог подеваться значок?

– Не знаю. Может убийца взял на память?

– В офисе или у любовницы он мог его оставить?

– Спросите об этом у его секретаря-референта Алены Черных.

– По совместительству любовницы? – забросил леща Юрий Владимирович.

– Не знаю, я свечку у их ног не держала, – с явным раздражением произнесла женщина и упрекнула. – Я не хочу, чтобы кто-то своими подозрениями, клеветой и сплетнями порочил светлое имя моего незабвенного супруга.

– Извините, Лада Аркадьевна, но я вынужден в интересах следствия задавать, даже неприятные для вас вопросы, а ваше право отвечать или игнорировать. С Аленой Дмитриевной тоже предстоит разговор. Только таким способом удастся установить истину, мотивы преступления.

– Вам виднее, это ваша работа, но прошу лишний раз не бередить раны, не травмировать психику, бросая тень на супруга.

– Я вынужден буду еще вас побеспокоить, поэтому не уезжайте далеко из города, – попросил Драгин.

– Некуда теперь мне ехать от могилы супруга, здесь мой последний причал, – промолвила вдова и краешком платка вытерла набежавшую слезу. Отошла к курившему в стороне Ярыге.

– Жаль Родиона, в расцвете сил ушел, оставил все заботы, приказал нам долго жить. Значит, такова у него судьба. Господь забирает лучших, – заметил Марк.

– Забирает тех, кто умер естественной смертью от болезней и старости, а Родика жестоко убили, – возразила вдова. – Чтобы у его убийцы руки отсохли, инсульт и паралич разбил.

– Не обижайся, но Родион сам виноват. Я много раз советовал ему обзавестись хотя бы одним телохранителем, – вздохнул Ярыга. – А его жаба давила, мол, дорого. Зато на казино и баб валюты не жалел. Нередко за один вечер до трех тысяч зеленых спускал.

– Марк, прекрати, не кощунствуй. О мертвых или хорошо, или ничего, – напомнила она заповедь.

– Ладно, прости, увлекся. О чем говорил следователь?

– Спросил: куда подевался депутатский значок с его парадного пиджака?

– Что ему ответила?

– Сказала, что не знаю.

– Странно, что его такие пустяки интересуют, – произнес помощник. – Наверное, сам нацелился стать депутатом? Только это не так просто сделать, даже для сотрудника прокуратуры. Выборы сродни русской рулетке.

– Марк, меня беспокоит, очень тревожит, как Господь к Родику отнесется, ведь он церковь не посещал и не молился на иконы из-за постоянного дефицита времени, – посетовала женщина. – Но знаю, что он жил праведно, никому вреда не причинил. Наоборот, по возможности, последнее от себя отрывал. Кому гривну, кому две, а то и пять отдавал. Уважал и почитал ветеранов войны, воинов-афганцев, ликвидаторов-чернобыльцев и инвалидов. Был чист душой и телом. Отпусти, Господи, ему грехи, если они у него были, чтобы через реку Забвения перевезли в рай…

– Лада, не рви сердце и не тешь себя иллюзиями. Оттуда, с того света, никто не возвращается, небыль, тьма, прах… Увы, элексир, бальзам для бессмертия еще никто не изобрел и вряд ли это возможно. Человек бессильный перед смертью, тленом, – посетовал Ярыга. – А вот с помощью «запчастей», трансплантации человеческих органов, сердца, почек, печени и прочих, возможно хоть немного продлить жизнь. Только, где же столько «запчастей» набрать? Разве, что за счет младенцев…

– Не кощунствуй, не бери грех на душу, – прервала она.

– Черным хирургам, действующим ради прибыли, мораль по барабану.

–Марк, ты так спокойно рассуждаешь, как будто совершенно не боишься смерти, – промолвила вдова и помимо воли, с едва заметным упреком добавила. – Ведь мог тоже оказаться вместе с Родиком в машине и разделить тяжкую участь?

– Чего косую бояться, – усмехнулся Ярыга. – Пока я жив, ее нет, а когда она придет, меня уже не будет.

– Логично, – удивилась она его простой и точной мысли.

– А что касается твоего прогноза, то, если бы я оказался рядом с Родионом, то на нас вряд ли отважились напасть, отбились бы от бандитов. Я владею приемами самбо и рукопашного боя.

– Родику следовало обзавестись охраной, а он решил сэкономить, вот и поплатился. Верно, говорят, что скупой платит дважды, – в который раз напомнил он.

Слушая голос вдовы, Ярыга вспомнил о тайной интимной связи босса с секретарем-референтом Аленой Черных и о нескольких походах «по бабам» для омоложения организма. Вливания в старые мехи молодой горячей девичьей крови, энергии и страсти.

Но информацию об этих пикантных фактах активного отдыха на досуге Марк Исаевич от Лады Аркадьевны утаил. Он с сомнением воспринимал миф о сексуальной неутомимости Казанова, ибо считал, что не столько он соблазнял и удовлетворял женщин, сколько прелестницы сами провоцировали его на похождения. Сердцеед-искуситель щедро сорил валютой, и женщины без сопротивления отдавались во власть сжигающей страсти. Когда диалог с вдовой завершился, Ярыге отчетливо вспомнился один из походов «налево» с целью омоложения, поднятия тонуса.

5. По стопам сердцееда

1

Депутата и его помощника-консультанта связывали не только общие коммерческие дела, но и неистощимая страсть к плотским наслаждениям, причем, с юными очарованиями. В текучке и суете неотложных забот и проблем они выкраивали время для того, чтобы расслабиться, отдохнуть душой и телом.

В целях конспирации от опостылевших жен, часто меняли дислокацию интимных встреч: снимали номера в гостиницах, либо отправлялись на “поляну любви” под предлогом сбора цветов, грибов и ягод. Теперь, оказавшись в одиночестве, Марк Исаевич отчетливо припомнил один из недавних загулов, походов «налево», ради удовлетворения самого приятного по Фрейду, основного инстинкта.

В тот погожий июньский день, поздно вечером после получасового фуршета с коньяком, шампанским, бутербродами Рудь и Ярыга по пути в отель, где снимали дешевый двухместный номер, зашли в летнее кафе, расположенное в уютном парке под сенью высоких кленов.