Изобилие в твоем сердце

Неожиданно для всей семьи бабушка купила большой участок земли в горном селении, как она сказала, это был подарок для ее младшего сына, чтобы он там строил себе дом. На этом участке была маленькая времянка, много разных сараев и курятников, на территории перед домиком были посажены плодовые деревья, все было как-то беспорядочно и хаотично. Бабушка купила это по дешевке ради гектара земли, но самая важная причина была в том, что она сама была родом из этого села. Ее отец и дяди были родом оттуда, к старости она хотела быть ближе к ним.

Когда я была в начальных классах, бабушка часто меня брала с собой к своим родственникам. Мне не нравилось ездить с ней туда, у ее родственников не было маленьких детей, мне приходилось общаться с животными, так как местных детей я не знала. Каждый раз, когда бабушка собиралась в свое родовое село, я сопротивлялась, просила ее не брать меня с собой, мои слезы и причитания на нее не влияли. В моей душе от каждой поездки оставался неприятный осадок. Когда она купила этот участок в селе, она часто там оставалась, а у меня появилась возможность чаще видеться с матерью. Мне запрещали ходить к матери. Мне было уже 16 лет, я любила свою мать и очень жалела ее. Старалась ухаживать за ней и за младшей сестричкой. Моя мама была больна эпилепсией. В ее молодые годы из-за болезни она выглядела старше и очень уставшей. Бывало, приду к ней, а она лежит на полу, младшая сестричка в кроватке, ее муж был постоянно на работе. Я очень переживала за нее.

Как-то мама рассказала мне историю о своем приобретенном заболевании. Ей нельзя было нервничать. Бешеный пес – младший брат мамы один раз чуть не зарезал ее. Я как раз пришла из школы, в подъезде на первом этаже были слышны крики бабушки, они в очередной раз ругалась. Дядя забежал на кухню, схватил самый большой нож, бросил мою мать на пол и сказал, чтобы она заткнулась, иначе он зарежет ее, как барана. Он был в ярости, я набросилась на него сзади, прыгнула ему на спину, ладонями закрыла его глаза. Я плакала и просила его не делать этого. Бросив нож на пол, он выбежал на улицу.

Бабушка умела устраивать сцены и плести интриги даже между своими детьми. Моя мама билась в конвульсиях, пена шла изо рта, все тело сжималось, как струна, пальцы ног и рук в судорожном спазме скручивались, и в таком состоянии моя мамочка каждый раз кусала свой язык. Я знала, как остановить этот процесс, быстро вставляла ей в рот деревянную ложку, садилась сверху на нее и всеми силами, что были во мне, раскрывала ей пальцы рук. После такой процедуры она быстро приходила в сознание. Я не понимала, почему моя бабушка так сильно ненавидит мою мать, то есть, свою же дочь.

Когда бабушка узнала, что я зачастила к своей матери, она наказала меня жестоко, била своей дубинкой, которая всегда была у нее под рукой и приговаривала: «Тебе мать захотелось, она бросила тебя, а ты бежишь к ней». Я сказала в ответ: «Я буду ходить к своей матери, ты не запретишь мне». Бабушку это разозлило еще больше, и она сказала мне: «Посмотришь, что я тебе сделаю». Ее угрозы, упреки и скандалы заканчивались побоями, таким образом, она вселяла в меня еще больше ненависти и страха. Я мечтала сбежать подальше от бабушки, ждала своего дядю и надеялась на поступление в полиграфический институт. Я забыла про угрозу и побои бабушки, большого повода для скандала ей не требовалось. С восходом солнца и с закатом в доме постоянно был крик, и это был привычный уклад и климат в семье. Упреки в мой адрес, что она меня кормит, одевает и дает все самое лучшее, а я такая неблагодарная, бегаю к своей матери, которая меня бросила.

Первое полугодие учебного года пролетело, и наступили зимние каникулы. Бабушка заявила мне, что мои школьные документы она перевезла в село, и второе полугодие я закончу в сельской школе. От такой новости я тогда пришла в ярость. Я сказала бабушке: «Как ты могла так поступить?» На что она ответила: «Меньше надо было бегать к своей матери». Я понимала, что она отомстила мне. Я все время думала, как может сочетаться в одном человеке столько ненависти, злости, лицемерия и двуличия, и в то же время она одна поднимала своих детей, обеспечила всех своих детей высшим и техническим образованием. В нее как будто вселялся дьявол.

Мой мозг и моя душа не могли понять ее поведение. Я сказала, что я поеду с ней в село, но заранее предупредила, чтобы она подготовилась к похоронам, что ей придется везти мой труп. Я была настроена очень серьезно, и за шестнадцать лет, что я жила в том доме, нет – дурдоме, я устала от них. И, наконец, я сказала себе, что это будет моим освобождением. Моя бабушка только посмеялась над моими словами. Я зашла в ванную, помню, что у нас дома была разная отрава для мышей и тараканов. Отыскав под умывальником белый порошок, я высыпала его в стакан с водой и, закрывшись в туалете, быстро выпила его, в надежде, что он мгновенно сработает.

Не тут-то было, прошел, час, второй, и все без изменений, меня даже не затошнило. Вся в слезах, я направилась по коридору. Прямо возле входной двери, на стене у нас был белый шкафчик-аптечка. Быстро собрав все лекарства, часть таблеток я закинула в рот и начала их жевать, забежала на кухню, чтобы запить водой. Моя младшая тетя заметила мое неадекватное состояние, побежала за мной. Она была старше меня всего на два года, спросила: «А что ты прячешь в руках, а ну покажи!» Схватив меня за руку, она силой забрала у меня таблетки, при этом ругая свою мать. Завела меня в спальню, обняла и сказала, что не стоит из-за нее умирать, а суицид – это большой грех и удел слабых духом людей. «Потерпи полгода, а потом приедешь ко мне в Москву», – тетя уже училась в полиграфическом институте. Она приехала погостить домой и застала эту сцену.

Глава 2.

Юность

В середине января меня увезли в ненавистное село. Бабуля моя купила одного барана с огромными рогами и овцу для него, несколько кур и петуха, и белого, не совсем молодого коня, дядя назвал его Казбек. Первые три недели я не ходила в сельскую школу, но своим протестом так ничего и не добилась. Бабушка сказала, что я могу сидеть дома, в селе всегда есть работа, а аттестат об окончании средней школы я получу в любом случае: директором школы оказался ее родственник, он выдаст его безо всяких экзаменов. Бабушка умела подчинять всех, ее боялись все родственники, соседи и собственные дети. Между собой мы называли ее няней Гитлера. Я скучала по маме, городской жизни и одноклассникам. Мне казалось, что внутри меня умерла жизнь. Покорившись судьбе, я взывала к Богу и просила помочь мне выбраться, сбежать из того ада, в котором очутилась.

Село находилось в восьмидесяти километрах от города. Понимая, что деваться некуда, я решила пойти в школу. Первый день знакомства с новыми одноклассниками меня не впечатлил. Школа находилась в километре от нашего домика, дорога туда и обратно занимала час времени, и мне это нравилось. Так я могла побыть сама со своими мыслями. С каждым днем я привыкала к людям, которые меня окружали. Больше всего меня успокаивала природа. По дороге из школы я всматривалась в горы, которые окружали село.

Когда наступила оттепель, и в марте месяце снег стал постепенно таять, запах весны навевал позитивный настрой и вдохновение. Мне нравилось наблюдать за всем, что меня окружало. Как-то на уроке физики, сидя за партой, я посмотрела в окно, и меня шокировал величественный вид гор. На вершине гор, как на картине, искрился под солнечными лучами снег, все вокруг вдруг стало красочно и сочно, зеленые деревья наполнили мое сердце радостью. Под впечатлением такой сказочной красоты я начала рисовать. На уроках я никогда не отвечала, мыслями я находилась в моем любимом городе, рядом со своей матерью, а мое тело просто присутствовало в селе. Когда я возвращалась домой, в своей школьной сумке я находила скомканные записки с предложениями руки и сердца, без обратного адресата. Я не подпускала к себе никого, не заводила друзей и подруг, общалась дистанционно, всегда отвечала однозначно и коротко. У меня было одно желание – поскорее окончить школу и уехать подальше из этих мест.

Иногда вместе с одноклассниками мы шли по одной дороге домой, мой временный дом находился в конце села. Вместе со мной со школы шли два мальчика из моего класса, и вскоре один из них признался, что я ему нравлюсь, и он хочет дружить со мной. Я не могла ответить ему взаимностью и призналась, что в моем сердце есть парень, которого я люблю. Эта новость быстро разошлась по селу, и местные девочки перестали видеть меня своей соперницей.

Рано утром бабушка сообщила, что едет в город и сказала, что вечером вернется. Дала поручение по дому, мы с сестренкой принялись за работу. Когда убрали в доме, мы пошли в сарай, чтобы выгнать овец пастись на пастбище, покормили кур, подмели двор и пошли на родник за водой. Вернувшись, приготовили обед, поели, и после ко мне пришла идея пойти в лес прогуляться вместе с конем. Сестричка от радости запрыгала на месте. С конем и сестренкой мы вышли через задний двор, чтобы соседи нас не увидели, и пошли гулять. Лес находился недалеко от нашего домика, мы пришли на поляну, усыпанную ландышами, я привязала коня к дереву, и мы с сестрой стали резвиться, играть в прятки. Я спряталась за толстым дубом, сестричка долго искала меня, а потом начала плакать. Когда я появилась, она подбежала ко мне, прыгнула на руки, схватила меня за шею и сказала: «Ты не бросишь меня никогда?» Я поцеловала ее, и сказала, что пока я жива, мы всегда будем вместе. Куда бы я ни уехала, и с кем бы я ни жила, мы всегда будем вместе.

Оседлав коня, посадив сестру перед собой, мы долго скакали по лесу. Чистый воздух наполнил наши легкие, и со свежим воздухом пришла надежда на счастливое будущее. Великолепие деревьев поражали своей чарующей красотой, за высокими ветвями, вдали на вершинах гор на солнце мерцал снег, словно драгоценные алмазы. Я ощутила могущество и энергию величественных гор. В тот день я была очень счастлива.

«Было бы здорово, если бы наша младшая сестра сейчас была с нами», – печально сдвинув брови, сказала сестричка. Нас было трое у матери, младшая сестричка жила с мамой. «Да, было бы здорово», – ответила я.

Когда мы возвращались с прогулки домой, нам навстречу шел старик с посохом. Я поздоровалась с ним, его острый взгляд пронзил меня. Я почувствовала, что ему что-то не понравилось, и он сказал, что молодой девушке непристойно сидеть на лошади. Я покраснела от стыда, хотя не понимала, что в этом плохого, извинилась и спрыгнула с коня. Горские законы и обычаи были очень строгими и суровыми. Но для меня, городской девушки, многое было чуждо.

Вернувшись с сестрой домой, я была рада, что бабушка не приехала из города. Наступила ночь, мы с сестрой остались в избушке вдвоем. Я стала переживать, что входная дверь закрывалась изнутри только на щеколду: ее можно было выбить легким ударом. Прочитала сказку сестричке, она быстро уснула. Я же долго не могла заснуть, боялась, что кто-то войдет, мое воображение работало на полную мощность. Страшные истории наполняли мои разум, но вскоре я заснула.

Рано утром меня разбудил петушиный крик. Я тихонько встала и пошла кормить кур, овец и любимца коня. Бабушки не было три дня, она задержалась по непонятным причинам, когда она вернулась, с ней вернулся ее крик и постоянное недовольство. На следующее утро я собралась в школу, хоть мне и не хотелось ходить туда, но я шла, чтобы меньше находиться с бабушкой. На большой перемене все девчонки побежали в холл, зовя меня с собой. У них было столько радости, будто в село приехала группа «Ласковый Май». Я спросила у одной из девочек: «Что происходит?» Она сказала, что сейчас местный парень будет играть на аккордеоне лезгинку, а мы будем с парнями танцевать. Она позвала меня, сказала, что будет очень интересно и красиво. «Не сейчас, мне нужно домой», – ответила я и ушла с последнего урока физкультуры. Моя сестричка ждала меня у калитки, поцеловав ее в щечку, мы вместе зашли в избушку.

По соседству жила девочка, с которой я дружила. Звали ее Маргарита, она была младше меня на два года, наши интересы во многом совпадали. Мы ходили в гости друг к другу, но в основном ходила я к ней. Вечерами мы собирались втроем: я, моя младшая сестричка и Маргарита, пили чай со сладостями, смотрели телевизор, читали, всячески пытаясь заполнить свободное время. У Маргариты было семь братьев, отец и мать были в возрасте 60 лет. Ее братья построили большой дом, и отдельно во дворе был построен дом с тремя большими комнатами и с отдельным входом для Маргариты, чтобы у нее было личное пространство, и она могла приглашать подруг. В школу ее привозили на машине, один из братьев контролировал каждый ее выход. Все братья были взрослыми, они оберегали и охраняли ее.

В гости мы ходили через огороды, между нашими участками была граница из сетки рабицы. В сетке мы обнаружили большое отверстие, через которое пролазили, если нам надо было попасть друг к другу. Я не любила заходить к ним через центральные ворота, потому что на нашей улице меня всегда караулил парень, который вернулся из армии. Он все время ходил в морской тельняшке, в белом кителе, с фуражкой на голове. Куда бы я ни собиралась пойти, он цеплялся и все время признавался в любви. Его поведение меня пугало, я старалась избегать с ним даже случайных встреч. Я постоянно думала о своем отъезде, с нетерпением ждала, что наступит этот день, но время будто замедлило свой ход для меня.

Загадочный парень-музыкант приходил в школу и играл то на баяне, то на гитаре. Молодежь была в восторге от него, местная дискотека была единственным развлечением в горном селении. После уроков я спешила домой, потому что знала: сестренка скучает и ждет меня. Она была для меня, как мой ребенок. Хотя я и сама была еще ребенком. Вечером я пошла к Маргарите, она пригласила меня пить чай с пирогом, который приготовила сама. Мы сидели вдвоем, как обычно, разговаривали о планах на будущее, о своих мечтах, вдруг в дверь кто-то постучал, Маргарита встала, подошла и открыла дверь. «Ого! – сказала она. – Какие люди!» Я насторожилась, к нам в комнату зашли два парня, это были ее троюродные братья, так они представились мне, поздоровались со мной, я ответила на приветствие по всем правилам и этикету, и направилась к выходу, сказав, что уже поздно, и мне пора домой. Один из парней заговорил со мной: «Куда ты убегаешь от меня?» От такого неожиданного вопроса я сгруппировалась и, посмотрев ему в глаза, ответила: «Домой». Он просил, чтобы я осталась. Я молча пошла к воротам, только услышала вслед его слова: «Беги, беги, детка, все равно от меня не убежишь. Завтра я приду к тебе в школу». От его слов в моем сердце появилась тревога. Придя домой, мы легли спать с сестрой.

Петушиный крик – в селах это был природный будильник. Открыв глаза, я вспомнила слова того парня, в школу идти не хотелось, но, собравшись с духом, я поднялась с постели и пошла. По дороге в школу мне часто встречались машины, водители тормозили, чтобы заговорить со мной. В близлежащих селах разлетелась молва о городской девочке, и каждый считал своим долгом познакомиться со мной. У нас в народе бытует такая поговорка: «Цветок принадлежит тому, кто первым его сорвал». В тот день я решила уйти с последнего урока. Шел сильный дождь. Пройдя небольшой отрезок дороги, за своей спиной я почувствовала, что кто-то идет следом за мной. Обернувшись, я узнала вчерашнего парня, который сказал, что никуда не денусь от него. Я спросила у него: «Зачем ты идешь за мной?» Он, улыбаясь, ответил, что он мой телохранитель.

– Я не нуждаюсь в охране, иди своей дорогой.

– Я и так иду своей дорогой, она общая, я иду к себе домой, – ответил он.

Мы шли долго, я молчала, он постоянно что-то говорил. Я дошла до своей калитки, а мой телохранитель пошел дальше. Я думала о том, что нужно этому парню от меня. При одной мысли о нем меня кидалало то в пот, то в дрожь, тогда я не понимала своей реакции. И так каждый день, куда бы я ни пошла, везде он меня находил. При виде его я чувствовала раздражение, я с нетерпением ждала своего звездного часа – окончания срока заключения в том селении. Изо дня в день одно и то же: рутина навевала сердечную тоску. Я попросила его не приближаться ко мне больше, чем на десять метров. «Да, конечно», – ответил он и продолжал преследовать меня.

Была суббота, и в школе сократили уроки. Я возвращалась, как обычно, по центральной дороге домой. Вдали увидела скопление мужчин и большое количество машин, и не понимая, что там впереди происходит, я остановилась. Мой телохранитель подошел ко мне сзади и сказал, что мы не можем пройти мимо них, тем более незамеченными.

– Почему? – спросила я у него. Он ответил, что я одета не по сельским нормам.

– А как я должна быть одета? – возмущенно переспросила я. – На мне полуботинки, короткая приталенная куртка и юбка до колен.

– Вот поэтому и нельзя идти мимо них: там хоронят человека, они заплюют тебя.

– Что значит, заплюют?

– Надо пойти в обход, чтобы попасть домой.

Я не знала дорогу в обход, мной была изучена только одна дорога, центральная. Я не знала, что делать. Увидев в моих глазах растерянность, недолго думая, он сказал: «Не бойся меня и доверяй, я проведу тебя, просто это займет времени на двадцать минут больше». Согласившись, я последовала за ним. «Я уверен, – сказал он, – что таких красот ты еще не видела». Действительно, природа была неимоверно красивой. Теперь величественные горы совсем были близко, густой лес завораживал и пугал одновременно.

Могущественные дубы, сосны, кустарники боярышника, шиповника и кизила – все цвело и пахло. Вдыхая ароматный свежий воздух весны, мы все шли и шли, пенье птиц ласкало мой слух, журчание родника сопровождало и придавало особую нотку, напоминало классическую симфонию. Всю дорогу мой телохранитель рассказывал о своих жизненных приключениях, в смысл которых я не вникала, шла и наслаждалась местной красотой.

– Ну, так, что, – спросил он. – Ты согласна?

Я спросила: «Согласна на что?»

– Быть моей девушкой.

– Не могу, у меня есть парень.

– Хорошо, что у тебя есть парень, – улыбаясь, ответил он. – Значит, просто будем дружить.

– Дружить мы тоже не будем, – нахмурив брови, сурово отрезала его предложение.

Его самонадеянность меня стала раздражать. Мы вышли на центральную дорогу. «Дальше я пойду одна», – сказала я и пошла по направлению к своему дому. Когда я зашла в дом, за маленьким столиком сидел младший брат моей матери. Он приехал, чтобы помочь посадить картошку и прочие овощи. Строго посмотрев на меня, он спросил:

– Где ты была?

– В школе, – быстро ответив, я прошмыгнула в комнату.

– Почему так долго?

– Я пересдавала контрольную по физике.

Сказать ему правду – означало подписать себе приговор, я знала, что он будет рукоприкладствовать, инстинкт самосохранения сработал мгновенно.

Рано утром бабушка разбудила нас, чтобы мы пошли на огород. Дядя копал лунки, я бросала картофель, мы быстро управились с земляными работами и пошли обедать. За обедом дядя сказал, что завтра уезжает в город, и если я хочу, то могу поехать с ним. От такой новости я была на седьмом небе от счастья. Иногда мне казалось, что он не такой злой и вредный, просто бабушка заводит его своими сплетнями и претензиями. А претензий у нее было всегда предостаточно. Мы уехали в город, у меня было такое ощущение, будто я отсидела срок.

Начались майские праздники, больше я не возвращалась в село, готовилась к поступлению в институт. Аттестат бабушка привезла, как и обещала, вся церемония и выпускной вечер в школе прошли без моего присутствия. Я находилась в городской квартире, в дверь позвонили. Когда я открыла, там стоял соседский мальчишка.

– Что ты хочешь, – спросила я? Он быстро проговорил, что возле подьезда меня ждет парень. Я спустилась, и каково было мое удивление, когда я увидела моего телохранителя.

– Что ты тут делаешь? – спросила я.

– Я приезжал к своей сестре в город, и решил тебя тоже навестить, ведь мы не виделись уже больше двух недель.

Потом посыпались вопросы, когда я уезжаю, и сколько времени меня не будет. Я ответила, что лет на пять. Возможно, я буду приезжать на родину, а возможно – нет.

– А что делать мне все это время без тебя?

Я сказала, что не знаю: что хочешь, то и делай. На его лице появилась обиженная улыбка, я направилась в подьезд. Он последовал за мной, схватил меня за руку, прижал к себе и поцеловал. Я вырвалась и ударила его по щеке. И вдруг я увидела, что в его глазах появились слезы. Мне стало не по себе.

– Я люблю тебя и хочу, чтобы ты стала моей женой, – быстро проговорил он.

– Я не могу и не хочу, мы же с тобой просто друзья! Ты же знаешь, что у меня другие цели, и замужество не входит в мои планы. С этими словами я побежала по лестнице вверх. Вдогонку я услышала знакомые слова: «Беги, беги, все равно не убежишь от меня!»

Прошло несколько дней, и снова соседский мальчик позвонил в дверь:

– Иди, тебя просит выйти на пять минут тот парень.

– Скажи, что меня нет дома.

– Сама скажи, – ответил мальчишка и убежал.

Мне не хотелось давать парню надежду, но я вышла, чтобы сказать очередной раз телохранителю, что в моем сердце, мечтах и памяти есть один парень, которого я любила. Я не слышала новостей о моей первой любви, где он сейчас и с кем. Мой любимый и единственный парень, с которым я хотела разделить всю свою жизнь, так и пропал. В городе у меня был свой распорядок дня: пробежка, подтягивание на турнике, отжимание, и немного гимнастических упражнений – я старалась обеспечить себе заряд бодрости на целый день. Поход в магазин, а после обеда я шла к маме, чтобы помочь ей с уборкой и пойти на прогулку с младшей сестричкой.

Возвращаясь к себе домой, увидела, что возле подъезда на скамейке сидел парень, я узнала его со спины.

– Что ты тут делаешь снова?

– Жду тебя.

– Ты опять за свое? Мы, вроде, договорились обо всем?

– Сердцу не прикажешь, – ответил он.

– Ты хочешь, чтобы я жалела тебя?

– Нет, просто любила.

– Моему сердцу тоже не прикажешь, – произнесла я.

Соседка с первого этажа смотрела на нас из своего окна. «Ну, все, теперь разговоров будет на весь район», – подумала я. Попрощавшись с ним, я зашла в подъезд. Бабушка находилась в селе, а для меня была открыта беспрепятственная дорога к матери. На следующий день мама дала мне денег, чтобы я пошла в парикмахерскую, посетила косметолога. «Подростковые прыщи портят лицо, – сказала она, – иди, приведи себя в порядок».

Возвращаясь из салона домой, я решила прогуляться по набережной. Грозный был весь в цветении. Плодовые деревья: яблони, вишни, абрикосы – украшали набережную собой. Мое любимое время года наступило, душа пела, и от весеннего избытка чувств хотелось прыгать и летать. Издалека был слышен шум моторных лодок.

Когда я стала приближаться к автобусной остановке, я увидела сидящих на скамейке двоих парней. Проходя мимо, я не обратила внимания на их лица, один из парней назвал мое имя. Посмотрев на них, я узнала мою первую любовь. Сердце начало бешено стучать в груди, мне казалось, что его слышат все вокруг, мое дыхание участилось, давняя обида поднялась к горлу. Мгновенно побежали мысли: он бросил тебя, не разговаривай с ним, а сердце говорит: ты же так хотела его увидеть. Прошло два года с тех пор, как он меня оставил. Он встал со скамейки, чтобы подойти ко мне.

– Не подходи ко мне, – вскрикнула я.

– Ты сегодня особенно красива, – сказал он. – Давай поговорим, я хочу возобновить нашу дружбу.

– Можешь продолжать встречаться со своей Людмилой, – грубо ответив ему, добавила, что на днях выхожу замуж, а его поезд ушел. Мне было обидно до слез, но гордость, может гордыня, взяла вверх над моим сердцем. Мне очень хотелось, чтобы он понял, каково это, когда любимый человек предает тебя. В тот момент в его глазах я увидела боль потери и разочарование. И с чувством выполненного долга, мщения, с высоко поднятой головой я пошла своей дорогой. Конечно, за мной никто не побежал и не умолял меня со словами: «Я люблю тебя, вернись ко мне» и. т. д. Он был еще тот гордец. Придя домой, я опять в слезы. Почему я ему так ответила, сама не понимала. Прошло несколько дней, я надеялась, что моя первая любовь придет ко мне во двор и захочет поговорить со мной наедине. В дверь прозвенел звонок, а за ней стоял соседский мальчик.

– Тебя просят, чтобы ты вышла, – быстро сообщив новость, мальчишка побежал по ступенькам вниз.

– Скажи, что меня нет дома, – крикнула я вдогонку.

– Сама скажи, вы надоели мне оба, – крикнув в ответ, мальчишка выбежал из подъезда.

Может, это моя любовь, подумала я, надо выйти посмотреть. Я как раз затеяла генеральную уборку в квартире, в домашнем халате и тапках я вышла на улицу. Разочарование опять настигло меня. Мой телохранитель стоял и улыбался.

– Привет, мой ангел, – сказал он!

– Привет, я не твоя, тем более, не ангел, – ответила я.