Цена дороги домой, или Вместе навсегда

– Ты еще попробуй магическим зрением посмотреть, – усмехнулся Слаф.

Оказалось что вокруг, хоть и есть магические потоки разных энергий, но все они едва уловимы, очень тонкие. Зато вокруг везде словно серый туман.

– Смотри, будто смог стоит вокруг, – удивилась Мирина, в душе переживая, что не додумалась раньше посмотреть лес магическим зрением.

– А еще я не чувствую нигде рядом жизнь. Такое чувство, что все вокруг из пластика, – посетовала Дарина, – и воняет страшно.

– Давайте скорее двигаться вперед, – настаивал Аниш, – нам обязательно надо до деревни дойти. Там хоть и проклятые люди, но фактические мои подданные, должны нас приютить. Только у них можно взять лодку, без которой мы не пересечем реку. Нужное нам место, насколько известно, за рекой.

Все согласились и двинулись дальше. Окружающий мир давил. В нем все краски казались размазанными. Не хотелось даже говорить. Что говорить, даже голод тут боялся проснуться, поэтому все двигались без остановок. Слаф, правда, заставил всех сделать по несколько глоток какого – то горького зелья, припрятанного у него в сумке. Эту горечь пришлось заесть куском хлеба. На этом прием пищи был завершен. Все спешили идти вперед, надеясь, что под укрытием деревни, такого давящего чувства не будет.

Дарина не проводила больше экспериментов и попыток наладить контакт с лесом. Уж слишком мерзопакостные были ощущения от первого раза. Идти, на удивление, было не сложно. Словно сами ноги несли вперед.

Уже ближе к вечеру среди деревьев появились бревенчатые стены деревни.

– Тут все частоколом обнесено, – удивилась Дарина.

– Люди тут хоть и застывшие во времени, но не бессмертные, – пояснил Аниш.

– Так они село от непрошенных гостей, да от Тварей защищают, – добавил Слаф.

Входили в деревню осторожно. Несколько подростков заметили их еще издали и унеслись внутрь, видимо предупреждать жителей о гостях. Не далеко от ворот, которые были открыты, и которые охранял молчаливый мужик, начинались дома. Все они были из камня и дерева. На удивление ухоженные и аккуратные. Только вот все окна были наглухо закрыты, как и ворота с дверями. Кроме мужика у ворот никто на дорогу не выходил. Даже собаки или кошки отсутствовали. Что же это за село, где нет никакой живности?

Жители деревни, как оказалось, ждали гостей у дома старосты, на небольшом рынке. Народа было по прикидкам – человек сто. Среди них были в основном молодые, взрослые и подростки. Стариков виднелось несколько, а вот детей ни одного. Люди стояли молча, напряженно глядя на путников.

Вперед вышел Антариниш. Он протянул вперед руку с Печатью Власти и зычным голосом заговорил:

– Я, Антариниш волей Богов Император этих земель, приветствую жителей. Кто будет говорить от вас?

К нему навстречу вышел дородный мужчина в серой рубахе и простых штанах.

– Я, Мирза, староста этих людей, приветствую Вас, Ваше Императорское Величество. – Мужчина даже изобразил что – то типа поклона.

– Что привело Вас со спутниками в нашу деревеньку, – с ехидством в голосе спросил староста.

– Мы идем дальше, в горы, ищем Триаду. У вас просим возможности остаться на ночь. За это дадим оплату золотом.

Мужчина рассмеялся в голос.

– Кому тут нужно это золото? Хотя, оставайтесь. Не потому что Вы наш правитель, – усмехался мужчина глядя на своего Императора, – а потому что сегодня праздник – Солнца День. Приглашаем и вас, гости, отпраздновать с нами его.

– Принимаем ваше приглашение, – поклонился в ответ Император, – только дайте нам время с дороги отдохнуть, да пыль смыть.

На это часть приветствия закончилась. Народ заметно расслабился. Кто – то тихо перешептывался, рассматривая гостей, кто – то тихо двигался к краю толпы, чтобы первым покинуть сборище.

Аниш вернулся к своим. Прижав к себе Дарину он шумно вдохнул воздух, зарывшись ей в волосы. Это его успокаивало.

К ним подошла женщина, молча показав следовать следом. В своем темно – зеленом платье, простоволосая, она вела их к какому – то дому.

– Тут никто не живет, – пояснила она, – располагайтесь на ночь. За домом стоит мыльня. Муж у меня затопит сейчас ее, сможете помыться. Если что надобно – я в доме напротив живу.

После этого монолога выданного на одном дыхании, селянка развернулась и ушла.

Первым в дом вошёл Сламилеоф, попросив остальных подождать. Через некоторое время в окнах загорелся свет, а топом их позвали внутрь. В доме когда – то жила семья. Обстановка была скромная, но добротная. Большая печь делила дом на две половины. В одной стоял длинный стол с лавками, во второй три кровати. На окнах темные занавески, а на столе стопка посуды под полотенцем. Еще потом обнаружилось, что на кроватях под покрывалами лежит чистое белье.

– Я проверил. В доме нет ловушек, или присутствия чьего – нибудь. – Подытожил Слаф, садясь на лавку. Дом можно использовать для ночлега. Теперь послушайте меня внимательно. Ничего тут не берите, как бы не предлагали. Даже глотка воды не делайте в этой деревне. Не знаю, как это может отразиться на нас, и потому не стоит рисковать. Мыться пойдем все вместе.

– Ёшкин кот! Вот уж дудки! – Возмутилась Мирина, – Я буду мыться с Дариной.

– Хорошо, – решил не спорить с ней Слаф, – но мы сторожим вас, и ходим только рядом.

Аниш обратил внимание что Дарина не участвует в разговоре, а с каким– то отсутствующим видом стоит у окна, подсматривая на улицу.

– Что ты там увидела? Надеюсь не соперника мне? – Попытался пошутить он, обнимая женщину, и притягивая к груди.

Дарина фыркнула и чуть улыбнулась кончиками губ.

– Ты заметил, какие тут люди. Даже подростки стояли там, а глаза у каждого словно глаза старика. Страшно. У женщины, что нас провожала, в глазах тоска и обреченность. Не представляю – как они живут.

– Так и живут. Маленькие дети после проклятья умерли в первую же луну. Потом умерли все старики. А остальные не живут. Каждый пытался уйти, или умереть, но проклятье хитрое, и возвращало беглеца. Того же, кто на себя руки хотел наложить, еще и наказывало. Например, ты повесился вечером, а утром просыпаешься в том же сарае, но у тебя пропал голос. С тех пор ты живешь без голоса… Сотни лет живешь…

– А чем они питаются, – спросила Мирина, которая, тихо подошла к ним сзади, услышав разговор.

– Мужчины рыбачат или собирают в лесу коренья и желуди. Не могут они даже скотину завести, та сразу гибнет, – пояснил мужчина.

– Откуда ты так много знаешь об их жизни? – Это Дарина не удержалась от вопроса.

– Мы когда со Сламилеофом решили Проклятые Земли вернуть, проклятье снять, то все что было изучили. Первое время на этих землях много Магов работало, пыталось проклятье снять, или хоть людей вызволить, но не смогли. Со временем энтузиастов становилось все меньше. Мы прочитали описание каждого, кто работал тут, отсюда и знаем.

– Сами тут небыли?

– Нет, смысла не видели.

В этот момент в комнату вошел Маг.

– Там мыльня готова, Лэры, прошу за мной.

Услышав эту новость, подруги рысью рванули к сумкам, доставая одежду и полотенца. Мирина прихватила, купленные в Квартале Мастеров пузырьки с рыльно – мыльным. Их проводили с маленький домик, снаружи напоминающий баню. Подперев дверь прихожей («ибо на всякий случай») обе с радостью избавились от одежды и вошли внутрь. Оказалось все действительно похоже на баню, только в углу стояла большая бадья, в которую можно было залезть. А в остальном: полати, деревянные черпаки и шайки. Горячая вода стояла в бочке у окошка. Женщины решили не тянуть время. Нормально помыться было сейчас просто подарком судьбы. Быстро справившись с шайками, обе под смешки смыли первую грязь. Посетовали что сюда бы еще хорошего кваса. Мирина пережила еще одну порцию наблюдений за своим изменившимся телом, с комментариями подруги, за что та была наказана обливанием холодной водой. Отмывшись до скрипа обе, довольные и разморенные, одели чистые платья, и вышли из мыльни.

Мужчины ждали их сидя на бревне, и обсуждая что – то, но стоило появиться их женщинам как разговор утих. Зато глаза загорелись голодным огнем, и к еде этот голод не имел отношения.

– Смотри маньяки какие – то, – на ухо подруге шепнула Дарина, и обе прыснули со смеху.

Следом за ними ушел мыться Аниш. Они ждали его, расположившись на том же бревне. Женщины сушили волосы, на что Слаф смотрел не отрываясь.

– Ты чего? – Не выдержала Мирина, – лучше за округой следи…

– Слежу, – невозмутимо ответил тот, – просто я не знал насколько возбуждающе выглядит женщина, расчёсывающая волосы.

– Точно маньяк, – обернувшись к Дарине констатировала Мирина.

– Вы вообще о чем – нибудь кроме секса думаете? – Уточнила Дарина у Мага.

– Когда она рядом, то нет, – честно признался Слаф, при этом блаженно улыбаясь.

На счастье продолжить разговор им не дал выход Аниша. Тот был с распущенными по плечам влажными волосами, одетый в одну рубашку, которую даже не застегнул, и штанами. На ногах были вместо сапог легкие мокасины.

Дарина засмотревшись на него, пропустила тот момент, в который их покинул Слаф. Все же ее мужчина был изумительно красив. Пепельные волосы лежали волнами, глаза сейчас походили на сверкающую ртуть. Наброшенная на мускулистое тело белая рубашка совершенно не скрывала пресловутые кубики пресса.

– Подруга я одобрямс, – тихо на ухо ей шепнула подруга, давясь от смеха.

– Ну тебя, – смутилась Дарина. При этом в душе она была довольна.

Подойдя к Анишу Дарина стала застегивать пуговки на его рубашке. Мужчина удивленно поднял брови вверх.

– Нечего тут ходить так. Простудишься еще, – проворчала она, заканчивая последние пуговки. Аниш тихо засмеялся. Наклонившись к уху он прошептал:

– Если бы ты знала, как приятно когда ты ревнуешь. Для меня есть только ты. А уж твоя подруга меня точно не интересует. Она симпатичная, но слишком шумная и импульсивная, к тому же думаю, один нервный Маг, просто меня убьёт, даже за взгляд в ту сторону.

– Хватит вам там шептаться и обниматься, а то я сейчас присоединюсь, – прозвучала угроза со стороны Мирины, вызвав собой улыбки у обоих, и нечего ржать. Я тут стою вся такая одинокая и замерзшая, но гордая…

Теперь уже смеялись все.

– Что я пропустил, – спросил выходящий из мыльни последний моющийся.

– Поздно, надо было мыться быстрее, – гордо вскинув голову, но посмеиваясь, Мирина демонстративно пошла к дому.

– Что с ней, – удивился Слаф, догоняя Аниша и Дарину, который пошли туда же.

– Обиделась она, – вздохнула Дарина, – мерзла тут, пока ты мылся.

– Так я вроде бы быстро, – недоумевал Маг.

– Расслабься, – успокоил его друг, не пряча улыбку, – девочки шутят.

Слаф пожал плечами. Сейчас он тоже шел, распустив волосы. На нем была черная туника, одетая на тело и простые штаны. В доме он сразу одел сверху пояс с закрепленными саями.

Дарина выбрала себе платье синего цвета, перехваченное белым поясом, и с белыми воротничками. Волосы она не забрала пока, и они волнами спускались до лопаток. У Мирины, тоже уставшей от постоянных штанов, платье было изумрудно – зеленое. Оно красиво оттеняло ее волосы и кожу. Дарина успела заметить, как она перекинула перевязь с Ножами с пояса на бедро. Ремень послушно закрепился вокруг ноги хозяйки, при этом ножи не мешали ходить.

Удалось уговорить Мага почистить всем одежду. Правда, за это он потребовал оплату, аргументируя, что на данной земле магически делать что – то очень затратно. Почти все с радостью согласились, потому плату требовали с Мирины, но не уточнили в каком формате.

Перекусив провизией из запасов, они уже убирали вещи, когда в окно послышался стук. Стучался парнишка лет пятнадцати. Он сказал, что все уже ушли на поляну у села и начинают праздник. Просят гостей поторопиться.

Пришлось быстрее собираться. Пока Дарина заплетала волосы, а Аниш собирал сюртуки, на случай холодной погоды, Сламилеоф поставил на доме охранку, что бы приход незваных гостей, в их отсутствие не был пропущен.

Антариниш узнал у мальчика куда именно идти, после чего обещал, что они будут через минуту. Мальчонка кивнул и, не скрывая радости, побежал от дома. Праздники тут были такой редкостью, что тому не хотелось пропустить ни единой минуты.

Из дома вышли ожидаемые гости, не спеша, направляясь на поляну. Отдых в мыльне расслабил. Положа руку на сердце, вообще не хотелось куда – то идти и шевелиться. Подруги с удовольствием бы сейчас забрались в пастель, чтобы пошептаться и отдохнуть. Однако вперед гнало чувство ответственности (Император как – никак приехал), да и любопытство никто не отменял (вдруг тут на празднике будет весело).

Чинно шествовали к воротам. В середине, привычно взявшись за руки, шли женщины, а по бокам, не скрывая настороженности – их мужчины. Деревня была пустой. Весь люд уже покинул жилища и был на празднике.

– Вашество, а почему у вас дни праздника расходятся? – решила уточнить Мирина, – в Столице День Солнца раньше был.

– Если честно, то сам не знаю, – признался Антариниш, – я нигде не находил сведений что тут отличия во времени есть с простыми землями.

Обсуждая возможные причины такой аномалии, они и вышли из ворот. Праздник виднелся не далеко от ворот. На большом поле горели костры, люди собирались кучками, переходили от одного сборища к другому. Все жители от самого младшего, до старейшего были одеты в лучшие одежды. При этом все оставалось скромным. На мужчинах рубахи или туники, иногда подпоясанные яркими поясами, штаны и подобие мокасин на ногах. Девушки от женщин отличались непокрытыми головами, наличием бус всех цветов, порой никак не гармонирующих с цветом платья. На женщинах главным украшением был платок. Яркие шали и платки лежали на плечах, или повязывались на волосы. Все как – то напоминало представления историков о жителях славянской Руси средневековья. На поле стояло несколько стогов с травой, правда маленьких и даже на вид колючих. Несколько столов, поставленных на разных частях поля, призывали к себе разложенным угощением: хлебом, пирогами, вареными овощами, какими – то ягодами в плетеных туесках, глиняными кувшинами с явно алкогольным содержимым…

Сламилеоф еще раз напомнил, что есть и пить тут не стоит, доставая очередную фляжку.

– Тут есть хорошая настойка, так что и мы можем почувствовать праздник, – удивил он предусмотрительностью.

В это время к ним подошёл староста. Поблагодарив за то, что гости все же пришли, рассказал, что сейчас будут песни, потом хороводы, прыжки через костер и танцы. При желании и они могут присоединиться к веселью, а не просто наблюдать.

– Дарина мне это напоминает День Ивана Купалы, – склонившись к уху, поделилась Мирина.

– Прями очень напоминает, – согласилась та, – не хватает только поисков цветущего цветка папоротника.

Пришлось тут же объяснять любопытным мужчинам, что и в их мире есть подобный праздник.

– Он тоже маковку лета встречает, – рассказывала Дарина, – там вообще странная история, ведь на языческий праздник наложился день почитания Святого Иоанна Предтече.

Видя полное изумление в лицах, Дарина постаралась растолковать хитросплетения истории и религии.

– Раньше наш народ имел одну веру, поклонялся богам, связанным со стихиями, например с дождем, грозой, летом, плодородием, но потом принесли веру в Единого Бога Иисуса Христа. Эта вера говорит, что Бог един, и в его власти не только стихии природные, но и жизнь людская, зато у человека остается воля, чтобы принимать решения как ему жить. По результатам его жизни его судят. Вот у вас за Грань просто уводят, а у нас в вере говорится, что есть суд, который решает насколько хорошо жил. Плохих отправляют в ад, где они за злодейства свои несут наказания, а людей хороших – в рай, где его душе просто хорошо.

– Это знак вашего Бога вы носите? – Догадался Аниш.

– Да, – вклинилась Мирина. Ей не очень хотелось объяснять, почему символом Бога является древнее орудие пыток, на котором висит сын Божий. Поэтому она резко перевела разговор.

– Тут, как я понимаю, сейчас будет праздник с пьянкой и гулянкой? Тогда и я хочу немного праздника, – решительно сказала она.

На поляне как раз стали водить хороводы. Прямо зарисовка из исторического фильма.

– Ты туда хочешь? – Удивился Аниш.

– Нет, не знаю… просто как – то муторно на душе…Праздника хочется, а то давит все вокруг

– А мне и того хуже, – посетовала Дарина, – я даже боюсь почувствовать что тут на магическом уровне.

Тут совсем близко в кустах раздался тихий всхлип. За шумом песен в хороводе, криков и тостов, он был едва слышим. Не привлекая внимания остальных, Дарина тихо отошла в сторону странного звука.

Под кустом, шагах в десяти сидела молодая женщина. Она смотрела на праздник и утирала катящиеся слезы краем платка. Дарина не могла оставить все как есть, потому подошла к ней. Женщина, увидев чужачку и попыталась встать, но Дарина махнула ей рукой, и опускаясь рядом на землю.

– Ты чего плачешь в праздник? – Решила проявить участие Маг Жизни, а так как собеседница была немного старше, то решила обращаться по простому. К тому же это давало понять, что гостья не ставит себя выше селянки.

– Да какой тут праздник? Дураки мёртвые сами себя развлекают, – вздохнула женщина, не переставая вытирать слезы. Не могу я больше на них смотреть. И жить не могу… Когда проклятье к нам пришло, то у меня маленькая дочка была. Она одной из первых умерла. Мужа какая – то тварь загрызла, только следы и остались, да память. Я устала быть одна…

Женщин накрывала тихая истерика. Дарина, боясь напугать, осторожно обняла ее, прижав к себе.

– У нас ведь и молодые уже не знают как жить. Каждый не одну жизнь по времени прожил, а толку то? Ни детей, ни любви ни у кого. Бабы только и говорят о мужиках. Все друг с другом за это время переспали. Мерзко так. Не могу я больше…

И она завыла. Тихо и протяжно. Так, наверное, воет раненый зверь, или оплакивает потерю. С другой стороны от плачущей уселась Мирина, тихо поглаживая ту по спине.

– Ну, ты чего, подруга? – начала она, – Нельзя отчаиваться. Вон видишь, Император к вам приехал. Он точно что – нибудь придумает. Надо потерпеть…

– Не могу я терпеть.. Я детей хочу, мужа нормального, хочу, чтоб птицы пели, любви хочу…а не сидеть в пустом доме. Три раза умереть пыталась… и этого боги лишили…

Перед плачущей женщиной присели Аниш и Слаф.

– Я обещаю, что в Столице все лучшие умы будут думать – как помочь вам, – пообещал сереброглазый, – даю слово Императора.

– Не могу помочь тебе, но представляю твоё горе, – попытался утешить Маг.

– Ничего ты не понимаешь… Ты хоронил детей? Много детей.. Свою кровиночку ты ложил на костер? Видел ли ты, как умирает самое светлое, что было у тебя, а ты ничего сделать не можешь? – Взвилась селянка, имя которой так никто и не спросил, – так что не представляешь ты моего горя…

– Я представляю, – тихо сказала Мирина, прижимая собеседницу к себе, – это самое страшное, что может быть. Я бы весь Дар отдала, если бы он помог вам, но мне не известно, что делать.

– Зато я, кажется, знаю, – внезапно сказала Дарина. Все присутствующие обернулись к ней.

– Помните, я говорила, что почувствовала, как земля тут закрылась. Она обиделась на людей и как – то уснула что – ли. Я могу попробовать обратиться к ней.

– Нет, – категорично заявил Антариниш, – это может быть опасно. Этого вообще никто никогда не делал.

– Вот потому, может, и не смогли убрать Проклятья, – парировала Дарина, – к тому же у тебя нет права запрещать мне. Я хочу попробовать. Эти люди заслужили нормальную жизнь. Их наказание с лихвой окупило вину.

– Я в деле, – кивнула подруга, – только скажи что делать.

– Я могу отойти от вас и следить, чтобы никто не подошел и не помешал, – с блеском в глазах предложила селянка. В ее глазах горела решимость и надежда. Она схватилась за соломинку, и была готова бороться.

– Хорошо. Иди тогда ближе к празднующим людям, – кивнула, не выходя из задумчивости Дарина. Потом она повернулась к Мирине.

– Помнишь, ты говорила, что энергию можно передавать? Переживаю, что моей силы не хватит. Сможешь поделиться?

– Без вопросов, – ответила та.

– А нас вы в расчет не берете? – Возмутился Сламилеоф, – Я вообще – то не просто Маг, а сильнейший. Конечно, я не сильно верю в затею, но так еще никто не делал, так что попробовать стоит. На эту фразу что – то пробормотал Аниш, зло поглядывая на друга.

– Я не уверена что ты пригодишься. Извини, но я тебе не доверяю. Мне будет проще, если рядом будет Мирина, – призналась Дарина, по которой уже было видно, что она решилась, и не отступит.

Император отошел что – то бормоча себе под нос. Постоял у соседних кустов и вернулся. Он крепко прижал к себе Дарину, положив голову ей на макушку.

– Ты права – я не могу тебе запретить, – признал он, – очень прошу – будь осторожна. Не представляю, во что выльется эта затея, как на вмешательство отреагирует Проклятье, сможем ли мы помочь… Только помни, что ты у меня одна.

– Я буду осторожна, – пообещала Дарина, осторожно высвободившись от объятий.

Она подошла и без слов забрала фляжку у Мага, сделав пару глотков. Ее примеру последовала Мирина. Подруги отошли чуть в сторону и оказались на пригорке, с которого было видно поле и часть лесочка рядом. Люди на празднике пели песни, играли в какие – то не хитрые игры, и вообще не обращали на них внимание.

– Подожди минуту, – попросила Мирина, – начав чертить вокруг них круг одним из своих ножей, – я не знаю что нас ждет, но охранный контур не помешает. Есть у меня подозрение, что он понадобится.

Дарина не стала спорить. Она удобно села на землю внутри круга и закрыла глаза. За ее спиной устроилась подруга. По бокам, рядом с кругом сели их мужчины, которые отказались уходить, но дали слово не мешать. Дарина постаралась отключить голову с роем мыслей. Сейчас ей надо было переключиться. Через какое – то время она почувствовала, что надо делать.

Опустив руки на землю, она зарылась в не почти всеми пальцами. Земля была холодной и неприятно кололась. Дарина не обращая внимание, стала «говорить» с землей. Она рассказывала как тут плохо под Проклятьем, рассказывала, что все звери и птицы ушли, а кто остался – превратились в страшилищ. Как больно людям, запертым тут. Земля не отзывалась. Он по ощущениям крепко спала.

Дарина не заметила, что стала медленно раскачиваться. На ее руках стал проявляться ядовито зеленый рисунок. Будто вены окрасились в этот цвет. Зелень спускалась от шеи под платье и, словно, стекая по рукам, уходила в почву.

Дарина продолжала звать, прося прощение за людей, обращаясь к Земле мысленно:

– Ты же мудрая, и добрая. Не надо больше карать своих детей. Столько горя не перенесет ни одна душа. Прости их. Они тоже раскаялись. Дай им шанс дожить свой век.

Дарина говорила и говорила, когда почувствовала что стала замерзать. В эту минуту ей на плечо легла горячая рука, и тепло, омыв все внутри теплой волной, разлилось по телу. Это верная подруга, уловив момент, стала отдавать Энергию через себя. А Энергия все уходила в почву, как вода в песок.

Дарина не отступала:

– Вспомни, как хорошо когда из яйца появляется птенец. Вспомни, как мать выхаживает своих детей. Как отец их защищает от всех. Вспомни, как могут пахнуть цветы. Какое нарядное белое поле, усыпанное ромашками. Верни свою Благодать…

В этот момент Дарина уловила какое – то беспокойство, но оно быстро прошло, и она не отвлекаясь продолжила. На самом деле вокруг их места будто поднялся дым, все стало серым, не живым. Внезапно вскрикнул Слаф, смотря на небо. Над ними большой стаей, собираясь со всей округи, стали кружить вороны. Только вот размером они были с беркута.

– Я не могу тут ставить купол, – чуть слышно сказал Маг.

Мирина поняла, что еще минута, и эти пернатые спикируют вниз, нападая на них. Не убирая одной руки от плеча подруги, вторую она положила на колено, развернула ладонью вверх, и представила как все пространство над ними, над полем с селянами, над ближайшей округой, накрывает купол. Этот купол она представляла толстым, с плетением как у кристаллов, вплетая части стихий огня, камня и воздуха. Она очень спешила, создавая купол и для большей концентрации закрыла глаза. Когда по всем ощущениям, на них уже должны были обрушиться птицы, она открыла глаза. Над ночным небом стоял купол, мерцая искрами. В него со всего маха врезались птицы и рассыпались пеплом. Потом этот пепел собирался, склеиваясь, и снова превращаясь в птицу. Эта новая птица, вновь пикировала на купол. И так сотни птиц. Они пытались пробить защиту, рассыпаясь и вновь атакуя.

– Это Проклятье сопротивляется, – предположил Маг, – значит у Дарины получается.

Дарина же, не замечая ничего в округ продолжала «звать». Она вкладывала всю душу, передавая свою жалость, отдавая любовь. Неожиданно произошло странное. Невозможно описать, но внутри нее открылись глаза. Широко распахнулись огромные грустные зеленые глаза. Звучит бредово, но действительно на нее в ней самой смотрела Земля. Ее глаза были сперва карие, потом зеленые, затем серые, они перетекали из одного цвета радужки в другой. Взгляд был внимательный и осторожный. Земля проснулась, но вот простила ли…