Горон. Отель

Елена Горон

Горон. Отель

© Евгений Горон, текст, 2019

© Дина Данилович, фотографии, 2019

© ООО «Издательство «Эксмо», 2020

Строгий юноша

Евгений Горон не похож на своих ровесников. Его голос, движения, выправка – тоже отдельно. Таким должен был видеться Строгий юноша, герой пьесы Олеши – ее в свое время любило поколение, которому сейчас около пятидесяти: новый, непонятный, выдержанный, металлически-светлый.

Мы помним слова Цветаевой о том, что «все поэты всех времен говорят одно. И это одно так же остается на поверхности кожи мира, как сам зримый мир на поверхности кожи поэта».

Но иногда кажется, что чем моложе и новее поэзия, тем более в текстах молодых авторов ощутим груз предыдущих опытов, поэтому от них ожидаешь либо эпигонства, либо нарочитого новаторства. Но в случае Горона это опасение напрасно. Это очевидный пример самостоятельного голоса, говорящего, конечно, о том же, но так сильно и коротко, а иногда и так отчаянно, что кажется, будто он физически страдает от вербализации того напряжения, которое и делает его поэзию столь интенсивной:

Вытяни из меня,Я прошу тебя, Боже, вытяни,Эту струнную тишину,Неживую усталость – нитями.

Горон работает с ритмом, подстраивая его под свой собственный голос более, нежели под современную скорость жизни, в которой каждый человек поспешен. Он боится остановиться, скорее всего, от страха перед рефлексией, которая может затянуть в депрессивность и бездействие, а наш поэт, как мы уже говорили, интенсивен и деятелен даже в душераздирающих лирических стихах. Здесь же нужно услышать и особое сочетание сонорных и гласных звуков, а это тоже хороший проводник смыслов. Он пишет так, чтобы мы могли ощутить энергию звука и стопы, еще до того, как они сложатся в образ:

Будто лев,Цирковой и косматый,Что чует свободуМеж прутьями,Стоя в клетке,ВынюхивалВерхние ноты,Тонкие запахи:Мяту,Корицу,Плющ.Каждый звукВ этой черной,И синей,И серой,И сущей,Что после сгорит в кармин,В еще одну горькую аструУгрюмого дня, —ПринималЗа свидетельство,ЗнакТвоегоПрисутствия.

Таковы острота, пряность и цвет состояния, но они могут быть поняты только будучи проводимыми этими ритмами. В его любви есть особый вкус, этот немногословный лиризм перенаселен нечитанными прежде ощущениями. Горон не сентиментален, но поэтически нервен, жаден, напряжен, и потому чаще находит животную, биологическую метафору.

Бродский писал о том, что у всякого поэта есть свой собственный излюбленный идеосинкратический пейзаж. Горон, пока еще чистейший лирик, видит идеальный пейзаж таким образом, что главным его показателем является пустота, поскольку с населенностью людьми, строениями или перспективами он не должен резонировать:

Эта долгая страсть —Все равно что зависимость,Личная форма риска,Драма бабочки и огня.

Или:

Останься со мной.Здесь, в этом городе,Есть все, что нам нужно.Никаких людей,Никакой смерти —Лишь звезды,Чьи падшие души пьем,Принимая их за росуПосле ночи любви.

Драма бабочки и огня, Эрос и Танатос – это и есть то главное, о чем пишут и будут писать всегда. Ритмы и образы, в которых эта тема разрешается в стихах Евгения Горона, представляют собой свидетельство совершенной новизны его таланта.

Елена Пастернак

Персонаж

Никакого трагичного персонажа,Лирического героя,Как, собственно, и геройства,В сказанном нижеНет.Да и быть не может.Прочитай и представься,Пожалуйста,В этот хотя бы разУже только собой.Выпускай из себяЭтих гладкихЖеманных мальчиков,Восстающих из красоты:Свежих,Срезанных, как цветы,Вид которых —Отнюдь не щедрая радость глаза,Но попытка заполнить пустошьТех самых глаз.В тот же час,Как только они увянут,Опустив пред тобойСвои блеклые хрупкие головы,В самый последний разПрисягая тебеНа ненужную больше верностьИ простивших бы все —Ты только добавь воды…Констатируй —Себе —Пришедшую в пору зрелость,Им —Засохшим —Что этоУже не ты.февраль 2016

«Так начиналось…»

Так начиналось:Было не то чтобы очень горько,Но вязало, как от хурмы.Время, сужаясь,Медленно вырасталоИз нас.Я когда приезжалВ этот сонный военный городПосмотреть на тебя(Так же смотрят на свет из тьмы)В первый раз,Мне казалось,А уж сердце знало наверняка,Что отныне и впредьЕму будет ничтожно малоЭтих скромных, скупых визитов издалека.Сердце знало о том,Чего люди не говорятПо ошибке и просто так.То, с чего начиналось, —Воспаленные чувства, перрон вокзала,Твой эмалевый взгляд (опалы и синий Кляйн),А в моем —Не хочу назад.Никогда не хочу назад,Ни на шаг.декабрь 2014

Грета

И любой потерпевшийРасскажет тебе о том,Как любую историюДвух пострадавшихОт рук,И сердец,И поступковДруг другаПо прошествии времениМожно рассматриватьЛибоКак нечто прозрачное,Ценное,Хрупкое:Бабочку Грета ОтоИ ее стеклянные крылья,Горный хрустальИ фиалС заточенной в нем кровью Христа,ЛибоКак нечто стихийное,Рвущее с жизнью,Фатальное:Гибель «Титаника»,Бхола-циклон с волной в миллионы жизнейИ еще с десяток природных бедствий,Названных женскими именами.Но, увыИли к счастью,Ни то,Ни другоеАбсолютноНе нашСлучай.март 2016

Поддавки

Грех – сливать в поддавки унынию;Днем отлынивал от всего:Раздражался словами, ныл,Что порезом – кожа.Без тебя – ничего —Решительно невозможно:Ни еда, ни питье,Ни усвоенный прежде опыт.Я попробовал – не идет.Все равно что жилой аварийный дом:Света нет, коротит проводка, давно не топят —Говорят, что снесут вот-вот.А теперь расскажи: какой у тебя секрет?..Я бы мог – про центральный Питер,Стук в одиночный, в «Solo»…О нелепом стыде дебютного разговора(Точно школьник рифмует первый влюбленный стих).Ветер выманил шторы —Мы знали: уже не стихнет.Вспоминая теперь, навряд ли бы что-то вытер.Даже ложный финал: «Провожающие, покиньте…»И как брел по проспекту – мнимый, худой родитель —С опустевшей коляской в бледной худой руке…А бездомный звенел стаканчиком вдалеке,Сокрушенно просил: «Пожалуйста, помогите…»август 2017

Возвращайся

Странно,Но всякий раз, когда ты уезжаешь,Пусть ненадолго,На несколько серых, влажных, пустых абсолютно дней,Я вспоминаю,Что мне бы хотелось писать тебе письма.По одному – в день.В первом я бы писал,Что твоя голова на подушке —Это птица, лежащая на снегу,И не ясно – жива или нет.Второе – сплошь восклицания,Трепет, сутулые знаки вопросов,Мальчишество.Как тогда:Ты сидела на берегуС влажными волосами,А я делал колесо,Стоя по колено в воде.В третьем было быТолько одно слово:Как просьба,Как требование,Как приказ…Возвращайся.ноябрь 2017

«Мне нравится думать об услышанных молитвах…»

Мне нравится думать об услышанных молитвах,Что заканчиваются слезами.И еще – о большой воде,Которая вынесет каждого к нужному берегу.Особенно нравится двойственность слова «вынесет».Я закрываю глаза, я представляю,Как тысячи гладких и мокрых рук,Длинных, прозрачных, щекотных пальцевПередают меня вниз по течению,Вдоль по серебряной цепочке,Обвивающей Божью шею.Но может случиться и так,Что «вынесет» – значит, стерпит.И тогда уж, конечно,Надейся, но не плошай,А главное – вспомниВсех фигурантов по делуО спасении утопающих.апрель 2018

Что-то придумать

Нужно что-то придумать:Зрелый, грамотный планС эффектом,Но без изыска.Верь,С тех пор не случилось дня,Чтобы яНе стремился к тебе.Эта долгая страсть —Все равно что зависимость,Личная форма риска,Драма бабочки и огня.Ты – заманчивый,МягкийСвет…Что мне толку от этой правды?Выхода,Как и права…И правил быть рядомНет.Возвращение к древнему,Темному ремеслу:Точность вымысла,Проба пера, что – яда…Ранняя осень,Поздняя ночь;Время – вещественно,Времени – нет,Время сейчас подобноПеску и кладу.Я – ревнивый златарь,Что ночует с тобойВ пределахОдной кровати.Все, что мне нужно, —Заново намывать тебя:Медленно проводитьПо твоимНемыслимымВолосам,На лице пасторальномГладить лесные брови,Трогать даже во сне,Мешать тебе жить,Быть кровьюИ тем,В ком она течет…Я намечаю планы,Я запускаю обратный отсчет…От тебя нужноТолькоСлово.сентябрь 2015

Это чувство

Это чувствоСродни пожилой привычке:Как я жил без тебя эти дни?Пристрастился к окну,В совершенном беспамятстве жег свои спички,Медленно шел ко дну.Город тем временем сеял дождем,В восемь зажгли огни…Если бы только кто-то сюда пришел,Подобрал бы ко мне все пароли, ключи и отмычки,Мне бы снова дышалось – отчаянно и свежо —В эти мокрые стекла,Открытые ветром форточки,НоЭто вряд ли ведь будешь ты?Это значит – вопрос решен.Мир, когда-то такой большой,Вдруг покажется мне пустой сигаретной пачкой.Облик дыма – моей душой,Серым остовом.ПростоИзменился состав у этого «хорошо»,Враз исчезла «возможность острова».Ложь друг другу была несвойственной и чужой,Правда-боль – нестерпимо-острой.Словно шов, заросла обидой…Ты бросаешь все силы,Теряешь меня из виду,Заключаешь в кавычки,Не имеешь меня в виду…Я какое-то время побуду еще в аду,А затем поднимусь и выйду.Обязательно, знаешь, выйду…Когда дождь в сентябре закончится где-то в три,Когда свет в декабре погаснет уже в четыре.август 2014

Портье

Седые портье,Что стоят за моей спиной,Вручат тебе эти письма.Хранители тайн,Апостолы черных ходов,Торопят,Сгоняют меня с листа.Спешат,Не дают докрошить многоточийВ том месте,Где я вывожу твое имя.В том месте,Где я проявляю твое лицо(голубые жемчужины глаз в окоеме мелованной кожи), —Там юдоль близорукая ласки.Там – долина тоски,Где рождаются эти слова.Здесь – лишь эти:Стоят,И спешат,И торопят.Замо́чу конверт,Обвожу языком его катеты,Режусь бумагой.Целовать тебя собственной кровью,Всем красным, что есть на земле, —Это будет постскриптумИ Там.А здесь —Благодарность за то,Что они сохранят нашу тайну.Сожаленье о том,Что они не умеют ждать.ноябрь 2014

Режиссер

Сам себе режиссерАртхаусного кино,Я бы если снимал тебя —Только так:Крупный план,Едва приоткрытый ротИ – чем тоньше стекло – бокал.Сам – сыграл сомельеВ исключительно белыхПерчатках;Того человека,Что стираетОстатки винаСалфеткойС запотевшегоТонкогоГорлышка,Хвалит год урожая,Твой нюх,Слишком тонкий вкус…Того человека,В чьих страстныхУкусах —В ожерельеИз винных цветовВкруг тонкойВспотевшейШеи —ТыСегодняУйдешь.сентябрь 2015

Отель

Мы стоим в проходеМежду двумя кроватямиИ, обнявшись, молчим.Окраина города. Пошлый отель:Бордовое, золотое…Нет времени объяснять,Вдаваться в детали:Вескость любых причин —Нас двое, а мы – одно.Ты говоришь: «Какое-то все кино…»Не спорю.Да и пусть оно будет так;Мне впервые не хочется знать,Каким оно будет,Чем кончится.Я – чувствую.Обнимаю тебя и чувствую:Все на своих местах.И такое —КаждуюНашу ночь.октябрь 2014

Жажда

Все мое тело – жажда воды.Все мое тело – ты.Жажда пить —Это значит представить твой ротЯрко-красной гвоздикой;Себя – синеглазым и тучным бражником;Зависать над тобой в грабительской темноте,Высасывать, изымать из твоей слюныСладкий сок – эту вязкую патоку,Послевкусье военных действий.А затем наблюдать,Как ты обессиленно падаешь —Свежесрезанный, влажный цветок —На морщины и шрамы простыни,Вспоминаешь святыхИ, напротив, стираешь из памяти смертных.И одними губами просишь меня: «Воды…»Я встаю,Не смущаясь впервые своей и твоей наготы,Наших общих телесных несовершенств,И, бредя к умывальнику,ЧувствуюПривкусМоря.октябрь 2014

«Или вот так…»

Или вот так:Затянувшийся ужин (бри и Вдова Клико).Из динамиков кто-то плачет-поет «don’t go…»Дижестив из ленивой ласки,А за окномВозникает пейзаж —Пастелью и молоком.«Не пойдем никуда…»И я говорю: «Легко».сентябрь 2014

Ирисы

К утру распускались ирисы,Руки,Жадные до объятий.Вместо праздничных ваз —Пустые бутылки кьянти.И какой-то приятель,Собственно,Был всегда…Кстати,Почему они все напрягаются,Чуя меня вблизи?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.