Верить в себя!

Брысь отсюда!

(Не всё, что сверху, – от Бога!)

Мужик с редким именем Изяслав был законченным пьяницей. Как он дошел до этого, никто толком не знает, но, видит бог, как-то дошел. Жена от него ушла, оставив на память здоровенного кота коренной сибирской породы по кличке Бася.

Бася был коварным котом откровенных сторожевых кровей. Он отличался своеобразной вульгарностью и чувствовал себя единоличным хозяином квартиры, особенно тогда, когда Изяслава не было дома. Кот частенько сиживал на подоконнике и подолгу разглядывал снующих туда-сюда птичек, это было его любимым занятием. Ведь как ни крути, а он был всё-таки хищник, давно забывший вкус свежего мяса. Изяслав мясом кота кормил редко, в основном в его рацион входили объедки после попойки или же сухие макароны, которые Бася в тяжелые времена долгого запоя хозяина грыз с хрустом и особым таким остервенением, представляя, что разделывается с пойманным им пернатым. Но как он ни воображал пернатого, сухие макароны так и оставались сухими макаронами и ничуть не напоминали мясо.

С собутыльниками хозяин обычно долгую задушевную беседу вести не мог по причине их быстрой «отключки», и ему больше ничего не оставалось, как разговаривать по душам со своим котом, а тот только мурчал и послушно кивал головой в знак согласия, словно слепая лошадь.

– Бася! Ты тот, кто меня всегда понимает и никогда не предаст! Я тебя никогда не брошу! Друг любезный, таракан железный! – лез со слезами целоваться к коту хозяин. И хотя коту нравились такие нежности, но вот беда, от перегара его не просто воротило, а выворачивало мехом внутрь. Ну не любил кот перегар, уж что тут поделаешь…

– Бася, скжы мне, братан… И-ик! Кда ты научишься говорить по-человечьи? Ведь ты же у меня умный кот благородных кровей? – подолгу допытывался хозяин, но кот в ответ только тихо урчал, зевал, ластился и снова кивал головой.

– Ведь у нас, у людей, всё совсем по-другому… Вона Петрович намедни заболел с перепою и «кря», а вы, коты, с перепою никогда не болеете… – говорил он и гладил кота.

Бася хотел было ответить хозяину, что, мол, коты с перепою не болеют не потому, что здоровьем более крепкие, а потому что просто водку не пьют, но не умел говорить, поэтому только молчал и иногда тихо мурлыкал.

– Бась, ты знаешь, мы сейчас с тобой очень доступны, ведь доступность делает мечту намного реальнее. Ты же красив, как бог. Ведь нам с тобой жить и не разоср… расплеваться… – начал было заговариваться хозяин.

Если честно, Бася, не знал, как ему понимать вышесказанное. Он решил, что хозяин уже не может толком выразить мысль и ему пора спатеньки, и спрыгнул с колен.

Впрочем, у хозяина по пьянке бывало разное настроение. Иногда он хотел открыть кингстоны и затопить корабль жизни, но кингстонов в квартире не было, и тогда хозяин открывал краны, а потом падал в беспамятстве. А Бася страшно боялся воды. Только ему известно, каких неимоверных кошачьих усилий стоит закрывать лапами краны.

В кульминацию пьянки, стараясь особенно не маячить, кот находил пристанище под диваном, где до него доносились обрывки сумбурного диалога, типа:

– Мужики, как вам понравилась сама гонка по телевизору?

– Ах, да… – заторможено отвечали те. – Самогонка-то нам понравилась…

А как-то после очередной пьянки Бася обнаружил на кухне большого попугая – очевидно, принёс кто-то из собутыльников. Попугай оказался гордый и присутствие кота попросту игнорировал.

«Да, подкузьмил мне хозяин. Теперь, стало быть, нам пространство придётся делить поровну: мне нижнюю часть квартиры, а попугаю, стало быть, – воздушную, верхнюю» – подумал кот…

Так они и жили: попугай дислоцировался в основном вверху, а Бася стало быть внизу. Дружба их не брала – кот считал попугая своим конкурентом. Недоеденное в миске теперь уже никак нельзя было оставить – доедал попугай, что коту определённо не нравилось. Теперь доедай все до конца, хоть давись-подавись.

Кот много раз охотился за попугаем, но тот был опытным и хищника близко не подпускал. Пернатый обычно ночевал на люстре, до которой Басе было ну никак не допрыгнуть, что его сильно бесило и прямо выводило из себя, аж до мелкой трясучки в хвосте.

Когда хозяин видел замашки кота, то всё время почему-то заступался за попугая, заворачивая на Басю матом, а когда просто дико орал: «Брысь отсюда!!! Брысь отсюда!!!», чем унижал достоинство котюни ещё больше. Гладить и разговаривать с котом в последнее время он что-то совсем перестал, полностью. А попугай тем временем всё смелел и наглел, зачастую вольготно и нагло расхаживая по полу, так сказать – по чужой территории.

– Басион, вот ты мне скажи, ну что с тебя толку? Не поговорить с тобой по душам… А всё почему? А потому, что разговаривать ты не умеешь… А вот попугай научался! И ещё его можно с руки кормить… – А потом, чуть помолчав, хозяин добавил: Мне уже надоело тащить на себе такую бездарность, как ты. – И щелкнул кота по носу.

Ах, если бы знал кот, как дело для него обернётся, непременно научился бы разговаривать.

В этот злополучный для кота день Изяслава как всегда не было дома, и Бася про себя твёрдо решил изловчиться и если не закусить надменного попугая, то во всяком случае задать ему хорошую трёпку, такую, чтобы перья с него полетели.

Кот лежал на полу и внимательно следил за пернатым, приютившимся на люстре. И тут, неожиданно для Басиона, попугай легко спорхнул вниз и нагло уселся прямо перед котом.

«Ух, сейчас я тебя, дорогой мой, пощиплю, сейчас я тебя ухайдокаю! Я тебе пёрышки-то повыдёргиваю…» Уже стал выгибаться он перед коварным прыжком, но тут попугай на него как крикнет: «Брысь отсюда!!! Брысь отсюда!!!»

Бася от такой неслыханной наглости сначала так и застыл на месте, словно сфотографированный, а потом упал на пол.

«И зачем мне вся эта прыгучесть? Лучше бы говорить научился, тогда бы и не было тут этого засранца в перьях», – это было последнее, что подумал кот.

– Это инфаркт, тут без вариантов. – Это сказали уже ветеринары. Они-то прекрасно говорили вслух, поэтому и жили очень хорошо!

Вакантное место

(Работа для настоящих мужчин)

– Он оказался просто редкостной сволочью! Представляешь, набрал кредитов и… умер! Теперь кредиторы всю душу мне вымотали! – едва приоткрыв дверь кабинета в бюро по трудоустройству, услышал Александр Сергеевич, и по его телу волной поползли крупные такие мурашки.

Для России настали действительно трудные времена. На улице оказалось много народу. Одних выбросил кризис (среди них и Александр Сергеевич), другие деградировали от пьянства и безысходности. Всем передавала привет демография (это когда смертность превышает рождаемость, но кризис и демография сначала происходят в умах людей, и только потом всё это перетекает в действительность). В общем, многим в те дни было действительно тяжко.

Александр Сергеевич пришел в бюро по трудоустройству не просто так и не от нечего делать, не ради вольготной прогулки… Он пришел туда потому, что сам стал безработным. То есть когда у него, ученого мужа литературы, писателя и преподавателя, совсем кончились деньги и стало нечего кушать.

Боязливо застыв у приоткрытых дверей, учёный стал невольным свидетелем развития диалога:

– Я ху-ху-ху… худею, дорогая редакция. Вы тут так накосячили, что это ни в какие ворота не лезет! Здесь ситуация требует разрешения. Я понимаю, что жизнь полна разных сюрпризов, но куда мне девать безработных..? – играл желваками в сильном волнении чиновник бюро по трудоустройству.

Александр Сергеевич завороженно слушал и чем глубже вникал в смысл слов, тем больше у него складывалось впечатление, что тот разговаривает… с самым главным начальником.

Но тут, едва не сбив с ног Александра Сергеевича, в кабинет ворвалась шикарная дама и, запыхавшись, прямо с порога начала потихонечку, помаленечку производить на чиновника впечатление:

– Котик! У меня для тебя сегодня две новости… Хорошая и очень плохая, с которой начать?

– Конечно с хорошей! – при виде супруги расплылся было в широкой улыбке чиновник.

– Дорогую машину, что ты мне вчера подарил… В общем, подушка безопасности сработала хорошо…

– Вот это дааааа…!!! – протянул Котик и в ярости снова заиграл желваками, а потом его лицо пошло красными пятнами. – Значит… машину ты всю раз-дол-бала! Вот что значит купленные права. Мало того, что меня кредиторы из банка задрали, так ты ещё и машину уделала, – едва сдерживая эмоции, встал Котик из-за стола. – Нет, ты мне скажи, что мне те-перь де-лать? Этот, – ткнул он пальцем куда-то в окно, – помер, за кредиты так и не рассчитавшись. По твоей милости я пошел к нему поручителем! Машину ты дорогую убила! А тут ещё начальник грозится меня уволить, если я хоть одного человека без работы оставлю! Дура!!! Из-за тебя одни неприятности! И как только меня угораздило на тебе жениться?!

Женщина выскочила из кабинета, громко хлопнув дверью, опять едва не сбив Александра Сергеевича, но потом, заплаканная, снова ворвалась в кабинет и на всё бюро прокричала:

– Ты меня совершенно не любишь! Люди ради любви идут на великие жертвы, а ты машину какую-то пожалел! Всё! Я подаю на развод! Я что, виноватая, что на дороге знаков столько навешали с разными стрелочками? Поди разбери, что на них и к чему! – и снова хлопнула дверью, больно толкнув Александра Сергеевича.

«Да-а-а-а, здесь своих проблем с лихвой хватает, а тут и я ещё со своими…»

После раздумий Александр Сергеевич скромно постучал в дверь.

– Да-да, войдите… – послышалось из кабинета.

Александр Сергеевич осторожно вошел, какое-то время в неудобстве помялся, а потом начал издалека, намекая «по-толстому»:

– Я ищу рабочее место с достойной зарплатой, такой, которая не унижала бы в человеке достоинство. Я, знаете, в таком положении… По кредитам нечем платить, и у меня вообще кончились деньги.

(Иногда деньги имеют такую особенность – очень быстро заканчиваться).

– Ой! Вы знаете… – как ужаленный вскочил чиновник из-за стола. – Как раз такая работа у нас есть! Специально для вас! Здесь самое главное – ваше согласие! Вербовка сразу на год: и все кредиты заплатите, и денег целую кучу домой привезёте. Представляете – целую кучу! – показал в воздухе чиновник руками.

(Мне всегда было интересно узнать, сколько денег в куче?).

От этих слов сердце Александра Сергеевича запело нежно струной, а солнышко уже протянуло ему свой лучик сквозь облака…

– Простите, а можно полюбопытствовать, что это за работа такая? – присел помечтать на краешек стула Александр Сергеевич.

– Оууу! Вакантное место! Сейчас я вам всё расскажу по порядку. Работать вы будете на острове Врангеля, – это примерно 140 километров к северу от Чукотки, – участковым инспектором по охране белых медведей. Но, правда, один, так как на острове кроме медведей больше никого нет. Прошлого инспектора медведи загрызли, светлая ему память… Он отстреливался до последнего, но в винтовке перекосило патрон… – Чиновник подошел к портрету покойного инспектора, висевшему в углу кабинета в траурной рамке. – Хороший был человек, светлая ему память, пусть вечная мерзлота ему будет пухом.

Начало разговора стало вносить в душу литератора сомнения, от чего ученый как-то неприятно поморщился.

– Знаете, эта работа для настоящих мужчин! А самое главное, она высокооплачиваемая. В задачи инспектора входит следить за медведями и пресекать возможные правонарушения с их стороны.

– Извините, пожалуйста… – начал было Александр Сергеевич. – Насколько я знаю, правонарушение может происходить только между физическими лицами, которые… обладают субъектами права и дееспособностью…

– Вы всё правильно говорите, всё выглядит именно так… – на полуслове перебил чиновник Александра Сергеевича. – Другими словами, медведь тоже мыслящее существо, способное оценивать обстановку и принимать разные там решения. В общем, у него всё так же, как у людей. Четыре конечности, голова, уши и маленький хвостик. У человека ведь тоже есть маленький хвостик? – улыбнулся вербовщик Александру Сергеевичу. – Только медведи, впрочем, как и люди, иной раз толковище ведут до крови, и чтобы они не нарушали общественный, скажем, порядок, вы за ними, как бы это сказать… Будете маленько присматривать. Теперь преимущества по контракту. Высокая зарплата – раз! – загнул один палец чиновник. – Многоразовое питание парной, а не абы какой медвежатиной… но только надо смотреть, что бы они вас… не съели – два! – загнул второй палец чиновник. – Экологически чистое место – три! – загнул третий палец чиновник, вопросительно посмотрев на Александра Сергеевича. – Представляете, целых три преимущества. Только вам нужно быть осторожным! Белого медведя в основном выдаёт чёрный нос на белом снегу, так и не поймёшь, то ли это сугроб, то ли это медведь. А ведь они ещё нос лапами прикрывают, маскируются, значит, хитрые сволочи! Ещё они могут зайти с другой стороны, так что глаз с ними ухо нужно держать востро… Главное, их не бояться, и всё будет ровно. – Чиновник показал пальцем в воздухе прямую линию.

– А как туда добираться? – со страху осёкся учёный.

– Об этом вы не волнуйтесь. Смотрите, – и жестом попросил подойти к большой карте бескрайнего севера. – Из Москвы самолёт до Чукотки, аэропорт Анадырь, потом вертолёт до посёлка Шмидта, а дальше… Там есть маленькая такая проблема… – застыл на секунду чиновник. – В посёлке вас как следует экипируют, дадут пару вёдер патронов, да и на острове арсенал патронов остался. Проблема, знаете, в том, что если море чистое ото льда, то кораблём, а если нет – самолётом. Но если взлётную полосу на острове занесло, расчистить, кроме медведей, её некому будет… Поэтому, скорее всего, сбросят на парашюте, а внизу вас будут встречать медведи. Так что, пока они станут водить носами и разглядывать самолёт, вам придётся вести предупредительный огонь с высоты…

– О боже! – схватившись за голову, едва не рухнул со стула Александр Сергеевич. От этого инструктажа его перекосило и всего переклинило. – И зачем я сюда только пришел, старый я крокодил? – раненым сердцем взвыл литератор.

– Нет, вы хорошенько подумайте и не спешите отказываться. Посоветуйтесь дома с женой…

Из бюро по трудоустройству Александр Сергеевич уходил с тяжеленным камнем на сердце. Ни одной радости в жизни! Всё это неприятным осадком осело в его голове. От такой перспективы душа у него разболелась, и ему захотелось таблетку, огромную, как хоккейная шайба.

Дома учёный подробно всё рассказал жене, и глаза у супруги стали круглые, как у кошки. Ночью Александр Сергеевич не спал, а так, пребывал в какой-то немыслимой полудрёме. Ему грезилось, как его выталкивают из самолёта, на ледяном ветру над ним раскрывается парашют, а внизу ждут медведи, которые его обязательно задерут, если он не займёт оборону, а злой ветер тем временем будет раздувать это дело…

Вскочив с кровати после очередного кошмара, литератор перекрестился, махнул рукой и сказал сам себе:

– Нет, все же есть у меня одна радость – что я туда не поеду!

Верить в себя

(или быть недовольным собою)

Маэстро Руэдо Роберто Чичилла не просто утонул в мягком кресле, а окунулся в него, словно в перину, от удовольствия жизни сладко зажмурился и стал погружаться в мир собственных представлений. В его руке был шикарный бокал из дорогого венецианского стекла, на дне бокала отливал кубинским огнём крепкий гаванский ром, источая аромат приятного вечера. Наслаждаясь букетом этого аромата, Роберто пригубил самую малость, и мысли его стали меняться в лучшую сторону. Глоток кубинского рома оставил приятное послевкусие и тут же нежным огнём разлился по телу, проникая во все капилляры души, провоцируя мысли о благородстве, а кубинская сигара дополняла его удовольствие.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.