Два нашествия

Тепловой луч добрался до машины «Госкино», раздался взрыв. Машина подпрыгнула на месте и загорелась сине-зеленым пламенем, буквально тая на глазах, как мороженое на солнце. Слышалось, как где-то вдали рушится здание павильона. Я ужаснулся дальности действия марсианского луча. Я не мог видеть всего, что происходило уже на территории ВДНХ из-за того, что был ослеплен ближайшими пожарищами. Оператор, снимавший с дерева, вдруг вскрикнул. И я точно очнулся от какого-то жуткого сна, и увидел как дерево, на котором он находился, падает прямо на меня. Я даже опомниться не успел, как был сбит ветвями с ног и буквально погребен под деревом. Придя в себя, я увидел лежащего без признаков жизни оператора, все еще сжимающего в руке телевизионную камеру. Что меня заставило поступить именно так, сам не знаю. Но я подполз к нему, взял камеру, которая, судя по звуку, все еще работала, и выбрался из-под дерева. Поставив ее на валун, направил в сторону ямы. И в следующий момент раздалось шипение, сверху на меня посыпались горящие листья, а за ними и горящие ветки деревьев.

Я сразу почувствовал дыхание огненной смерти. Отскочив от валуна, краем глаза увидел, как он рассыпался в прах. Бежать было бессмысленно. Мой мозг работал с такой скоростью, что казалось все вокруг просто застыло. Я прыгнул в небольшой ручей, который соединял все пруды Ботанического сада.

И только непосредственная близость этого ручья спасла меня от смерти. Едва я скрылся в ручье, как увидел, что надо мной прошел обжигающий полупрозрачный луч. На фоне черного неба он был похож на прозрачный желтый пар с блестками внутри. Вода в ручье мгновенно стала горячей. Я почувствовал, как мне опалило волосы и немного ресницы. На меня продолжали сыпаться листья и горящие ветки. Пылающие деревья падали друг на дружку, превратив овражек ручья в огненный лабиринт. Тепловой луч прошел дальше, продолжая свое огненное уничтожение окружающего мира. Я пробирался по дну ручья, ругаясь и чертыхаясь на всех пришельцев Вселенной вместе взятых. Мое лицо просто пылало от огня поваленных деревьев, руки и ноги все больше и больше стали болеть. Была только одна мысль: поскорее выбраться из этого проклятого места и остаться живым.

Как я добрался до дома

Я пробирался напролом, не разбирая дороги, постоянно натыкаясь или налетая на деревья, продираясь сквозь колючие кустарники. У меня в голове все еще слышались звуки от взрывов автомобильных бензобаков, вопли людей и треск горящей древесины вперемешку с гудением теплового луча. Мне казалось, что летучая смерть гонится за мной по пятам, вот-вот настигнет и испепелит меня.

Это подстегивало меня бежать все быстрей и быстрей.

Вот спасительный просвет, я взбегаю на железнодорожную насыпь. Из последних сил переступаю через рельсы и… теряю сознание, почувствовав в последний момент сильный удар о землю.

Когда я очнулся, то увидел над собой ясное звездное небо. Стал вспоминать, где я и что со мной. Все мое тело жутко болело, колени и локти ныли. Пролежав немного времени с открытыми глазами, я окончательно пришел в себя. Оглядевшись понял, что нахожусь у подножия железнодорожной насыпи, хотя остатками памяти помнил, что потерял сознание наверху. Примятая трава и часть поломанных кустов на откосе железнодорожной насыпи мне объяснили все. Потеряв сознание, скорее всего от усталости, я скатился по откосу метров на двадцать. Одежда на мне была изрядно порвана, местами прожжена насквозь. Преодолевая боль в костях, я поднялся, стряхнул с себя куски высохшей глины, паленые листья и свежую траву, хромая на обе ноги, поплелся домой. По дороге мне встретились двое пьяниц.

– Здорово, мы тебя в передаче «Время» видели, иди сюда, выпей с нами!

– Спасибо! Спасибо! Но я не пью!

– А зря! Сейчас как раз тебе надо!

– Нет! Нет! Я не пью! – ответил я.

– Ну, хоть сто грамм за то, что живой остался! – настаивали они.

– Ну, ладно! Уговорили! Давай выпьем! – согласился я, надеясь и нервы успокоить, и людей не обидеть. Выпили мы за то, что я жив остался, потом – за тех кто погиб, потом – за тех, кто не дождался своих домой. После третьей мне стало не по себе и я, попрощавшись, продолжил свой путь.

Я уже подошел к своему подъезду, когда мне навстречу попался мой бывший одноклассник.

– A-а, здорово, герой! – сказал он, крепко, до боли, пожимая мне руку. Когда я застонал от боли, он отпустил руку и извинился.

– Объясни мне, что происходит? Вообще, какой из меня герой?! – возмутился я.

Тебя показывали в программе «Время». Ты и еще несколько человек остались живы! А остальные погибли. Молодец, что камеру поднял. Все видели, как работает их оружие, завтра их будут уничтожать.

– Я так и знал! – опуская исцарапанную руку, произнес я.

– Да, кстати, а что с оператором, который с самого начала снимал происходящее, и этой, возле кого ты стоял? – засыпал вопросами он.

– Бабулей! – уточнил я.

– Ну, да, бабулей? Что с ней?

– У бабули, наверное, разрыв сердца случился. А оператор, когда падал, похоже, шею сломал, – ответил я.

– Что делают сволочи! Эти твари столько бед наделали, что ни какими открытиями не откупятся, – вспылил одноклассник.

– Ты про марсиан, что ли?! – уточнил я.

– А про кого же еще! Дня не прошло, как прилетели, а уже столько людей погубили. Ну, ничего, ничего, завтра им покажут «кузькину мать», будут знать наших! – воодушевленно воскликнул он.

– Да, они еще много наделают пакостей людям, – сказал я.

– Пойду я, а то мне и так нехорошо после всего этого.

– Удачи тебе! Подлечись немного! – с этими словами он еще раз пожал мне руку.

– А ты куда?! – спросил я его.

– Прогуляюсь к марсианам, заодно и живых поищу! ответил он и пошел в сторону Ботанического сада.

– Счастливо, Павел! Будь осторожен, они могут тебя сжечь!

– Они, наверное, сейчас уже спят! – крикнул он мне вдогонку.

Он даже и не подозревал, что вернется оттуда не сегодня ночью, а только через два дня. Он придет уставший, голодный, весь в ожогах и будет скитаться в поисках родителей. (Но не будем забегать вперед, расскажу, как развивались события по порядку.)

Гроза

На следующее утро праздник продолжался. Отправив в мусорный бачок то, что осталось от вчерашней одежды, я поздравил маму с праздником и спустился вниз к почтовому ящику за газетой. Царапины уже не беспокоили меня, хотя тело все еще побаливало от резких движений. Первое что я увидел в газете это крупный заголовок «Катастрофа в Ботаническом саду!», фотографии обгорелых людей и остовов автомобилей. Я только сел завтракать, как в дверь позвонили. Пошел открывать. На пороге стоял мой друг Ромка. Он очевидно еще не завтракал, так как в одной руке держал надкушенную колбасу, а в другой – половинку хлеба.

«Ты шлышал ошеломление по рашио!» – глубокомысленно сказал он.

«Прожуй, сперва! А уже потом скажешь, что за ошеломление по рашио!» – передразнивая Ромку, сказал я.

Ромка прошел в столовую, сел за стол и стал энергично работать челюстями и в течение десяти минут все посторонние звуки приглушились его чавканьем. Проглотив последний кусок, он повторил: «Ты слышал объявление по радио или нет? О том, что будут атаковать марсиан. Перечислили, какие районы надо будет эвакуировать на случай яростного сопротивления пришельцев. Может, сходим, посмотрим?»

«Ну, уж нет! Я туда больше не пойду! И тебе не советую!» возмутился я.

«Мне вчерашнего дня хватило! Еле ноги унес. До сих пор все тело болит, снизу до верху», – продолжал я, стараясь переубедить Ромку не делать того, что он задумал.

Ромка подумал и сказал: «Идея! Давай смотаемся к «Байкалу» и малость покупаемся. Все равно делать нечего. А когда марсиан разгромят, сходим посмотреть, как они выглядят, идет?»

«А что?! Давай! Я вовсе не против!» – обрадовался я прекрасному предложению. Спустя некоторое время мы, захватив маски и ласты, отправились на автобусную остановку.

С автобусом нам повезло. Подошел наш 83 номер, он вез прямо на пруды, что были возле кинотеатра «Байкал». Мы сразу отправились на песчаник и с ходу плюхнулись в воду. Купались мы от души, погода была жаркой и благоприятствовала нашему купанию.

В самый разгар наших подводных плаваний со спасательной вышки раздалось предупреждение. Люди начали потихоньку собираться домой. А мы, невзирая на то, что происходило на берегу, продолжали нырять под воду. Только когда, накупавшись в удовольствие, вышли на берег мы к своему удивлению обнаружили только одиноко лежащие свои вещи и ни одной живой души. На небе стали собираться черные грозовые тучи. Стало стремительно темнеть, а где-то вдали послышались раскаты грома, которые явно приближались. «Сейчас здесь бабахнет!» – сказал Ромка, точно знал погоду как самого себя. Поднялся сильный ветер, поднимая в воздух бумажки и мелкий мусор, оставленный отдыхавшими.

Надо бежать, пока не началось. Одеваемся в темпе вальса! – крикнул я сквозь раскаты грома.

– Оделся?! Отлично! А теперь забег на длинные дистанции, до остановки, ма-а-рш! – продолжил я.

И как с выстрела стартового пистолета мы сорвались с места от очередного раската грома. До остановки оставалось каких-то десять, пятнадцать метров, как хлынул проливной дождь. Мы успели промокнуть до нитки пока добежали до переполненной народом остановки.

Такое количество людей сгрудилось под крохотной крышей, что казалось стенки остановки, вот-вот лопнут.

Следом за нами прибежали две девушки. С их голов и одежды вода стекала ручьями, также как и с нас.

«Ну и ливень, как из ведра!» – сказала одна из них, смотря, как с ее волос капает вода. Подошел автобус но, к сожалению, не наш. Людей заметно убавилось, на остановке стало посвободней. Пока мы дожидались нашего маршрута, мы с интересом наблюдали, как люди в промокшей насквозь одежде уже не бежали, а не спеша брели к остановке, загребая сандалями лужи и стряхивая капли воды с лиц, поправляли волосы, по которым стекали струйки дождя.

Через несколько минут подошел наш автобус и народ загрузился в него. Мы зашли с задней двери, обсуждая кто сколько поймал речных устриц. В автобусе стояла такая духота, какая бывает перед дождем. Только на остановках, когда открывались двери, в салон врывался прохладный воздух и шум от дождя, который все продолжал идти. Становилось приятно и уютно. Оконные стекла в автобусе запотели от множества пышущих жаром тел, и из-за этого совершенно не было видно, что делалось снаружи.

Люди выходили и заходили, но свободней почему-то не становилось.

– Рома, посмотри, где мы хоть находимся? – спрашиваю я. Проплываем окружной мост! – выпалил Ромка, наблюдая за моей реакцией на сказанные им слова.

– Почему проплываем? – спрашиваю.

Ответ пришел сам, когда я почувствовал, как холодная вода охватила ноги. Все кто стоял на задней площадке, заойкали и зашевелились, стараясь переместиться в центр салона, где пол был повыше. Девчонки же от такого сюрприза завизжали и стали смеяться, прыгая на залитой водой площадке, мужиков это забавляло. Ромка движением руки показал на стекло и протер его, чтобы мне было видно, что делалось снаружи.

Я продвинулся поближе к окну, чтобы понять, что происходит снаружи. Дорога была залита водой и больше походила на озеро с мутной водой, очертания которого скрывались за плотной стеной ливня. Наконец автобус выбрался из гигантской лужи, и вода с шумом схлынула с пола задней площадки, оставив всех стоящих на ней, с сырыми ногами, но в приподнятом настроении. Исключением оказался один парень в шикарном костюме, лакированных туфлях и с букетом цветов.

Когда мы остановились на очередной остановке и открылись двери, на нас пахнуло не сыростью, а гарью.

«Где-то пожар?!» – произнесла худенькая девушка, принюхиваясь. Не успела она закончить свою фразу, как водитель автобуса что-то увидел впереди и вывернул руль. Автобус полный людей вильнул и накренился. Не удержавшись за шаткую ручку, мы выдернули ее вместе с болтами и повалились: я – на мужичка в черном костюме, а Ромка – на толстую старуху, прямо ей на колени, где лежала сумка.

«Извините!» – вставая на ноги с колен мужчины, сказал я.

Ромка тоже вежливо извинился, поднимаясь на ноги с коленей старухи. Следующая реакция старухи ввергла всех в шок. Хотя она и выслушала все извинения моего друга, она, упоминала что-то насчет битых яиц, разразилась такой нецензурной бранью, что все остолбенели.

Я тогда еще подумал: «Какая-то бешеная гражданка». Он же нечаянно, а она стала его ругать самыми последними словами. Ромкино лицо из виноватой вытянулось в вопросительную гримасу. Он покачал головой, как бы стыдя старуху.

Старуху же просто распирало от злости. Она еще сильней стала винить Ромку за разбитые куриные яйца. Даже люди, стоящие в глубине салона автобуса стали возмущаться и обвинять старуху в невежливости. Привстав с места старуха распалилась с новой силой. Теперь она ругалась на «два фронта». Казалось, что она переругалась со всеми, кто был в автобусе.

Резкий поворот автобуса влево опять привел к падениям среди пассажиров. Я упал между дверью и сидевшими людьми, а Ромку откинуло к двери. Если бы он инстинктивно не схватился при падении за поручень, то неизвестно что было бы дальше. Ему удалось удержаться на ногах, хотя он и ударился спиной о дверь автобуса. При следующем повороте автобуса злобная старуха, которая в этот момент ругалась сразу с тремя женщинами одновременно, грохнулась буквально на Ромку. Вырванная нами ручка с глухим звоном упала на старуху и та замолкла.

«Извините!» – сказал Ромка. «Но вы, кажется, легли на меня», – вылезая из-под старухи, произнес он. Я уже тоже встал на ноги. Вместе со мной встало еще несколько человек, упавших со своих мест.

Прошло еще немного времени, и автобус потряс сильный удар. Люди повскакали со своих мест и стали кричать и метаться по салону автобуса.

«Мама, это правда, что в наш автобус врезалась машина?!» – спросил маленький мальчик, сидевший у окна.

«Не знаю, милый», – ответила его мама.

Автобус, виляя, продолжал ехать по дороге. Потянуло запахом бензина с примесью пара. В просвет между людьми я увидел полностью развороченную кабину и впереди нее высокий металлический столб с серовато-зеленым оттенком, блестевший от капель дождя. Столб неожиданно переместился в сторону. И все вдруг увидели, что наш автобус никем не управляемый едет прямо на перила моста. Какая-то женщина в отчаянии крикнула на весь автобус: «Мужчины, ну сделайте хоть что-нибудь! Остановите автобус!»

Один бросился к развороченной кабине, другие попытались открыть двери. А мы с Ромкой, недолго думая, схватили лежащую злобную старуху и попытались оттащить ее от задней двери, в которую она уперлась спиной. Но, ее масса оказалась нам не под силу. Переключив свое внимание на нечаянно вырванную нами металлическую ручку, мы бросились бить ей стекла. Помогали людям выбраться через окна. Автобус стал терять скорость, когда в салоне осталось меньше половины пассажиров. Мы и несколько оставшихся внутри пассажиров не успели даже встать на сидения, для того чтобы выпрыгнуть через окна, когда автобус, подпрыгнув на бордюре, перескочил тротуар и пробил перила моста. Через несколько мгновений он накренился и упал в реку. Бурный поток воды стал быстро затапливать салон автобуса. В мутной воде замаячили неясные тени людей, которые медленно поворачивались и колыхались под воздействием течения реки.

Сориентировавшись, я стал выбираться из автобуса, однако, сильное течение реки развернуло автобус и опрокинуло его в промоину. Я почти выбрался из салона, когда за что-то зацепился. Стараясь как можно дольше удержать дыхание, подтянулся, чтобы выяснить причину. Оказалось, что я штаниной брюк зацепился за зазубрины разорванного листа обшивки автобуса. Пока я пытался отцепиться, я видел как люди, которые так и не смогли выбраться, медленно падали на дно с невыразимым ужасом на лице. Меня охватила сильная паника.

Рванувшись что было сил, я услышал, как с треском рвется штанина, освобождая меня из водяного плена. Уже с мутнеющим сознанием я всплыл на поверхность, жадно хватая ртом воздух вместе с каплями дождя. Бурлящий поток понес меня вниз по течению, противостоять которому было бесполезно. Немного отдышавшись, я внезапно получил удар в спину.

Обернувшись, увидел автобусное колесо, которое плыло по течению позади меня и крутилось от течения. Я как за последнюю надежду схватился за него. Переведя дыхание, вскарабкался на колесо, крепко ухватившись за него руками.

В следующее мгновение услышал восторженный возглас Ромки: «Эй! Надводный водолаз! Как самочувствие?!» Шутка была явно неуместной, но чтобы окончательно не свихнуться после всего увиденного, я ответил ему взаимной шуткой: «Нормально, отклонений нет! Идем прежним курсом».

Ромка плыл на таком же колесе лежа пластом и подгребая руками, чтобы удерживать колесо от кручения. Вспышки молнии освещали все предметы по берегам реки, но стена проливного дождя искажала их очертание. С берегов в воду сливались рыжие потоки воды. Попытки пристать к берегу ни к чему не приводили, течение все время затягивало на середину реки. Обычно спокойная речка превратилась в стремительную и быструю реку.

В следующий момент мое внимание привлекло какое-то движение на берегу. Сперва я принял это за мокрую крышу дома, но при следующей вспышке молнии я увидел такое, что раньше даже представить себе не мог. Это было нечто похожее на раскладной стул с приплюснутым конусом вверху, на котором возвышалось нечто похожее на сплюснутый эллипс. Из суставов ног этого чудовища при движении вырывался зеленый дым. При очередной вспышке молнии оно уже находилось в нескольких десятках метров от того места, где я его увидел впервые.

Четырехножник шагал к железнодорожному мосту. Я хотел разглядеть его получше, но сильным течением меня снесло на отмель, на которой росли кусты ивы. Пока я выпутывался из цепких ветвей кустарника, пока выбирался на чистую воду, Ромка уже был достаточно далеко от меня. Через некоторое время я услышал звук приближающегося поезда. Чудовище остановилось и тогда я смог его лучше рассмотреть. Представлял он из себя перевернутый слегка сплюснутый конус с выпуклой крышкой сверху. На нем располагался похожий на башню танка сплюснутый шар. Башня непрерывно вращалась по кругу подобно голове. В нижней части конуса находились шарнирные ноги, похожие на лапки паука. Высота чудовища была метров пятьдесят.

Пока я разглядывал этот колосс, течением реки меня вновь снесло в кустарник, нависший над водой. Ромка уже был под железнодорожным мостом, когда на него въехал железнодорожный состав.

Едва я выбрался из кустов, как увидел, как инопланетная машина, пытаясь перешагнуть через железнодорожную насыпь, встала одной ногой прямо на рельсы, по которым мчался товарный поезд. Прежде чем нога поднялась с железнодорожных путей, чтобы сделать свой следующий шаг, состав с жутким скрежетом сминаемого металла на полном ходу врезался в эту ногу. От страшного удара инопланетная машина пошатнулась, медленно кренясь на бок, и рухнула в центр железнодорожного состава. В следующий момент раздался взрыв. Яркая вспышка взметнулась в небо и подобно молнии обрушилась на вагоны. Я видел как невидимая волна, сметая состав с рельс, обрушила вагоны в реку. Мне показалось, что слышу вопль Ромки, мгновенно потонувший в общем грохоте рушащегося моста, треска падающих вагонов и скрежета рвущегося и ломающегося металла. Вагоны один за другим вспыхивали и пылающие падали в реку, которая просто поглощала огонь, поднимала волну и массу пара. Поднявшаяся волна от падающих вагонов, подхватила меня вместе с колесом и вышвырнула на берег. Спасительное колесо от сильного удара о землю вывернулось из-под рук, я слетел с колеса и оказался в воде. Почувствовал дно под ногами, я попытался выбраться, но не тут-то было. Обратная волна уже возвращалась с бревнами, бутылками и прочим мусором, который валялся на берегу реки. Мощным потоком воды меня сбило с ног и понесло в образовавшийся водоворот. Река, казалось, кипела. Сразу почувствовал, как меня стало затягивать на дно. Я яростно греб руками, стараясь выплыть из водоворота. Все мои усилия были бесполезными, все вокруг бурлило и крутилось. Выплыв из одного водоворота я непременно попадал в другой.

Мной овладела паника, когда я увидел, как из очередного рухнувшего вагона с шипением полилась пена. Поверхность реки стала покрываться пеной. Я яростно стал работать ногами и руками, пытаясь найти хоть какую-нибудь точку опоры, что помогло бы мне продержаться на плаву. Дым с паром смешивался с проливным дождем, делая видимость нулевой. Я сделал последнюю попытку, воспользовавшись волной, и выплыл на берег. Чтобы вновь не оказаться смытым обратной волной, мне удалось зацепиться за арматуру, торчавшую из земли на берегу. Как только волна ушла обратно в речку, я, скользя по глине, цепляясь за все что попадалось под руки, стал выбираться на высокий и достаточно крутой берег. Но верха я так и не достиг, когда меня накрыла очередная волна. Дыхание перехватило, в глазах потемнело, и я почувствовал, что меня уносит во тьму. «Вот и все!» – мелькнуло в голове.

Сарай

Очнувшись, я никак не мог понять, как сюда попал. Приподнялся и вскрикнул от боли. Левая нога нестерпимо болела. Посмотрев на нее, увидел, что лодыжка стерта до мяса. Рана больше напоминала химический ожог, чем ссадину. Я внимательно осмотрел место, где находился, и увидел местами небольшие бугорки пены. Сразу понял причину ожога ноги. Из вагона с химикалиями продолжала валить пена, а уровень реки поднялся примерно на метр. Потому что от кустов, в которых я запутался, виднелись только верхушки ветвей.

Дождь продолжал хлестать, не переставая, и без того раскисшую землю. Несмотря на безумную усталость, я понимал, что мне необходимо обработать рану и отдохнуть. Подобрав выброшенную на берег палку, приспособил ее под костыль, так как на ногу я даже вступить не мог. Стараясь как можно меньше наступать на пораненную ногу, я медленно стал плестись домой. Когда мой дом уже был в пределах видимости, я увидел то, что заставило меня изменить планы возвращения домой. Между дорогой и моим домом неподвижно стоял четырехножник с вращающимся верхом, подобный тому, что я уже видел на берегу реки.

Обойти его не представлялось возможным, да и бессмысленно. С моей скоростью и костылем под мышкой, даже глупо. Он раздавил бы меня как мошку. Я понял, что единственное, безопасное место, где можно было на время укрыться, это наш с Ромкой сарай. Я чуть живой доплелся до сарайчика, изнемогая от боли в ноге.

Сарайчик выглядел очень привлекательно. Деревянное строение зеленого цвета стояло перед некогда существовавшим огородом, гармонировало с окружающими покрытыми зеленью деревьями. Оно было больше похоже на хижину, чем на сарай в прямом понимании этого слова. Если кому приходилось читать мексиканские романы, то подробности будут излишними.

Я открыл дверь и ввалился внутрь. Обстановка еще больше наводила на мысль о хижине бедняка. Было такое впечатление, что здесь живут. Хотя кроме трех котят, обрадовавшихся моему появлению, в помещении никого не было. Напротив входной двери, в углу, стояла старинная этажерка, на которой были расставлены безделушки. Рядом с ней располагалась, сваренная из большой бочки, печь. Между печью и маленьким оконцем располагался большой дубовый письменный стол с приставленным к нему стулом. Напротив стола с печкой стояла старенькая металлическая койка. На стенах висели два настенных шкафчика: в одном была посуда, а во втором – аптечка.

Немного переведя дыхание меня начал пробивать озноб от сырой и холодной одежды. Я достал из шкафчика спички и взялся растапливать печь. Был уверен, что на фоне всех пожаров дымок из сарая не заметят. Здесь я чувствовал себя в полной безопасности. Сарайчик стал наполняться домашним теплом. Поставив на печку котелок с водой, приготовил бинт и медикаменты. Как только вода согрелась, я принялся обрабатывать рану. Какой я все-таки молодец, что принес сюда на всякий случай медикаменты. Скоро сарайчик протопился, и я смог раздеться и посушить свою одежду, натянув веревку над печкой. Усталость взяла верх, и я забылся сном.

Меня разбудил грохот боя и раскаты взрывов. Печка давно остыла и в сарайчике стало прохладно, я одел сухую одежду, снова растопил печь и стал прислушиваться к доносившимся разрывам и канонаде. Вскоре все прекратилось. Дождь, как и прежде, барабанил по крыше сарая и я вновь задремал. Казалось, я проспал почти вечность. Проснулся от сильной боли в ноге и едкого удушающего запаха дыма.

Рядом что-то стало взрываться, шел бой. Надо было убираться в более безопасное место. Пока я поднимался с кровати, испытывая сильную боль в ноге, на моих глазах загорелась задняя стенка сарая за печкой. Стало жарко. Я взял с собой все лекарства и бинт и, кашляя от дыма, открыл дверь. Котята, прошмыгнув между ног, выскочили на улицу и разбежались.