Последняя из Черных волков

– Так он там, не один что ли? – сглотнув, спросила я, Ольгу Владимировну.

– Не один, иди и удачи тебе.

Пока я шла к кабинету своего босса, несколько раз чуть не перекрестилась, так было страшно. Около дверей остановилась, глубоко вдохнула, а потом резко выдохнула и постучала в двери.

– Кто там еще, – услышала я за дверью, приоткрыв их, я заглянула внутрь.

– Вызывали Борис Мстиславович?

– Вот и наша пропажа объявилась, – улыбнулся мне слащавой улыбкой мой начальник, – проходи, проходи…

Увидев эту улыбку, я поняла, что дела мои совсем плохи, потому что Борис Мстиславович так улыбается, только когда что-то замышляет. Прошла в кабинет и увидела в кресле мужчину, нет, не так, МУЖЧИНУ! Он при виде меня поднялся, и я стала его разглядывать. Нда, такого только и увидишь на какой-нибудь обложке глянцевого журнала, в обнимку со стройной блондинкой. И вот почему-то последнее, мне вообще не понравилось, меня даже передернула, стоило только представить их рядом.

Мужчина был высок, наверное, около двух метров, широк в плечах, бедра узкие, по нему было заметно, что лишнего жирка, например, как у моего босса, нигде не припрятано. Белые волосы подстрижены короткой модной стрижкой, густые светлые брови, прямой нос, крылья которого чуть вздрагивали, когда он вдыхал и выдыхал воздух. Опустила взгляд ниже и увидела пухлые губы, уголки которых на данный момент были чуть поддернуты вверх. С трудом оторвав взгляд от губ, я подняла взгляд на его глаза, и мне показалось, что я уже где-то видела их, эти ярко зеленые глаза, которые обрамляют пушистые, темные ресницы.

– Девушка.

– А? – спросила его.

– Дышите, – сказал он, мне, улыбаясь.

Боже, а какой голос… бархатистый, с легкой хрипотцой. Так, надо срочно брать себя в руки, а то мысли мои полетели не в ту сторону, я глубоко вдохнула, и резко выдохнула, улыбнулась ему и, повернувшись в сторону Бориса Мстиславовича, спросила:

– Борис Мстиславович, вы меня хотели видеть?

– А ты как думаешь? После того, что ты натворила, конечно, я хочу тебя видеть. Почему так поздно пришла на работу, ты же прекрасно знаешь, что у нас одно опоздание, предупреждение, второй раз – штраф, а третий раз – увольнение. Или ты, что думаешь, милочка, что так не заменима? Так вот, запомни, незаменимых людей, не бывает!

– Но…

– Никаких «Но». Пиши заявление на увольнение по собственному желанию и собирай вещи, – прокричал он мне.

Константин

Я же устроился опять в кресле и наблюдал эту картину, мне просто было интересно, сможет ли Вероника постоять за себя, или же уйдет, так ничего и, не сказав на прощание своему боссу. Теперь уже точно бывшему боссу, не позволю так разговаривать с моей девочкой.

Вероника развернулась и понурым шагом пошла к двери, Борис Мстиславович же улыбнулся еще шире своей приторной улыбкой и посмотрел на меня, говоря этим мне: «Вот как надо с ними разговаривать».

– А знаете что, Борис Мстиславович, – Вероника резко повернулась и встала лицом к начальнику. Тот в растерянности посмотрел на нее, не ожидая такого. – Мне плевать, что вы меня увольняете, я сначала уйду на больничный, как положено, а не в отгулы за свой счет. А по поводу отчета, я его вчера переделала и положила его на стол Ольге Владимировне. Из-за этого отчета я пришла домой в девять часов вечера, не спорю, сама виновата, что допустила в нем ошибку, но я его исправила, вы должны были его сегодня подписать.

А какие у нее глаза, когда она в гневе, так и, кажется, что из них сейчас искры посыплются.

– Вероника Андреевна! Да как вы смеете разговаривать со мной в таком тоне!

Все, на этом моя выдержка закончилась, и я начал аплодировать. Горжусь своей девочкой, умничка моя.

– Браво, так где, вы, говорите, исправленный отчет Борис Мстиславович?

– Исправленного не было, только тот, что я вам отдал, – Борис Мстиславович сел за стол, достал из кармана пиджака платок и стал вытирать вспотевший лоб.

– Позвольте, – я достал из папки два листа, соединенные степлером, подошел к столу и подал их мужчине, – это вы про этот говорите отчет?

– Да, нет, не знаю я. Я уже не помню, что подписывал….

– Вероника Андреевна, посмотрите, пожалуйста, этот отчет испорчен?

Вероника подошла к столу и сразу открыла второй листок, где и указала мне указательным пальцем на ошибку.

– Да, это тот самый. Вот смотрите, я здесь запуталась и не дописала один нолик. Понимаете…

– Константин Игнатьевич, – представился он.

– Да, конечно, так вот, понимаете, Константин Игнатьевич, я вчера никак не могла свести цифры к той сумме, которая была потрачена на нужды деревни. У меня постоянно выскакивала сумма, намного больше положенной…

– По бумагам?

– Ну, конечно же, по ним, и если честно…

– Говорите, Вероника Андреевна.

– Мне кажется, что и тот отчет, который я исправила, не правильный. Я бы еще раз все проверила, так как многие цифры не сходятся с тем, что мы имеем на самом деле.

– Спасибо большое, Вероника Андреевна, вы нам очень помогли. С сегодняшнего дня идите на больничный, а после, выходите на работу, как положено.

– Но… – подскочил со своего места Борис Мстиславович.

– А вы уволены, как вы правильно выразились: «Не заменимых людей, не бывает», – и, повернувшись к Веронике, добавил:

– Да кстати, Вероника Андреевна…

– Да?

– Вы не могли бы помочь нам разобраться в бумагах, а то мы в них запутались.… За отдельную плату, конечно.

– Хорошо, – проговорила Вероника с улыбкой на лице.

– Вот и отлично, а сейчас идите домой, за вами заедут завтра.

– До свидания, Константин Игнатьевич, – Вероника кивнула мне и вышла.

Она ушла, и сразу на душе стало как-то пасмурно, что же, надо разобраться с этим бывшим ее начальником и можно бежать к ней, но сначала забежать к матери и к парням, а то потеряли, наверное, ведь со вчерашнего вечера не объявлялся.

Повернувшись к Борису Мстиславовичу, я покачал головой. «И что мне теперь с ним делать, ведь сбежит гаденыш, как дать сбежит. А с другой стороны, куда он сбежит, у него здесь дом, семья, неужели все бросит?»

– У вас есть выбор, Борис Мстиславович, – я прошелся по кабинету, который к слову был оформлен для этой деревеньки, так скажем, богатенько. – Или вы пишите заявление по собственному и выплачиваете мне все, что вы успели наворовать, или же, вы остаетесь работать здесь, естественно в другой должности, и у вас будут вычитывать ваш долг, из вашей зарплаты.

– Да кто вы такой, чтобы предлагать мне такое! Я никогда не брал деньги из бюджета этой деревни, поэтому и долга у меня нет! Я пишу заявление, но выплачивать вам, я ничего не обязан!

– Хорошо, значит, я подаю на вас в суд, так как по бумагам, у вас должна быть здесь не просто деревня, а полностью обустроенная деревня, и с водопроводом, и с асфальтом на дорогах, здесь даже числится вышка телефонная. Но, имеется одно маленькое недоразумение, такое как «Но!», здесь этого ничего нет, здесь нет даже компьютеров и это в ХXI веке. Я уже молчу про убитые дороги! – выдержав не большую паузу, я продолжил:

– И да, вы, наверное, не правильно поняли кто я такой. Я тот человек, который владеет всей этой землей, и не только землей, на которой стоит эта деревня, но и лес и горы, теперь тоже мои. Здесь все мое, кроме домов жителей, которые стоят на моей земле, но все остальные здания тоже мои, так как я их также выкупил. Так что лучше задумайтесь о том, как лучше вам поступить…

Развернувшись, я пошел на выход, но потом остановился и, не поворачиваясь, сказал:

– Знаете, лучше вам и правда, уволиться, но не забывайте про суд. Всего доброго, – открыл дверь и вышел.

Борис Мстиславович

Когда дверь закрылась за Константином Игнатьевичем, я опустился тяжело в кресло, вытирая уже влажным платком, льющийся пот по моему лицу. Схватился руками за голову и уперся локтями об стол.

– Черт, черт!!! Свалился на мою бедную голову! Что делать-то теперь, продать дом и бежать? Три раза ха… кто купит дом в этом захолустье! Ладно, бросить здесь дом и можно уехать в город, там квартира хорошая имеется в наличии, вовремя успел ее купить и оформить на дочь, не подкопаются,… но сначала, надо кое с кем поквитаться, я такого не прощаю.

В двери постучали.

– Войдите, – дверь открылась и в кабинет зашла Ольга Владимировна.

– Борис Мстиславович, вот бумаги на подписание, – она подошла к столу и подала мне бумаги.

– Знаете что, Ольга Владимировна, а я здесь с сегодняшнего дня не работаю, я увольняюсь, – когда я произнес эти слова, мне даже легче дышать стало. И правда, что я делаю в этой деревеньке, когда меня ждет большой город.

– То есть, как это не работаете? – спросила Ольга Владимировна, растерявшись.

– Да вот так, надоело мне все, решил уехать, – улыбнулся ей нервной улыбкой, поднялся с кресла и стал ходить по кабинету, собирая свои вещи.

– А кто будет вместо вас, кому бумаги отдавать на подпись?

– Константин Игнатьевич и будет подписывать, – собрав остатки своих личных вещей, взял чистый лист бумаги и ручку и стал писать заявление на увольнение по собственному желанию.

– А когда он будет?

– Не знаю, да мне это уже и не интересно, – выпрямившись, посмотрел на женщину, которая меня доставала своими нравоучениями, как же я рад, что этого больше не будет, – можете идти.

– Да, конечно, удачи вам, Борис Мстиславович.

– Спасибо и вам того же.

Она вышла из кабинета, а я опять сел на свое место, вернее уже на свое бывшее место, немного посидел, резко выдохнул и пошел со своими вещами на выход.

3

Вероника

Домой с работы я не шла, а летела. На душе было легко и спокойно, единственное, что меня тревожило, так это то, откуда мне кажутся глаза Константина Игнатьевича, такими знакомыми. Ладно, об этом я подумаю потом, а сейчас мне надо найти мазь от ожогов и намазать свою руку, а то что-то она разболелась у меня не на шутку. «Дома у меня такой мази точно нет, а у кого есть? Хм… может у Ирины Сергеевны имеется такая мазь в наличье?». Не дойдя до дому, развернулась и пошла в сторону, где живет Ирина Сергеевна, ее дом находится в другом переулке, около десяти минут ходьбы от моей избушки. Ирина Сергеевна, хорошая женщина, добрая, заботливая, всегда поинтересуется моими делами, хорошо, что хоть с ней здесь познакомилась, а то и поговорить было бы не с кем.

Подошла к такому знакомому дому и обомлела, около ворот стояло две машины черного цвета, я в марках сильно не разбираюсь, но у меня у знакомого, когда я еще жила в городе, была такая машина «LAND CRUISER».

– Это кто же к вам в гости-то приехал? – задала я вопрос в пустоту, но меня кто-то услышал, так как я за своей спиной услышала ответ.

– Я, приехал к маме, Вероника Андреевна, здравствуйте, еще раз,– я резко повернулась и увидела Константина Игнатьевича, у которого на лице опять же играла улыбка.

– Здравствуйте, Константин Игнатьевич, – поприветствовала я его, чуть заикаясь, – вы меня напугали, не подкрадывайтесь так больше.

– Извините, не хотел, честное слово. Вы к Ирине Сергеевне?

– Да, хотела спросить, есть ли у нее мазь от ожогов. А вы значит ее сын?

– Как вы, наверное, уже догадались, так оно и есть. Вы проходите, я сейчас позову маму, – он открыл ворота и сделал приглашающий жест.

Я прошла во двор, он шел за мной, и я чувствовала, как его взгляд прожигает мою спину. Остановившись около крыльца, я стала ждать, когда Константин Игнатьевич, позовет Ирину Сергеевну.

– Прошу проходите, – он поднялся по ступенькам и открыл дверцу в дом, и опять же сделал приглашающий жест рукой.

– Вы знаете, я, наверное, пойду, лучше позже зайду, – развернулась и пошла к воротам, но меня догнали и поймали за руку, за мою больную руку.

– Ай… – освободила я ее от цепких пальцев и стала укачивать.

– Простите, забыл, какую руку вы обожгли, – и чуть в голос не начал материться чисто по-русски, ведь я даже и не должен был знать этого. Чуть нахмурясь, Вероника изогнула бровь и задала вопрос:

– А вы знаете, какую руку я обожгла?

– Ну да, я на нее обратил внимание, когда мы с вами разговаривали в кабинете, Бориса Мстиславовича, – «Выкрутился», подумал, я.

– Ах, да, забыла. Всего доброго, Константин Игнатьевич.

– Да подождите вы, что же вы такая прыткая-то? Не хотите, не проходите, стойте тогда здесь, я сейчас позову маму, и она вынесет вам мазь.

Он скрылся в доме, я же осталась стоять во дворе и размышлять.

«Что у Ирины Сергеевны есть сын, я знаю, также знаю, что он живет в городе, в каком именно не помню. Так что же это получается, что это он, всю землю здесь выкупил? Интересно, для чего ему столько земли? И чем это грозит теперь всем местным жителям? Ну, одно меня уже радует, работу я не потеряла и то хорошо, вот бы еще и зарплату поднял, вообще бы его расцеловала». И представила, как я бы его целовала,… нет, нет, остановись. От того, что я увидела в своем воображении, почувствовала, как мои щеки залил румянец.

– Ника, чего там стоишь, проходи, давай, – в дверях появилась Ирина Сергеевна с упертыми в бока руками.

– Ирина Сергеевна, – улыбнулась ей мягко, – здравствуйте, мне идти надо, вы мне скажите, у вас мазь от ожогов есть?

– Есть, покажи руку, – я показала ей руку, где на месте ожога, несколько волдырей уже полопались, – так, пошли в дом, сейчас все сделаю, а завтра придешь на перевязку, – меня подхватили под руку и повели в дом.

– Да я сама смогу, вы только мазь дайте, – резко остановившись, да так что я в нее чуть не врезалась, Ирина Сергеевна нахмурилась.

– Мне Костя сказал, что тебя отправили на больничный, – я кивнула, подтверждая, – поэтому пошли, а завтра приходи опять, – потом ласково улыбнулась и спросила: – Ты что, моего Костика испугалась?

– Неетт… просто, домой надо, – ответила я, чуть заикаясь.

– И что тебе там делать?

– Мне собаку, вернее, пса найти надо, а потом вернуть его хозяину.

– Ничего не поняла, сначала найти, а потом вернуть. Это как?

Я же махнула рукой и ответила:

– Долгая история.

– А у меня время есть, так что пойдем, руку обработаем и чай попьем.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.