Мужские игры

– Ку-у-у!.. До-гони-и! Судью-ю-ю!

Прокатилось по склону громкое эхо гор, и вдобавок грубый мужской хохот!

Слышно было также разного рода хихиканье!

Зрители стали посмеиваться над судьёй!

Тогда пятидесятилетний Кадыр, на ходу сняв с головы тебетей, отороченный златорунной мерлушковой опушкой, высоко поднял его над головой и развернул иноходца поперёк дороги:

– Карма-а! Хвата-а-ай! – прокричал он.

То был призыв к началу игры, что ожидалось всеми.

Так Главный Путь Игры открылся.

И, стеной, стоящие на склонах зрители с радостью, в один мощный возглас, будто единый выдох, повторили возглас судьи: «Карма-а-а!»

А главный человек на поле – Кадыр судья сегодняшней игры, даже не оглянулся, чтобы оценить по правилам ли снялись с места джигиты-богоштунцы к загодя отмеченному месту за тушей козла.

Почувствовал тут он, как у него ресницы увлажнились.

Оглянуться всё ещё не хотел, хотя за ходом игры следить ему.

У бывшего игрока, победителя многих игр, будто на затылке глаза.

Иноходец под ним на этот раз ни разу не сбился с бега, что верно – то верно, тем не менее, зрители теперь не обращали внимания на судью и всецело были поглощены ходом игры.

Почти у финиша Главного Пути Игры судья Кадыр придержал коня: следить за ходом игры всё-таки было нужно.

Важно, чтоб игра проходила честно.

Всех четырёх игроков он постоянно видел, но туша козла у кого – не различал.

Козёл неплох, сам отбирал на базаре.

Нарочно остановился на трёхпудовом весе.

Пусть-ка попотеют джигиты, они весь год жаждали этого дня.

4

У одинокого чия продолжалась круговерть борьбы четырёх джигитов за тушу козла.

Керим обеими руками впился в нагретую солнцем густую златорунную шерсть и почувствовал, будто пальцы его угодили в горячую золу.

– О, Боже! О, Боже! – кричал во всю глотку Керим от удовольствия. – У-у-у-у!..

Алсейит, задниками каблуков кирзовых сапог беспрестанно понукая своего коня, всё пытался войти в гущу схватки.

Глянув на своего напарника Керима, он тут же отвернулся.

Не то, что он, даже кто любой испугался бы Керима.

Весь взъерошенный, с разинутым ртом, выпученными глазами, тот преобразился в настоящего волка.

– У-у-у! – от боевого задора Керим взвыл по-волчьи.

Тут хлебопашец посуровел.

Обе руки Керима так крепко вцепились в тушу, лежащую поперёк седла недруга, что до запястья утонули в шерсти.

Якрврд всем туловищем навалился на тушу так умело, что, казалось, стал её неотъемлемой частью.

Его Алсейит мысленно нарёк именем «человек-туша».

Обняв поверх козла гриву своего коня, будто показывал тем самым: ему ничего на свете больше не нужно.

«Нельзя так! – подумал Алсейит. – Это уже не игра получается, а чёрт знает что».

Он успокоился, когда перевёл взгляд с лица Керима и Кожомжара на их коней.

Животные оставались такими, какими их видел перед началом козлодрания.

Чуть азартнее стали, а так – такие же.

Тут хлебопашец придержал бег своего Чабдарата.

***

Шофёр Керим правой рукой нащупал под кожей козла третье ребро, а левой – переднюю плечевую кость.

Грубая шерсть и мышечная мякоть туши козла, будто приросли к пальцам.

Тут главное, поймать такой миг, когда часть туши уже, твоя и, чтобы обладать ею целиком, надо дёрнуть беспощадно.

Не мешкая, Керим потянул тушу в свою сторону, да так, что дрогнули, отшатнувшись, все лошади, и подались влево.

Вот этот миг, пока не хлынула обратная волна, надо дёрнуть, ещё дёрнуть уверенно.

Иного пути у него нет! Так надо! Надо!

Глаза боятся, руки делают!

Смелей, нечего трусить!..

Все кони пошли вокруг одинокого чия.

Чья-то пятерня легла на правое предплечье Кожомжара, потом там же начала прижимать так сильно, что стало больно!

Он посмотрел налево – чья это рука?

Встретился взглядом с Алсейитом-недругом.

В Кожомжаре вдруг взыграл азарт: в глазах проснулась лютая ненависть и обида от своей незащищённости.

Растерялся обладатель златорунной туши и с нескрываемым отчаянием в глазах умолял оставить ему козла.

Больно, слишком жёстко сжал.

– У-у-у! – завыл Кожомжар и стал подбадривать себя – Я тебе сейчас покажу!

Рука Алсейита, до боли прижавшая предплечье скотовода, давила всё сильнее.

«Отпустить тушу, что ли? – подумал Кожомжар. – Боже мой, боже!!!»

Правила мужской игры защищают от приёмов, которые могут вызвать сильную боль.

Но на деле правила соблюдались: соперник не выкручивал противнику руки.

Вдруг Кожомжар увидел другую руку.

Белокожая, полная, длинная – это была рука его напарника Сакия!

Она крест-накрест легла на руку соперника.

Шофёр Керим тоже увидел две руки на предплечье обладателя златорунной туши.

Но не разобрался, чьи они?

– Ты что делаешь?! Хватаешь что попало?! – зарычал Керим, не видя, чья ещё рука внизу. – Или правил для тебя не существует?

– Где надо, там и хватаем, – спокойно ответил Сакий.

Кожомжар почувствовал, как вдруг боль отпустила его предплечье.

Тут же шофёр Керим рванул тушу на себя, а потом упёрся левой ногой в бок коня Саралы. Опять дёрнул.

И она наполовину вылезла из-под живота Кожомжара.

В третий раз потянул тушу шофёр Керим не сильно.

И тут скотовод выпустил тушу и по инерции отвалился в противоположную сторону.

Мог бы, и вывалиться из седла, да белая рука Сакия на миг перехватила падающего за тушей напарника.

Правда, удержал его Сакий не рукой, а всем своим телом.

Вожделенная златорунная туша теперь была в руках у ташрабатцев.

Но ещё не всецело. Вырвать её – не значило удержать.

Она тянула эртээсовского шофёра Керима вниз, к земле, будто теперь уже сама златорунная туша хотела перебороть джигита.

Тянула, перетягивала вместе с седлом на левый бок коня.

«Что делать? Что делать? – растерялся Керим. – Ой, что за туша?»

Тогда он, упёрся подошвой в донце медного стремени, а потом привстал, чтобы удержаться в седле.

«Не подведи, Азотору!» – мысленно обратился к своему коню Керим.

Подумал о стременных путлищах.

Ещё вчера днём он обновил оба, укрепил их толстой бычьей сыромятной кожей.

Златорунная туша упорно тащила Керима вниз!

Шофёр Керим накренился влево.

Ноша оказалась тяжёлой и непослушной!

– Не имеющая души туша хочет вытянуть меня из седла своим трёхпудовым весом, – говорил Керим. – Хочет заставить меня коснуться земли, чтобы я почувствовал, что там все равны – и мёртвые и живые.

Керим из районного центра не чувствовал своих рук.

Хотя ладони по-прежнему вжимались в плечевую кость козлиной туши и правое третье ребро.

Керим знал, что туша постепенно перетянет его, если он не предпримет чего-то решительного и не ожидаемого соперниками.

Тугодум Керим спешно лёг животом на луку седла, как до него делал и его противник.

Ощутил твёрдость деревянного седла.

Это была неудобная, но опора!

А тут конь Азотору, зажатый другими лошадьми, переступил с правой на левую ногу и пошёл в обратном направлении.

Вместе с ним, на той же скорости пошли по кругу все лошади участников битвы.

5

Все четырнадцать цыплят горной куропатки ощущали тревогу.

Хотя они были под крыльями матери, гудение земли под лапками нагоняло страх, заявляя: опасность.

Опасность, совсем близко от них!

И выводок, и взрослая птица терпеливо ждали, когда перестанет или уйдёт этот грохот.

Матушка-чиль видела, как над высокими травами то возникали, то исчезали и тела каких-то громадных, ранее не виданных ею животных.

Они издавали грохот и сотрясение земли, побуждая мгновенно бежать от опасности.

Неведомые животные – вот что было самым страшным, и поэтому куропатка упорно огораживала выводок своими крыльями.

Земледелец Алсейит, до сих пор удержавший своего коня Чабдарата вне общего состязания сошедшихся в яростной схватке всадников, во всех подробностях видел, как быстро перешла туша козла из рук скотовода Кожомжара к эртээсовскому шофёру Кериму.

Он – «человек-волк», так мысленно называл своего воинственного напарника Алсейит.

Ему было не понять, почему так нелепо уступил «человек-туша» «человеку-волку».

Или свирепости Керима испугался?

Одутловатое лицо Кожомжара посерело, глаза следили за тем, как укрывает своим телом распластанную на луке своего седла златорунную тушу шофёр Керим.

– Карангюн-карангюн! О несчастный день! – как-то по-женски визгливо выкрикнул, яковод. – Уплыла!.. Останови её, останови!

Так он просил своего напарника.

А лицо Сакия, до того бледное, вдруг вспыхнуло от предчувствия поражения, став багрово-красным.

Странно было видеть руки Кожомжара.

Как только из-под живота выскользнула туша, он отпрянул назад, и не будь рядом плечистого Сакия, завалился бы на спину, а там непременно и грохнулся с коня.

Как только упустил тушу Кожомжар, всплеснув руками, обнажил свои короткие пальцы.

– Не такими коротышками воевать за шкуру златорунного козла! – усмехнулся Алсейит. – Вот и держи лапы на груди, так тебе безопаснее!

Правда, белокожие твёрдые руки рабочего Сакия всегда были готовы помочь своему напарнику.

***

Новый обладатель златорунной туши, Керим, взял курс на конечную точку Главного Пути Игры.

Джигит подтянул тушу на холку своего коня.

Пригнулся в седле, занял положение поудобнее.

Надо было трёхпудовую добычу подсунуть под ремень стременных путлищ!

Вот уж тогда мало кому удастся вырвать тушу!

Но ноша оказалась неподвластной рукам шофёру.

А тут его опять настигли разгорячённые соперники западники.

«Человек-волк» заколотил задниками сапог своего коня, обращаясь вслух к нему:

– Вытащи, друг, Азотору, вытащи!

Рук своих Керим по-прежнему не чувствовал.

Пальцы, будто намертво вошли в тушу.

Возникло омерзительное ощущение, что там, в глубине, они воткнулись в какие-то глубокие раны, в настоящие дыры.

Игрок глянул на свои руки: они были бледны и слегка дрожали.

Пошевелил правым большим пальцем: липко! На самом деле липко.

Неужели пальцы его порвали шкуру и добрались, до мякоти?

Азотору, туго поджав уши, неожиданно для всех встал на дыбы!

Беспорядочно замахал в воздухе передними копытцами, она уходила в сторону.

Одно копыто стукнуло по крупу коню Алсейита, другое ударило о край седла.

– Ну-ну, выноси друга, давай! – просил Керим своего коня. – Ты – мои крылья!

Рванулся Азотору вперёд, намереваясь с места взять высокую скорость, унести хозяина отсюда, но оторваться от преследователей, не смог.

***

Как отбирали участников, по каким критериям – это никого не волновало.

Важна была сама битва настоящих мужчин, которую ждут в одно и то же время каждый год.

Может, по желанию самих участников их привлекли в этом году или по решению судьи, который выделил эту четвёрку за их хорошие бойцовские качества.

Не стоит серьёзным людям вдаваться в такие подробности, тут любой может принять участие.

Эту игру чештюбинцы знают с детства и потом любят до глубокой старости.

Игра открыта, равна для каждого, только не каждому по плечу.

Вот почему чештюбинцы в массе своей становятся болельщиками, а не участниками.

***

Судье сегодняшней баталии об игроках известно немного больше.

Кадыр объездил все аилы западной и восточной стороны долины, и там люди предлагали джигитов для участия в этой игре.

Кожомжара председатель хозяйства Акмуз назвал «снежным человеком».

– У нас он ни под каким соусом не желает жить среди людей, – сказал председатель. – Ему подавай девственную природу.

Подножья вечных снегов по душе.

Пасти морозостойких яков.

Пестовать яков – занятие не из лёгких, а Кожомжару хоть бы хны!

Так, что он у нас – снежный человек!

И судья Кадыр зауважал яковода Кожомжара и сходу внёс его в список бойцов на козлодрание текущего года.

Игрок Керим возит, оказывается, начальника районного центра РТС.

Судья Кадыр его долго уговаривал начальника.

Главный повод начальника районного центра:

– Я не умею водить машину, потому без Керима – как без ног и без рук!

Судья Кадыр вышел на безработного Сакия и земледельца Алсейита, из-за их коней.

Среди болельщиков ходили легенды о двух конях: о Карагере и Чабдарате.

Этих коней люди называли «жаныбар», то есть имеющие душу, хвалили за выдающиеся способности в козлодрании.

Пришлось судье Кадыру искать хозяев знаменитых коней.

Оказалось, один джигит живёт в аиле Пограничник, зовут его Алсейит, по профессии пахарь и хлебопашец.

Другой – безработный!

И живёт он, оказывается, в лесхозе Тарагай.

При встрече с Алсейитом судья был приятно удивлён, что он дальше своего села не выезжал, хотя игры в козлодрание среди близлежащих аилов не пропускает, да и сам участвует постоянно.

Скромный такой джигит.

С охотой принял предложение судьи, а потом попросил, чтобы он подсказал, как проехать до места, где пройдёт игра.

Судье Кадыру пришлось объяснять Алсейиту, по какой дороге следует ехать и сколько перевалов одолеть, чтобы доехать до Айгырджала.

Директор лесхоза Тарагай вызвал к себе в кабинет безработного Сакия.

Когда он пришёл, разговаривал с ним на повышенных тонах при судье:

– А сколько времени уже не выходишь на работу?

– Полтора… – ответил Сакий.

– Что полтора? Месяц, год или неделю? – переспросил директор.

Сакий не стал отвечать, тогда директор объяснил судье:

– Он специалист по пилораме!

Его лесхоз отправил обучаться в город.

Окончил ПТУ, по окончании наладил работу единственной пилорамы, а потом, раз, и машина поломалась.

Директор тут обратился к Сакию:

– Верно, я говорю?

– Верно! – ответил тот.

– И вот наш богатырь, восемнадцать месяцев, говоря языком бездельника, полутора года он не у дел, и неизвестно, когда выйдет на работу.

– А что мне делать, если машина сломалась? – говорит Сакий. – Вручную рубить лес топором, я не пойду. Не моя это работа.

– Вот тебе работа! Мы тебя посылаем в соревновании, – сказал директор, а потом добавил. – Без туши козла не показывайся в Тарагае.

Выиграешь приз, починишь мне пилораму!

6

Три всадника мчались вдогонку за Керимом.

Кони вошли в азарт, подгоняемые ударами задников сапог под рёбра.

Скачущие лошади неслись по бездорожью.

Каждый конь хочет найти своё место в общей толкотне, хочет бежать свободно, а потому – скачет всё быстрее и быстрее.

На один шаг отставал Чабдарат, конь земледельца Алсейита.

Своей большой головой он вклинился между развевающимися по ветру хвостами двух впереди бегущих лошадей.

Жёсткие волосы бегущих впереди коней хлестали то справа, то слева, то по шее, по морде, по кончикам ушей, застилая глаза, не оставляя видимости впереди.

Вздёргивая голову, Чабдарат на ходу бросал взгляд то вперёд, то вниз, чтоб хоть что-то в этой толчее загораживающих землю конских крупов увидеть.

Бок о бок скачут кони богоштунцев – Карагер и Сарала, бегут, касаясь друг друга уздечками.

Жёсткие концы хвоста коня то и дело бьют по глазам, заставляя часто моргать.

И всё же ни для Карагера, ни для Саралы хлещущий хвост впереди скачущего коня – не помеха. Они выполняют волю хозяина.

Всё равно – за дорогой следят, хоть и моргают, но мчатся туда же, куда и Азотору.

Работа коня – бежать, куда велит хозяин.

Превыше всего – делать, что он велит.

Иначе коней ждёт неотвратимое наказание.

Человек требует постоянного послушания себе.

Сарала видит боковым зрением растянутое пространство.

Сбоку и вдали – табуны маленьких лошадок, и на них сидят маленькие человечки.

А дальше выступают высокие горы.

Это сторона, откуда они выехали.

Если пробежишь расстояние, отделяющее их сейчас от табунов, хозяин даст знак отдохнуть.

Но бегут они сейчас почему-то не туда, а всё дальше от тех мест, наискосок по травостою.

А может, направиться туда, где неподвижно застыли табуны маленьких лошадей.

Конь Сарала сделал шаг в ту сторону, потом другой.

И неожиданный удар ожёг ляжку!

Боль заставила выправить бег, собраться и снова бежать изо всех сил.

Сделал Сарала малую дугу в стремительном беге, но после третьего обжигающего удара плетью не только вернулся к прежнему направлению бега, но и неожиданно оказался впереди Карагера и уже тем более Чабдарата.

Да и коня Керима. Вот он, рядом!

Но в углах рта больно дала себя знать уздечка.

Нет, нельзя убегать вперёд, надо держаться рядом с остальными.

И другие кони увидели, как человек вернул выскочку к общему бегу.

Нет, человек не терпит своеволия.

Сейчас надо бежать в куче со всеми.

Перепуганный хозяином конь Сарала быстро поравнял свой бег с обладателем златорунной туши Керимом.

Тут короткопалые руки Кожомжара вновь устремились к туше.

Пальцы, пухлые, словно у младенца, растопырились.

Доверчиво, с лёгкой дрожью они дотронулись до туши.

Схватили её за лучевую кость и пальцы замерли.

Казалось, Кожомжару хватит и лучевой кости от туши.

Вдруг последовало внезапное столкновение!

Оказывается, Алсейит подставил мощный круп своего Чабдарата поперёк движения.

Остановка была такая резкая, что Сарала, споткнувшись, опять выпрямился.

Приостановил свой бег и Азотору.

Туша козла, тем не менее, оставалась на седле шофёра.

Яковод не выпускал из рук свою долю – лучевую кость.

Лошади, под натиском нападающего Кожомжара, опять пошли по кругу – то в одном направлении, то в другом.

Тут подоспели ещё два участника баталии, подступили с протянутыми руками и горящими от нетерпения глазами.

***

Обладателю туши необходимо было, прежде всего, погасить натиск ближнего соперника.

Освободиться и продолжить стремительное движение к конечному рубежу.

Тут «человек-волк», Керим, лёг грудью на ношу и стал бить коня каблуками быстро и яростно.

Азотору, конь «человека-волка», пританцовывая, пошёл в сторону, нашёл просвет меж громоздкими телами других лошадей, в мгновение ока рванулся туда, но тут же просвет исчез.

Его закрыл своей грудью Карагер, конь безработного Сакия.

С прижатыми ушами, Вороной выглядел очень свирепым.

В ответ на бросок Азотору не только закрыл дорогу Карагеру, но и он ухитрился укусить его выше колена передней правой ноги.

Жгучая боль заставила Азотору зычно заржать. И он отступил назад.

Хозяину поведение Азотору не понравилось.

Тут же это болезненно отозвалось на его рёбрах.

Надо вырваться! Не надо отвлекаться.

Хозяин этого желает. Но тут очень тесно!

Обступают со всех сторон! Азотору стал брыкаться.

Правым задним копытом проехался по груди Чабдарата.

А тот всё равно прёт, не собирается сторониться!

Вдруг хозяина так резко дёрнули люди, что Азотору еле устоял на ногах.

А тут такая же сила рванула с другого бока!

Тянули теперь в разные стороны, получилось, что зажали: на правые рёбра давил один конь, на левые – другой.

Спереди, тоже боком, встал поперёк пути третий конь.

А назад пятиться Азотору ещё не приходилось.

Люди что-то такое сделали сзади, что затруднило движение ног.

***

Игроку Кожомжару предстояло исправить упущенное положение.

Не в первый раз участвует он в баталии джигитов долины.

И раньше, бывало, он находил выход из подобных сложных ситуаций, умело забирал тушу козла, оставляя соперников с носом.

На этот раз, кажется, соперники попались половчей.

Не то, что соперники, а напарник из аила Пограничник не желает признать силу бывалого игрока из Акмуза.

И туша на этот раз оказалась непомерно громоздкой да тяжёлой.

А как ты её хоть мало-мальски облегчишь?

Вес, одобренный заранее игроками и судьёй, теперь не уменьшить.

Бывало, в первой же схватке вырывал яковод тушу, отбивался от соперников и без помощи напарника пересекал линию финиша.

Становился победителем, что называется на пять!

А такого, как сегодня, с ним раньше не случалось.

Правда, играет он одну из последних, если не самую последнюю.

В будущем вряд ли уместно просить судью, кто бы он ни был, чтобы дал шанс участвовать. В седле теперь одни молодые, удалые, но безжалостные игроки.

В мужской игре все равны, но у чештюбинцев действует своеобразный закон: всех желающих пустить на поле.

А слаженней и справедливей игра будет тогда, когда перед зрителями бьются одногодки, равные по силам.

Какой толк выйти состязаться с молодыми, да к тому же, не дай бог, проиграешь.

7

В жизни яковода немало было захватывающих дух битв верхом на коне.

Одну из них Кожомжар никак не может позабыть.

Весна выдалась обилием дождей.

Всюду стояла вода, земля, казалось, пропиталась тёплой водой.

Только горы оставались укутанными нетронутым белым снегом.

Старшеклассник, оседлав коня, отправился в лес за дровами.

Он помнил, что в ущелье, называемом медвежьим, в распутицу можно было набрать сухих рябиновых или жимолости веток.

Хворосту этого, если его навьючить с двух боков коня, хватало для топки очага на неделю.

Старшеклассник легко выполнил поручение домашних.

Возвращаясь на склоне горы, встретил своего одноклассника, враждовавшего с ним давно.

Причина ссоры была девчонка, за которой ухаживали оба.

Она знала об их распрях, но не собиралась примирять соперников.

На школьном дворе они не решались пойти друг на друга с кулаками.

Из ущелья он ехал обратно с навьюченным на коня сухим хворостом.

Тропинка в горах – для одной лошади.

Встретились недруги на полпути домой.

Лицом к лицу встретились, будто для рукопожатия: один идёт за дровами, другой – уже с дровами.

Поздоровались, один подал руку, другой взял.

Однако оба были разозлены до такой степени, что челюсти их – крепко-накрепко сжаты.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.