Александра

– Дедушка, не считай меня неблагодарной, но я, пока, не скоро смогу к тебе приехать. Так случилось, извини. Не сердись, я буду часто звонить.

– Ты не нашла с Максимом общего языка? Мне казалось, у вас все складывается хорошо. Я даже закономерность вычислил для себя. Отец увлекся матерью, сын увлекся дочерью.

– Увлекся, именно увлекся. Я не хочу, чтобы ты вообще о нем думал, и очень хочу, чтобы ты не посвящал ни во что Прохоровых. Сделай, как я прошу. Если для него это важно, он сам объявится, а если нет, значит, нет.

– Сашка, ты беременная? Как же я, дурья башка, сразу об этом не сообразил? Сашенька, девочка моя, ты главное глупости не наделай. Забудь ты об этом засранце и думай о малыше. Обещай мне, а я тебе помогу. Со своей стороны, я обещаю тебе хранить все в тайне. Согласна? – глядя на нее, спросил и обнял ее дед.

– Договорились. Ты думаешь, я поступаю не правильно?

– Я думаю, что время расставит все по своим местам. Главное, ты береги себя, – сказал дед, целуя ее на прощанье.

Прошел июль, заканчивался август. Максим не звонил Саше и не приезжал. Разговор с сестрой по телефону для Яны тоже ничего не прояснил. Максима, как будто подменили, и она хотела знать причину этих положительных перемен, поговорив с Сашей.

– Что ты хочешь от меня услышать, Яна? Да, я поддалась искушению, увлеклась, переспала с ним ни один раз. Ты довольна? – спросила Саша в телефонном разговоре. – Эта тема в дальнейшем закрыта. Ты не думай о том, с кем спит твоя сестра. Думай лучше об учебе. У тебя занятия скоро начнутся.

Первым о ее беременности догадался отец, не без подсказки мачехи. Еще в начале августа он завел с ней разговор.

– Сашуля, ты ходишь с таким лицом, как будто нежеланного ребенка носишь. Все так плохо?

– Все очень хорошо, папа. Доработаю до декретного отпуска и поеду в свою квартиру. Поживу там, а не получиться вернусь. Как тебе такой вариант? Можно и сейчас собраться и уехать, только я и здесь работу потеряю и там не найду. А так у меня будет задел года на полтора. Нет у меня уверенности в Максиме. Он не звонит, не приезжает, а навязываться и привязывать его ребенком я не буду. Я иногда думаю, что это была ошибка и с моей стороны, и с его. Там же самомнения выше крыши, а я сильно задела его самолюбие. Я первое время думала признаться, а теперь не хочу. Дедушка взял с меня слово не делать глупость, теперь уже делать аборт поздно.

– Сашуля, я тебя понимаю, дочка. Ты правильно решила и дед прав. Дети они всегда во время. Возможно, Максим одумается. Но, как ты там будешь одна с ребенком?

– Пап, а как я здесь буду? Ты до пенсии будешь мне нянькой? Ты хочешь испортить свои отношения с женой? Занимайся семьей, мальчишками, а я девочка взрослая, знала, на что шла.

В конце месяца приехал Максим, опять без звонка. Звонок был, но домофона и прозвучал он в восемь утра, когда Саша еще нежилась в постели. « Не прошло и двух месяцев», – подумала она, меняя ночную сорочку на длинную домашнюю футболку и приводя в порядок волосы.

– Каким ветром Вас занесло в наши края? – глядя на Максима, спросила она.

– Попутным, – ответил он, вручая ей цветы. – Заехал на чашку кофе.

– А кофе привез? Я, в последнее время, предпочитаю чай.

Они прошли в кухню. Саша поставила цветы в вазу с водой. И тут Максим заметил, что футболка на Саше подчеркивает ее живот, который округлился, и грудь, ставшую чуть больше.

– Саш, ты что, беременная?

– Похоже на то. Что, слишком заметно?

– А кто счастливый отец?

– Один заезжий проходимец. Его имя тебе ни о чем не скажет. Тебе кофе сварить или достаточно растворимого?

– Подожди ты с кофе и ответь мне на мой вопрос. Кто этот проходимец? Какой срок беременности?

– Вот же любопытный. Пятнадцать недель. Мальчик родиться в феврале. Ты чего объявился спустя столько времени?

– Получается, ты носишь моего сына, а заезжий проходимец, значит, я?

– Я ношу своего ребенка. Извини, – сказала она, отвечая на телефонный звонок. – Доброе утро. Как ночь спалось? Кошмары не мучили? Скажи: это ты подсуетился с Прохоровым? Ты мне, дед, обещал. Не надо мне напоминать о своем склерозе. Твой склероз, очень избирательный. Я была у доктора, все с нами в порядке. У меня родиться сын, а у тебя правнук. Целую. – Итак. На чем мы остановились? – обратилась она опять к Максиму. – Что за разговор у вас произошел с моим дедом и как он тебя нашел?

– Чего меня искать? Телефон, скорее всего, взял у отца. Мне позвонил и сказал, что в твоей жизни скоро наступают большие перемены. Я решил, что ты выходишь замуж и сразу приехал.

– Приехал то зачем? Какая у тебя была цель? Ты хотел сорвать свадьбу, убить или покалечить жениха?

– Не было цели. Ревность не давала мне покоя. Знаешь, так бывает, когда человека любишь, то ревнуешь.

– А ты говорил этому человеку о том, что любишь?

– Не успел. Все ждал, когда ты сама о себе напомнишь, а ты молчала. Показывала характер? Тяжело было позвонить?

– Предположим, я бы позвонила и что? Чтобы я тебе сказала? А что я могла услышать в ответ? Может, поэтому ты не звонишь и являешься без звонка? Сразу не посмела показаться для тебя влюбленной провинциальной дурочкой, потом женщиной, которой понравился секс с тобой, а когда поняла, что беременная, было поздно что-то менять, – говорила она с грустью, но, не забывая готовить завтрак. Ты, за все наше знакомство, сказал всего лишь раз мне о том, что я необыкновенная. Твое приглашение о переезде звучало так, как будто ты берешь меня в содержанки. Я не ждала от тебя слов о неземной любви, но думала о том, что ты скажешь: я нужна тебе, дорога и не только в постели. А это молчание, с обидой не зная на что и кого, стало подтверждением того, что я для тебя мало значу. Это Максим не любовь, это самообман. Я задела твое самолюбие и это результат. Давай гость дорогой завтракать. Сейчас кофе будет готов, а поговорим позже. Я пытаюсь разнообразно и полезно питаться вне работы. Не хмурься, есть нужно обязательно, даже при плохом собеседнике и отвратительном настроении. Это заряд на целый день. Завтрак вполне съедобен.

– Саш, ты с головой дружишь? Какой завтрак? Ты не могла сама мне сказать о том, что беременная?

– С головой у меня полный порядок. Я теперь за двоих думаю. А что я должна была сказать: что не подумала о безопасном сексе, что ни одна я виновата и теперь ты должен на мне жениться, что ты мне теперь обязан помогать? Что я должна была сказать, а главное зачем? Мы с тобой едва знакомы. Ты мне ничего не обещал, хотя и предлагал жить вместе. К чему этот разговор? Я сама виновата и у меня нет к тебе никаких претензий. Так получилось, извини. Не хочешь есть, сиди, молчи и не порть аппетит. Завтрак из двух блюд я редко позволяю даже себе. Подумай над этим.

– Ты ешь десерт раньше омлета?

– Темнота! Это мясной салат, очень легкий и вкусный. Это ни кокосовая стружка, она белее, это сыр, а вот из чего он сделан я не знаю. Ну, а дальше, вместо курицы, ее клон. Оцени. Максим, не смотри на меня так, я шучу. Я не могу травить себя и собственного ребенка. Все продукты я, по возможности, покупаю у частников на рынке, причем у одних и тех же. Это дает маленькую гарантию качественного продукта.

Максим позавтракал раньше Саши. Аппетит проснулся то ли от злости, то ли от голода, то ли от сознания того, что своим отказом переведет продукты. Как бы там не было, завтрак прошел в «дружественной» обстановке. Под кофе и чай они продолжили свою беседу.

– Саш, ты сама, как ко мне относишься? – спросил он, глядя ей в глаза.

– Ты мне нравишься, как мужчина, но я так мало тебя знаю, что не уверена в том, что мне нужен именно ты. И еще, мне не очень понятен твой своеобразный интерес ко мне. Ты пропадаешь неделями, месяцами, не звонишь и говоришь, что скучаешь. Это не укладывается в моей голове. Как можно не интересоваться жизнью человека, который тебе дорог? Пусть это не любовь всей твоей жизни, а друг, с которым вас что-то связывает, а ты его подолгу не видишь и не слышишь. Не скажи тебе обо мне дед, возможно, ты и дальше бы молчал и не явился сегодня. Так, что разговора у нас с тобой на тему беременности больше не будет. Я решила рожать, а ты волен поступать так, как считаешь нужным для себя. Тема эта закрыта.

– Ты всегда сама все решаешь? Это и мой ребенок тоже, и я очень хочу, чтобы он родился.

– Вот и договорились мирным путем. Что тебя еще беспокоит, интересует? Мне совсем не хочется тебя обижать, но скажу все, что думаю. Я отвечу на все твои вопросы правдиво, а ты в ответ честно скажешь: чего ты хочешь?

– У тебя друг есть или был? Какой он?

– Смеяться не будешь? Мы с ним дружили еще в школе, он на год старше меня. Мне было семнадцать, и Олег стал моим первым мужчиной. В двадцать я вышла за него замуж, а в двадцать два мы развелись. Года через два он стал моим любовником. Мы наши с ним отношения прекратили перед командировкой в Сочи.

– Почему я должен был смеяться? Бывают случаи, когда люди и по второму разу женятся.

– Я думала, тебе покажется смешным то, что во всей Рязани не нашлось иного мужчины. В роли любовницы ты получаешь гораздо больше внимания и заботы, чем в роли жены. Внимание, цветы, подарки и никаких претензий и упреков. Правда, в отличие от тебя, он никогда не приезжал без звонка.

– Любовника у тебя нет, детей, кроме нашего сына тоже нет, и я могу надеяться стать отцом и мужем. Ты дашь мне такой шанс?

– Максим, ты хорошо подумал обо всем? Мы с тобой как-то обходим в разговоре слово «любовь». Страсть пройдет и что будет? Тебе придется себя «ломать». Ты сам не сможешь отказаться в один миг от той жизни, которой живешь ни один год. У меня, признаюсь честно, характер далеко не сахар. Мы можем жить с тобой, первое время, как на вулкане. Ты готов к этому? Семья это не так просто. Зачем тебе эта головная боль? Я не двинусь с места до декретного отпуска и ты, либо соглашаешься с этими неудобствами, либо возвращаешься один прямо сегодня. Я не такая тугодум, как тебе кажется, и я догадываюсь о цели твоего приезда, но хочу услышать это от тебя.

– Саш, любовь каждый понимает по-своему. О ней не всегда нужно говорить. Ты мне очень нравишься, и я хочу быть рядом с вами. У меня есть еще один вариант. Ты, можешь до декретного отпуска, пойти в свой очередной отпуск, и мы переезжаем ко мне. А до этого, я буду приезжать к тебе в пятницу вечером, и уезжать в понедельник утром. Как тебе такой план?

– Если выдержишь такую нагрузку два с лишне месяца, я стану уважать тебя больше, – смеялась Саша.

– У нас с тобой остался один не решенный вопрос. Когда мы с тобой отправимся в загс, и в какой?

– Ты решил на мне жениться? Взять быка за рога? Зачем, Макс? Это даже в моем понятии перебор. Знаешь, мне этого делать совсем не хочется. Поверь мне на слово, загс не спас еще никого от предательства и не даст нам с тобой гарантий счастливой жизни, а волокита с разводом не так проста и так унизительна. Давай, не будем с этим спешить. Мне даже стало интересно: что из всего этого получиться? Давай поживем вместе, а там решим: нужно ли это нам обоим? Или для тебя этот вопрос принципиален?

– Хорошо, я не настаиваю на загсе, но запомни одно: я жуткий собственник.

– Мне не хотелось бы тебя огорчать, но я тоже собственница, каких еще поискать.

– В загс мы с тобой пока не идем, но предложение я могу тебе сделать? Ты меня в этой квартире все время встречаешь в штыки, – сказал Максим, доставая из сумки коробочку. – Саша, будь моей женой, – он открыл футляр, в котором лежало красивое кольцо с прозрачным камнем.

– Очень красиво. Что за камень? – спросила Саша, уже зная ответ.

– Сама, как думаешь? – улыбнулся Максим. – Примерь.

– Думаю, что дорого, а размер подошел. Макс, я попробую, но гарантий никаких не даю, хотя очень буду стараться. Все слишком неожиданно для меня. Я должна убедиться, что ты это делаешь не только из-за ребенка. Возможно, тебе это неприятно слышать, но со стороны это выглядит именно так. Такой ответ тебя устроит или передумаешь?

– Буду ждать, – ответил он, целуя несговорчивую невесту. – Я ехал сюда с кольцом, еще не зная о твоем положении. Это можно считать плюсом в мою сторону? Когда мы поедем к твоему отцу?

– Я это оценила. Поедем к обеду. Начнем с тобой экономить семейный бюджет. И удовлетвори ты уже свое любопытство и интерес. Там ничего нового не появилось. Мы просто в некоторых местах «растем» вдвоем с сыном.

Любопытство Максима переросло в изучение и повторение уроков анатомии, а потом и в любовную игру…

– У меня никогда не было секса с беременной женщиной. Это как-то тормозит. Может, я причиняю ему неудобства?

До отпуска оставалось два месяца. Дважды за это время, Саша сама выбиралась в столицу, навещая своего деда и живя в квартире Максима. Часть своих вещей, которые могли понадобиться зимой, перевезла, вторую часть – передала на хранение в дом отца. Отец Саши сдал ее квартиру в аренду. С середины ноября она пошла в очередной отпуск, а с девятого декабря уходила в декретный. Казалось, у Александры все налаживается. Беременность ей была, как говорят в народе: «к лицу», аккуратный живот и хорошо подобранная одежда. Они прожили в квартире Максима месяц с небольшим, и Саша стала замечать, что Максима тяготит тихая размеренная семейная жизнь. Он был к ней внимателен, заботлив, но ему чего-то не хватало, Саше, на восьмом месяце беременности, было не до посещения клубов и вечеринок.

– Макс, не сиди в четырех стенах. Я понимаю, менять свои привычки или отказываться от них полностью глупо. Делай то, к чему ты привык, чего тебе хочется, но в разумных пределах. У нас был с тобой уговор, но не было пространственных ограничений. Я не прощу предательства, и ты это знаешь, а с остальным справимся.

Этот разговор стал началом конца их совместной жизни. Макс первую неделю приходил не поздно, слегка под градусом. В начале второй – за полночь, а к концу – под утро. Ему хватило всего двух недель, чтобы Саша узнала его «во всей красе».

– Саш, пока у тебя инкубационный период, я не хочу ждать. Перестанешь быть инкубатором, и все у нас наладиться, – говорил он, падая в кровать. – Все не так страшно, как тебе кажется. – Сказал он это с такой обреченностью в голосе, что Саша опешила.

« Этим все сказано, – думала она, вытирая слезы и обвиняя во всем себя. – Курица я, а не инкубатор, глупая курица. Она и летать не умеет потому, что птица с очень приземленными интересами. И мозгов у нее недостаточно. Ему нужен был повод, и я ему сама его дала. Я позволила ему выбирать, и он свой выбор сделал, а мне нужно сделать свой. Почему ни Яна, ни Прохоров не сказали мне об этом его пороке? Ладно, об одном я догадалась сама, а про алкоголь я даже не подумала. Теперь имеем то, что имеем». Работы в квартире Максима для Саши не нашлось. Здесь всем заправляла домработница, и эти правила Максим менять не собирался. Саша была предоставлена сама себе. Она много гуляла, навещала деда. С тех пор, как он приезжал в Рязань, Саша стала получать от него ежемесячные переводы на свою банковскую карту. Они составляли ее месячную зарплату со всеми надбавками и премиями. Спорить с дедом было бесполезно, и она смирилась, но навещать старалась часто. Выход из сложившейся ситуации с Максимом нашелся и оказался неожиданно простым, как только она вспомнила о своей квартире. Саша поехала туда. Здесь она не была семь месяцев. В квартире пахло новой мебелью и пылью. « Уборки здесь немного, но мне одной не справиться. У меня нет ни стремянки, ни пылесоса, ни швабры с ведром, – подумала она, открывая форточки. Недолго думая, она спустилась к консьержке и узнала у нее обо всем, что интересовало ее в первую очередь. Та, с большим удовольствием, помогла новой «жиличке» рассказав, где и что находится, куда позвонить и как куда пройти. Саша позвонила и вызвала уборку на дом. Пока дожидалась приезда, проверила содержимое всех столов и шкафов. – Все вещи, что я привезла с собой в качестве приданого, сменит свое место прописки. Да, надо заняться регистрацией. Вот и дела появились. Купим себе все необходимое постепенно, а Алешке буду брать вещи после праздников, – она улыбнулась. – Будешь ты у меня сынок Алексеем, как дед». Подписав договор на уборку и мытье, заплатив деньги вперед, она оставила работникам ключи и вернулась в квартиру Максима. Вещи собирались ей аккуратно и продуманно. В одну сумку она складывала вещи «несезонные» и ее скромное приданое, из постельного белья, полотенец. Сверху лег планшет и ноутбук. Она не хотела ничего забыть. Все документы и право на квартиру, немногочисленные драгоценности, обменная карта легли в ее дамскую сумку. Оставались вещи, обувь и одежда, которыми она пользуется. Они будут сложены перед отъездом. Саша твердо решила переезжать, если не завтра, то через день-два. Смысла ей оставаться в квартире, где ты не нужна даже из-за ребенка, не было. На следующий день, возвращаясь от деда, Саша неспеша шла по улице, соображая, когда купить подарки к Новому году. До него оставалось всего десять дней. « Может, начать делать покупки для мальчишек прямо сегодня? Торговый центр от меня всего в пяти минутах ходьбы, – подумала она, решительно двигаясь вперед. Она заметила машину Максима на стоянке торгового центра. – Дела. Неужели, и он решил сделать подарки заранее?» – улыбнулась она и увидела Макса, спускавшегося по ступенькам вниз, обняв блондинку за плечи и целую. В руках у обоих были праздничные упаковки. Саша подошла к машине, когда Максим сам укладывал покупки в багажник.

– Кому подарки? – спросила Саша, глядя на него улыбаясь. – Нам или ей?

– Привет. Ты как здесь очутилась? – спросил Максим так, как будто они расстались пять минут назад.

– У деда была, решила прогуляться. Ты, дорогой, не отвезешь нас домой? – задала она вопрос, уже зная ответ.

– Саш, возьми такси. У меня времени в обрез, не обижайся,– сказал Максим, делая попытку поцеловать ее.

– Хорошо, – Саша отстранилась от поцелуя. – Езжай, девушка заждалась. Не переживай, мы справимся.

– Саша, это не то, о чем ты подумала.

– Прохоров, я вообще стараюсь больше о тебе не думать, мне вредно. Всего доброго. «Ехать мне домой или в квартиру Максима неразумно. Я от досады на себя зальюсь слезами. Надо час погулять среди людей и успокоиться», – решила она, поднимаясь в залы торгового центра.

Саша вернулась в квартиру Макса к обеду. Пообедав после прогулки с аппетитом, поблагодарила Раису Степановну и ушла в свою комнату. Через час она вызвала такси, предупредив о наличии багажа. Она не плакала, хотя на душе было скверно. « Как бы Макс не спешил, десять минут роли бы не сыграли, но он этого не сделал. Значит, у него были дела важнее, чем мы», – убеждала Саша себя очередной раз в правильности принятого решения.

– Раиса Степановна, я уезжаю. Вещи свои я все забрала. Это передайте Максиму Александровичу, – сказала она, снимая кольцо с пальца. Спасибо за все. Прощайте.

– Саша, вы не поторопились? Куда Вы теперь? Вам рожать скоро, – спросила она, с сочувствием и поздним раскаянием. Она сразу приняла Сашу, как провинциалку, готовую зацепиться в Москве любыми средствами и способами и недели две испытывала ее терпение. Чуть позже, она узнала о существовании деда Саши, ее сестры, а главное собственной жилой площади, и отношение к молодой женщине изменилось. Саша выбыла из разряда хищниц.

– Поторопилась, но не сейчас, а месяца четыре назад. Рожать мне в феврале, а жить мы будем в моей московской квартире. Вы же сами видите по утрам его портрет, а я уже не хочу это видеть.

Такси доставило ее по адресу, водитель помог поднять багаж в квартиру. С его разбора она и начала обживаться в новой квартире. Теперь здесь приятно пахло свежестью. Распаковав обе сумки и распределив вещи по полкам, она убрала их на антресоли. Через час ей на телефон пришло ММС, красноречиво доказывая увлечения Макса. Макс в баре, клубе, ресторане. Дамы рядом с ним разные, но все одинаково красивые. Недолго думая, Саша отправила снимки Максиму, который позвонил через десять минут.

– Саша, что происходит? Что за детские игры? Ты где?

– А ты не догадываешься? Это я тебе должна была задать этот вопрос. Я у себя дома. Обо мне беспокоится уже поздно. Вещи я свои забрала. Я тебя предупреждала, и слово свое держу. Или что-то не так? Извини, но больше мне сказать тебе нечего.

– Саша, не дури. Ты хорошо подумала, прежде чем собрала вещи? Ты не справишься одна. Я сейчас приеду.

– Прохоров, ты мне никто и решать, что мне делать в данной ситуации не тебе. Считай, что я набитая дура и не ценю твоего столь трепетного отношения к себе. Ты об этом подумал? Согласна, я действительно глупая, раз поверила в красивую сказку. В данный момент, я тебя презираю за ложь и обман. Не добивайся, Максим, моей ненависти и исчезни из моей жизни. Прощай.

Слезы сами катились по щекам, а на душе было пусто и очень грустно. « Настройся, Сашка, на то, что ты ни первая, и тем более ни последняя. Слезы здесь не помогут, – говорила она сама себе вслух. – Ты в этом мире ни одна. У тебя есть все, чтобы этот удар был не так болезнен. Все к лучшему, меньше разочарований в будущем. Ну, осталась бы ты, а толк, какой? Не придет он следом, не надейся. Он будет держать марку. Нашел время. Тебе стоит его просто забыть. Увлекся парень и тебя за собой увлек, а интерес то быстро прошел. На сильно мил не будешь, как говорила бабушка. У тебя, Сашуля, нет проблем, а есть дела неотложные и нужные, которые за тебя делать никто не будет. Ты хотела ребенка, а чтобы он в этой ситуации испытал, как можно меньше волнений, вытри сопли и займись полезными делами». Прошло не более получаса, когда позвонила Яна.

– Что произошло, Саша? – спросила сестра с тревогой.

– Ничего нового, сестра. Люди редко меняются. Я понимаю, он твой брат и тебе трудно сделать выбор. Но либо ты с ним, либо со мной. Я не хочу слышать о нем ни плохого, ни хорошего. Это мое условие.

– Ты с ума сошла? Как я тебя брошу в таком состоянии?

– Состояние у меня нормальное и временное. Не надо искать сложности, где их нет. Адрес знаешь, захочешь-зайдешь. Извини.

Она закончила разговор с сестрой по телефону, а минут через сорок, прозвучал дверной звонок. Приехал дед.

– Дедушка, Что случилось? Мы с тобой сегодня виделись. С чего такой похоронный вид? Кто-то умер? Проходи, – сказала Саша и заметила, что дед не один, а в сопровождении своего водителя, в руках которого были объемные пакеты. – Ну и кто этот доносчик? Яна? Со мной все нормально. Смотри, на лице даже следов слез нет, глаза не красные и нос сухой.

– Этот засранец, звонил? – сердито спросил дед.

– Засранец звонил. Я сказала ему все, что хотела, вещи свои забрала, кольцо оставила для следующей бесхарактерной особи женского пола. Яне предложила сделать выбор между братом и сестрой. Дед, не драматизируй, не все так страшно. Буду учиться на собственных ошибках. Успокойся, – сказала она, обнимая и целуя деда в щеку. – Ты будешь так переживать из-за каждого моей ошибки?

– Что собираешься делать? Может, Саша, тебе уехать отсюда на время? Нервы мотать не будет никто.

– Дедушка, ты совсем не знаешь Прохорова. Мой уход ему на руку до рождения ребенка. Ему теперь незачем разводить свою конспирацию. Будет жить, как раньше. Ты меня осуждаешь? Такая правильная, самостоятельная, но неразборчивая в связях. Я знала, дед, что эта шапка не по мне, и все равно примеряла ее на свою голову. Ну не создан он для семьи. Может это его беда, а ни вина. Пусть живет, как хочет. Он ведь и раньше таким был, и я знала это, знала и шла. Моя ошибка. Ты чего так убиваешься? Неприятно, но жизнь не закончилась. Ужина у меня нет, а вот чаем, я тебя могу напоить. Что в пакетах? Гуманитарная помощь беженцам?

– Так, мелочи. Не с пустыми же руками ехать в гости. Раньше это называлось Кремлевским пайком, а теперь в любом большом супермаркете купить все можно, были бы деньги.

– Не лги внучке, дед. В пайке все продукты натуральными были. Я хорошо помню натуральную сгущенку. Теперь сгущенку делают не из молока, а из молокосодержащих продуктов. Скажи, в каких продуктах, кроме молочных, содержится молоко в таких количествах?

Они пили чай и беседовали. Саше очень не хотелось огорчать деда, и она заводила разговоры на темы, которые ему нравились. Она задавала вопросы, и старик с удовольствием на них отвечал. Саша для него стала некой связью с внешним миром. Девушка много знала, многое умела. За год знакомства с ней, дед ни разу не услышал от нее ни единой просьбы, а приезжая в гости к нему, она никогда не спешила, и не ссылалась на занятость. Проводив старика, Саша взяла с него слово « забыть о Максиме». Телефон вновь ожил. Звонил Максим.

– Что-то не так? – спросила Саша. – Ты хочешь обвинить меня в краже? В присвоении чужих вещей? Чего ты хочешь?

– Ты забыла кольцо.

– Я его не забыла, я его вернула. Я не смогла стать для тебя хорошей женой. Хороших жен не меняют на любовниц, – говорила Саша спокойным голосом. – Ты взрослый человек, Максим, и должен понимать, что мне нужна спокойная обстановка в доме, без нервотрепок и слез. Я хочу родить во время здорового ребенка. Сделай для меня одолжение, ради того хорошего, что было между нами, не звони больше. Я не так много от тебя прошу. Подумай.