О чем могу рассказать

Леонид Деркач «…О ЧЕМ МОГУ РАССКАЗАТЬ»

Редакторы: В. Лукин, В. Скачко, В. Филиппов Верстка и дизайн: И. Хвостенко

Корректор: Л. Трипольская

В своих воспоминаниях экс-Председатель Службы безопасности Украины Л. В. Деркач рассказывает о своем жизненном пути, начиная с самого детства, когда он остался без отца. Тяжелые годы Великой Отечественной, послевоенное лихолетье, учеба, трудовая деятельность, работа в органах безопасности и других государственных структурах на разных должностях – все это предстает перед читателем реалистично, без приукрашивания. Душевный, лиричный тон, в каком автор говорит о своих близких, друзьях, коллегах, наверняка вызовет такое же чувство у любого, прочитавшего книгу.

В мемуарах бывшего руководителя украинской спецслужбы немало страниц, повествующих о событиях и фактах, ранее нигде не освещавшихся. Вне сомнения, человек, обладающий большим объемом информации, имеет право на собственную оценку происходившего в Украине и за ее пределами.

В книге также речь идет о многих лицах, в том числе занимавших и продолжающих занимать высокие государственные посты, с которыми автору приходилось общаться.

Книга предназначена для широкого круга читателей.

Посвящаю моей маме Зое Семеновне Тронзе.

Чувство глубокой благодарности к ней освещало всю мою жизнь,

заставляло трудиться на благо людей, как делала это она сама.

ВСТУПЛЕНИЕ

Эта книга – плод моих раздумий последних лет. Признаться, я никогда не планировал писать мемуары. Наверно, оттого, что всегда был слишком занят. И вот когда появилось больше свободного времени, возникла мысль изложить на бумаге то, чем я занимался всю жизнь, рассказать о людях, которые меня окружали, о том, какой непростой мир вокруг нас, и что нужно сделать, чтобы хоть немного изменить его к лучшему.

Вначале хотел беспристрастно зафиксировать события, свидетелем и участником которых я стал. Однако, перебирая факты прошедшего, невольно переживал жизнь снова. И понял – беспристрастно не получится. Поэтому, возможно, кому-то мои оценки покажутся слишком резкими, мнение – категоричным, а выводы – жесткими. Конечно, я мог бы смягчить и оценки, и выводы, опустить некоторые события. Но тогда это будет другая жизнь. Моя задача – не понравиться читателю, а по стараться максимально откровенно изложить свою позицию.

Основная часть книги посвящена службе в органах безопасности, где я работал и в так называемое "застойное время" периода СССР, и на изломе двух эпох, когда рож далось новое государство – независимая Украина, и в период его активного строительства. И какой бы это период ни был, могу уверенно сказать и себе, и людям, что я никогда не прислуживал, а служил. Служил стране, народу. Быть честным перед собой и другими меня с самого детства учили мои родные. А еще они воспитывали во мне характер, умение постоять за правду, и эти качества мне пригодились в будущем. У меня было нелегкое детство, которое пришлось на войну и послевоенное время. Поэтому я вдвойне ценю уроки старших, которые привили мне чувство ответственности.

А что такое рабочая взаимовыручка, товарищеская поддержка, коллективизм, я узнал, начав трудиться на ракетном производстве в Днепропетровске, где занимался изготовлением этих секретных изделий. И когда стал работать в органах безопасности, продолжал заниматься этим вопросом, но уже защищая ракетные секреты. Много лет был связан с этой темой как контрразведчик. По этому термин "противодействие иностранным спецслужбам" для меня – не пустой звук.

Несмотря на то, что в 90х годах в течение нескольких лет мне пришлось возглавлять Службу защиты технических секретов и Таможенную службу, я по своей основной специальности – контрразведчик. Именно контрразведчиком я всегда и оставался. И когда молодым опером перекрывал каналы утечки секретов с оборонного предприятия, и когда уже Председателем Службы безопасности Украины отвечал за национальные интересы всей страны. В конце 90х, когда мы с коллегами боролись с организованной преступностью и коррупцией, мафиозные кланы, не желая сдаваться, пытались скомпрометировать меня. В своих воспоминаниях я даю ответы на многие вопросы.

Конечно, я не все успел сделать. Но уж слишком близко в то время подобрались мы к самому сердцу ряда преступных сообществ. И это было главной причиной моего смещения тогда с поста главы СБУ.

ДЕТСТВО. РОДИТЕЛИ. ВОЙНА

Но я ни о чем не жалею. Уверен, мне повезло в жизни. Во-первых, меня в основном окружали интересные, преданные своему народу люди, а также мои близкие, моя семья. Во-вторых, дело, которому я посвятил многие годы, считаю очень нужным и важным для страны. При носить пользу государству, работая в коллективе единомышленников, – это ли не награда?

I.   ДЕТСТВО

РОДИТЕЛИ. ВОЙНА

…Это, увы, может показаться банальным, но только с годами понимаешь: все начинается с первой памяти о событиях, из которых соткана вся последующая жизнь. Каждого человека, его родных, страны…

…Мне из раннего детства очень хорошо запомнились война и тяжелая работа моих родителей. Я и сейчас, как на картинке, вижу, как вечером 6 января 1943 года мы с мамой идем к ее сестре, которая с мужем жила недалеко от нас. И вдруг темное небо осветило несколько прожекторов, выхватив из него силуэт самолета с черными крестами. Это была "рама", вероятно, прилетевшая с разведывательными целями. Прожектора цепко держали вражеский самолет своими лучами, уводя его в безлюдное место над Волгой. И только там его начали расстреливать из зениток. А я, совсем еще малыш, крепко схватив маму за руку, вдруг четко осознал, что война где-то совсем рядом…

Было это в Куйбышеве. Там мы прожили в эвакуации весь военный период. И действительно все эти годы думали об одном – скорее бы конец войне. Ведь счастливое будущее мы связывали с мирной жизнью, которая, как мы верили, должна была скоро наступить. Так в моем сознании и остались два неразрывно связанных слова – "война" и "Куйбышев". И когда я случайно слышу на звание этого города, у меня в сознании, как наяву, сразу же всплывают темные зимние вечера, уставшие мамины глаза, с тревогой вглядывающиеся в мое лицо, и длинные линии прожекторов, уводящие немецкий самолет к Волге…

…А еще я помню 9 мая 1945 года. На улице – масса людей, они обнимаются, смеются и плачут. Многие кричат: "Спасибо фронту!" – радуются, что удалось дожить до этого дня. Но большинство просто улыбаются и плачут…

…Потом на улице появились большие бочки с бес платным пивом, люди стояли возле них с кружками и говорили: "Ну, наконец все закончилось, мы выжили, теперь будем ждать близких с фронта". И мне, ребенку, то же хотелось действительно верить, что отныне мы станем жить лучше, сможем досыта кушать и каждый день видеть своих родителей…

Родился же я в Днепропетровске 19 июля 1939 года, незадолго до начала войны. Родители мои Василий Аристархович Деркач и Зоя Семеновна Тронза прожили нелегкую жизнь. На их долю выпало много испытаний – и разруха после Гражданской войны, и трагические 30е с их Голодомором, сталинскими репрессиями, и многие другие трудности. Мой отец, как и тысячи его сверстни ков, после революции остался сиротой. Он помнил своих братьев и сестер, но связь с ними потерял. Мама – из большой семьи, где воспитывалось шестеро детей. Ее отца, моего дедушку, я не помню – он умер вскоре после моего рождения. Он был сапожником, мастером своего дела и фактически главным кормильцем семьи. Проживали они с бабушкой в Валуйках (тогда это была территория Украины, а сейчас – Курская область).

Своей далекой родословной я не знаю, хотя меня это интересовало всегда. Узнать кое-что помог случай. На много позже, в 1995 году, на мое имя, тогда уже первого зампредседателя Службы безопасности Украины, при шло письмо из села Привитов Любарского района Жито мирской области, подписанное Григорием Деркачем. Он написал, что не является родственником, а просто хочет сообщить, что в Привитове половина жителей носят фамилию Деркач. Еще до революции, как было написано в письме, в селе жил Аристарх Деркач, у которого среди детей был сын Василий. Потом они уехали в Приднепровье. Автор письма предположил, что, возможно, эти люди мои родные дед и отец. Конечно, это не могло меня не за интересовать. А тут мне позвонил начальник Управления СБУ в Днепропетровской области Владимир Никитович Слободенюк. Я рассказал ему эту историю, а он отвечает: "Так у меня в Привитове много моих родственни ков Слободенюков живет". Я договорился с тогдашним Председателем СБУ В. В. Маликовым, что в ближайшую пятницу на выходные поеду туда. Так и сделал, и мы с Владимиром Никитовичем прибыли в село. Как оказалось, половина жителей там – Слободенюки, а половина – Деркачи. А потом нам показали хату, где жил Аристарх Деркач, который, возможно, и был моим дедом. Мы там переночевали, потом осмотрели село. Люди там добрые живут, работящие. Вот так и узнал, откуда мог идти мой род.

Мои родители были трудолюбивыми, честными и скромными людьми. Отец, человек настойчивый и целеустремленный, много учился, работал, стараясь принести пользу стране. Уже после войны мы нашли его сестру, которая также воспитывалась в детдоме, потом проживала в Ленинграде. Она много и с большой теплотой отзывалась о своем брате Василии, моем отце, жалела, что не смогла его найти…

С 1936го по 1938 год родители проживали в Киеве. Отец работал в Совнаркоме одним из руководителей Управления делами. В 1938 году партийную организацию Украины возглавил Н. С. Хрущев. По соседству с родителями проживала семья знаменитого красного командира времен Гражданской войны Ионы Эммануиловича Якира, с которым они дружили. Как известно, Якир в 1937 году был репрессирован.

То был трудный период для всего народа. Многие понимали это и старались хоть как-то обезопасить своих родных. Например, отец никогда в анкетных данных не указывал сведений о своих близких, братьях, сестрах, опасаясь, что и они могут как-то пострадать, если он будет репрессирован. И государственная кадровая политика строилась по принципам военного времени: приказ – и человек вместе с семьей, покидая дом, беспрекословно должен был ехать работать в ту точку страны, куда ему укажут. Так мои родители оказались в Свердловске. В то время это был развивающийся индустриальный край, ку да приезжало много специалистов из разных регионов страны. Отца командировали туда на партийнохозяйственную работу. Потом его направили в Днепропетровск. В это непростое время он, как и многие руководители, специалисты, испытывал все трудности тех лет. И огромные нагрузки не прошли даром. Отец тяжело заболел и через три месяца после моего рождения умер.

Мама работала на одном из авиационных предприятий Днепропетровска. Жили большой семьей: мама со мной, ее мама, брат, сестра. Было трудно, но все помогали друг другу как могли. Перед самой войной мама по знакомилась с Иваном Тихоновичем Андриенко, с кото рым трудилась на одном предприятии. Позже она вышла за него замуж, и он стал фактически моим вторым отцом. Человек большой душевной теплоты, Иван Тихонович был и моей опорой в детские годы, и мудрым учителем по жизни. Я всегда называл его папой.

В 1946 году Иван Тихонович предложил мне поехать в Днепропетровск на могилу моего отца и положить на нее цветы в знак того, что мы его помним. В то время у Ивана Тихоновича как у орденоносца военного времени было право на бесплатный проезд по железной дороге. Таким же правом пользовались тогда и дети орденоносцев. Помню, мы долго добирались до кладбища. Там на шли могилу, положили цветы, и Иван Тихонович сказал: "Спасибо, что ты называешь меня папой. Но этого чело века ты не должен забывать никогда".

…Сейчас уже этого кладбища нет, на его месте стоят гаражи, автозаправка. И мне жаль, что я не могу прийти на могилу отца, которого я хоть не помню, но люблю, ведь он дал мне жизнь. Но также я люблю и Ивана Тихоновича, моего второго отца – он воспитал меня, учил порядочности и честности. Умер Иван Тихонович, к сожалению, очень рано, в 1972 году, когда ему было всего 57 лет. Он очень много и напряженно трудился, не думая о здоровье. Но, конечно, ускорила его смерть работа с токсичными материалами – амилгептилом, жидким топливом для ракет.

Много сил и времени мне и моему брату Николаю (он родился в 1946 году) уделяла моя бабушка Агафья Герасимовна Андриенко. Она вообще была цементирующей основой всей нашей семьи, хранительницей очага. Бабушке тоже досталась нелегкая жизнь. Мужа ее, моего дедушку, которого я так и не узнал, убили во время Первой мировой войны. Так вдвоем с сыном она и жила. А меня бабушка очень любила и понимала. Нередко баловала – давала деньги купить корм голубям, которых мы с ней вместе, втайне от всех, держали на чердаке коммунального дома. Я доверял ей многие свои тайны, старался помочь по хозяйству, наколоть дров, угля, принести продукты с рынка. И когда она тяжело заболела и самостоятельно не могла передвигаться, то просила, чтобы кормил ее только я. Не стало бабушки в 1958 году…

КУЙБЫШЕВ

В 1941 году, когда немецкая армия наступала по всему фронту, началась срочная эвакуация промышленности на восток. Мама, сопровождая эшелон с оборудованием, выехала в Куйбышев. Мы с бабушкой спустя несколько суток отправились туда другим эшелоном. Добрались до станции Кинель Куйбышевской области, куда прибывали все поезда из Украины, и там мама нас нашла (в то время Куйбышев фактически стал второй столицей страны, там была сосредоточена оборонная промышленность, там же находилось и правительство). Затем мы поехали в поселок Безымянка, недалеко от Куйбышева. Здесь же мама с Иваном Тихоновичем, который также приехал в составе эшелона заводчан, создали семью.

Проживали мы с родителями и родственниками вдевятером в одной маленькой комнате площадью всего 16 квадратных метров. Конечно, было тесновато. Но, как вспоминала позже мама, об удобствах тогда не думали, все мысли сосредоточивались на одном – скорее бы за кончилась война.

Родителей я в те годы почти не видел. Они и там работали на авиационном предприятии на сборке двигателей для боевых самолетов и самолетов в полной комплектации. Фактически жили на заводе, ночуя там между сменами. Мама домой приходила раз в неделю, а отец еще реже. Придя домой, мама часто, особенно зимой, когда с продуктами было вообще трудно, брала какие-то вещи, шла по льду через Волгу и в близлежащих деревнях выменивала их на картошку – помогала нам выживать. Потом она снова уезжала на завод, так толком никогда и не отдохнув. И хотя я был совсем маленьким, глядя на усталое мамино лицо, я понимал, как ей тяжело, и мне было ее очень жаль. Часто я спрашивал взрослых: "Мы скоро победим фашистов?".

Но эти трудные годы преподносили и свои уроки, закаляли и нас, детей, учили быть коллективистами. Это потом помогало в жизни всегда. И в этом родители сыграли свою важную роль. Помню, как однажды мама при несла кусок белого хлеба и дала его мне. Меня, маленького пацана, до сих пор не видевшего ничего подобного, по разил его аромат и нежный вкус. Я подошел к открытому окну на кухне и, вдыхая новый для себя запах, стал его есть. И вдруг мама, взяв меня за руку, увела в дальний угол кухни и сказала: "Тебе не стыдно? Там, во дворе, гу ляют дети, и им тоже хочется белого хлеба. А белый хлеб – это не твоя заслуга, это – моя любовь к тебе. И этим нельзя похваляться. За такое поведение тебе должно быть стыдно". Эти слова стали мне уроком на всю жизнь…

Вообще же нам, детям, всегда большое внимание уде ляло государство. И когда я учился в школе, и в пионер ских лагерях на "Поляне им. Фрунзе" (это лесной массив на берегу Волги), где с нами много занимались, организо вывали игры, спортивные мероприятия, рассказывали много интересного и полезного. Но и здесь мои мудрые родители всегда направляли меня на верный путь. По мню, както в пионерлагере мы с ребятами, не предупре див никого из старших, ушли в лес искать птичьи гнезда. Когда вернулись, нам, разумеется, попало. Но самое бы ло досадное – меня лишили права участвовать в соревно ваниях по футболу, и наша команда проиграла соперни кам. Уверенный, что с моим участием такого бы не слу чилось, я обиделся и ушел домой, пройдя семь километ ров по лесу. Когда мама увидела меня дома, она охнула, а узнав, в чем дело, поругала – сказала, что я своим по ступком подвел коллектив и принес волнения взрослым. После этого мама снова отвезла меня в лагерь. И это я то же запомнил.

Время то было действительно непростое. Страна, за лечивая раны после страшной войны, голодала. В том же 1945 году, накануне моего дня рождения, мама спросила у меня: "Что бы ты хотел в подарок, сынок?". А у меня вдруг в памяти возник вид сушеных фруктов, которые я както видел в магазине. Мы с бабушкой покупали там продукты, отстояв в огромной многочасовой очереди и записывая химическим карандашом свои номера на ла донях. Фрукты тогда поразили меня, и я мечтал, что ког данибудь смогу их попробовать. Замирая от ощущения сбывающейся мечты, я сказал о своем желании. И вот на день рождения мама принесла небольшой кулечек с за ветными фруктами.

…Только позже я понял, что маме изза этого дорого го по тем временам подарка пришлось урезать семейный бюджет. Тогда же я был просто счастлив, глядя на суше ные груши, абрикосы, сливы. Несколько штук съел, а из остальных мы сделали удивительно вкусный компот. И так этим напитком отпраздновали мой день рождения. Компот, кстати, люблю до сих пор, чего не скажешь, на пример, о тонике. А все очень просто. В детстве, в пио нерлагерях, нам для профилактики давали таблетки хи нина – в то время нередки были случаи заболевания ма лярией. Пили их с отвращением. Хининовая горечь сво дила скулы, вызывала тошноту, и это ощущение запом нилось навсегда. И сейчас, когда пробую хваленый то ник, при производстве которого также используется хи нин, специфический горьковатый привкус сводит скулы и мысленно возвращает в далекое детство…

После войны мы возвратились в Украину. Но на про тяжении многих лет меня тянуло побывать в городе мо его раннего детства, где, кстати, так и остались жить мои двоюродные братья и тетя. Но только в январе 1979 года, во время очередного отпуска, я смог это осуществить. Из Днепропетровска в Куйбышев был прямой авиарейс. Я взял билет, и уже через три часа был на месте. Вышел из самолета, а на улице мороз 42. Пока добрался до места, где проживали тетя и брат, было совсем поздно. Но окна в их квартире светились. "Дожидаются", – подумал я и, поднявшись, позвонил. За дверью услышал смех. Оказа лось, пока я подходил к квартире, родные, подумав, что я задерживаюсь, решили укладываться спать, и только вы ключили свет, как раздался мой звонок.

А утром я поехал в Безымянку. Нашел тот двухэтаж ный дом, где мы с близкими пережили тяжелые военные годы. Небольшой, совсем старый, где уже сменилось не сколько поколений жильцов, дом излучал какоето теп ло и, казалось, сохранял еще наши голоса. Я, не ощущая мороза, долго стоял, глядя на его окна. А потом зашел в школу, где начал учебу. Найдя свой класс, я опустился за парту, за которую я впервые сел более тридцати лет назад, и задумался. Память вновь увела меня в тяжелое, голодное детство. И я долго смотрел на школьную доску, на которой мы когдато писали детским почерком "По беда!" и "Слава Сталину!", на замерзшие, выходящие в сторону Волги окна, на парты, за которыми когдато си дели мои одноклассники – серьезные маленькие дети с бледными лицами – предвоенное поколение…

Я уже собрался уходить, как вдруг в класс зашла учительница. "Вы когото ожидаете?" – спросила она. "Нет, я здесь когдато учился", – ответил я и вышел. А затем оказался на той площади, где 9 мая 1945 года лю ди радовались Победе. Наверное, площадь была все та кая же, как и раньше, но в детстве она казалось мне го раздо шире…

К сожалению, больше съездить в Куйбышев мне не удалось.

ВОЗВРАЩЕНИЕ В ДНЕПРОПЕТРОВСК

После войны мы вернулись в Украину, в Днепропет ровск. Иван Тихонович пошел работать на автозавод, на базе которого потом формировалось ракетное предприя тие. Жили в частном доме в Новых Кайдаках. Там я и по любил голубей, пронеся эту страсть через всю жизнь. Наш сосед дядя Миша и хозяин дома Александр, у кото рого мы снимали жилье, держали голубей самых разных, в том числе и редких пород, и я помогал за ними ухажи вать. Сыновья дяди Миши, Анатолий (в будущем судья всесоюзной категории по футболу) и Владимир Гладкие, очень хорошо, подоброму ко мне относились.

Потом мы переехали в квартиру в трехэтажном доме в центре Днепропетровска, где птиц держать было слож но, и мне пришлось втайне от всех поместить на чердаке несколько пар голубей.

Вообще интерес к животным, птицам, рыбам у меня стал проявляться рано. Мне нравилось наблюдать за ни ми, их жизнью. А в начале 50х годов я увлекался разве дением аквариумных рыб. Конечно, тогда не было такого оборудования, как сейчас, и многое зависело от энтузиаз ма любителя рыб. Аквариумы мы делали сами, воду по догревали обычной электролампой, а стенки их чистили старыми бритвенными лезвиями. У меня было около де сятка аквариумов, сделанных вместе с отцом. Специаль ного места для них у нас не было, и емкости приходилось держать на кухне, создавая, конечно, массу неудобств мо им родным. Но они видели, насколько я глубоко увлечен, и понимали меня. Я как раз начал заниматься разведени ем икромечущих рыб, имел уже готовые к размножению пары и с нетерпением ждал появления у них потомства. Специалисты знают, какой это трудоемкий и непростой процесс – создать для этого все условия.

Помню, я отсадил в отдельный аквариум пару гура ми, и к моей радости самец стал создавать в углу из пу зырьков гнездо. А брачная игра у этих рыб никого не мо жет оставить равнодушным. Они, изгибаясь, плавают друг возле друга, меняя при этом свою окраску, которая то затухает, то вспыхивает яркими лучами, напоминая калейдоскоп. Я не спал три ночи, наблюдая за аквариу мом и умоляя бабушку не отправлять меня в постель. Ведь процесс появления на свет потомства икрометов очень тонкий: любая случайность может помешать малькам появиться на свет. Каждую минуту все может изме ниться: рыбкам чтото не понравится, и гнездо останется заброшенным. А бывает, что самка поедает икру, и тогда самец может просто убить ее. Поэтому когда, наконец, из икринок стали появляться мальки, я был понастоящему счастлив.

Кормил я их вначале инфузориями, а потом циклопа ми и дафниями, которых ловил в тихих днепровских за водях, на озерах. Так постепенно я приобрел опыт, и у ме ня было много икрометов. Занимался я рыбками ради интереса и никогда не думал, что это может принести ка куюлибо пользу. Но както однажды ко мне пришел дя дя Лева, директор зоомагазина. Он внимательно посмот рел на аквариум и сказал: "Беру мальков, даю по рублю за каждого". Я чуть было не вскрикнул от радости, услышав эти слова, но усилием воли сдержал себя. "Так вы же их потом продадите по 4 рубля 50 копеек, – ответил я, ста раясь придать голосу солидность, – предлагаю взять 400 штук по два с половиной рубля, но на выбор".

Дядя Лева согласился, и я заработал тысячу рублей. Деньги по тем временам немалые. На часть из них роди тели купили мне пальто, а остальные пошли на под держку моего аквариумного хозяйства и в семейный бюджет. Трудно передать словами, насколько я был горд своим заработком. В этот момент я впервые ощу тил себя взрослым…

ШКОЛА

Учиться я начал в Новых Кайдаках, потом в школе №33 и знаменитой школе №100 Днепропетровска, где у меня были настоящие друзья и талантливые преподава тели. Благодаря им, нашим учителям и наставникам, их вниманию, заботе, умению увлечь нас, мы усердно зани мались учебой, общественными делами, что очень помог ло потом во взрослой жизни.

Об учителях хотелось бы сказать особо. Директор школы Иван Григорьевич Козырь внешне производил впечатление человека строгого, даже суховатого. Однако те, кто его узнал ближе, видели, насколько он был душев ным и добрым. Детей Иван Григорьевич очень любил и старался о нас всегда заботиться. Царившим в школе по рядку и дисциплине мы, конечно, были обязаны нашему завучу Татьяне Марковне Ветегалевской. Она же была инициатором многих школьных мероприятий, занимаясь их подготовкой вместе со старшеклассниками.

Наш классный руководитель, преподаватель матема тики Екатерина Петровна Портнова учила нас не просто предмету, а умению мыслить быстро и точно. На уроках она нередко организовывала своеобразные соревнова ния. Например, пятеро учеников, первыми решившие за дачи, могли раньше уйти с урока. А класс у нас был спор тивный и, конечно, каждый хотел побыстрее решить за дачи, чтобы не только заслужить похвалу учителя, но и побегать на спортплощадке. Математику мы в классе зна ли и любили, и в будущем у нас с этим предметом не бы ло проблем.