В плену у прошлого

– Змеи не трогают себе подобных. А кто для них свои, они выбирают сами. Наши жены нашли друг друга. Неужели Милена лет через двадцать станет копией мамы? Что ее не устраивает? Она, кажется, всю мою сознательную жизнь, чем-то недовольна.

«Одним словом, мы с Тамарой развелись, и она переехала в квартиру своих родителей, доставшуюся ей по наследству. В доме за хозяйку осталась Милена. Учитывая события последних дней, она лишиться этого статуса в скором времени, – думал Борис Романович. – Сорок лет прошло и за это время почти ничего не изменилось. Я прожил свою жизнь без любви, идя на поводу своих родителей, которые хотели мне «добра». Власть и деньги всегда были на первом месте. Илья расстался с Мариной, под мудрым руководством собственной матери, по той же причине. Нельзя допустить, чтобы и Родиону досталась та же участь, а мне нельзя потерять Оленьку второй раз. Пусть пять, десять лет, но мы будем с ней счастливы».

– Пойдем обедать. Я стол накрыла, там и поговорим, – предложила Ольга Сергеевна, обняв его за плечи. – Ты что-то вспоминал?

– Думал о том: когда тебе сделать предложение и как долго ты будешь принимать решение? – ответил он, поднимаясь с дивана и целуя ее в щеку. – Я могу подождать с неделю, но не дольше.

* * *

Спускаясь в кафе, Марина не знала: о чем говорить с Ильей? Какую тактику выбрать в разговоре? Но поговорить и все выяснить для себя, им обоим было необходимо.

– Илья, ты меня извини, но я очень голодна. Ты будешь что-нибудь заказывать? – спросила она, а заметив его жест, попросила: – Валюша, два кофе с сахаром, два больших бисквитных пирожных размером с лапоть, я голодная.

– Марина Егоровна, возьмите лучше бутерброд с ветчиной или пиццу. Все свежее.

– Хорошо, давай и пиццу, и пирожные, – согласилась она. Получив свой заказ, Марина обратилась к Илье: – Извини, я так и не уяснила для себя, как правильно ее есть, а потому ем так, как удобно мне, – говорила она, откусывая от порции кусочек. – Ты, хочешь сам рассказывай, хочешь – спрашивай, я давно научилась говорить с полным ртом. Это несколько неудобно, но дает время подумать между проглатыванием пищи.

– Маришка, я о тебе вспоминал. Ты мало изменилась.

– Первому я охотно поверю потому, что я тоже вспоминала тебя, особенно первое время, а вот то, что я мало изменилась – грубая ложь. Мне было всего восемнадцать, а теперь уже тридцать. Годы наложили свой отпечаток, да и жизнь была, скажем, не столь безоблачна.

– Ты, как оказалась в этой клинике? В каком году окончила университет?

– Ты спросил потому, что здесь работают лучшие врачи города? Могу тебя разочаровать. Среди нас есть и начинающие, и ведущие и не какие специалисты, как впрочем, везде. Я проходила здесь интернатуру по индивидуальному курсу пять лет назад. Наставник вскоре перебрался в Москву, а меня рекомендовал оставить. Шестой год меня здесь «терпят». Три года оперирую самостоятельно.

– Что значит индивидуальный курс? – спросил Илья.

– А ты не догадываешься? Я училась бесплатно, но ровно год время от времени, была не только хорошим учеником, а исполняла роль психолога, собеседника, партнера в его постели. Воронцов хороший врач, приятный мужчина и мне было грех отказываться от него и совершать тот же грех с посредственностью, заплатив при этом за обучение. Я выбрала наименьшее из зол. Оказывается, все это можно представить не как падение нравственности, а как услугу с определенными условиями и ограничениями, не задевая чувств, не ограничивая свободы. Морально это переносится гораздо легче. Виталий Андреевич всегда сам выбирал себе интернов. Чем он руководствовался, я не знаю. Он сам мне предложил свою помощь и просил подумать, потом подумал сам. Расстались мы, как старые приятели. Ты меня осуждаешь? Напрасно. Я свободная женщина и могла позволить себе отношения за все эти годы ни один раз. Замужем я не была, поэтому ни кого не обманывала. Могу в свое оправдание сказать только то, что ночевала я всегда дома, кроме дежурств. В город мы переехали после гибели папы. Квартиру он купил, когда Денис только родился, а вот отделку пришлось делать мне. Хозяйство выкупил младший брат отца, дом наш продали. Теперь, когда бываем в деревне, останавливаемся в старом доме бабушки. Сейчас у нас трехкомнатная квартира. Мое место в гостиной, так удобнее. Работаю с восьми до шестнадцати, дежурю два раза в месяц, но бывают форс-мажоры. Денис учится без троек. Два года увлекается хоккеем, хотя раньше занимался катанием. С компьютером он на «ты», но я ограничиваю его по времени. Живем на мою зарплату и мамину пенсию. Денис об этом знает и многое не просит. Вообще, он хороший парень. Умный, рассудительный и очень упрямый. Ты знаешь, чего мне стоило рассказать ему нашу с тобой историю? Познакомились, полюбили, поссорились, расстались, не виделись, не искала – все просто. Только не для Дениса. Он около года назад, каждый вечер, просил объяснить ему значение каждого глагола в моем понимании, а главное: почему в нашей жизни так редко встречается приставка «по» и так часто частица «не»? Это я тебе образно говорю, но смысл сказанного ты понял.

– А что связывает твоих родителей и моего отца?

– Дружба. Они дружили еще детьми и оба ухаживали за моей мамой. Потом год учились втроем в городе. Когда твоего деда перевели в город, твой отец хотел жениться на моей матери. Семья его была против мамы. Они расстались. Через год мама и отец перевелись на заочное отделение, поженились и вернулись в село. Твой отец остался в городе. Видимо, с тех пор они и не виделись, хотя я могу ошибаться. Как ты все это время жил?

– По-разному. Вначале очень скучал, потом переживал из-за неудачной беременности, которой, как оказалось, не было. Впадал в депрессию. Родион мне очень помог. Ему было пять лет, когда Милена перевезла его от своих родителей к себе, а потом и в наш дом. На его воспитание у меня ушло одиннадцать лет. Мы с ним друг друга понимаем и дружим. Я сказал ему о разводе с его матерью, он решил остаться со мной. Меньше чем через месяц ему исполнится шестнадцать. Мариша, мы можем попробовать и начать все с начала?

– Мы то – можем, но зачем? Мне кажется, ты торопишься с разводом. Давай говорить откровенно. Вы прожили вместе ни один год, и менять свою жизнь из-за встречи, которая не дает гарантии новых отношений, глупо. За это время мы оба изменились и вряд ли наши чувства будут столь же пылкими, как раньше. Прошлое осталось в прошлом. Начать все сначала не так просто. Нам нужно узнавать друг друга заново. Ты симпатичный молодой человек, но ты, прости меня, чужой. Или ты хочешь, чтобы я просто прыгнула к тебе в постель, чтобы мы встречались ради секса? К серьезным отношениям я в данное время не готова. А главное, нам теперь для этого нужно согласие наших сыновей. Какая у нас будет жизнь, если наши дети будут несчастливы? Ты, что на меня так смотришь?

– Вспоминаю и любуюсь. Маришка, мы были с тобой знакомы пять месяцев. Но какими счастливыми были эти месяцы. Больше я не был так счастлив за эти годы. Трудно тебе пришлось? Как твои родители приняли то, как все нелепо закончилось? Почему ты не сказала мне о своей беременности?

– Папе я рассказала обо всем с самого начала, не называя твоей фамилии. Я была уверена в том, что в противном случае, он бы тебя нашел. Внешне он принял эту новость спокойно, а вот что у него было на душе, мы уже никогда не узнаем. Он меня с мамой поддержали, а зная мой характер, не стали настаивать на свадьбе, на твоей помощи. Я просила их принять мое решение, и они ни разу не упрекнули меня в нем. В деревне, мои кости селяне перемыли основательно, благо, что многочисленные родственники уже улетели в Германию. После зимней сессии, я переехала в свое общежитие, наведывалась в деревню, пока было не тяжело, и где прожила до самых родов. А из роддома вернулись в родительский дом. Мне пришлось гораздо легче, чем моим родителям. На них свалилась вся забота о Денисе. Слава Богу, сын рос здоровым малышом, болел редко. Папа мне запрещал работать, а мама оформила отпуск. Утром через наш мостик шла на маршрутку, после обеда, тем же путем возвращалась домой. В хорошую погоду присаживалась на берег и вспоминала наше знакомство. В два года Денис пошел в сельский детский сад. Всем стало удобнее. Папа не отрывался от работы, мама была домохозяйкой, а я, наконец, занялась сыном. Маршрут детский сад, университет и обратный порядок, занял четыре года. Ему было шесть лет, когда погиб дед. Он его научил многим простым вещам и каждый раз говорил: « Женщине всегда нужно помогать даже в мелочах. Они же слабый пол, а сильный пол – это мужчины. Женщинам без нас никуда». Так, что Денис не разделяет работу на мужскую и женскую. Он моет посуду, делает уборку в квартире, ходит за продуктами в магазин и всегда едет со мной на рынок, чтобы я не носила тяжести. Может починить кран или прикрутить дверцу у шкафа. Меня напрягает только одно в его поведении: при любом конфликте со сверстниками, он не умеет договариваться, а сразу начинает драку. Ты видел его. Он особо не отличается ни ростом, ни весом, но постоять за себя может. Очень привязан к бабушке. В еде не прихотлив, но очень любит сладкое. Кажется, я тебе обо всем рассказала. А почему не сказала о том, что беременная? Чтобы это изменило? Мы с тобой все обсудили. Я не могла и не хотела тебя ни с кем делить. Я любила тебя, уже любила малыша, и мне не стоило менять свое решение. Трудность была в том, что я все это время жила в плену у прошлого. Он не давал мне полной свободы, я не могла жить так, как хотела. Хотела и не могла потому, что все время чувствовала непреодолимое препятствие внутри себя. Ты знаешь, такой, некий моральный барьер, который перешагнуть не так просто. Мне хватило силы воли и силы духа переступить через себя и преодолеть это препятствие лишь однажды, а потом я добровольно опять оказалась в плену. Я хотела любить и быть любимой, но не удавалось сбросить старые оковы, – говорила она с грустью, вспоминая слова Воронцова: « Встретишься с ним и разочаруешься». – Сейчас смотрю на тебя и думаю: ты совсем не похож на тот образ, который я любила столько лет, и который держал меня в плену. Да, что-то осталось, но многое ушло даже во внешности. Пожалуй, меньше всего изменились глаза, и взгляд не стал другим. Выходит, что я любила призрак, свободна от плена прошлого и могу начать жизнь по-новому. Как же мне не хватало этого. То, что ты отец Дениса, не является для меня обязательством перед тобой. Ты не обижайся на мои слова. Вы, если найдете с сыном общий язык, можете встречаться, но на меня тебе не стоит так быстро рассчитывать. Двенадцать лет большой отрезок времени. Я, если ты заметил, изменилась не только внешне. Одно осталось неизменным: я не лгу и не меняю своих решений. Порой это выходит мне боком, но я не каюсь.

– Вот вы где, – сказал Денис, подойдя к столу, за которым сидели родители. – Здравствуйте вам.

– Привет, – ответил ему отец.

– Я к Родиону заходил. Одолжил на время свой планшет и наушники. Там у меня игры, фильмы, пусть развлекается.

– Ты что-нибудь закажешь? – спросила его мать. – Я сдам смену, и поедем домой, – говорила она, вставая из-за стола.

– Я дома обедал. Подожду тебя у машины.

– Денис, ты поговорить не хочешь? – спросил Илья, следуя за сыном.

– Не хочу. Я против Вас ничего не имею и даже рад тому, что Вы объявились, но Вы разведитесь, прежде чем ухаживать за моей мамой. Родион просил вас зайти к нему. До свидания.

Илья поднялся в отделение, но не заходил в палату к сыну, а ждал появления Марины у лестницы. Из ординаторской Марина вышла в светлом брючном костюме из зауженных брюк, топа и короткого пиджака, волосы рассыпались по плечам.

– Ты кого здесь караулишь? Есть вопросы? – улыбнувшись, спросила она Илью.

– Мариша, когда мы увидимся?

– Ты опять торопишься. Прости, Илья, но я должна хорошо подумать, прежде чем давать тебе ответ. Чего-то ты не понял из нашего разговора. Запиши мой номер телефона, – она назвала цифры. – Работай до пятницы спокойно, а потом позвони. Иди к сыну. – Услышав звонок своего смартфона, взглянула на Илью. – Не хулигань. Я сказала в пятницу. Отца не забудь забрать.

Марина с сыном, вернувшись из клиники, застали в квартире Бориса Невского, который спешно начал собираться домой. Мать Марины Ольга прощалась с ним очень тепло.

– Мама, ты на меня не сердишься за такой сюрприз?

– Нет, дочка. Я такой счастливой не была давно. Как будто вторая молодость пришла, и не было необходимости выбирать одного из двух, – говорила мать, вспоминая прошлые годы вслух. – Стыдно признаться, но я не знаю, наверняка, кто отец Сережки. Хорошо, если Егор, а иначе получается, что я его обманывала всю жизнь. А как узнать, если разница в три дня? Ты знаешь, что мне предложил сегодня Борис? Выйти за него замуж и поехать с ним в путешествие в Германию. Просил подумать до завтра. Я давно Бориса забыла, а встретились, и все в душе расцвело, как весной.

– Решительный у тебя кавалер. Если доктор будет не против перелета, то я буду за поездку, а замуж надо выходить, пока зовут. Он тебя всю жизнь любит, а ошибки надо уметь прощать.

– Я сегодня опять вспомнила о твоем решении, которое так напоминало мое. Я отказалась от Бориса, ты отказалась от Ильи. Но у меня, при всех сложностях, был выбор, а у тебя его не было. Это, наверное, порядочно, но в корне неправильно. Расскажи, что у вас с Ильей? – спросила мать, меняя тему.

– Пока ничего, но я позволила ему позвонить мне в пятницу. Денис против него ничего не имеет, но поставил условие: он должен развестись с женой прежде, чем начнет за мной ухаживать.

– Бабуля, разве я не прав? – спросил Денис, очень надеясь на ее поддержку.

– Не прав, Дениска, сильно не прав. Его жена может не дать ему добровольно развода и тогда начнется суд. Он может длиться и месяц, и год. Его могут откладывать, переносить, подавать ни одну апелляцию на решения суда. Одним словом до самой пенсии. А может выйти наоборот, жена согласится на все условия мужа, или он на условия жены, и разведутся они мирно. Ты что внучок предпочитаешь?

– Не знаю. Если бы не история с Родионом, в нашей жизни бы не было никаких изменений. Жили бы, как раньше втроем тихо и спокойно, – сказал Денис, нахмурясь.

– Ты действительно так считаешь или сам себя успокаиваешь? Мне кажется, будь я чуть умнее, могла сама все изменить лет пять-семь назад или хотя бы прояснить ситуацию. Я просто струсила, – сказала мать, прижав сына к груди. – Теперь мне с трудом верится в происходящее. За эти годы мы оба изменились. Я даже не уверена в том, нужно ли мне это? Придется все менять и самой меняться.

– Я могу тебе помочь? Мне кажется он неплохой. Родион о нем говорит только хорошо, и ты ему понравилась. Он будет мне теперь вроде брата? Ладно, пусть ухаживает.

– Видишь, дочка, какой у нас в доме мужчина понятливый. У вас нет никаких проблем. Вы все будете счастливы, и я с вами заодно.

Глава 6

Илья позвонил в среду, как только Марина начала свой обход. После приветствия и короткого разговора, который касался здоровья сына, он спросил:

– Чем ты меня порадуешь? Я не могу ждать до пятницы.

– Встретимся у бывшего нашего кафе. Ты адрес не забыл? Я подъеду после пятнадцати, – ответила она и отключилась.

День тянулся нескончаемо долго. Казалось, цифры на экране ее смартфона замерли, а стрелки на часах, висевших на стене, не движутся. Марина обход растянула дольше обычного, подготовила больных к выписке, и истории болезни листала второй раз, ища в них «пробелы», а время все тянулось. Ей хотелось встретиться с Ильей и поговорить откровенно, дав ему понять, что она не готова к отношениям. Она покинула отделение на три минуты раньше. Сегодня на ней были зауженные джинсы и джинсовый пиджак в тон, и тонкий трикотажный джемпер. В 15:15 она остановила машину на стоянке. Перекинув ремешок сумки через плечо, она вышла из машины, нажав кнопку сигнализации, и увидела Илью, который шел ей на встречу.

– Куда поедем? – спросил он, целуя Марину в щеку и вручая ей букет.

– Я думаю никуда. Останемся здесь, перекусим, потом, если захочешь, просто прогуляемся. Я не настроена на скорые близкие отношения. Извини. Мне многое для себя нужно решить, а главное привыкнуть к мысли, что ты объявился, нашелся, вернулся, называй, как хочешь.

– Скажи честно: у тебя кто-то есть? – спросил он, делая заказ.

– Отвечаю честно: у меня нет ни друга, ни любовника, и, кажется, очень давно. Ты плохо меня вчера слушал, раз задаешь подобные вопросы, или не слушал, вообще?

Они просидели за столиком не меньше двух часов, тихонько беседуя о прошлом и настоящем. В основном говорил Илья, он с интересом задавал вопросы, но получая на них короткие ответы, продолжал тему сам. Марине казалось, что если бы ни его глаза, которые излучали забытый свет, то она беседует с абсолютно другим человеком, который только внешне похож на Илью. « Он, скорее всего, чувствует тоже самое, но держится стойко и сдаваться не собирается, – думала она. – И что с этим делать? Ничего не надо делать. Пусть идет все так, как идет. Хочется тебе с ним переспать, не ломайся, а не хочется, пошли прямым текстом, – мысленно говорила она себе. – То, что он отец Дениса, не дает ему права претендовать на роль вашего любовника. Вы сама, женщина, уже определитесь, что для вас приемлемо, скажем на ближайший месяц, и рискните сделать то, чего хочется, а не то, что можно. Илья внешне интересный мужчина, а если принять во внимание то, что мы были знакомы, проблем вообще нет, было бы желание. У него оно есть, дело за вами». Второй раз они встретились через день в пятницу.

– Куда поедем? – спросил Илья, целуя ее в щеку и протягивая букет.

– Куда повезешь, – ответила Марина, принимая букет.

– Когда-то я уже это слышал, – улыбнулся он, целуя ее в щеку. – Садись, – он открыл перед ней дверь своей машины. – Едем в новую жизнь, дорогая моя.

Они подъехали к дому, который находился от места встречи в пяти минутах езды.

– Держи пакет, а я заберу коробку. Шестой этаж, квартира сто вторая. Вперед!

Они поднялись на этаж на лифте, и Илья, открыв входную дверь, пропустил Марину вперед. Это была небольшая квартира студия с мебелью и техникой.

– Она чья? – спросила Марина Илью, улыбаясь.

– Наша. Квартира, арендованная мной на месяц. Держи второй ключ.

– Почему ты решил, что я приму твое предложение? А что стало с той квартирой, в которую ты приводил меня раньше?

– А у тебя выбора нет, как и у меня. У тебя в квартире мама и сын, у меня отец и сын. Пока не получим от них «добро» будем жилье снимать. Или ты не согласна? – спросил он, ставя на стол пакет, ложа коробку и снимая пиджак. – Квартира моя в аренде уже долгие годы. Иди ко мне, – протянул он свои руки. – Я, Маришка, живу четыре дня, как во сне. Кажется, проснусь и все, что со мной случилось, окажется сном, говорил он, обнимая ее. – Почему ни ты, ни я не дали о себе знать за все это время? Почему сами у себя воруем счастье?

– Я очень надеялась на нашу встречу, но была не уверена в том, что она нужна тебе, поэтому и не искала тебя, – ответила Марина, глядя ему в глаза.

Илья целовал ее нежно, при этом неспеша раздевая ее. Она отвечала на его поцелуи, постепенно теряя контроль над собой. Ей казалось, что она помнит и эти руки, и эти губы, и эти знакомые слова. Она не помнила только одного: сколько длилось пребывание в пучине страсти, и когда она вернулась в реальность?

– Илья, мы не уснули?

– Мы, малыш, минут пять, как спустились с небес на землю, но сказать об этом у нас не было сил.

– Живы и хорошо. Ты домой не торопишься?

– Меня, в отличие от тебя, там ни кто не ждет. Родион в больнице, отец на работе, а может и у Ольги Сергеевны, а Милена съехала в свою квартиру. Варвара будет ждать к ужину. А вот завтра, говорю тебе по большому секрету, у нас праздничный ужин. Отец должен будет пригласить вас всех на обед. Он, в отношении твоей мамы, настроен очень решительно. Ты возражать не будешь? – обнимая Марину, спрашивал он.

– Как я буду возражать, если им хорошо друг с другом? Говорят же, что первая любовь не забывается. Я это по себе знаю.

– Как часто мы с тобой сможем здесь встречаться?

– Ты, не торопишь события? А что будет, если мой и твой интерес к нам новым вскоре пройдет? Делить постель мы с тобой сможем, вопрос в том: долго ли? Вторник, четверг и суббота – это дни Дениса, в остальные дни я могу быть свободна для тебя после трех и до вечера, если не будет дежурства. Вопрос в другом: что ты будешь делать со своей работой?

– Пока мы не будем жить вместе, я буду ее, не задумываясь, бросать после трех часов, приходить раньше и работать без обеда. Поставлю отцу условия, ориентируясь на дни Дениса, – говорил он, глядя на нее с любовью. – Это же надо! Мой отец станет мне еще и тестем. Да, о тесте. Он не против того, чтобы Родион жил со мной. А вы с Денисом сможете жить с нами? Адвокат начал заниматься разводом, но Милена может ставить палки в колеса. Ты потерпишь эти неудобства? Имущества у меня нет, в компании я рядовой служащий, хотя и при должности. Одним словом, я Маришка не богат.

– Так и я живу по средствам. Пока мы с тобой, как говорят в партизанах, мальчишки разберутся, что для них лучше. Для меня твой развод большой роли не играет. Ты настроен на то, чтобы мы жили вместе? Как ты себе это представляешь? Для тебя это так важно? Почему? Как это воспримут наши сыновья? Ты понимаешь, что если один из них будет против наших отношений, мне будет проще согласиться на роль твоей любовницы и бегать к тебе на свидания тайком, по-другому не получится. Мне кажется, ты бежишь впереди паровоза. Не стоит нам торопиться, тем более, что-то загадывать наперед. Пусть пройдет время, а может и страсть уляжется, тогда ничего не придется менять.

– Ошибаешься, все уже изменилось. Для меня, по крайней мере, все эти изменения к лучшему, и я буду бороться. Кофе в постель?

– Нет. Я в душ, а уж потом кофе. С кем ты собрался воевать? Если со мной, то я уже потерпела поражение и сдалась без боя, хотя наступление можно было пресечь, – говорила Марина, улыбаясь. – Ты доволен? Оборона, которую я планировала, провалилась с треском, и все из-за любопытства к тебе другому.

Марина стояла под теплыми струями воды и улыбалась, закрыв глаза. « Ничего страшного не произошло, Марина Егоровна. Вы же ни синий чулок, а живая женщина, в полном расцвете. Вам не нужно строить из себя недотрогу, наслаждайтесь, получайте удовольствие. Кто знает, как долго это продлиться?» – думала она.

– Что у вас, девушка, с лицом? – спросил Илья. – Вы выиграли миллион?

– Я приобрела абонемент на интимную близость…

Марина вернулась в свою квартиру в начале седьмого вечера.

– Мам, ты, где была? Телефон отключила, сама не позвонила.

– Я встречалась с твоим отцом. Разговаривали, пили кофе, ели пиццу. За телефон извини. Поставь, пожалуйста, цветы в вазу с водой.

– Ты через день будешь носить такие букеты? А нам не принесла? – спросил с сожалением Денис.

– Кофе нет, а пицца порционная в пакете, неси на кухню. Если не нравятся букеты, вынеси их в мусоропровод. Лично мне они симпатичны. Отец твой часто дарил мне цветы, но, ни разу не принес тех, какие я предпочитаю и люблю.

– Мам, у нас новость: Борис Романович пригласил нас завтра на обед к себе домой. Мы поедем?

– Поедем. Посмотрим, где и как живут, а заодно проверим, чем у них кормят. Ты мне скажи откровенно: пока он был здесь, ты все время уши грел или занимался?

– Уши я ни грел, закрыл плотно дверь и не выходил из своей комнаты, пока он не уехал. Я правильно поступил?

– Молодец! Я была уверена, что ты меня не подведешь. Тогда откуда ты знаешь о приглашении?

– От бабушки. Мам, почему она так переживает? – спросил Денис шепотом. – Она даже всплакнула, когда он ушел, а причину не говорит. Будем пытать?

– Зови ее на кухню, устроим ей допрос с пристрастием, – шутила мать, глядя на сына. – Что не так, мама?

– Да страшновато как-то под старость лет менять свою жизнь. Это у тебя все впереди.

– А что ты теряешь, мама? Кто тебя осудит, а главное за что? Не понравится, разочаруешься – вернешься назад. Не попробуешь – не узнаешь. «Не бойся быть счастливой». Кто мне это говорил?

– Мам, а если бабушка уедет к Борису Романовичу, отец и Родька будут жить с нами?

– Рано, сынок, говорить об этом. Одно дело бегать к нему на свидание и совсем другое дело жить вместе. За эти годы не только я изменилась, но и твой отец. Много таких моментов, которые нам могут портить жизнь. Ты знаешь Родиона не первый год, но вы не друзья, вы приятели по клубу, по команде. А теперь представь, что вы с ним живете ни день и ни два, а, скажем, полгода, год в нашей квартире, в одной комнате. У него свои привычки и увлечения, у тебя свои. Ты уверен в том, что между вами не будет разногласий, вы сможете договориться, уступить друг другу в чем-то? Молчишь? Вот и я не знаю, как мне поступить. Мне пока, сын, ясно одно: жить, как раньше у нас у всех не получится, – говорила Марина сыну, сидя за кухонным столом. – Я, не вернулась в то далекое прошлое, когда потеряла от любви голову. Сейчас все по-другому. Я не смогу броситься в омут, даже если мои чувства каким-то образом вернутся, мне ее терять нельзя. Я должна сделать так, чтобы эта жизнь стала нашей общей, и при этом каждому в ней было хорошо. Кому-то придется уступать, кому-то сдерживать свои эмоции, кому-то жить по новым правилам. Но этот кто-то должен сам того захотеть. У нас еще есть время узнать друг друга получше, всем хорошо подумать и сообща принять решение. Есть два выхода: продолжать общения между собой или прекратить их. Будем ужинать? Я переоденусь и продолжим говорить о том, что тебя волнует. Договорились?