Полная версия
Журналисты. Газетный день
Журналисты
Газетный день
Ольга Дёмина
© Ольга Дёмина, 2020
ISBN 978-5-4498-2144-7
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Глава 1. 2012 год
Шел 2012 год. Это был не простой год для всех землян, очень напряженный. Люди ждали конца света, всех пугала мысль о скорой гибели человеческой цивилизации. О том, что 21 декабря 2012 года всех ждет конец света, ссылаясь на предсказание майя, не рассуждал только ленивый. И это несмотря на заверения ученых, что майя ничего подобного не говорили и не писали. Слово «апокалипсис» стало главным словом 2012 года. Больше всего всех людей интересовал один вопрос: «Будет ли конец света?» Следующим был вопрос: «Что делать, если конец света все же наступит?» И следующий вопрос: «Что делать, если конец света не наступит?» Интернет был наводнен дельными советами знающих людей (астрологов, провидцев, психологов, редакторов глянцевых журналов и пр.), охотно раздающих бесплатные советы всем окружающим, как поступать в том случае, когда наступит конец света.
«Конец света» вдохновил деятелей массовой культуры на создание ряда произведений и привлек всеобщее внимание к культуре майя и других коренных народов Центральной Америки, в страны которой хлынул небывалый поток туристов. Мексика, Гватемала и другие страны радушно принимали туристов со всего мира. В обществе царило беспокойство, оживление и паника. Люди с тревогой ожидали наступления декабря 2012 года. В некоторых странах значительно возросли продажи частных подземных бункеров. Мэры нескольких городов призвали жителей подготовиться к концу света, запасая продукты питания и товары первой необходимости. Было зафиксировано несколько случаев суицида, непосредственно связанных со страхом неизбежной гибели. В сети через поисковые системы особенно обеспокоенные земляне спрашивали: имеет ли смысл убить себя, не дожидаясь «конца света»? И что делать с домашними животными? В мае 2012 года среди совершеннолетних респондентов из 21 страны был проведен опрос, который показал, что 10 процентов из них испытывают страх и беспокойство из-за возможного «конца света» в декабре. Группа ученых выступила с заявлением, отметив, что распространению депрессивных, фаталистических и панических настроений в обществе значительно поспособствовал Интернет, что выделяет феномен 2012 года на фоне подобных эпизодов прошлого.
В украинском провинциальном городе Никитино на первый взгляд все было спокойно, особой паники среди горожан не наблюдалось, хотя вчера в городской газете «Папарацци» была напечатана заметка о приближении конца света. В заметке давались советы никитинцам, как себя вести в подобных случаях. Горожанам предлагалось – не паниковать, не пытаться свести счеты с жизнью, закупить в аптеке необходимые медикаменты и сделать запас продуктов на всякий случай (так было написано в статье). Редактор газеты «Никитинские новости» Петр Семенович Гришин не был склонен к панике и суицидальным мыслям, но он все равно внимательно прочитал заметку своих конкурентов. Гришин дочитал статью до конца и с негодованием отшвырнул газету в сторону. Он встал с кресла и нервно прошелся по кабинету. Гришин был явно не в настроении. Он узнал, что вчерашний номер газеты «Папарацци» был распродан в первый же день. Заметка про «конец света» явно имела успех у читателей, она вызвала небывалый ажиотаж в городе. Редактор газеты «Папарацци» Сергей Постников довольно потирал руки и смотрел на всех свысока. Их газета стала самой популярной и распродаваемой в городе. Редактора остальных городских газет тихо ненавидели его. Больше всего зол был Гришин, потому что владелец газеты «Никитинские новости» утром вызвал его к себе в кабинет и, потрясая газетой «Папарацци» у него перед носом, стал учить самого Гришина, как надо работать, приводя конкурентов в пример.
Гришин злился, краснея от негодования, еле сдерживаясь, чтобы не сорваться и не стукнуть кулаком по столу. Самое лучшее сейчас было уйти, громко хлопнув дверью, уволиться ко всем чертям собачьим. Но он не мог так поступить опрометчиво. У Гришина была семья, дети, надо было кормить семью, а в городе была безработица, впрочем, как повсюду в стране. Гришину не хотелось пополнить ряды безработных, он не готов был также стать заробитчанином и ехать на заработки в Польшу или в какую другую европейскую страну, и мыкаться там в поисках заработка и куска хлеба. Объявлениями о найме на работу в Польшу, Чехию, Германию, Прибалтику и другие страны был обвешан весь город. (Приметы времени). Объявления заманивали доверчивых украинцев высокими зарплатами. Требовались все больше специалисты рабочих профессий: строители, сварщики, слесари, монтажники, рабочие на предприятия и в сельское хозяйство. Украинские люди очень трудолюбивый народ, который не будет отказываться от любой, даже сложной и неприятной работы, если она находится за пределами страны. Рост трудовой миграции с Украины значительно вырос в последнее время. Несколько миллионов украинцев каждый год выезжали на заработки из страны. Не всем заробитчанам приходилось сладко в Европе. Поговаривали, что не все так безоблачно за границей. Местные европейцы не слишком рады приезжим украинцам, которые конкурируют с ними на рынке труда. Иногда в ходе выяснений отношений между конфликтующими сторонами дело доходило до драки. Да и хозяева-наниматели не всегда честно поступали с заробитчанами, кидая с оплатой, некоторые возвращались домой ни с чем; на заработках за границей был высок риск травматизма, так что некоторые вообще не возвращались.
После разговора с хозяином газеты Гришин был злой как черт. Работать вообще не хотелось. Он закрылся у себя в кабинете, достал из шкафа бутылку водки и плеснул себе в стакан 100 грамм, залпом выпил. Вздохнул с сожалением и поставил бутылку обратно на полку, потому что пить больше нельзя было, сегодня был газетный день. В дверь постучали, Гришин нехотя открыл дверь. На пороге стоял улыбающийся Игорь Лебеденко.
– Здоров. Проходи, – холодно сказал Гришин, пропуская гостя в кабинет. – С чем пожаловал?
– Петр Семенович, вы не в настроении? – спросил Лебеденко. Он скептически посмотрел на Гришина. – Что-то случилось?
Гришин с досадой махнул рукой и уселся в кресло. Лебеденко сел на стул напротив редакторского стола.
– Стервец он! – сказал недовольным тоном Гришин.
– Кто стервец? – вежливо поинтересовался Лебеденко.
– Наш давнишний конкурент – редактор газеты «Папарацци».
– Сергей Постников что ли?
– Он – каналья!
– И что он сделал на этот раз?
– Ты, я вижу, не в курсе.
– Ну, в некотором смысле, я сейчас не у дел… не владею информацией.
– Ну да, ну да… – проворчал Гришин. – Я и забыл, что ты сейчас далек от журналистики. Слышал, что ты устроился работать в банк заведующим отделом по рекламе.
– Точнее сказать, зав. отделом маркетинга и рекламы.
– А-а! без разницы. Ну что там хорошо платят?
– Хорошо… платили… – ответил Лебеденко с разочарованием в голосе.
– А сейчас что?! Не платят что ли?
– Я уволился.
– Да иди ты! – воскликнул Гришин. – Что ж так?! Как можно такое хлебное место оставлять, да еще в наше трудное время?
– Меня уволили, – недовольно поморщился Лебеденко. – Жалко. Такая хорошая должность была.
– За что уволили? Проштрафился, видно.
– Попал под сокращение. Кризис. Будь он не ладен!
– И не говори! Кризис сейчас всех достал. Зато у нас демократия.
– Это уж точно. Я бы даже сказал, демократия-лайт, страна победившего олигархата, – заметил с иронией Лебеденко. – Я в одном зарубежном издании прочитал, что демократия – это не состояние, а процесс.
– Это точно про нас. У большевиков была перманентная революция, а у нас перманентная демократия, причем с постоянными выборами и перевыборами вперемешку с майданами, ну чтоб народ не расслаблялся.
– Ясное дело. Встряска, стресс, идеология, в довершение покорность масс.
– Вот увидишь, чтоб они там наверху не строили, все равно получится общество нью-застоя, – сказал Гришин. Он пристально посмотрел на Лебеденко.
– Ну… и хорошо платили в банке?
– Нормально. Больше, чем в редакции.
– Ну это понятно. Куда нам до банковских служащих.
– Вот, Петр Семенович, пришел к вам снова наниматься на работу. Примите?
– Приму. Мне хорошие работники сейчас до зарезу нужны. Тираж газеты падает, конкуренты обходят нас. Трудные времена настали, Игорь. Сложно сейчас работать, надо все время крутиться как белка в колесе, искать новые темы, сенсации… А где их взять, сенсации в нашем городе. Мы – провинция. Мы всегда писали на злободневные темы – ЖКХ, тарифы, льготный проезд в транспорте для пенсионеров, ремонт дорог, перебои с электричеством, кража цветного металла и телефонного кабеля «металлистами». Ну там еще… про спорт, культуру немного, криминальная хроника… ну еще кроссворды печатать, анекдоты, астрологический прогноз, советы садоводов… Ну, короче, ты сам знаешь все рубрики.
– Ну, это понятно.
– В общем, возьму я тебя, Игорь, на работу в редакцию, – сказал Гришин.
– Это хорошо.
– Но только без оформления, без записи в трудовой.
– Это плохо, – сказал Лебеденко.
– Ну, а что делать, Игорь, – пожал плечами Гришин. – Сейчас политика, сам знаешь, какая. Все предприятия стараются меньше платить налогов, черная бухгалтерия, неофициальное трудоустройство…
– Понятно. Я, в общем, не возражаю, Петр Семенович.
– Ну вот и ладненько. Когда сможешь приступить к работе?
– Завтра. Сегодня уже куда? Полдня прошло, – сказал Лебеденко.
– Разумно. Только завтра, Игорь, не опаздывай с утра. Я тебя знаю…
– Ну, Петр Семенович… – Лебеденко сделал обиженное лицо.
– Завтра придешь, я тебя с новыми сотрудниками познакомлю.
– Кто из старых остался?
– Не поверишь. Почти все разбежались. Одно время урезали зарплату, люди поуходили. Анна Малинкина давно ушла, ну ты знаешь. Юля Лукошина устроилась в районную газету, Якунин сейчас работает в заводской газете. Светлана Лыкова ушла опять в торговлю, открыла бутик модной одежды. Из «стариков» остались – я, корректор Лидия Павловна, бухгалтер, компьютерщик Олег, фотокор Сева Лавринец.
– А из пишущих кто сейчас?
– Сейчас работает два корреспондента. Можно сказать полтора.
– Это как?!
– Корреспондент Иван Луговой, молодой, но очень толковый парень, только что институт закончил, хорошо пишет. Он уже год в редакции работает. И вот недавно устроилась Виктория Байда, вчерашняя школьница. Подает надежды, но пока только учится. Вся основная работа лежит на мне, на Иване Луговом и на корректоре Лидии Павловне. Сильно не разгонишься. Газета выходит два раза в неделю, надо брать где-то материалы, сам понимаешь. Авторских материалов поубавилось, приходится ставить статьи из интернета и перепечатки из центральных изданий, дайджестом заполнять полосы газет. Ничего. Читатели не жалуются, информации предостаточно, тираж газеты пока держится в пределе 5 тысяч. Это меньше, чем десять лет назад, но все равно не плохо для нашего города со стотысячным населением, – сказал Гришин, он сделал недовольное лицо: – Если бы только конкуренты не отравляли жизнь, и не перебегали нам дорогу. Вот веришь, Игорь, из всех газет, а у нас в городе выходит около десятка периодических изданий, больше всего мне досаждает газета «Папарацци». У них ведь абсолютно не ведется серьезной работы, нет серьезных аналитических статей, только что подаются городские новости в сжатой форме, взятые с сайта горсовета и в разделе «Происшествия» печатаются данные, полученные в городском отделе полиции. А все остальное – «вода», фейки, газетные утки, доморощенные «сенсации», высосанные из пальца, да такие пошлые статейки про «конец света», вышедшей в прошлом номере. Одно слово, бульварная пресса, только селедку в нее заворачивать.
– Это точно…
Глава 2. Из жизни обывателей
В очередной раз сменив профессию, Игорь Лебеденко окунулся в трудовые будни редакционной работы. Он был верен себе и опоздал в первый же день работы. Он переступил порог редакции в 10.23. Игорь посмотрел на часы и понял, что опоздал, взбежав по лестнице, он стремительно направился к своему кабинету и тут совершенно неожиданно нос к носу столкнулся с редактором. Не иначе, как Гришин караулил его с утра. Завидев Лебеденко, редактор скорчил недовольную гримасу и указал рукой на часы:
– Нехорошо, Игорь. Опаздываем… в первый рабочий день.
Лебеденко пожал плечами и быстро проговорил:
– Каюсь, виноват, Петр Семенович, такого больше не повторится.
– Хотелось бы верить, но верится с трудом, зная твою натуру, Игорь.
– Я – творческий человек. Это время я потом догоню в течение дня, если надо останусь после работы.
– Я не возражаю против этого. Но ты опытный журналист, ты должен показывать пример молодым.
– Конечно, – кивнул головой Лебеденко, проклиная себя за дурацкую привычку опаздывать. Упреки редактора его сейчас безумно злили. Он был уверен в том, что опытный работник со стажем, как он, имеет право на свой личный распорядок дня. Переубедить его в этом пока никому не удавалось, где бы он не работал, впрочем, заводская дисциплина ему была не нужна, потому как Игорь Лебеденко всегда был кабинетным работником, где строгий распорядок дня не нужен.
Они вошли в кабинет, где обитали корреспонденты. Гришин посмотрел на молодых журналистов и сказал с важным видом:
– Вот, дорогие мои коллеги, хочу представить вам известного журналиста, хорошего профессионала Игоря Лебеденко. Он уже работал в нашей редакции… и вот вернулся снова. Не стесняйтесь, подходите к нему, спрашивайте, перенимайте опыт… Ну все, вы тут общайтесь, а я пошел работать, – сказал редактор и вышел из кабинета.
Иван Луговой и Виктория Байда с интересом уставились на вошедшего.
Игорь Лебеденко быстрым взглядом окинул присутствующих. Его неприятно поразило то, что за его рабочим столом слева от окна теперь сидел Иван Луговой. Это было самое лучшее место в кабинете, здесь все хорошо просматривалось, вошедший в кабинет был виден как на ладони, сразу можно было его охарактеризовать. Лебеденко пристально с иронией во взгляде посмотрел на Ивана Лугового, тот спокойно выдержал его взгляд, слегка нахмурился. «Парень не простой, – подумал про себя Лебеденко, – с ним придется договариваться. Видно, что норовистый, с характером… наверное, еще полон юношеского максимализма». Тогда Лебеденко с интересом посмотрел на молодую журналистку. Она приветливо улыбнулась. «Кажется, ее зовут Виктория Байда, – вспомнил Лебеденко. – А она ничего, очень даже хорошенькая брюнеточка. И одевается со вкусом, на ней приличный сарафан надетый, видно, что не из дешевых… и сама очень миловидная, ямочки на щечках, глазки горят… Ну это меняет дело, кажется, с ней можно найти общий язык, не то, что с этим букой, что сидит у окна за моим рабочим столом, между прочим. Надо будет со временем его выкурить с этого места».
– Ну что, друзья, сработаемся, – сказал миролюбиво Лебеденко.
– Сработаемся, – ответил за двоих Иван Луговой, а сам подумал: «Экий франт. Вырядился в костюм, как ему не жарко, сейчас лето, на улице жара стоит 32 градуса, а он вырядился в черный костюм, белую рубашку с галстуком, видно, что и туфли дорогие; весь из себя важный, словно пингвин.» Сам Иван был одет довольно просто, на нем были джинсы, футболка и кроссовки.
Лебеденко прошел к свободному столу и с важным видом уселся на стул. Иван Луговой уткнулся в свои бумаги. Лебеденко игриво подмигнул Виктории:
– Как вам тут… без меня работается?
– Нормально, – ответила Виктория.
– Над чем сейчас работаете? Может, вам какие темы предложить?
– О, тем предостаточно! Ой, я совсем забыла! – воскликнула Виктория. Она посмотрела на часы. – Мне же надо бежать на задание… как я могла забыть…
Виктория быстро собралась и выбежала из кабинета. В кабинете повисла пауза. Лебеденко вопросительно посмотрел на своего коллегу, но тот сделал вид, что ужасно занят. Тогда Лебеденко нехотя тоже приступил к работе. Он вынул из кожаной папки ручку, блокнот, диктофон, положил все на стол. Затем достал из ящика стола чистые листы бумаги и погрузился в работу. Иван Луговой искоса иногда на него поглядывал. Появление нового коллеги его совсем не порадовало. Он отметил про себя, что Лебеденко еще тот сноб, самовлюбленный нарцисс и кажется, очень самонадеянный. Иван не любил таких людей. «Интересно, что он там пишет? – с досадой подумал Иван, глядя на коллегу. – У него, что, и темы сразу появились? Первый день на работе, а строчит как пишущая машинка… Пишет обыкновенной шариковой ручкой, можно же на компьютере текст набрать… Наверное, предпочитает рукописный вариант текста.»
Игорь Лебеденко работал над фельетоном. Тему для фельетона он нашел случайно, когда сегодня перед работой зашел на рынок купить пачку сигарет. Он купил сигареты и уже собирался уходить с рынка, когда перед ним разыгралась драма, вернее фарс, сцена, так знакомая всем обывателям – настырный покупатель и вредная продавщица. Игорь Лебеденко застыл на месте, как вкопанный, он понял, что интересный сюжет сам идет к нему в руки. Грех было отказываться от такого материала, собственно, поэтому он немного задержался и с опозданием пришел на работу. Впрочем, не только поэтому. Он еще и проспал с утра. Потому утром, услышав сигнал будильника и посмотрев на часы, понял, что опоздал, он вскочил с кровати как ошпаренный, быстро собрался и выскочил из дома. По пути Игорь вспомнил, что у него закончились сигареты, тогда-то он и решил заскочить на местный рынок за пачкой сигарет.
В общем, случайно он стал свидетелем забавной сцены. Все начиналось очень прозаично. Мужчина лет сорока пяти подошел к овощному лотку и попросил продавщицу, ярко крашеную блондинку, похожую на буфетчицу, взвесить ему пять килограмм картошки. Обычное дело, скажите вы, совершенно неинтересная история, и будете не правы, потому что далее разыгралась целая драма. Продавщица наотрез отказалась взвешивать картошку покупателю. Она ответила покупателю с недовольным скучающим видом: «Набирайте картофель сами, я устала». Мужчина нахмурился, но ничего не ответил. Он принялся насыпать картофель в пластиковую миску, тщательно перебирая каждую картофелину. Продавщица наблюдала за этим молча, но по ее виду было видно, что она очень недовольна перебором картофеля. Когда мужчина, наконец, поставил наполненную миску с картофелем на весы, продавщица посчитала ему товар, ссыпала все в полиэтиленовый пакет, он расплатился, взял пакет с картофелем и… не ушел, а достал кантер из карманов брюк. От удивления у продавщицы вытянулось лицо, но она промолчала. Мужчина, молча, перевесил товар на своем кантере, понял, что его обвесили, и потребовал вернуть деньги. Продавщица возмутилась и высыпала весь картофель из пакета обратно в ящик. Покупатель страшно возмутился и побагровел, на лбу выступил пот. Весь проделанный только что труд шел насмарку, выходило, что он зря только что несколько минут перебирал картофель. Это было очень обидно. Он тут закричал:
– Что вы делаете?! Зачем вы высыпали мою картошку из пакета?
– Не нравится, не берите! – зло отрезала продавщица.
– Мегера!
– Сам дурак!!!
– На хрена так делать, спрашивается?! – справедливо возмущался обиженный покупатель. – Зачем высыпать обратно в ящик уже перебранную картошку?!
– Не надо было перевешивать товар! – снова огрызнулась продавщица.
– Не надо было обвешивать!
– Я никого не обвешивала…
– Я все видел! Вот мой кантер, он показывает недовес.
– Кантер врет.
– Нет. Это вы врете.
Возле них стала собираться толпа, люди шушукались, с интересом наблюдая за происходящим. А далее все происходило так. Обиженный покупатель потребовал, чтобы пришел директор рынка, но он не пришел. Словесная перепалка продолжалась. Накал страстей нарастал. Продавщица и покупатель уже ругались напропалую, в ход пошли подручные средства. Вначале продавщица бросила в покупателя картофелину, когда он назвал ее «нахалкой», в ответ мужчина тоже бросил в нее картошку, женщина вскрикнула и поспешила отскочить в сторону. А затем в ход пошла тяжелая артиллерия – продавщица в ярости зафутболила в вредного мужика капустой. Тот, не будь дураком, схватил кочан капусты и начал уходить.
– Отдай капусту, гад! – закричала ему вслед продавщица.
– Не отдам! – зло заорал мужик с капустой. – Сама мне ее кинула.
Толпа бурно обсуждала все перипетии данного инцидента. Как водится, мнения разделились, рыночники стояли горой за продавщицу, покупатели за мужика с капустой. В общем, было занимательно, можно сказать, даже поучительно. «Народный фольклор – в чистом виде, быт и нравы горожан провинциального городка, начало ХХI века. Об этом надо писать», – подумал Игорь Лебеденко, наблюдавший вместе со всеми за этим «идиллическим» сюжетом. Но его размышления перебил какой-то мужчина в кепке с красной рожей, стоявший у пивного ларька:
– Вот это уникум! Интересно, зачем он на рынок приперся с кантером? Правдолюб хренов!
– Видно, у него манера такая, перевешивать товар, – предположил мужчина интеллигентного вида в очках.
– Какой толк в этом, если это не помогает, – заметила солидная дама в широкополой шляпе. – Все равно на рынке, как обвешивали покупателей раньше, так и обвешивают и сейчас…
– На то он и рынок, мать, рассмеялся мужик в кепке.
– Это точно. На рынке два дурака – один продает, другой покупает, – с умным видом заметил интеллигент, поправляя очки на переносице.
– Но все равно, продавщица была не права, – сказала дама в шляпе, таким образом, заступаясь за правдолюба.
– А я считаю, что продавщица права, – безапелляционным тоном заявил мужик в кепке. – Сколько таких ненормальных, как этот мужик с кантером, по рынкам шляются, мешают работать, отвлекают от работы продавцов. Если тебе что-то не нравится, сиди дома. А то, видите ли, пришел с кантером, придумал же такое! Давай товар перевешивать. Если все так начнут делать, работа встанет. Зачем продавцов от дела отвлекать?
– Но позвольте, – совершенно искренне возмутился интеллигент, – как мы, покупатели, можем мешать продавцам работать, мы же не просто так, а за покупками приходим на рынок или в магазин. Мы требуем качества обслуживания.
– Верно, – сказала дама в шляпе. – И мы требуем к себе уважительного отношения.
– Да, я согласен с вами, женщина, – тут же поддакнул интеллигент, – мы требуем к себе уважительного отношения.
Мужик в кепке прищурился и пристально посмотрел на него:
– Сдается, мне твоя рожа знакома… Ты, случаем, вчера у меня не покупал батарейки? У меня вчера кто-то спер фонарь с прилавка…
– Ничего я у вас не покупал! – возмутился интеллигент.
Мужик в кепке схватил его за грудки:
– Слышь, отдай фонарь! Или бабки гони!
– Ничего я у вас не брал! – заорал интеллигент. – Отвяжитесь от меня. Меня вчера вообще в городе не было, я только что из отпуска вернулся…
– Ну извини, брат, может и перепутал…
Интеллигент поправил рубашку на груди и пошел прочь с обиженным видом. Мужик в кепке посмотрел ему вслед и произнес:
– Не понимаю, чего сразу обижаться… Я, может, тоже обиженный с утра хожу, на рынке снова подняли плату за аренду, уже второй раз за год поднимают, сволочи эти чиновники, душат предпринимателей…
Как дальше развивались события, Игорь Лебеденко не узнал, так как зазвонил мобильный телефон, и он отвлекся на звонок. Придя в редакцию, Игорь Лебеденко сразу же приступил к описанию этого курьезного случая из жизни городских обывателей.
У каждого города своя история. Никитино, город на юге Украины, расположенный на берегу Днепра, по современным меркам был сравнительно небольшим, в городе ныне проживало около 120 тысяч жителей, но важным индустриальным центром. Город был основан несколько столетий назад, но основное свое развитие получил сто лет назад со строительством промышленных предприятий. Местные краеведы и любители старины любили вспоминать, что в свое время город Никитино посещали известные личности – известный исследователь запорожского казачества Дмитрий Яворницкий, художники Илья Репин и Валентин Серов, писатель Иван Бунин, основатель украинского театра Марк Кропивницкий. Всех их привлекала сюда казацкая история края. В 1648 году на Никитинской Сечи запорожскими казаками был избран гетманом Украины Богдан Хмельницкий. Отсюда же началась Освободительная война украинского народа против Речи Посполитой. Летом 1880 года И. Е. Репин со своим учеником В. А. Серовым, собирая материалы для картины «Запорожцы пишут письмо турецкому султану», сделали в Никитино несколько пейзажных зарисовок. Здесь же писатель Иван Бунин написал свой рассказ «Лирник Родион» о традиционном украинском сказителе, бродячем народном певце, аккомпанирующем себе на лире. Песни лирниками исполнялись, как правило, меланхоличные протяжные, певуче на церковный лад, о былой вольности, казацких походах, звучали также поучительные истории, псалмы. Писатель Бунин записывал рассказ про сироту лирника в Никитино, в жаркий полдень, среди многолюдного базара, среди телег и волов, запаха их помета и сена, сидя вместе с Родионом прямо на земле.
