Живой алмаз Шаданакара

По – видимому, был какой – то праздник. Местные обитатели выползали из каждой подворотни и сливались с основной массой, медленно ползущей по широкому проспекту. Тут же двигались кареты, запряженные людьми. Они поблескивали серебром и сизо – неоновыми отблесками. Чуть выше голов, на огромных резных колесах двигались приспособления, также напоминающие кареты, но уже воздушные с плоскими открытыми площадками. В них вальяжно, откинувшись на мягкие спинки, располагались силуэты разношерстной местной нечисти, обоих полов. Демоны и демоницы Дуггура были очень похожи на людей Энрофа. Рост, внешность, телосложение совпадало практически идентично. Отличала их ярко выраженная волосатость кожаных покровов, особенно у мужских особей, наличие остроконечных с кисточками волос ушей, и звероподобные черты лица. В повозки и кареты были впряжены рабы. Высокие же палантины управлялись самостоятельно, с помощью одного кучера и непонятного механизма. Рабы почему то совсем не вызывали жалости. Невысокие, сгорбленные, с серыми лицами и едва прикрывающими тело лохмотьями вместо одежды, вели они себя вызывающе. Лапали рядом идущих, громко взвизгивали, и смотрели по сторонам хищным, лукавым, бесстыдно – раздевающим взглядом.

Тело Кер, получив определенную материальность, все же отличалось от тел и демонов, и рабов. Оно являлось в какой – то мере голограммой. Вполне реально существующее, видимое, дышащее и разговаривающее! Вот только потрогать его никто из этого мира не мог! Вполне материальным и ощущаемым оно оставалось лишь для сопровождавших ее похитителей. Кер разглядела себя, проходя мимо огромного зеркального витража. Она была глубоко поражена произошедшим преображением. Бледно голубое, в греческом стиле платье, стянутое под грудью серебристым витиеватым шнурком, выглядело воздушным, но в тоже время, очень откровенным. Открытые руки и плечи поблескивали тем же неоновым серебром. Длинные, украшенные лунным блеском волосы собранные в высокий хвост на макушке, были перетянуты таким же шнуром, как у платья. Далее, они свободно развивались до колен. Черты лица остались прежними, может только чуть растушевались в окружающем сумраке.

Георг со свитой изменился более радикально. Выйдя на поверхность Дуггура, они приобрели более человеческий, спокойный, не бросающийся в глаза вид. Исчезла алость крыльев и серо – багряная окраска тел. Сами крылья спрятались под развивающимися плащами. Лица приобрели явственную схожесть с человеческими, причем гораздо большую, чем у местных обитателей. Гай походил на викинга с отливающей лунным блеском бородой. Тревал, напротив, напоминал темпераментного испанца, скабрезно улыбающегося и кидающего пылкие взгляды по сторонам. Георг стал очень похож на того Георга, которого Керол встретила совсем недавно, в земной жизни. Те же глаза, те же волосы, телосложение. Выдавали лишь могучие бледно розовые крылья, укрытые плащом, да властный звериный взгляд, пред которым молча расступались местные жители.

Чем дальше передвигались Кер и спутники по прямой широкой дороге, тем интенсивнее становилось движение. Жители пребывали. Они появлялись из небольших переулков и вливались в толпу из пересекающих основной проспект улиц. Вместе с ними прибавлялись различные средства передвижения. И кареты, и воздушные палантины, и рикши, и простые носильщики. Движение смешалось в целеустремленный поток, который двигался в одну сторону. Вскоре послышались нарастающие звуки музыки и стонов.

– Служба началась, скоро двинется и представление. Дворец факелов близок. Я чувствую запах Великой, я его ощущаю! – заключил, вдыхая воздух, Гай.

– Я был здесь несколько раз, но такого никогда не видел, никогда! – восторженно продолжил Тревал. Лишь Георг молчал. Он ни на что не реагировал и продолжал быстрым шагом идти вперед.

Невероятно огромная луна с каждой минутой усиливала свой свет. Живой, заливающий все вокруг, он смешивался с искусственным освещением и огненными гирляндами фонарей. Сине – сиреневые факельные ряды по краям улицы позволяли хорошо рассмотреть идущих в потоке местных жителей. Совсем рядом с Кер несли носилки с полуобнаженной женщиной – козой. Она лежала на мягких подушках и брезгливо поглядывала вниз, изредка кивая и помахивая головой кому – то. Рядом с ней, обливаясь потом, два раба с неимоверным усилием катили перед собой тачку, с восседавшим в ней толстым стариком. Внешностью он очень походил на откормленного поросенка с заплывшими глазками и тонкими серыми хвостиками усов. По обе стороны впереди, двигались, казалось, совершенно одинаковые процессии, состоящие из двух открытых высоких карет, заполненных галдящей нечистью. Кого здесь только не было: демоны – белки, демоны – волки, демоны – тигры, зайцы, медведи… . Точнее сказать, внешние черты диких животных Энрофа, скрещенные с человеческим лицом и внутренняя демоническая сущность создавали очень интересный, но явно гремучий коктейль. Нельзя было назвать их уродливыми. У многих сквозь странную внешность, сквозил даже некий эквивалент красоты. Но мрак, заполнявший их изнутри, проглядывал в глазах, в движениях и в интонациях.

Толпа продолжала волноваться и напирать. Проезжавшая по другой стороне улицы дама, вдруг истошно завопила и упала навзничь, будто без чувств.

– Что с ней? – испуганно спросила Каролина.

Первая, первая – пробежал по толпе волнообразный шум.

– Ничего страшного. Она почувствовала запах Великой Демоницы. Он наполнил ее изнутри и унес на некоторое время с собой. Георг объяснял бесшумно, мыслями.

– Он залезает в каждое нутро, и вскоре коснется всех!

Словно подтверждая его слова, стоны и шумные вскрики стали слышаться гораздо чаще, с периодичностью капель при начинающемся дожде. Как – то совсем быстро движение стало вязким и очень медленным. Стоны слышались то тут, то там, и далеко, и совсем рядом. Гай и Тревал, идущие справа, становились все возбужденнее. Кер видела, как пульсируют их вены, как раздуваются и дрожат ноздри. Она и внутри себя почувствовала изменения – неявные, непонятные, но довольно волнительные. Сравнить их можно было с сексуальным возбуждением в Энрофе, только в несколько раз страшнее и притягательней. Так бывает в самом начале, когда еще совсем не знаешь, что будет дальше, но уже чувствуешь и понимаешь – это обязательно случится.

Георг шагал на шаг впереди. Он буквально просачивался через толпу. Девушка, в окружении демонов, едва поспевала за ним. Керол уже привыкла к ощущениям, когда проходишь через тела и предметы. Не было ни боли, ни волнения, лишь машинальный нервный импульс во время визуального столкновения. Рабы и демоны проскальзывали сквозь нее, совершенно не обращая на это внимания. Вся их сущность была прикована к одному – к нарастающему запаху Великой Демоницы, к показавшемуся вдалеке зареву грандиозного капища.

– Когда же это все кончится – подумала про себя Керол.

– Не могу больше. Я устала! Очень устала! Никогда бы не подумала раньше, что имея физическое тело – голограмму, можно так уставать. Интересно, чувствуют ли они когда-нибудь опустошение!

Кер внимательно пригляделась сначала к Тревалу, затем в Гаю.

– Наверное, в самом деле, невидимые излучения зла и боли страждущих, придают им новые силы…

Но окончить мысль не успела. Георг, вдруг, резко остановился и поднял вверх руку. Остальная толпа тоже встала, встала так плотно, что не возможно было ни развернуться, ни ступить назад. Сделав кому – то сигнальную отмашку, он не оглядываясь повернул резко в сторону и направился в глухую, богато украшенную лепниной стену. Керол словно протащили по исколотой гвоздями доске. Тело дрожало, в горле стоял ком ужаса. Но ничего, обошлось! Сквозь стену она пролетела беспрепятственно.

За ней оказалось просторное, но довольно уютное помещение, приятно освещенное огнем камина. На верх вела широкая удобная лестница, усыпанная горящими канделябрами.

– Джел! – закричал Георг.

– Джел – произнес он еще требовательнее. Но отвечала тишина, с едва заметным скрипом то ли двери, то ли еще чего – то.

– Пипи, негодник, вылезай! – гораздо мягче позвал Георг.

Из темного угла, прямо из пустоты, появилась маленькая взъерошенная фигурка в коротких штанишках и аккуратно застегнутой курточке. Образ завершал маленький колпачок в цвет курточки, который как влитой сидел на вьющейся копне волос.

– Приветствую Вас, господин, рад вашему прибытию – с этими словами невысокий гномик почтительно обратился к каждому из прибывших демонов. Затем пришла очередь Кер.

– Приветствую Вас госпожа! Восхитительно прекрасен ваш лик!

– Хватит заговаривать зубы, хитрый прыщ. Живо отвечай, где Джел? – довольно строго перебил Георг.

– Не могу знать, не ведаю. Вы же знаете, за дверь мне нельзя! А госпожа Джел не отчитывается передо мною. Может ушла на праздник. Видите, двор пуст, все ушли.

– Отвечай изворотливая дрянь. Служба вот – вот начнется, где Джел? – Георг схватил малыша за шиворот и подтащил к наглухо закрытой двери.

– Немедленно говори, а то выкину вон, и буду смотреть как ты превратишься в пыль под ногами толпы!

Гномик действительно очень испугался, и дрожащим голосом произнес:

– Я правда не знаю, правда. Джел плакала целый день, а затем оделась, очень красиво оделась, растопила камин, сожгла в нем какие – то записи и ушла.

– Давно вы переехали?

– Сразу после вашего последнего посещения. Джел плачет, мой господин, очень много плачет.

– Место готово? – Георг все еще продолжал крепко держать маленького гнома.

– Да, конечно, я вас провожу.

Гном с усилием вытряхнулся из крепких объятий демона, и начал взбираться по порожкам. Остальные медленно поднимались за ним. На каждом пролете, а прошли они их не менее семи, Кер замечала длинный, протянувшийся в обе стороны коридор, со множеством дверей.

«По – видимому это гостиница, только какая то очень пустынная, без посетителей» – подумала женщина. Они все шли и шли по бесконечной лестнице вверх. Наконец, она закончилась, и все очутились на открытой широкой террасе. Перед глазами в полном объеме, раскрылась умопомрачительная картина.

Смутная, серебристо – сиреневая, больше даже фиолетовая даль, распласталась, словно бескрайнее живое море. Она была изрезана залитыми огнями улицами с частыми высотными маяками. На крышах таких зданий были установлены громадные зеркальные пластины, которые не просто отражали, но в несколько раз усиливали и так полноликий свет луны. Улицы раскинувшегося внизу города, соединялись как лучи в одном, расположенном на возвышенности центре. Движение вновь замерло, все проходы были забиты плотно стоящей толпой, пока не прозвучал протяжный щелчок, похожий на звук мокрого хлыста. Ворота – барьеры отворились. Несколько могучих потоков, всхлипывая, охая и стеная, стали сливаться в один, движущийся по округлой стезе. Гигантская разношерстная змея толпы ползла по спиралевидному пути площади не спеша. Двигалась она к самому центру возвышенности, окруженному тысячами многоярусных огней. Там, одарённая их светом, взору смотрящих открывалась могучая усеченная пирамида с пологими порогами – ступенями.

На верховной площадке находилось лежбище – трон с возлежавшей на нем величественной, обнаженной, необъятных размеров, демонической особью женского пола. Она не была визуально уродлива, наоборот, несмотря на физические размеры ее тело обладало приятной соотносительностью и симметричностью. Заплывшие формы, не съедали, а выделяли фигуру, именно там, где это больше всего радовало глаз сумасшедшей толпы внизу. Призывная поза пышного тела выглядела несколько вульгарно, хотя и это не мешало зрительному восприятию. Именно к ней, к ее манящему запаху и дыханию, стремился слившийся уже воедино поток. Те, кто его создавал прорывались вперед, кто как мог: напирая, давя и перепрыгивая через друг друга. Безумство захватило полностью, вожделенная цель была так близка. Кто достигал ее, падал навзничь от молниеносного обжигающего удовольствия. У самого подножья пирамиды были оставлены кареты и тележки. Вышестоящие смешались с чернью, со своими рабами, и те мало уже чем отличались от звероподобных. Стоны, визги, давка, неуемное, волнообразное поползновение вверх – все бурлило, как суп на костре, исторгая ядовитые пары необъятного удовольствия. Получивший свою порцию, тот кто дотрагивался до тела Великой Демоницы, ощущал неслыханное удовольствие. Оно отпечатывалось на искаженных лицах, и скатывающихся в бесчувственном припадке телах.

Назад поток отходил еще медленнее. Многие, не стоявшие на ногах попросту срывались вниз по ступеням с другой стороны пирамиды. Те же, кто не получил еще сполна или не смог дотронуться, опустошенно брели в кипящем тумане, как сомнамбулы, все еще надеясь достичь обещанного. Но и после его достижения, двигаться быстро они не могли, сказывалось огромное перенапряжение. Похоть витала в воздухе. Казалось, она даже оседала невидимой росой и проникала в глубь всего условно и не условно живого. Луна светила ярче и ярче. Сиренево – фиолетовый свет ширился, приумноженный нарастающим излучением зеркальных дисков на верху. Поток стал бесконечным с обеих сторон от пирамиды. Демоница иногда поворачивалась, едва меняя позу. Падающее наслаждение, от одного усилившегося от движения запаха ее, увеличивалось в сотни раз. Каждый поворот отражался гулом, дикой симфонией вожделеющей тьмы.

Демоны стояли, практически, не шевелясь и не отрывая взгляда от происходящего. Чувство стыда, бессильной агонии и нарастающей опасности, наполнили Каролину. Она попыталась незаметно сделать несколько шагов назад. Но не тут – то было. Из пустоты за ее спиной сразу появился Георг. Он пригвоздил ее на месте горящим дыханием, и еле слышно прошептал:

– Куда собралась, моя хорошая. Не спеши, не торопись, я еще не насытился». В его шепоте было все: безумие, страсть, желание, дрожащая заманчивость, как тогда в Энрофе, когда он впервые ее поцеловал. Кер остановилась, замерла. Ей пришлось смотреть на происходившее, еще один мучительно – долгий отрезок времени.

Первым наполнился Гай. Внезапно отброшенный, словно электрическим напряжением, он отлетел на несколько метров назад и, потеряв равновесие, чуть не упал. Тело его дрожало, покрывшись черно – фиолетовой рябью. Следующим был Тревал, с ним произошло ровно тоже. Георг же отключился, от бушующей внизу вакханалии, без судорог и толчков. Рябь его так же накрыла, но как – то несильно, пробежав еле заметной волною. Буквально через секунду, он спокойным голосом окрикнул Пиппи, и тот появился безупречно быстро, лишь только о нем вспомнили.

Демоны пошатываясь, направились вниз за гномиком, к своим покоям. Спускались они недолго, всего два пролета. Кер выделили отдельную комнату. Она была небольшой, простой, и к удивлению чистой. Посередине находилось ложе, оно представляло собой подвешенную, едва качающуюся полусферу, мягкую на ощупь, будто наполненную невидимым наполнителем. Керол попробовала прилечь. Вышло довольно прилично. Как только она закрыла глаза, ложе само начало медленно раскачиваться, унося и женщину и ее мысли далеко – далеко отсюда, в счастливое детство последнего пребывания на Земле.

Она слышала веселый смех Ланки, видела плескающихся в реке, Лизу и Мер. Нет, Керол не спала, это не был просто сон. Мысли текли осознанным порядком. Сейчас, пройдя через множество высоких и низких миров, она как никогда понимала многогранность и необыкновенную привлекательность Энрофа. Она как – бы видела его со стороны. Мир трепетал, оберегал, вынашивал тех, кто в нем обитал. Небо, воздух, океан, растения, животные, человек – составляли необыкновенный взаимовыживающий симбиоз, позволяющий в гармонии тела обретать гармонию души.

Керол ощутила в памяти ночь, теплую июньскую ночь. Она была не в школе, а дома, и ее впервые провожал мальчик ровесник. Мальчика звали Егор. Жил он неподалеку, через несколько домов от нее. Она видела его веселые веснушки и огромные, наполненные этим миром глаза. Волосы развивались на ветру и озарялись брызгами фонаря. Тонкий игривый запах мелких голубых цветов распустился повсюду. Ветер ласково гладил лицо, руки и одежду. Мальчик молчал, стесняясь произнести давно выученную наизусть фразу, а голос Кер звенел переливчатым колокольчиком, потухающим в темноте. А в небе горели звезды. Они мигали, искрились, плыли в бесконечности, тоже разговаривая между собою. И внезапно Кер разглядела, просто визуально увидела эту объединяющую живую силу, создающую мир Земли. Она обнимала обоих: рыжеволосого мальчика и ее – малышку. Она держала их на своих ладонях, ласкала в своих благодатных объятьях, бережно дыша, согревая и любуясь. Это был мир счастья, мир где в совместном существовании добра и зла человеческая монада, сквозь собственный опыт наполняла единое сердце любовью, знанием и мудростью. Можно сказать, что рожденная чревом матери, она попадала в чрево Земли, и здесь вынашивалась для новой жизни. Какова она будет, выбирал сам человек. Не осознавая, на ощупь, по наитию, но все же выбор был за ним.

Присутствие зла не делало этот мир хуже. Оно делало его пограничным, разъединяющим и одновременно объединяющим свет и тьму. Мир Энрофа давал возможность добру и злу соприкоснуться не в сражении, а в творчестве, хотя оно тоже являлось своеобразным сражением. Красота, нежность и чувственность способствовали окончательному пробуждению, пришедших из мрака, даже если они направлялись разрушить его устои или окончательно погубить.

Бог рождает и создает силы, творящие реальность. Великие Иерархии, создающие Энроф или любой другой мир восходящего ряда, тоже его продолжение – отсвет Единого Огня. Как и все живое – сущее сотворено создателем. Свет, создающий вселенные, находясь в разных состояниях собственной сути, рождает основные их компоненты. Здесь, в земном Энрофе их было создано пять: вода, воздух, огонь, земля и, конечно, невидимый, но вездесущий эфир. Пребывая в них, любая душа ощущала незримое присутствие высшей силы. Кто – то больше, кто – то меньше, но великую силу ощущают все, пусть даже неосознанно. А если ее струн касается слово Божие, если оно проникает в саму сердцевину, в самую глубь, то происходит окончательное исцеление, и оставляя вместе с земным телом этот прекрасный уголок, душа продолжает свое долгое путешествие уже там, наверху – в бессмертных мирах.

Так думала Кер, медленно раскачиваясь на подвешенном ложе. Мысли текли параллельно со сном. Егор, наконец – то решился и сказал свои заученные слова, но произнес их с таким чувством, что девочка перестала смеяться.

– Ты мне очень нравишься, очень, очень. Ты только позови, все сделаю для тебя, все смогу!

Тогда, в его глазах, немеркнущей звездой, горела эта всеобъемлющая сила Бога. Только сейчас Каролина ощутила это в полной мере. А тогда, взрослое огромное чувство, еще до конца не понятное, сблизило их руки. Тот вечер продолжался недолго, но память навсегда запечатлела ту теплую летнюю ночь, и подарила ее сейчас во сне, словно драгоценный подарок.

Проснулась Кер от ощущения, что кто – то не во сне, а в реальности коснулся ее руки. Оглядевшись по сторонам, она ни кого не увидела. По коридору гулким эхом разносилось множество шагов. Уставшие, тяжелые, они гремели по этажам, и над головой, и внизу, и прямо за дверью. Гостиница зашумела, словно улей. Голоса, скрип дверей, звон посуды.

– Как все же похож этот мир на Энроф! – вновь подумала про себя Керол, и подошла к окну.

Нескончаемый поток все еще двигался и двигался, хотя давки и суеты стало заметно меньше. Демоница возлежала теперь на другом боку. Озаренная сине – бардовым факельным заревом, она переливалась бегущими огоньками. Распущенные волосы едва прикрывали обнаженную грудь, но лицо в этот раз было повернуто в сторону Кер и совершенно открыто. Рассмотреть что – либо четко не было возможности. Однозначно чувствовалась лишь необъяснимая притягательность. Большой сладострастно раскрытый рот. Полные чувственные губы, искаженные гримасой удовольствия. Горделивый профиль и узкие, раскосые глаза, устремленные в лунную пустоту. Острое глубокое желание снова пахнуло душной волной, оттуда, снизу, прямо из ее глаз. С каждой секундой оно становилось нестерпимее. Пытаясь заглушить его, женщина также, как на террасе, сделала несколько шагов назад и закрыла глаза. Но желание не сдавалось, оно прочно засело внутри, и стало всплывать воспоминаниями.

Та далекая любовь между нею и Георгом была такой страстной, такой счастливой. Вот они, еще совсем молодые целуются в конюшне. После долгих дней разлуки, Мериам выбежала встречать супруга во двор. Они так соскучились, что до покоев не дошли, и целовались, целовались, целовались. Вспомнила, как однажды, она была ранена стрелой кочевника, и Георг нес ее на руках, не отдавая ни слугам, ни друзьям. Вспомнила и зрелые годы, его благородный седеющий облик. Тяжелая смута наступала с западных берегов. Соседнее королевство уже горело в пламени войны. Супруг должен был поехать на помощь, чтоб пожар не перекинулся и на их земли. Это была прощальная ночь – бессонная, горячая, бессмертная. Когда ты близок с человеком не пять и не десять, а гораздо больше лет, когда каждое его прикосновение по – прежнему, или с большей силой отзывается в тебе встречным движением – время бессильно, оно становится твоим рабом. Так сложилось тогда, так было предопределено сейчас. Стрелки прошли очередной цикл и неумолимо столкнули их снова. Значит сама история, само время требует продолжения.

Тяжелые шаги не смолкали. К всеобщему гулу прибавились определенно однозначные вздохи и стоны. Они слышались повсюду, будто по комнате ползли. Голова закружились – воспоминания, шаги, стоны, вздохи, пустые глаза Демоницы. Снова шаги, шаги, шаги… Кер судорожно отвернулась. Что она хотела увидеть, кого? Не трудно догадаться. Но рядом стоял всего лишь гном! Стоял почтительно, сняв колпак, и виновато потупив глазки.

– Прошу прощения, госпожа, но я был вынужден нарушить ваше одиночество. Я должен просить вас об услуге. Помогите нам о, светозарная госпожа! Я говорю не о себе, я говорю о Джел! Господин разозлился, он точно накажет ее за непослушание.

– «Кто она? И почему Георг должен ее наказать?»

– Она кровная дочь того, кто раньше был с Господином. Очень редко, но у демонов тоже рождаются дети. Джел – одаренный демон, она использует врожденные магические способности, перешедшие к ней от матери, которая демоницей не являлась. Она жила в верхних чистилищах, была местной колдуньей. К Джел перешла ее магическая сила. Но Дуггур развращает, высасывает все силы, включая знание. Поэтому она хочет сбежать.

– Куда сбежать?

– В Энроф! Что – бы быть там уже не демоном, а человеком!

– Пиппи, разве такое возможно?

– Возможно, для этого ейнужно умереть здесь, и заново родиться там.

– А если она не попадет в Энроф? Если опустится еще ниже, в Гаашарву, например?

– Нет, Джел умная, она все рассчитала, она знает закон и знает туннели. Все получится!

– Зачем это нужно тебе, почему так стараешься?

– Джел обещала взять меня с собой. Я так хочу в Энроф!

– Там что, живут гномы?

– Гномы живут везде – вздернув нос, возмутился Пиппи.

– Гномы живут во всех мирах, где есть атмосфера, подобная Энрофу или Дуггуру. Но это всегда второй дом, и второй мир. Первый, где они истинно рождаются, называется Манику. Дом в Манику становится точной копией того, который выбрал себе гном во втором мире, допустим в Энрофе. Дома в Манику теплые, уютные и красивые, но снаружи такой адский холод, такой страшный ветер, что если там пробыть более получаса – можно замерзнуть насмерть! Поэтому гномы всегда заботятся о своих домах в обоих мирах. Если в Энрофе, да в любом из миров обитания, дом всегда принадлежит какому – то хозяину, а гном или как его еще называют домовой является невидимым помощником , то точной копией этого дома в Манилу мы владеем полноправно! Наши дома разделены прозрачно – зеркальной стеной, и один является как бы, отражением другого. Мы свободно перемещаемся через незримую грань, поэтому увидеть нас во втором мире очень сложно. Я знаю тот дом, где родится Джел, он уже готов и тайно обжит мною. Я буду там невидимым хозяином, буду заботиться и помогать расти маленькой земной Джел».

– А если дом, где она родится займет другой гном? Он тебя не впустит, и ты замерзнешь в страшных муках в Манилу?

– Нет, я тоже все рассчитал! Джел дала мне вот это! – Пиппи показал маленький серебристый лоскуток. Он едва встряхнул его и тот, вспыхнув пустым экраном, стал гораздо больших размеров. Так я буду видеть все, что видят глаза Джел в Энрофе. Я обязательно разыщу ее, что – бы не случилось. Найду заветный дом и совершу переход!

– А я то вам зачем нужна? В чем моя помощь? – переспросила Кер.

– По расчетам Джел, самый благоприятный по координатам временного пространства и мирового движения переход, должен произойти совсем скоро, через несколько недолгих часов Дуггура. Здесь, внутри этого здания есть портал перемещения. Очень старый портал. Он существовал так давно, что был забыт и заброшен. Мы вместе разыскали его, а Джел перекодировала, подготовив к новому перемещению! Но кто – то узнал о наших планах, и сообщил в Гаашарву. Гагтурн не терпит своеволия! Но здесь другое, что – то в наших планах стоит против его желания. Джел известно о срочном приказе доставить ее вниз, в мир огня. А там смерть, вечная смерть. Скорее всего, ее выбросят на дно Шаданакара – кладбище для шельта и души! Гном закрыл глаза руками и зашелся рыданиях.