Жизнь вместо жизни

… Садовая земляника, которую она помнила с детства, ещё с Кубани, была в десятки раз слаще и крупнее, не впечатляла её так, как эта мелкая, горьковатая на вкус, пахнущая лесом и травой, сосновой смолой и еловой хвоёй, бело-красная ягода. Так же, как и вчерашние кедровые орешки, смолянисто – терпкие, горьковато – вяжущие и… такие вкусные. Гораздо вкуснее самых вкусных кубанских семечек…

Настоящий таёжный воздух, ещё более густой и маслянистый, ещё более хмельной, чем в парке – им вообще нельзя было насладиться. Мы увидели, как растут настоящие грибы, правда, в основном, мухоморы, – это те, которые сами «находились», остальные нам «попадались» очень редко.

Зато мы узнали, как зудят и кусаются огромные и голодные лесные комары. Наташе пришлось сбрызгать весь свой запас духов из косметички, чтобы как-то уменьшить их аппетит. Два часа мы их вытерпели, потом позорно бежали.

По дороге домой, на рынке, у какой-то бабуси, купили литровую банку земляники…, но такого лесного вкуса уже не было.

Дома, после обмена впечатлениями, обеда и дневного сна, мама достала из своей «заначки» пол-литровую банку домашнего земляничного варенья. Намазанное на кусок белого батона, оно «улетело» вмиг, даже с самым «противным» молоком. Снятие «пробы» закончилось срочной командировкой на рынок, или куда угодно, хоть обратно в лес, с двумя трёхлитровыми бидонами, за ягодой, затем за сахаром, с полной гарантией того, что тащить варенье будет она сама, до самого дома…

Р … ское…, Москва, Чистые Пруды… 1975 г

Когда успевал, либо Наташа была занята дома или на работе, всегда с удовольствием забирал детей, сначала из яслей, потом из садика. Им это тоже нравилось – теперь все знали, что у них есть и мама, и папа.

Однажды застал Витюшку с хлюпающим носом и синяком.

– Витька подрался с мальчишкой из старшей группы, – не преминула «сообщить» Вера. Виктор погрозил ей кулаком.

– Ябеда несчастная!

– А ты не связывайся с дураком!

– Так, начинаем разбор «полётов». С этого момента – всё по порядку и в подробностях.

Однако, оба, упрямо набычившись, молчали. Ясность внесла воспитательница.

– Витя подрался с мальчиком из старшей группы, – она показала на мальчика, явно старше и крепче моего. Тот заявил, что Вы не их отец, – их родной папа умер и «улетел» далеко, далеко и навсегда. Он, вместе с его мамашей, нам изрядно надоели. Та собирает сплетни со всего городка и болтает всякие гадости, не стесняясь собственного сына, а тот пересказывает их детям и дерётся с младшими.

– И что он наговорил тебе? – Он сказал, что ты не настоящий наш папа, скажи, ведь это неправда, – Витюшка и Верочка во все глаза смотрели на меня, уверенные в своей правоте.

– Конечно, неправда. Пойдем, спросим у него, откуда он это взял… – Кто тебе такую глупость сказал? – У меня было огромное желание отодрать его за уши, но поднять руку на ребёнка… Его лицо кого-то мне очень напоминало. Но кого?…

– Мама говорила какой-то тёте, а я всё услышал.

– Где твоя мама?

– Вон идёт, – К нам подошла женщина, примерно моих лет, может только чуть старше. Её лицо мне показалось тоже знакомым.

– В чём дело?

– Мало того, что Ваш сын дерётся с малышами, он ещё болтает всякие непристойные гадости о чужих людях, при этом утверждает, что слышит их от Вас. Собирать и распространять сплетни о личной жизни чужих людей просто преступно, а при детях ещё и непедагогично.

– Я сама педагог и лучше тебя знаю, что можно говорить при детях, а что непедагогично. Кто ты такой, чтобы мне указывать? Я тебя засужу за оскорбление в сплетничестве.

– Как тебя зовут, мальчик? Серёжа? Прекрасно. Тогда я расскажу Вашему мужу и всему городку, что Серёжа не его сын.

Вмиг, побледнев как мел, она от испуга, чуть не задохнулась.

– Откуда Вы знаете?

– Где работает Ваш муж? … В НИИ-149?… Вот оттуда я и начну…

Пока мы с ней пререкались, я вспомнил, где мог видеть её. Конечно, на Дальнем Востоке, в Доме офицеров, на танцах, с Сергеем Беркутовым. За это время она сильно изменилась, поэтому я не сразу её узнал. И мальчик похож на него… Или мне только показалось???

Вероятно, терпкий лесной воздух сыграл свою действенную роль, или лесная земляника обладала чудодейственной силой, но через два месяца Наташа заявила, что, примерно через полгода, вероятно, она отправится за молодым пополнением.

«Вероятно» прозвучало с такой степенью достоверности, что сомнениям не оставалось ни одного шанса на существование. Теперь моей радости и счастья не было предела…

Верно говорится, что написано пером, не вырубить топором.

Прочитав, что три года назад у неё родился ребёнок с пороком сердца, – так было записано в её медицинской карте, Наташу тут же отправили в Москву, в институт акушерства и гинекологии.

В институте нашлись вменяемые люди, которые выслушали её, но всё же обследовали и, взяв с неё честное слово, что Наташа будет раз в месяц приезжать на консультацию, отпустили домой.

Следующий приезд Наташи в женский «санаторий», принёс ошеломляющее предположение – не исключена возможность двойни…

Где-то будучи на третьем месяце Наташа, сочувственно глядя на меня, стала подшучивать, не тяжело ли воздерживаться от «любви» столь продолжительное время. Сначала я отшучивался, считая, что Наташа проверяет меня на «вшивость».

– Не хочешь ли ты предложить мне резиновую женщину? Так я авиационный офицер, а не морской.

– Зачем тебе холодная резиновая, если можно найти настоящую – живую и тёплую. – Наташа на полном серьёзе заявила, что разрешает мне «расслабиться»

– Соня просит тебя в «аренду», хоть на одну ночь.

Я, конечно, высказал ей всё, что думаю по этому поводу, всё ещё принимая это за шутку.

– Милая моя наивная жена. Ты, что не представляешь, какие могут быть последствия такой «аренды». Тебе не хочется обидеть свою сестру – единственного родного тебе человека.

– Она клянётся, что даст ребёнку свою фамилию, и не будет иметь ни моральных, ни материальных претензий.

– Обо мне ты подумала? Какого мне будет жить на две семьи, с сознанием того, что где-то растёт маленький человечек, который нуждается в моей помощи и заботе? Она рассчитывает на отца – генерала, но он же не вечный. Тебе легко было растить Витюшку одной? Думаешь, я не видел, сколько слёз ты пролила над его коляской? Так зачем ты желаешь такое «счастье» своей единственной сестре?

Мне казалось, что Наташу я убедил, но потом они насели на меня, вдвоём с генералом… Разница с Наташей составляла около трёх месяцев…

Доктор, предположивший у Наташи двойню, оказался прав. Едва выпал снег, её положили в институт на «сохранение», и в середине зимы у нас появились два новых малюсеньких комочка жизни – Надюша и Гришута.

«Транспортное» средство – «Луноход», изготовленное из деталей американского самолёта, оказалось весьма кстати – в нём уютно поместились оба, и теперь Наташе не нужно было таскать малюток на руках. Детские кроватки для малышей у нас были, а для старшеньких, нужно было что-то решать.

Идея двухэтажной кровати была не нова.

Солдатские железные койки были основой бытия казарм, но моя семья жила не в казарме, а дома. Дома хотелось иметь не только удобные, но и красивые вещи. «Путешествия» по мебельным комиссионкам Москвы ничего не дали. «Нелёгкая» занесла меня на одну из «барахолок» на окраине Москвы. Немолодой мужчина продавал изготовленную своими руками немудрёную кухонную мебель. В тот момент мне было не до неё, но он взялся сделать разборную мебель для детской комнаты. Мужчина оставил свой адрес и в ближайший выходной я был у него в гостях. Он показал детскую комнату – у меня нет слов, чтобы описать эту детскую обитель. Размер комнаты его внуков совпадал с нашей маленькой комнатой. Мы быстро составили набор предметов. Для определения размеров Николай Петрович поинтересовался возрастом детей. Только кровати я просил сделать на вырост – нормальных стандартных размеров.

Менее, чем через месяц мы с Василием Кропачевым поехали за заказом. Каждая деталь была упакована отдельно и подписана. Обратил внимание, что деталей многовато – оказалось, одну кровать он сделал в подарок… Собрать эти шедевры не представляло никаких затруднений.

Готовилась стать мамой и Соня. Генетика – великая наука: Соня вынашивала двойню и лежала на сохранении. Роды ожидались в первой половине апреля. Мы её почти не видели – я большого желания не испытывал, Наташе было физически некогда.

Буквально за несколько дней до ожидаемого срока, меня срочно вызвал к телефону дежурный по «конторе». Звонил генерал Добрунов, отец Сони:

– Бери всю свою семью и выезжайте к нам. С твоим начальством я договорился и выслал за вами свою машину, через полчаса она будет у вас. Наташа уже собирается. Всё. Подробности на месте…

Оказалось, сутки назад Соня родила ожидаемую двойню – мальчика и девочку, но сама она в очень плохом состоянии – врачи всерьёз опасаются за её жизнь… Соня просила приехать нас обоих.

– Если не решить сейчас вопрос отцовства, детей сдадут в дом малютки…

Когда зашли к Соне в отдельную палату, думали, что ошиблись, настолько она изменилась. Но это была Соня. Практически она была без чувств. Минут десять прошло, прежде, чем она открыла глаза; не сразу, но нас она узнала.

– Простите, меня, что так получилось. Прошу вас, возьмите моих детей к себе, – не сдавайте их в дом малютки. Я записала их на вашу фамилию, а имена дайте им сами…

Мы пытались успокоить Соню, что всё будет хорошо, она обязательно поправится, но она снова впала в забытьё…

Принесли детей – Наташа взялась их кормить – малыши Наташу приняли, значит, за них можно не беспокоиться. Соня открыла глаза – получилось что-то вроде улыбки… Такой она и осталась в нашей памяти… Ночью её не стало…

Наташа сразу же заявила, что забирает Сониных детей себе.

– Они мои племянники, других родственников у них нет, и я имею полное право на их усыновление. Мне вообще сказать было нечего …

Александр Иванович хотел похоронить Соню рядом с его женой – всё – таки она долгие годы воспитывала девочку и считала Соню своей дочерью, но мы уговорили похоронить Соню в Р… ском, рядом с её родителями… …Очень нелегко родителям хоронить своих детей…

Нужно было дать малышам имена.

Мальчика единодушно назвали Андрюшей. Александр Иванович хотел назвать девочку Соней, в честь матери, но мы убедили его не делать этого. По законам древней Руси, да и по еврейским тоже, новорожденным детям нельзя давать имена родственников, умерших недавно, тем более преждевременно, чтобы судьба их не повторилась.

– Верочка у нас есть, Надюша растёт, пусть будет ещё Любаша.

Вера, Надежда, Любовь. Эти имена стали символами нашей семьи.

После похорон Сони у меня оставалось ещё несколько свободных дней – нужно было использовать их для помощи и поддержки Наташи. Такой стресс может свалить с ног самого здорового человека, а она была всё – таки ещё очень слаба после рождения детей. Больше всего мы боялись нервного срыва, после которого могло исчезнуть молоко – на четверых малюток его хватало еле-еле. Нам обещали, в случае необходимости, помощь роддома, хотя официально, мы не являлись их пациентами. Кроме этого, нам с Наташей нужно было, по горячим следам, оформить документы на малышей, пока ещё не опомнились чиновники из отдела опекунства. Помогали и медики, «проморгавшие» сердечную недостаточность Сони, пытавшиеся хоть как-то сгладить свою вину. Нужно было поехать в Р….ское, выпросить неиспользованные ещё на Дальнем Востоке и здесь, отпуска. Кроме этого, необходимо было собрать и привезти Наташину и ребячью одежду, хотя бы на ближайшее время.

Было видно, что Александру Ивановичу очень не хочется оставаться одному в его «хоромах», даже вдвоём с его «экономкой» Анной Сергеевной. Ещё в первые дни моего с ним знакомства, он откровенно, с неподдельной грустью в глазах, делился, как тяжело переживал своё одиночество после смерти жены и отъезда Сони с Людмилой на Дальний Восток. Тогда его выручила служба и друзья. Сейчас многих уже нет… Затем, хоть и со скандалом, вернулась домой Соня. Генерал воспрянул духом, и, казалось, что он даже помолодел лет на десять – пятнадцать… Я пытался, как можно деликатнее, объяснить ему, что четверо плачущих по ночам младенцев, в его возрасте совсем не на пользу его здоровью.

Что теперь?… Генерал, как утопающий, хватается за соломинку, пытается уговорить нас не оставлять его одного, остаться в Москве. Офицер, военный до мозга костей, он понимает, что служба есть служба, и, ни я, ни он, ни все вместе, мы ничего не решаем. Он уже запустил все свои связи, чтобы ускорить оформление документов на усыновление детей, почти договорился о медицинском обслуживании. Оставалось самое сложное – уговорить нас, и московская прописка. С пропиской можно решить, если решить вопрос о месте службы, но для этого надо уговорить меня. Круг замкнулся… Успокаивало одно – внукам, его внукам, уже не грозило оказаться в доме малютки …

Москва, Большая Пироговская. Штаб Главкома ВВС Маршала авиации П. Кутахова

Скоро уже утро, а генералу даже не удалось сомкнуть глаз… Только под утро, словно молния, его озарила идея, простая, как всё великое – гениальнейшая идея… Как он сразу не догадался… Завтра же, вернее уже сегодня, он пойдёт к Главкому ВВС, маршалу Кутахову и будет добиваться перевода капитана в штаб авиации Московского военного округа, в технический отдел… Командующий не откажет ему. Самое главное, чтобы Главком оказался на службе и не отказал в приёме по занятости… Надо приехать в штаб пораньше и договориться с адъютантом Главкома…

Всё оказалось проще. Он встретился с Главкомом прямо у входа в штаб. Они были знакомы много лет и маршал сразу же пригласил генерала в смежную с кабинетом комнату отдыха… Налив по полрюмочки французского коньяка, маршал протянул одну генералу, другую поднял сам.

– Прими, Александр Иванович, моё соболезнование и помянем дочку… Как чувствуют себя внуки, что будет с ними?

– С детьми, надеюсь, всё будет в порядке, их усыновляет двоюродная сестра Сонечки – три месяца назад она тоже родила двойню. Вопрос усыновления я держу под своим контролем.

– Какая нужна помощь?

– Семья сестры живёт в Р…..ском, где служит её муж, капитан Полянский, авиационный инженер. У них, вместе с моими внуками будет шестеро детей. Я прошу разрешения перевести капитана к нам в штаб; в ТО есть вакантная должность по его специальности. Жить будут у меня, места всем хватит. Нужна только помощь с пропиской.

– Не вопрос. Подготовь проект приказа, передашь его мне. Что-то ещё?

– Пока наша канцелярия развернётся, у капитана есть несколько неиспользованных отпусков, ещё с прежнего места службы на Дальнем Востоке; надо, чтобы руководство Р…ского отпустило его в эти отпуска месяца на три – четыре для помощи супруге.

– Тоже не вопрос. Позвони от моего имени, скажи, что я не возражаю … Тебе не будет с ними слишком «весело»?

– Это гораздо лучше, чем тосковать в одиночестве, никому не нужным.

– Может, тебе тоже взять отпуск – давно не отдыхал, да и поможешь, чем сможешь.

– Спасибо, не надо. Могу работать…, да и на людях намного легче. – Хорошо, тебе виднее. Если понадобится ещё помощь – приходи. Извини, ещё раз, что не смог приехать на похороны – даже не спросил, где она похоронена?

– В Р …..ком, рядом с её родителями.

Поймав удивлённый взгляд маршала:

– Она же у меня приёмная была, я её с восьми лет воспитывал.

– Кто были её родители?

– Отец – полковник Рапопорт, фронтовик, лётчик – испытатель, мы с ним в небе над Кубанью, в одной эскадрилье летали. В 1956 году разбился при испытании новой машины. Загорелся двигатель, если бы он выпрыгнул, самолёт упал бы прямо на город… Двигатели были весьма «сырые», но их уже «гнали» в серии и снятие с производства подмачивало репутацию КБ… Их должны были ставить на машины для Индии и арабов. Срывался контракт. Во всём обвинили лётчика…, а лётчиком он был классным, не чета многим… – ас, в полном смысле этого слова… Его даже посмертно не наградили …

Её мать – Елена «Прекрасная» – талантливейшая женщина: певица, музыкантша… Какие картины она рисовала! Ещё лучшей она была портнихой. Жёны офицеров за полгода записывались к ней в очередь! Сама жена Кожедуба у неё шилась… Но самый главный её талант был в другом… Врач от бога, доктор в третьем поколении… Для неё не было загадок в диагнозах – лучше всякого рентгена! Какие хитроумные лечения она придумывала. Два – три дня, и больной был как «новенький».

Только себя не берегла. Она знала, что у неё больное сердце, но от всех скрывала свой недуг. Ещё при рождении Сонечки её с трудом откачали. Она рожала двойню – мальчик родился с пороком сердца, и не прожил двух дней. Коллеги – врачи категорически запретили ей ещё рожать, но мужу так хотелось сына… Через пять лет, поняв, что беременна, она снова скрыла свою болезнь – и снова двойня… Спасти не удалось никого…

Знаешь, что самое страшное? Прошло пятнадцать лет после гибели полковника Рапопорта, но всё повторяется в полной идентичности.

Первый муж моей двоюродной племянницы, теперь кормилицы моих внуков, лётчик – испытатель капитан Коротков, в том же Р…..ском четыре года назад погиб в совершенно аналогичной ситуации, и, снова, вместо элементарной благодарности за спасение жизни всего города, всю вину «спихнули» на лётчика, оставив его жену за месяц до родов без всякой поддержки.

У неё, прямо в роддоме, украли одного ребёнка – девочку. К счастью, через два с половиной года, девочку подкинули родной матери, однако инициаторам этой аферы, всё сошло с рук. Можешь себе представить, что пришлось пережить этой женщине… Удивляюсь широте души её – узнав о смерти Сонечки, она ни минуты не раздумывая, просила не препятствовать усыновлению малышей…. … Ладно, извини, что отнял у тебя много времени, но мне надо было перед кем-то выговориться. Спасибо большое, что выслушал и не отказался помочь. Разрешите идти?… Честь имею!

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.