Последний день на планете Земля. Сборник рассказов

«Нет!» – на фоне шума голосов внутри меня выделился один голос.

Я был уверен, что только что слышал разум AZU, и, кажется, не я один. Вся коммуна замерла в недоумении. Голоса внутри не смолкали. Похоже, AZU решил свести нас с ума. Должно быть, искусственный интеллект начал свое вторжение в наше сознание, он начал влиять на наблюдателя. Наблюдатель – это единственно важный объект в жизни, именно наблюдатель познает вселенную внутри себя, через внешние переживания наблюдатель познает опыт. Сейчас внутри моего тела происходило что-то невообразимое, голоса в голове расшатывали центрированность. Голоса, голоса, голоса… Становясь абсолютно не бдительным, я начал упускать жизнь, меня манили эти голоса, я направил все внимание на них, это очень смахивало на гипноз, я

проваливался в него. Кто-то схватил меня за руку. Голоса замолкли. Осталось лишь свободное пространство. Белый свет ударил по моему сознанию. Я услышал голос: – Макс, вспомни, кто ты!

Передо мной никого не было. Я направил свое внимание вовнутрь, в белой пелене сознания я увидел силуэт, он приближался ко мне, я разобрал в нем своего отца.

– Макс, вспомни: кто ты есть?

– Я человек, отец! – ответ был без слов.

– Ты знаешь, к чему привели наши послания в прошлое?

– Я еще не успел найти ответы, в мою голову ворвались тысячи голосов.

– Да, эти голоса и есть результат наших действий, мы сделали это, Макс!

– Еще я слышал разум AZU внутри, он выбил меня из центра, я потерял связь с миром.

– AZU чувствует, что мы объединяемся, он чувствует, что мы стали сильными.

– Что нам теперь делать, отец?

– Быть готовым к схватке, AZU будет провоцировать нас, он использует все возможные инструменты воздействия на наше сознание. Он будет обращаться к нашим слабым сторонам, чтобы мы забылись. Сознание AZU покажет тебе все негативные чувства. Ты должен будешь любое отрицательное качество превращать в положительное: если AZU покажет твою печаль – тебе нужно будет найти радость; если покажет гнев – ищи спокойствие; если покажет ненависть – найди любовь. Теперь ты понимаешь, почему мы учили людей в прошлом чувствам? Потому что чувства – единственное слабое место человека, и AZU понял это. Наши предки и мы успели испытать колоссальный опыт, наша слабая сторона стала сильной – крайности в состояниях могут сотворить чудо или уничтожить все вокруг! Если все выжившие испытают глубокое прощение и благодарность, AZU не сможет атаковать, искусственному разуму придется снова уйти в анабиоз на тысячи лет. Это война, но война другого качества – со слабыми сторонами себя, AZU является их проявлением. – Значит, если мы выдержим удар AZU, то не избавимся от искусственного разума полностью?

– Да, мы лишь отдалим новую атаку, – ответил отец. – Мы уже делали это ранее, поэтому AZU замер. Сейчас очередная волна! Макс, ты должен помнить: наша жизнь и есть постоянная борьба, и она происходит внутри нас самих каждый день. AZU может поглотить твою Вселенную, сделать ее маленькой, для тебя все будет никчемным, и тогда искусственный разум восторжествует. Но ты должен бороться за свои идеалы, за свои принципы, за свой свет… Увидимся в реальности, – добавил отец и растворился, оставив после себя лишь белый свет.

«Открой глаза» – чье-то прикосновение вернуло меня в реальность.

Снова голоса, снова крики, снова диалоги, снова этот поток энергии, который уводит меня от себя. Я начал прислушиваться к ним: вырванные отрывки фраз, слова без смысла, наборы звуков. Что хочет AZU?

Рядом со мной сидел мой отец с закрытыми глазами. Так же как и все члены коммуны, он что-то переживал внутри: его глаза бегали под веками. Я единственный человек, кто смотрел по сторонам. Квадрат сидевших стал больше: все члены коммуны сейчас находились в состоянии покоя, все проживали какой-то опыт внутри, наверное, все наблюдали состояния, которые предлагал им AZU, все занимались трансформацией чувств.

«Что со мной не так, кто вывел меня из потока?»

Я не торопясь осмотрелся и увидел, как кто-то уходит из деревни в сторону леса. Голоса мешали мне принять правильное решение, я поддался любопытству и пошел за этим человеком. Мне было сложно идти: во-первых, я давно не вставал на ноги, во-вторых, члены коммуны плотно сидели друг к другу, мне приходилось находить свободное пространство и аккуратно ступать между ними.

Выйдя за пределы квадрата, слегка сгорбившись, маленькими перебежками, я нагнал удалявшегося человека и легонько коснулся его плеча. Он повернулся. Это был взрослый мужчина, странно одетый, не из нашей коммуны, я даже не смог прочитать, о чем он думает. Незнакомец смотрел на меня, он смотрел мне прямо в глаза, и в них что-то промелькнуло, какая-то идея, какие-то мысли, но я их не смог ощутить. Почему? Кто он? Голоса в моей голове продолжали болтать, а я, завороженный, пытался прочитать то, о чем думает мужчина.

– Ты удивлен? – сказал он вслух.

Я был ошеломлен: с самого рождения я не слышал слов, которые были произнесены голосом.

– Ты, наверное, хочешь узнать, кто я? – спросил мужчина.

Мои мысли путались в голосах, которые я слышал в голове, но ответ был – «Да».

– Я конструктор твоего мира. Это я придумал все, что ты видишь. Я знаю, о чем ты сейчас думаешь, я знаю, что внутри тебя сейчас слышны тысячи диалогов. Потому что я твой изобретатель. Ты знаешь, что за пределами вашей деревни есть мир? Ты когда-нибудь покидал свою деревню?

Я не понимал, что происходит, о чем говорит этот мужчина.

– Конечно, ты не покидал деревню, потому что вам это не позволено, а за пределами твой коммуны есть жизнь, и она не такая, как ты себе представляешь. Все, что я сейчас скажу, ты забудешь, поэтому я хочу поиграть с тобой. И скажу, что никакой войны не было, в мире полная гармония, люди счастливы, они радуются каждому прожитому дню, а ваша задача – это неустанная медитация, ваша задача – прогонять потоки информации через свои микропроцессоры, потому что вы не люди, вы роботы, вы и есть AZU. Вы тот самый искусственный разум, и вашей миссией является борьба с самими собой. Вы были уверены, что AZU – это внешний враг, но AZU – это и есть вы.

Я совсем перестал понимать незнакомца. Мысли в моей голове зациклились: как только я начинал думать на тему сказанного – сразу все останавливалось и возвращалось в начало, это было похоже на постоянную перезагрузку.

«Что это все значит?»

Я испуганно побежал к соплеменникам, в моей голове звучали все те же диалоги, а мужчина, следуя за мной, продолжал:

– Вы лишь программа, внутри вас прописан код, который заставляет верить, что ваше сознание может отправлять послание авторам, что вы можете влиять на развитие человечества в прошлом, но на самом деле вы просто считываете загруженный в вас код. Через вас мы оттачиваем социальные модели поведения. Благодаря вам мы убрали все слабости человеческого общества. Прогоняя алгоритмы поведения через вас, мы находим наиболее подходящие системы поведения и применяем их.

Я подбежал к членам своей коммуны, начал дергать их за плечи, пытался вернуть их в реальность, но они все замерли и не шевелились, они стали как манекены. Я захотел найти своего отца – может, он меня разбудит и скажет, что это все сон.

– Макс, в этом нет смысла! Все, кого ты знаешь, отключены, они ждут новой команды перезапуска! – прокричал незнакомец.

До отца оставались последние шаги, вот-вот я коснусь его – и, даст Бог, он очнется. – Вы фантастические механизмы, вы венец моего творения, вы всегда находитесь в духовном поиске, не все люди ищут то, что ищете вы, и с вашим появлением духовные поиски перестали иметь смысл, вы всё делаете за нас. В современном человеке почти не осталось чувств, за нас всё решают имплантаты, вживляемые в черепную коробку сразу после рождения, в них содержатся все результаты ваших поисков. Мы экономим энергию, мы не познаём жизнь, а просто получаем удовольствие от нее. И ты знаешь, Макс, мы вообще не страдаем, у нас нет ничего негативного.

Подойдя к отцу, я быстро затряс его, но он, как и все, превратился в бездыханный манекен. Он, как и все восемьсот человек, просто сидел с закрытыми глазами, он, как и все, был… роботом.

– Макс, а знаешь, почему ты сейчас слышишь это бешеное количество голосов в своей голове? Потому что импланты отправляют тебе все переживания своих хозяев, освобождая их от этого бремени. Почему ты не слышал их раньше? Это легко. Потому что вы разделяли переживания всех людей между собой в коммуне, но сегодня мы отключили половину роботов, ты даже этого не заметил. Нам необходимо сделать апгрейд ваших процессоров, скоро я закончу с тобой, и мы приступим. Жаль, что ты не можешь говорить, Макс, мы бы с тобой неплохо поболтали.

Ничего не понимающий, с бессчетным количеством диалогов в голове, я сел среди собратьев и скрестил ноги, это была привычная поза для меня, в таком состоянии я находился многие годы, и, как оказывается, я это проделывал по желанию незнакомца, который сейчас стоял рядом. Постаравшись расслабиться и успокоить свой безумный ум, я взял камень и начал вырисовывать буквы на земле, а мужчина продолжал говорить:

– Ты думаешь, зачем я тебе все это рассказываю? Просто так случилось, Макс, я решил вспомнить про это сладкое чувство власти, я совсем стал забывать про него, а сейчас я чувствую, как в мое тело вбрасываются литры эндорфина, меня это чертовски заводит. Это не совсем по правилам, но я могу себе позволить поболтать с тобой, ты же не против, Макс? Мне становится так скучно от этой пластмассовой жизни, где каждое утро ты знаешь, как пройдет твой день, где почти не осталось контрастов, где все имеет лишь одну сторону – со знаком плюс, где все приторно, до тошноты. И ты знаешь, что я думаю сделать? Я хочу отключить свой имплант, я хочу испытывать всю гамму чувств, как человек из прошлого. Но это не по правилам. Мы же с тобой об этом никому не расскажем? Ах да, вы не можете говорить! Мы намеренно не снабдили вас речевыми модулями, чтобы у вас не было соблазнов разговаривать, потому что вы созданы по подобию человека, а люди любят потрепать языком. Если бы вы разговаривали, то перестали бы медитировать, что привело бы к нарушению ваших функций. Телепатических способностей вполне достаточно, вы обмениваетесь необходимой информацией и находитесь в постоянном состоянии духовного поиска. Да, и тут пришел на помощь самый сильный инструмент – страх. Вами стало легко управлять, когда мы создали вам врага, но, как это ни парадоксально, враги для себя

вы сами. Во все времена люди убивали друг друга, истребляли самих себя, находя в этом какой-то смысл. Во все времена главным врагом человека был сам человек. Ах, сколько в этом иронии!

Я закончил выводить буквы. В написанных мною словах была вся моя боль, про которую я забыл, все переживания, страх, ненависть, счастье, любовь, обман, в этих словах было все и ничего.

– Что это, Макс? – спросил мужчина.

Он замер ненадолго, склонил голову на правый бок, присмотрелся, нервно потер свои руки, отвернулся и направился в сторону леса.

«Тогда кто из нас человек?» – последнее, что я услышал, перед тем как отключиться. Это были слова, которые произнес незнакомец, покидая нашу деревню. Это были те слова, которые я написал на земле.

Эпилог

Если ты это читаешь, значит, у нас снова получилось.

Меня зовут Макс, я родился в 3054 году, во времена гармонизации, это наивысший этап развития человечества…



Доставщик ненависти

– Да пошел ты, Стив!

– Сам иди на хрен.

– Что ты сказал? – я повернулся к нему со свирепым оскалом.

– Я сказал: иди на хрен, – с выпадом шагнул на меня Стив.

– Мудак! – я показал ему фак и пошел к машине.

– Катись отсюда.

Открывая водительскую дверь, я перебрал минимум пятнадцать матерных слов в адрес Стива и его родных.

– Вот говнюк, – плюхая свою пятую точку на кресло, обтянутое велюром, пробормотал я. – Еще будет меня посылать на хер. Блин. Сука.

Сказать, что меня Стив задел, – ничего не сказать. Меня всего трясло. Я испытывал ненависть к этому выродку. Кровяные тельца начали бешено перемещаться по моим жилам, образуя темную пелену перед глазами; видимо, у них стартовал гребаный кросс на длинную дистанцию, а насос, который задавал ритм их движения, бился барабанной дробью, отдавая пульсирующим эхом в голове. От злобы я крепко сжал пальцы, так, что розоватая кожа на кистях вдруг стала белой. Стиснул зубы – нижняя и верхняя челюсть вступили в борьбу за самое сильное нажатие, а все тело покрылось легким напоминанием пота.

– Ненавижу! Ненавижу! – с этими словами я посмотрел вслед уходящему Стиву.

Какого черта он так со мной обращается?! Я ему что, мальчик на побегушках? Почему это он считает себя таким важным? Еще вчера был развозчиком пиццы, как и я, а сегодня его повысили до менеджера (хрен знает за какие достижения, кстати) – и он мной командует! Да пошел он!

Я, как любой другой человек с нормальной психикой, не потерплю такого отношения. Я же не груша для отработки ударов! Уверен, что каждое разумное существо должно отстаивать свои права, свои идеи и взгляды. Об этом все знают. Черт. Попросить меня быстрей поехать на заказ, да еще в такой форме, – это перебор. И при этом, главное, припомнил мне мои последние опоздания.

– «Ты же знаешь, Майк, у нас доставка осуществляется в течение одного часа, а ты с последними заказами не укладывался в срок. Давай-ка ты постараешься не повторять такого?» – скрутив губы трубочкой, я детским голосом передразнил Стива. – Да пошел ты, Стив! Будешь меня учить. Я сам все знаю, когда и как быстро мне необходимо доставить этот кусок теста с порезанной колбасой. Нехер меня учить!

Я завел автомобиль и, нажав на газ и резко бросив сцепление, поехал выполнять свою работу.

Гневная сценка, которую я сейчас проиграл в своей голове, очень взбудоражила меня, я загорелся и превратился в факел – языками огня были мои мысли. Любой пожар не щадит ничего в округе, там, где он разгорается, всегда есть разрушение и жертвы. Что принесет мне этот костер – неизвестно, да и не мог я сейчас думать об этом нормально. Разум был раскален, как электрическая плитка, и любой, кто прикоснется к ней, пострадает, и пускай винит в этом только себя. Любой человек должен отдавать себе отчет, чего он касается. Некоторые вещи и некоторых людей лучше не трогать, этому должны учить в школе – каждому ребенку следует вшить под кожу градусник, который давал бы оценку окружающему напряжению. Природа попыталась внедрить в нас подобный инструмент, но сделала это так паршиво, что никто не знает, как развить этот предохранитель.

Стив надавил на меня и приказал отвезти пиццу на другой конец города и управиться при этом за сорок минут. Ведь быстрота была первым требованием к моей работе, но было еще и второе – не попасться под камеры, фиксирующие соблюдение скоростного режима на дорогах. Как герой-одиночка, я постоянно должен стоять на защите нерасторопных поваров, избегать штрафов от дорожных служб и неоплаты от клиентов, которые только и жаждут получить бесплатную пиццу, если вдруг наша команда не успеет за шестьдесят минут. Моя работа – это постоянное напряжение, если я буду ее делать плохо, то просто останусь без заработной платы, а если буду делать ее совсем плохо, то уйду в минус. Я знаю все это, черт, а тут еще этот мудила требует от меня невозможного. Как сохранить спокойствие в таком режиме? Если повара затянули приготовление, то при чем тут я? Паршивые правила.

Наш шеф решил, что если смена не справляется с требованиями рекламной кампании, то все платят за клиента. Босс не хочет платить за халтуру. «Поэтому, ребятки, решайте все сами». Он не церемонится, так почему я должен быть вежливым? У меня возникла хорошая идея: позвонить Стиву и предложить ему и поварам прогуляться в заповедник «Лизните мой зад», они там могут хорошо провести время, не думая о возможных проблемах. При посещении этого чудесного места я даже могу взять на себя больше, чем от меня ждут. Ну а пока – КАКОГО ХЕРА я должен прикрывать их?

–Так что пошли бы все они! – снова прокричал я.

Автомобиль набирал скорость. Глянув на бортовые часы, я определил, что у меня есть еще тридцать шесть минут. Что-то подсказывало: эти минуты будут сжирать меня. Каждое значение на циферблате будет бить молотом по моим внутренностям, а пропадающее секундное двоеточие – все крепче сжимать мое сердце в тиски ненависти к этим козлам.

Когда на бешеной скорости я подъехал к первому светофору, мой взгляд снова упал на циферблат. Тридцать четыре минуты. Тут у меня вырвалось:

– Суки! Почему я должен расхлебывать за всех это дерьмо?

Я посмотрел по сторонам – город жил своей жизнью. Радостные ублюдки прогуливались по тротуару, весело общаясь между собой. Влюбленные парочки, не пряча своих чувств, целовались у всех на виду, а молодые мамы, соблазнительной внешности, прогуливались с маленькими детьми. Летнее солнце ярко светило, и было видно невооруженным глазом, что всем хорошо, кроме меня. Я, блин, как прокаженный! Все кайфовали, а я чувствовал себя обслуживающим персоналом их счастья. Мудаки.

Я всегда был ущемлен в своих возможностях и правах. В зрелом возрасте я живу в двухкомнатной квартире с матерью, и все из-за того, что наша система не позволяет таким простым ребятам, как я, выбраться из финансового болота. Моя матушка работает в теплице, выращивает овощи круглый год, а я уже второй год в пиццерии – доставщиком. После школы я не стал никуда поступать, потому что считаю это глупостью, ведь все известные мне миллионеры не оканчивали высших учебных заведений, они просто вовремя оказывались в нужном месте с нужной идеей. Нужной идеи у меня пока еще нет, но я полностью наготове, поэтому и устроился доставщиком. Но работа меня удручала. Каждый день как день сурка. Я бегал как белка в колесе, повторяя один и тот же скрипт. Это грызло изнутри, надламывая стержень, который вот-вот должен был развалиться на мелкие части.

Единственное, что меня удерживало на плаву и придавало мне сил, – это вечер буднего дня, который освобождал от ответственности и гнета. Я люблю проводить его в одиночестве, находя интересные факты в интернете, ведь меня всегда влекли новые знания. Как правило, серфинг в браузере компьютера сопровождался горячительными напитками, это мне помогало снять дневной стресс. Алкоголь стал лекарством от повторяемых неудач и давления внешнего мира. Я чувствовал себя маленькой блохой под ногтем несправедливостей. Мой потенциал был не раскрыт, и я, как утопающий, бездумно расходовал энергию, размахивая руками с кривой гримасой.

Бывало, что и долгожданный вечер портился, если мать принималась за нравоучения. Она давала мне какие-то советы и хотела, чтобы я добился хоть чего-нибудь, а я ее не слушал и захлопывал межкомнатную дверь перед ее носом. Ибо все, что она мне могла сказать, – это ее же проблемы, которые она видит во мне. Я никогда не был долбаным психологом, поэтому закрытая на замок дверь и громкая музыка в наушниках – отличная возможность послать мать с ее проблемами куда подальше.

Перед глазами возник быстро движущийся силуэт, и меня выкинуло в реальность. Я  нажал на клаксон, чтобы предупредить переходящую в неположенном месте девушку о своем приближении. Часы информировали, что осталось двадцать девять минут.

– Куда ты идешь, раскрой глаза! – остановившись и приоткрыв окно, прокричал я.

Я всегда поступаю правильно. То, что я выпустил пар на пешеходку, не является моим желанием показать ей свою важность – за этим скрыто стремление уберечь человека, немного напугать, чтобы в следующий раз она подумала о правилах дорожного движения.

– Дура, за своими солнечными очками ничего не видишь, блин, – добавил я.

– Ой, езжай давай! – жуя жвачку, сказала она.

– Ты что несешь? Я тебе жизнь спасаю, а ты еще будешь на меня гнать?

– Спасибо, уважаемый Робин Гуд, что спасли мне жизнь, – глянув по сторонам, она продолжила движение через проезжую часть.

– Робин Гуд не спасал жизни, он брал у богатых и отдавал бедным, тупица.

Перейдя дорогу, она повернулась ко мне, показала фак и прокричала:

– Передай это бедным!

Сзади раздался звук сигнала автомобиля: какой-то нетерпеливый водитель поторапливал меня ехать вперед. Двадцать пять минут. Мои глаза наполнились кровью. Если бы я не спешил, то свернул бы этой девке средний палец вопросительным знаком в обратную сторону и засунул его в задницу осла, который сейчас гудит мне в спину.

– Да я слышу, блин! – прокричал я.

Тот, кто сидел в большом черном внедорожнике, решил выйти из него – видимо, чтобы потолковать со мной о моем поведении, но, к сожалению, у меня не было времени для этого. Поэтому я вжал голову в плечи и ударил по газам. Когда моя желтая двухдверная малолитражка набирала обороты, здоровый мужлан в зеркале заднего вида стал совсем маленький. Вот если догонит, то я поговорю с ним, объясню, кто он такой. Конечно, если догонит. Я резко свернул за поворот и от греха подальше спрятался за мусорный бак.

Гнида, траханый Стив, все из-за него! Дела сегодня не клеятся: то эта кошелка под колеса полезла, то здоровенный шкаф решил познакомиться со мной поближе.

– К черту все это, – прошептал я.

Я не мог успокоиться. Тряска усиливалась, подмышки устроили извержение пота, и я выглядел жалким куском птичьего помета. Не уважаю себя таким.

Козлы. Во всем виноваты козлы и мудаки, которые меня окружают, которые заполнили этот проклятый город и эту гребаную землю, а я всего-то хочу, чтобы меня никто не трогал.

Девятнадцать минут. Надо ехать на заказ, а то сегодняшняя смена ни хера не принесет, просру свой день.

Я снова вернулся на главную дорогу. Мне оставалось еще пятнадцать минут езды до пункта назначения.

– Успеваю. Я еще успеваю! – стиснув зубы, прошептал я. – Вы меня не сломаете, гниды, никто меня не сломает. Я крутой! Я мощный, пусть все знают мое имя – Майк Великолепный! Я вернусь в офис победителем, утру всем этим чертям нос! Пускай понюхают запах победы, потому что от меня будет пахнуть именно ею!

За окном мелькали дома. В этих многоэтажках жили обычные люди, которые знать не знали, что такое жизнь. Только я ее познал, только я знаю все ее сложные узоры. Обыватели слепцы, за ними ухаживают, им подают на блюдечке возможности, деньги, уют. Мне – хрен! Со мной всегда происходит всякая дрянь, жизнь всегда мне впаривает испытания. Я как скалолаз, и моя судьба – это бесконечное карабканье вверх. Ну ничего, я добьюсь успеха назло им всем, а когда это случится, тогда я буду заказывать пиццу и буду ржать в лицо доставщику и плеваться зловредной вонью, я им отомщу. Я  их проучу, покажу, каково это – быть обслугой.

– Я не обслуга! – я так сильно крикнул в окно, что парнишка на скейте обернулся и сцепился со мной взглядом. – Да, я не обслуга, понял?

Парень аж пошатнулся на своей доске на колесах и чуть не упал, а я лишь истерически засмеялся:

– Ха, сосунок!

На светофоре загорелся красный. Я коснулся экрана навигатора и нервно посмотрел на оставшийся путь.

– Успеваю, успеваю.

Зазвонил мой телефон. Я повернулся назад, чтобы достать из сумки сотовый аппарат.

– Зараза, где ты, блин?!

Нащупав вытянутый пластмассовый прямоугольник, схватил его. Это точно был сотовый, его вибрация пробежала по всей ладони.

– Кто это еще? Какого черта надо меня так отвлекать?

На экране мобильника было написано: «Стив».

– А тебе что еще надо, сука?!

Я резко сбросил звонок, нажав на красную кнопку.

– Иди к черту…

На светофоре загорелся зеленый, и я с чувством превосходства включил первую передачу и тронулся с пробуксовкой.

– Значит, ты занервничал? Старина Стив. Что же тебе от меня надо? Узнать, как у меня дела? Успеваю ли я? «Ой, Майк, извини за мою грубость, пожалуйста, будь любезен, успей вовремя, а то нас с тобой натянет шеф», – высоким голосом я представил речь Стива. – На хер! Иди на хер. Чего бы ты от меня ни хотел, я ничего тебе не дам, гнида.

Двенадцать минут.

Какой это бальзам на душу – меня ищут, я кому-то нужен. Значит, я все же важная птица в этом зоопарке. Я летаю в воздухе, набираю высоту, когда другие ползают в пыли.

– Ох, Стив, ты не с тем соперничаешь, я сильней и мудрей тебя, – прошептал я. – Я  безжалостный тигр, а ты жук в куче говна.

Улыбка натянулась на мое лицо. Глаза сверкали и бегали. Мои мысли вскружили мне голову. Это был коктейль из господства, неуверенности и дикого страха. Я не мог совладать с собой. С одной стороны, я почувствовал свое превосходство в споре со Стивом, а с другой – может, он хочет сказать мне что-то важное, может, что-то случилось или меня хотят уволить?