Аугментированный

– Вот это хорошо, – тихо проговорил Док и поднажал на педаль газа, двигатель изменил звуки с тарахтения на гудение, и машина быстро начала набирать скорость.

Уже скоро я увидел свалку, и на душе отлегло, вот он, отдых, можно будет куда-нибудь упасть и просто уснуть, было ощущение, что я вот-вот потеряю сознание.

– А где мне спать? – тут же поинтересовался я, когда мы съехали с дороги и доктор остановил свою колымагу у одной из металлических куч, наверное, его дома, среди них и днем было невозможно что-то различить, не то что ночью.

– Какой спать? Пошли быстрей, самое время же.

Я выбрался из машины вслед за стариком, не понимая, к чему он ведет, и направился следом, мы зашли к нему домой, и он спросил меня, открывая один из шкафчиков:

– Виски или водка?

– Да все равно.

Старик взял два стакана, налил в них смесь из обоих напитков и протянул один мне, а затем протянул и воронку. Так себе занятие, но я открыл лицо, осторожно вставил в горло приспособление и залил туда жидкость, которая обжигала и согревала мои внутренности. Все то время, пока я справлялся с алкоголем, доктор осматривал мою покалеченную руку, даже не притронувшись к своему стакану.

– А вы не будете пить? – поинтересовался я.

– А это не для меня.

– А для кого?

– Для тебя, – сказал доктор и вылил содержимое стакана прямо на культю.

– ААА! – закричал я от резкой боли. – Что вы, черт побери, делаете?

– Тише. Тише, – успокаивал меня доктор, – у меня еще после первой твоей операции медикаменты на исходе, надо их экономить, обойдемся подручными средствами, чтобы на вторую хватило. Заживляющего вообще осталась пара доз, а это очень недешевая штука.

– Да понял я, понял. Просто было неожиданно и больно, – немного успокоившись, тоном умирающего олененка ответил я.

– В этом и был смысл, если бы ты ожидал, точно говорю, было бы еще больней, наверное, – пока доктор болтал, он успел перевязать мне руку бинтом, встал, вопросительно посмотрев на меня, уточнил, – а ты чего сидишь? Пошли. Поехали.

– Куда? Ночь же на дворе.

– Я же говорю тебе, лекарств нет у меня. На одну операцию максимум, я не могу сейчас заниматься твоей рукой, поехали на кладбище, закончим то, что начали.

Уже через пять минут я сел в машину на пассажирское сиденье рядом с водительским. И когда через двадцать минут хозяин машины наконец-то смог ее завести и вылез из-под капота, я протянул руку и включил нашу импровизированную фару, которая, немного проморгавшись, загорелась ярким светом, и мы отправились в очередную поездку второй раз за сутки. А ведь я совсем недавно проснулся с полуметаллическим телом и еще даже не понимал, насколько все вокруг реально.

Глава 3. Ночная работенка

– Это и есть кладбище? – спросил я, разглядывая надгробья, здесь их было не больше нескольких десятков тысяч посреди огромного поля. Когда я попытался приглядеться, глаза моего шлема завысили светочувствительность во много раз, и теперь лунного света мне хватало, чтобы видеть все почти как днем, только в серых оттенках. Каменные плиты разной формы с дырками в центре отмечали каждое место упокоения человека.

– Ну да, а ты чего ожидал? – проговорил раздраженно Док.

– Даже не знаю, но у меня в доме живет в сто раз больше людей, чем здесь похоронено.

– Это не городское кладбище, ты же знаешь, что людей из города кремируют либо отвозят в утиль и на удобрения, а вот это все фермеры, ну и еще пара городов-спутников здесь хоронится. Вот, кстати, недавно у города тоже появилось кладбище, но, с другой стороны, церковь единого бога все набирает обороты, – Док немного помолчал и добавил, – нууу-с, начнем. Давай мне свои бумажки, которые ты нашел, бери в багажнике лопату и пойдем.

Я залез в машину и обнаружил одну очень прискорбную вещь.

– Слушай, а почему это у тебя только одна лопата?

– Ну, я жил один, зачем мне нужна была бы еще одна? К тому же я старый и немощный человек, если ты не заметил, так что предоставлю всю работу тебе.

– Звучит не очень, честно. У меня тут руки как бы не хватает.

– Серьезно? А не напомнишь, зачем я здесь с тобой?

– Уф, – призадумался я о том, что доктору это вообще не сдалось, – все, согласен, молчу. Что там по могилам?

– Пошли за мной! – командным тоном произнес Док и весело зашагал вперед, это все ему явно было по вкусу. – Так, копай вот здесь.

Я огляделся и, совершенно не понимая, как это старик что-то здесь разбирает, упер лопату в землю и надавил на неё ногой, а затем металлическая рука без труда выдернула ее обратно с комом земли, который я откинул в сторону и тут же снова повторил действие. Через пятнадцать минут я стоял по плечи в земле, на деревянном ящике, и Док протянул мне маленький ломик. Вскрыв крышку гроба, я обнаружил чернокожего мужчину с металлическими челюстью и рукой.

– Так, а как мне вытащить импланты? – удивленно разглядывая тело, поинтересовался я, – ведь во мне нет ни капли от хирурга.

– Да выдергивай просто, – заявил дед как что-то само собой разумеющееся.

Я посмотрел на него, потом на труп перед собой и с сомнением спросил:

– А точно?

– Да, конечно, дергай, главное, посильней.

Я взялся за руку мертвеца и сделал, что мне было велено, но она не поддалась. Тогда я уперся ногой в край гроба – опять никаких результатов. Наконец до меня дошло, что ничего не получается из-за того, что мертвец каждый раз подскакивал вместе со своей конечностью.

– Ну ладно, – произнес я, злясь на труп.

Взялся рукой за имплант, а ногой уперся в грудь и со всей силы дернул на себя. Произошли две вещи сразу и одна после этого. Металлическая рука наконец-то оказалась у меня – вместе с костью, к которой была прикручена, нога же моя проломила ребра трупа и оказалась внутри тела. А третье, что произошло, это Док, который начал заливаться истерическим смехом, наблюдая за мной.

– Тебе смешно, да? – спросил я, весь покрытый вонючей кровью.

– Да, – сказал улыбаясь Доктор, – очень. Да не переживай ты так из-за крови, нам все равно ее еще набрать надо. Так, давай сюда руку. Ну и челюсть ему вырви еще.

После резкого движения на себя раздался звук крошащегося черепа, нужная нам часть трупа оказалась у меня в руке, после чего я протянул и вторую свою добычу Доктору. Тот взял ее и быстро проговорил:

– Ну, это все, что мне надо, – развернулся и пошел проч.

– Стой, куда собрался, а ну стой, не бросай меня здесь одного, – кричал я, пытаясь выбраться из ямы, в которой он меня оставил. И пока придумывал, как это сделать, после пары неудачных попыток услышал смех в отдалении и увидел возвращающегося Доктора.

– Да зачем мне вонючие трупные конечности, – смеясь, проговорил он, – ты бы видел свое лицо, оно, конечно, под маской, но я морально почувствовал твои негодование и обиду. Ладно, доставай труп, надо слить из него кровь, я вот насос принес.

– Зачем?

– Ну, чтобы кровь выкачать.

– Да не насос зачем, а кровь зачем нам?

– Не задавай лишних вопросов, и вперед.

Я вытащил труп, перевернул его вверх ногами, удерживая одной рукой за штанину, пока насос делал свое дело. Затем мы повторили такую же операцию еще на нескольких могилах посвежее, и под конец я совсем выбился из сил и готов был просто упасть в обморок от усталости и потери крови. Но тут первые лучи солнца над сухой степью, которая окружала город со всех сторон, начали слепить меня, и адреналин немного подстегнул мое измученное тело. Я встал, выпрямился, и Док произнес заветные слова:

– Пошли, парень, тебе хватит того, что мы набрали, с верхом.

Я завязал углы и закинул старое одеяло, в которое мы складывали все свои находки, за плечо, и, шатаясь, отправился в сторону машины вслед за сумасшедшим доктором.

– Слушай, Док, а может, мне и вторую ногу отхерачим? Ну, так сказать, для равновесия, – спросил я через день под вечер, после второй операции.

– Это сложная и опасная процедура, хотя с твоим везением я и так не думаю, что оставшаяся нога у тебя надолго задержится. Да и ты, наверное, слышал, что роботизация, – Док задумался, подбирая слова, а затем продолжил, – бывает, мозг от нее отказывается управлять телом, перестает отправлять электроимпульсы в конечности, так что с ней не надо перебарщивать.

– Да, слышал. Знаешь? Это было, конечно, обидно – про везение, но, сука, в точку, последние пару дней что-то не очень веселые вышли у меня. Ну, наверное, давай не будем об этом, аж ком в горле встает. А новая рука, кстати, получше другой, ну, как-то пошустрей откликается на мысли. Жаль, конечно, что не нашлось подходящего импланта и пришлось по плечо отрезать все. Ну, зато как-то симметрично теперь, красиво, что ли.

– Не думаю, что там большая разница в скорости реакции рук, но это неважно, я тебе еще кое о чем не рассказал.

– О чем именно, о крови, да? Так и знал, что с ней что-то не так, – насторожился я, понимая, что мы, скорее всего, не просто так ее сливали в пакеты, этот старик все время о чем-то умалчивал, и это уже начинало немного нервировать меня. Я бы даже сказал, сильно нервировать.

– Да, о ней самой.

– Ну что с ней? Я же не зря их вытаскивал, все те трупы, и держал вниз головой? Ты же, надеюсь, это не в шутку придумал?

– Нет, нет, не зря, я хотел сказать, что не умею выделять из крови нужное тебе лекарство, чтобы импланты не отторгались, да и не знаю вообще, можно ли такое делать.

– Тогда на хрена мы на это потратили часа четыре? И почему ты сразу не сказал, зачем нам она?

– Не злись ты, уже надоел, я скажу прямо, как есть, тебе надо будет пить кровь мертвецов.

– Док, ты совсем конченный? Я же копыта склею в момент, отравлюсь или еще чего, да это и жесть какая-то.

– Да нет, лекарства есть в крови же, мы ее обеззаразим, все дела, ну, ты еще там попьешь препараты кое-какие.

– Откуда у тебя такая хрень в голове берется-то, ты сам выдумываешь такие сумасшедшие вещи?

– А, да это легко, помнишь, тебя первым робот нашел, ну, тот, консервная банка на гусеницах, он раньше принадлежал контрабандистам, и у него в базе памяти много интересных лайфхаков.

– Слушай, на лекарства нам нужны деньги? А ты говоришь, контрабандисты, у меня только что родилась идея, ты как-то упоминал, что у тебя есть огороды там, наверху? Пока я жил в городе, с друзьями мы часто думали об этом, но не знали, как реализовать и не загреметь за решетку.

– Ну да, огороды есть, а при чем тут твои друзья?

– Мы можем выращивать там что-нибудь интересное и всегда очень дорого востребованное.

– Я против наркотиков, никакой наркоты на моих огородах.

– Не, не, что-нибудь несерьезное тогда, но дорогое. Траву например, а?

– Ну, эта идея мне уже больше нравится, надо подумать, вроде бы это и плохо, но и совершенно неопасно. А где семена-то возьмем, не подумал, да?

– Насчет этого я позабочусь, мне только надо до города добраться в час пик. Когда народу столько, что дроны не могут различить, кто есть кто.

– А насчет добраться, об этом уже я позабочусь. Есть у меня кое-что для тебя. Ну, а деньги ты где возьмешь?

– Деньги я-то в морге прихватил. И на тебе вот полстейка, понюхай! Понюхай, понюхай, говядина, не крыса! – сказал я с гордостью голосом добытчика и протянул старику кусок мясо во всяком мусоре, мелких волосинках и крошках из кармана.

Глава 4. Начало новой жизни

Как же круто ехать на байке, чувствуя, как прохладный ветер обдувает мою ногу и оставшуюся часть груди, а за спиной развивается старый дырявый плащ, подаренный доктором. В этой части мира лесов совсем не осталось, только если у каких-нибудь высокопоставленных личностей в садах. Лет двадцать назад довырубали все, что можно было, и теперь вокруг была только степь. Вдалеке перед собой я наблюдал огромную стену с серебристыми квадратами – центральные очистители воздуха, но даже их, к сожалению, не хватает на первый этаж этого исполинского города, где во многих квартирах стоят еще и свои собственные фильтры. Люди с низким достатком периодически умирают, просто задыхаясь, а болезни легких – это то, чем страдает девять из десяти человек в городе на этом этаже. Как отличить привилегированных с последнего этажа от жителей нижнего уровня города: у тех, кто с самого верха, практически никогда нет аугментаций и противогазов, таким образом они показывают свою высшую составляющую – им не нужно менять тело и скрывать лицо, чтобы выжить. У них фильтры в квартирах, в машинах, а на улице вокруг них идут люди со специальным оборудованием, очищающим воздух. Когда они оказываются вне помещений на нижнем этаже, бомжи и наркоманы стягиваются к ним как к мессиям, лишь бы сделать несколько глотков чистого воздуха, а передний слой охраны распинывает тех, кто случайно оказался слишком близко.

Что еще можно выделить у этого города – это, конечно же, Дису, как ее называли в народе, или АПДИСО – агрегат поддержания давления и сдерживания облаков. На втором, третьем и четвертом этажах вокруг неспешно кружились по три металлические конструкции. Не знаю, как именно все это работает, но однозначно они все время что-то распыляют в воздух, и облака от этого обтекают город, не залетая в него.

Наконец-то свернув на незаметную дорожку, я доехал до старых развалин, эти дома не достроили когда-то очень давно, но в городе есть их близнецы: половину закончили, а на второй половине компания обанкротилась после насильственной смерти ее владельца. А самое интересное здесь было то, что у всех домов в этом районе общий подвал.

– Вход в город – пятьдесят баксов, – у двери стоит пацан, ему нет и двадцати, я мог бы легко ему сломать челюсть, но такими районами чаще всего правят мелкие группировки, и отношения с ними лучше не портить, если собираешься вести здесь дела.

– Тебя что, родители в детстве головой об стол много били? Я за доллар проходил всю жизнь, – попытался сказать я как можно увереннее, хотя об этом проходе и цене знал только понаслышке, да и вообще город не покидал никогда.

– Когда это было? Миллион лет назад, – нагло возразил он мне, и его губы скривились.

– Дам два бакса.

– Эээ, не, тридцать давай.

– Четыре.

– Двенадцать, и ты снимаешь капюшон.

– По рукам, – сказал я, и тут же открыл ему своё лицо.

– Еб тыж, а где это… Это что у тебя, шлем? – его глаза стали вдвое шире от неожиданности, а голос – напуганным. Так повелось, что на первом этаже чаще всего открыто носят импланты в основном бандиты, и поэтому люди с любыми видными усовершенствованиями тела вызывают недоверие или даже страх.

– Его отрезал не очень опытный врач, сдачу с сотки дашь?

– А, да, сейчас, – медленно выговорил он, запинаясь и с трудом отведя от меня взгляд.

В подвалах обитали самые разные люди. От маньяков и убийц до монахов и священников, где-нибудь молящихся в отдаленных углах этих злачных мест. Пробираясь по коридорам, выстроенным из картона и дешевого металлического забора, в основном я наблюдал за наркоманами, которые ширялись, и мазохистами, которые сидели и резали себя, более-менее серьезная тусовка находилась в глубине помещений, подальше от основных проходов.

– Чего надо? – спросил один из верзил на входе в лавку продавца счастья, куда изначально я и направлялся.

– К Миндии.

– А зачем она тебе? – теперь спросил уже второй.

– Можете просто передать ей, что пришел Джек.

– Миндия, тут какой-то Джек к тебе пришел, – крикнул первый охранник, что был чуточку повыше, не сходя со своего места и лишь слегка повернув голову вбок.

– Какой еще Джек? – послышался недоверчивый, прокуренный голос взрослой женщины.

– Какой еще Джек? – тут же спросил меня второй верзила.

– Ну, Джеки-боксер, – ответил я.

– Ну, Джеки-боксер, – повторил охранник.

– А, боксер, чего стоишь, проходи тогда давай, если и вправду Джеки-боксер, – уже более дружелюбно прозвучал женский голос из помещения.

– Она говорит, чтобы ты проходил, – сказал второй верзила.

– Да, слышал я, слышал, – и, сделав два шага вперед, оказался в лавке счастья, в небольшом пустом помещении с серой пластиковой стойкой и яркими лампами освещения под потолком.

– О, тебе извинительную дозу для твоей девочки? – с Миндией, или Минди, как ее называл я, мы несколько раз выпивали, делились своими проблемами и периодически спали друг с другом. Она, конечно, была не такая молодая и красивая, как моя Кити, но в постели просто огонь, да и за собой ухаживала, правда, казалось порой, что уж слишком много косметики на ее лице.

– Почему извинительную?

– Джеки, что с твоим голосом? Тебе аугментацию на горло поставили? Сними-ка капюшон, – послышался опять недоверчивый голос, и на прилавок легла рука с обрезом, а указательный палец был предусмотрительно опущен на спусковой крючок. Я медленно открыл ей лицо, – что это такое?

– История у меня проста как мир, – из моего динамика быстро полился рассказ, а глаза не отрываясь смотрели на оружие, ожидая реакции собеседницы, – я выпил и во время боя лаганул немного, и один богатенький ублюдок почти убил меня за это.

– Вот тебе и Джеки, ты постоянно находишь проблемы на свою жопу. И что думаешь делать теперь? С таким лицом ты навряд ли найдешь приличную работу, – ее рука убрала обрез обратно под стойку, а тело заметно расслабилась. – А у тебя там, внизу, тоже нету нечего?

– Там? – я задумался, пытаясь понять, что она имеет в виду, а затем усмехнулся, – а, там? Там все отлично, все работает, я проверял, когда у меня еще была одна рука, не металлическая, а теперь боюсь как-то сам это все делать.

Женщина игриво улыбнулась мне и открыла небольшую дверцу в пол человеческого роста, разделяющую общее помещение и место продавца.

– Кажется, с помощью металлических рук ты быстрее отжиматься стал, – сказала Минди, докуривая сигарету и вставая с покрывала, которое мы полчаса назад постелили за стойку на пол.

– Заметила, да? – улыбнулся я ей про себя.

– Ладно, что-то мы разлеглись, а ведь середина рабочего дня. Так что, тебе нужна извинительная доза?

– Зачем?

– Ну, тебя не было достаточно долго у меня, почти две недели не заходил.

– Две недели? Ну, неделю до боя меня не было, так как и денег не было, и сколько же это получается, я валялся в луже собственной крови? – размышлял я вслух и, опомнившись, перевел разговор, – это ладно, у меня к тебе было другое дело.

– Слушаю.

– Мне бы семян травы, ну, травки.

– Зачем? Если тебя поймают с этим, тебе не поздоровится.

– У меня есть идея, как и где вырастить.

– Ладно, меня все это не касается, как, где, что. Я дам тебе семена, но у меня есть условия, ты не первый, кто приходит с такими просьбами.

– Продолжай.

– Ты ничего никому не продаешь и работаешь через меня, ты – мне, я – людям. Если, конечно, у тебя что-то получится.

– Звучит заманчиво. Мне не придется заниматься самой грязной работой.

– Ну, раз так, с тебя пятьдесят баксов, вместе с дозой. Дам тебе семян на двадцатку кустов, или это тебе много?

– Нет, нет. По рукам. И еще бы мне проездной на автобус.

– Надолго?

– Наверное, на денек.

– Ну, это-то я тебе дам задаром, но потом занеси его обратно.

Поднявшись по лестнице из подвала, я тут же влился в толпу людей, над головой все так же шумели магнитные поезда, но более редкие, так как место, где я находился, было у самой окраины города. И еще мне сразу стало заметно, что вони города больше не чувствую, мой новый шлем отлично с ней справлялся, и это сильно радовало.

Пройдя до ближайшей остановки, я залез в только что подъехавший переполненный автобус. И уже из-за закрытых дверей увидел проплывающий в воздухе дрон, который разглядывал всех снизу под собой, пытаясь определить сомнительные элементы среды тысяч граждан. Почему-то эти металлические твари появлялись чаще всего тогда, когда они меньше всего были нужны. Но в этот раз мне повезло и мой транспорт тронулся в путь подальше от опасных корпоративных игрушек. И вот, сменив парочку автобусов, я наконец-то оказался в длинном коридоре своего дома, и передо мной была дверь моей квартиры, которая, к немалому удивлению, оказалась открыта.

– Сука, что это? – вырвался у меня возглас. В моей собственной квартире был организован настоящий притон. Люди валялись просто везде, приходилось внимательно смотреть под ноги, чтобы на кого-нибудь не наступить. И тут в дальней части комнаты я увидел свою кровать, а на ней лежал Большой Боб. Эта тварь лежала с моей Кити.

– Ай! – прозвучал недовольный визг откуда-то снизу – отвлекшись, я наступил на волосы какой-то девушки, но, не обращая внимания, пошел дальше.

– Ах ты гребаный ублюдок, – вырвался вскрик из моей груди, я сделал два резких шага, капюшон ветром сорвало с моей головы, Боб проснулся и вскочил на ноги, а увидев меня, замер.

– Не надо, не надо, – он только мог пятиться и бормотать себе под нос одну и ту же фразу раз за разом, его лицо ужасно побледнело.

Еще шаг к нему – и металлическая рука сомкнулась на шее, еще секунда, и я просто сверну ее.

– Ты же дал им меня убить? А сам пошел к моей женщине?

– Д… д… Джеки, это ты, Джек? П… Прости меня, я хотел рассказать ей, что с тобой стало, и … – он замолчал и начал плакать, просто рыдать как ребенок, из-под его безразмерных трусов потекла струя мочи, – т… тебя п… прислала смерть за м… мной, да? Я з… з… знал, что она существует. Е… единый бог разума никого от нее не спасет.

– Какая смерть? Ты совсем чокнулся? Что ты хотел сказать вначале? Ты пришел рассказать ей, и? И что? Ты не договорил. Хотел рассказать, что со мной приключилось, и?

– И принес наркотики, т… так получилось, п… просто так получилось. П.. Прости, – и тут он сообразил, что смотрит на меня, и начал старательно отводить взгляд.

С кровати вскочила Кити, подбежала ко мне, обняла сзади и начала шептать:

– Я думала, ты мертв, прости. Прости меня. Тебя не было так долго.

– Долго? Меня не было несколько дней.

Я повернул голову вбок и увидел в разбитом зеркале на старом пластиковом шифоньере свое отражение. Плащ расстегнулся, на верхней части тела у меня больше ничего не было из одежды, не считая того, что большая часть груди стала металлической. Из-под одной штанины выглядывал кроссовок, а из другой – железная ступня, я очень сильно похудел, рукав задрался по локоть, и душившая Боба рука тоже была не такой, какой я ее помнил с тех времен. Я впервые увидел себя нового во весь рост. На меня смотрел не человек с металлическим черепом, впалые глазницы полностью покрывало немного выпуклое непрозрачное стекло, с еле просвечивающимися красными огоньками в нем; с одной стороны, где должен был быть уголок губы, находился, немного выпирая, динамик. Я был в шоке от того, что со мной произошло. Настолько круто я не выглядел никогда в жизни. А люди вообще думают, что я сама смерть. Я разжал пальцы, и туша Большого Боба с грохотом рухнула на землю, все еще живая.

– Собирайся, мы едем в новый дом, где есть хотя бы воздух, – и, оглядевшись, добавил, – в отличие от этого притона.

Внизу моего зрения появилась красная бегущая строка: «Недостаточное количество кислорода. Покиньте переполненное помещение. Через шесть дней присутствия в этом помещении появятся необратимые последствия».

Вернувшись с семенами домой и выслушав от Дока жалобы на лишних, не приглашенных им лично людей, мы наконец-то начали активно налаживать свои свалочные дела и все-таки высадили на крышу кусты с контрабандной травой, которая с первым же урожаем стала расходиться по нижнему этажу города как лучшей фастфуд в истории, на улицах стали выстраиваться очереди за нашим товаром.

У Кити от наркоты немного поехала крыша, я не уверен точно, но наших помойных детей она, кажется, теперь считает за своих родных. «А все-таки с женщиной полегче как-то стало на свалке», – в итоге признался мне Док, и тому была причина, ведь ему больше не приходилось готовить и стирать, наша дама взяла на себя все женские обязанности. И теперь мы занимались только тем, что нам было по душе. Ковырялись в саду, удобряли землю найденными отходами с пищевой мусорки. Денюжка начала капать, взяли пару запчастей на машину и мотоцикл. Наркоты и платьев для Кити, мне – иммунодепрессантов для аугментаций, ведь пока я употреблял кровь и лекарства, чтобы не отравиться ею, по три раза в день блевал и чувствовал себя хуже ходячего трупа. Еще мной был приобретен новый усиленный наружный позвоночник, он шарнирами крепится к черепу, и теперь, если меня сильно ударят в голову, то никакого сотрясения, удар погасится и большая часть его инерции уйдет в тело. Но самое главное из всего перечисленного, теперь у нас была любая еда! Конечно, гамбургер или пиццу не закажешь на дом, но все остальное было в излишке. Для продуктов мы даже построили целый склад в одной из мусорных куч. Правда, с миллионом мышеловок, ведь эти ползучие твари сами теперь к нам приходят, а дети и не против свеженького мясца.