Пепел на зеленой траве

Александр Конторович

Пепел на зеленой траве

Прихрамывающий на заднюю левую лапу пес осторожно пробирался между дымящихся развалин дома. Тянуло какими-то странными запахами, среди которых он безуспешно пытался отыскать привычные для его носа запахи хозяев. Но их не было…

Остро щипали чуткий нос испарения от брошенных поблизости пустых огнетушителей. Кололи подушечки лап осколки стекол – но пес не уходил с пепелища.

Ведь где-то здесь должны быть люди – его люди. Те, кто кормил пса и играл с ним. Те, кого он был готов защищать от всевозможных опасностей и угроз. И защищал – в меру своих сил. А вот от этой опасности – не защитил. Даже и предупредить вовремя не сумел.

Когда что-то черное и страшное начало падать с невообразимой высоты, он всполошился. Всем своим нутром почувствовал невнятную (и оттого – вдвойне страшную) опасность, исходящую от этого пришельца.

Пес залаял, выбежал во двор и призывно обернулся, приглашая своих людей последовать за ним. Странно, но они этого не сделали! Словно бы и не почувствовали ничего… Он еще дважды возвращался в дом, пытаясь убедить их выйти вслед за собой. Они не поняли! По-прежнему недоуменно глядя на взволнованного пса, люди пожимали плечами, но не двигались с места.

И тогда он ухватил зубами подол платья старшей дочери – и потащил ее на улицу.

Скорее! Пока еще не поздно!

Но треснула непрочная материя, и девушка испуганно шарахнулась от него в угол. Пес даже почувствовал ее недоумение и обиду – за что?! Что она такого ему сделала?

– Карай! – крикнул хозяин. – Успокойся!

А страшный гость с неба был все ближе…

И тогда не выдержали собачьи нервы – пес залаял. Громко и отчаянно, вкладывая в лай всю свою обиду. Я же за вас! Ну что же вы?!

Его чутких ушей коснулся еле слышный звук – свистел рассекаемый страшным гостем воздух. Пес рванулся к забору – лапы сами понесли прочь от опасного места. А в душе теплилась надежда: может, хоть сейчас они поймут…

Но – ударила земля по лапам. Подхватил и покатил его кубарем горячий воздух. Полез в раскрытую в лае пасть песок вперемешку с пеплом… И опустилась спасительная тьма.

Когда Карай пришел в себя, все тело болело, словно бы его били палками. Огнем полыхали сломанные ребра, со свистом выходил из обожженного горла воздух. Да и сам воздух словно стал другим – чужим. Наполненным кислым привкусом чего-то незнакомого и враждебного. Кое-как поднявшись на ноги, он поковылял обратно к дому. К тому, что еще недавно было домом. А стало хаотическим нагромождением битого кирпича и сломанных досок.

Но пес не уходил с развалин – он искал там своих хозяев. Тех, чьи руки совсем недавно ласкали и теребили его шерсть (когда-то густую и ухоженную), гладили по голове и почесывали. Тех, кто его кормил, и чей запах запомнился навсегда. Тех, кого он любил…

Чуть слышный звук отвлек его внимание – Карай навострил уши и повернул голову. Принюхался…

Объезжая развалины и лавируя между грудами обломков, по улице медленно и осторожно двигались машины. Ему был знаком этот запах – так пахли люди, которые иногда приходили в их дом. Не совсем так, но очень похоже. У этих присутствовал какой-то оттенок… не совсем различимый даже его чутким носом, но он был. Запахи похожие – и все равно чужие.

Но машины шли мимо, и пес потерял к ним интерес. У него имелась задача и поважнее – он искал своих людей…

Сидевший рядом с водителем лейтенант проводил взглядом ковылявшую вдоль развалин собаку и покачал головой. Досталось же городу… уже не первый такой разбитый дом встречаем. Да, судя по всему, большинство пожаров потушили, но все равно разрушения серьезные. И народу погибло, наверное, много…

Но зона развалин все-таки, наконец, закончилась, машины пошли резвее, и уже через несколько минут, сверившись с картой, офицер приказал водителю притормозить около одного из домов.

Хлопнула дверь – лейтенант выбрался наружу. С остановившихся машин попрыгали люди в форме и рассредоточились по улице. Хотя большинство пассажиров так и остались сидеть внутри техники. Поднявшись по ступенькам, офицер постучал в дверь. Скрипнув, та отворилась, и на пороге появился мрачного вида дед.

– Еще что-то стряслось? – буркнул он.

– Здравствуйте, Виталий Степанович! Дядя Петр вам кланяться приказывал.

– Петька? И где он сам?

– Петр приехать не мог… – развел руками офицер.

Услышав кодовые слова, старик кивнул и отступил вглубь комнаты, приглашая гостя войти в дом.

– Мне бы Игоря Ивановича повидать…

– Сейчас спустимся, – старик вытащил откуда-то из-под стола телефонную трубку и сказал в нее несколько слов. Выслушав ответ, указал гостю на дверь в одну из комнат.

Пройдя внутрь, хозяин дома открыл дверцу стенного шкафа. Что-то там нажал. Секунда… другая… моргнула зеленая лампочка, и внутри шкафа явственно щелкнуло. Подалась назад задняя стенка – и отошла в сторону, открывая проход вниз.

– Проходите… – кивнул старик на лестницу. – Вас встретят.

Лейтенанта действительно там ждали – заспанный человек с автоматом в руках.

– Кто вы?

– Лейтенант Орешкин, ФСБ. Прошу! – и гость протянул свои документы.

Быстрый взгляд (глаза встречавшего зацепились за характерные метки в нижнем углу удостоверения – постороннему они ни о чем не говорили) – и автоматный ствол опустился.

– Проходите…

– Да, я, собственно, за вами… Товарищ капитан, вас наверху ждут.

– Кто?

– Генерал-лейтенант Широков.

– Замдиректора?

– Так точно.

– Черт! А я небрит…

– Не страшно, товарищ капитан. Дело, прежде всего.

– Ладно, лейтенант… – капитан забросил оружие за спину. – Пойдемте.

Одна из машин в автоколонне, командирский вариант «Тигра», остановилась чуть в стороне. Двери ее не открывались, и никто из пассажиров не выходил. Именно к ней и направился Орешкин вместе с капитаном. Щелкнула, приоткрываясь, дверь автомобиля – капитан скользнул внутрь салона. Его провожатый остался ждать на улице.

– Докладывайте, капитан, – сидящий на заднем сидении пассажир был немногословен. Седоватые волосы, жесткий взгляд – он явно имел немалый опыт общения с людьми. И сразу настроил своего гостя на деловой лад.

– Да, собственно говоря, товарищ генерал-лейтенант, ничего нового за этот день не произошло. Пожары почти все потушены, идут работы по поиску пострадавших… все уже с ног валятся.

– Десант?

– Судя по последним сообщениям от Тупикова, организованное сопротивление подавлено, добивают остатки. Флот вторжения вышел в море, бросив остатки техники и снаряжения, которые успели выгрузить, – забрали только людей. Этому немало поспособствовал обстрел с берега – они не стали рисковать, эвакуируясь на корабли под огнем. Генерал заранее разместил в тайге несколько самоходных установок – они успели вовремя подтянуться к поселку. Стрельба оказалась не очень эффективной, но свою роль сыграла – корабли отошли от берега.

– Где Рыжов?

– Три часа назад ушел домой, спать. Собственно говоря, его туда просто силком увели. Он и так на ногах третий день, уже на ходу засыпает.

– Да уж… – хмыкнул Широков. – Могу себе представить его состояние… Ладно, поехали в гости…

Как может спать человек в моем положении? Да, как и все прочие – лежа.

Процесс, собственно, сна – он мало подвержен влиянию внешних обстоятельств. Нет, конечно, и тут бывают иногда исключения – в армии я спал стоя, прислонившись к столбу. Услышишь шум мотора, отцепляешь фал, открывая, таким образом, проезд, автоматом козырнешь – и спишь дальше. А на звук шагов я успевал открыть глаза раньше, чем кто-либо из подходящих мог заметить, что дежурный по КПП спит на посту. Все было…

Но сейчас я спал лежа, в кровати. И даже раздеться успел.

Вот только сами сны… Даже в них я пытался каким-то образом исправить уже произошедшие события. Выдвигал «Тунгуски» дальше от города, переориентировал зенитчиков… и каждый раз понимал, что все это попусту. Ракеты все равно проходили к городу – слишком уж их было много…

И я снова и снова раскапывал развалины, вытаскивал из-под руин погибших… спал, в общем.… А проснувшись, знал, что придется вернуться к этому уже наяву.

Удар по городу был слишком силен, чтобы это можно было бы пережить безболезненно. Никто, разумеется, не высказывал мне никаких претензий и ни в чем не упрекал. Но сам я… впрочем, это уже отдельная песня.

А вот присутствие посторонних – это никуда не делось, такие вещи мой организм срисовывал на раз.

Вот и сейчас – еще скрипели ступеньки лестницы, а я уже сел и потянулся за брюками. Что-то толкнуло меня – вставай! Так что когда в дверь требовательно постучали и моя квартирная хозяйка зашлепала тапочками, направляясь к ней, ее постоялец уже опоясывался ремнем. Еще несколько секунд – и можно встречать гостей.

Первым в комнату вошел Марков – наши «глаза и уши», тот самый капитан-связист из «хитрого» контрольного центра. Ну, слава те… может, хоть он что-то положительное сообщит? Устал я уже от хреновых известий.

А вот вошедший вторым…

– Здравия желаю, товарищ генерал-лейтенант!

– Здравствуй, майор! – он протянул руку. – Где у тебя тут присесть можно?

– Да, хоть и у меня в комнате…

Жестом остановив Маркова и всех прочих, замдиректора ФСБ проходит ко мне в комнату, закрывает дверь и устраивается на стуле у окна.

– Да ты тоже садись…

Опускаюсь на стул.

– Для начала… – Широков лезет в карман и выкладывает на стол пакет. – Твое удостоверение личности. Небось, так без документов и ходишь?

– Где ж их взять, товарищ генерал-лейтенант?

– Вот я и привез, – кивает он. – Посмотри, все верно?

Открываю книжечку удостоверения.

– Подполковник?

– За выполнение задания тебе присвоили очередное звание. Согласен – рано. Так и время сейчас…

– Да уж… – верчу в руках удостоверение и убираю его в карман.

Странное дело, вроде, и не чувствовал никакой необходимости в документах раньше, а вот получил – и как будто бы легче…

– Теперь, Рыжов, к делу, – барабанит пальцами по столу замдиректора ФСБ. – Ваше самочувствие могло бы быть и лучше.

Так… Кодовая фраза.

– Мы все зависим от внешних обстоятельств.

– Не все – некоторым везет больше, – качает головой мой собеседник.

Подтверждение – первая фраза была произнесена не просто так.

– Тоже не всегда… – и эти слова я говорю не просто так. Ну и?

– Ваше задание выполнено, подполковник. Где данные?

Так… Понятно. Встаю со стула и подхожу к окну. Лезвием ножа осторожно поддеваю обои на стене и достаю оттуда DVD-диск. Возвращаюсь к столу и кладу диск перед генералом.

– Все тут, товарищ генерал-лейтенант. Мы задействовали лишь малую часть…

– Знаю.

Он убирает диск в карман, встает.

– Теперь – поехали к вам в штаб. Надо с народом познакомиться. Нам тут еще работы – вообще атас полный!

Вот уж с чем спорить не собираюсь…

А неслабая колонна у генерала – с десяток машин, и очень даже неплохих! И где ж все они сидели?

– Уцелели не только вы, Рыжов, – словно прочитав мои мысли, не оборачиваясь, говорит Широков. – Просто к вам мы попали не в первую очередь – были и другие дела.

Это-то понятно… на первый взгляд – так даже и логично! Именно так все и должно было случиться… на первый взгляд. Впрочем, вполне возможно, что я преувеличиваю, это у меня паранойя, наверное, разыгралась…

Визит в штаб тоже прошел как-то буднично и незаметно. Я представил генерал-лейтенанту всех, кто там находился в этот момент, а было их немного. Постоянная работа по расчистке завалов и помощи пострадавшим отнимала у людей все свободное время, народ попросту с ног валился. И поэтому торчать в штабе, добросовестно просиживая штаны впустую, желающих не находилось. Нет, не исключаю, что таковые мысли народ периодически посещали (и сам-то мечтал о том, чтобы завалиться дрыхнуть куда-нибудь в теплый уголок…), но с их реализацией как-то не заладилось.

А вот прибывшие с генералом крепкие парни в работу включились моментом – разбежались по кабинетам, стали тянуть по зданию связь, прокладывая проводные линии по коридорам. Чувствовался у них жесткий профессионализм, ничего не скажу…

Наверное, это правильно – не до сантиментов в такие минуты, работать надо. Делать свое дело. То, которое ты можешь сделать правильно – и лучше других.

Наверное… хотя я вот как-то о помощи другим больше думал. Оттого и снова включился в этот процесс, выехав на разборку очередных завалов.

А команда генерала работала.

В короткий срок они установили уверенную связь со всеми, кого в настоящий момент удалось разыскать. И со многими другими, о ком вообще известно ничего не было. Но у Широкова таковые сведения имелись. Да и все ресурсы связного бункера заработали на него в полную силу – люди из команды генерала ввели в его компьютеры соответствующие коды допуска.

Вспыхнули россыпью огней контрольные панели связной аппаратуры, откликнулись удаленные абоненты, получив сигнал вызова. Выбросили вверх свои антенны фургоны связи, неторопливо выехавшие откуда-то из леса. Буквально на пустом месте развернулся командно-оперативный центр, моментально включив в себя все наработанные до этого связи и контакты.

И встали у дверей неразговорчивые часовые…

– Докладывайте, капитан, – полковник Морозов грузно опустился на стул, сняв кепи и бросив его на стол.

Марков положил перед ним тонкую папку и флешку.

– Здесь, товарищ полковник, записи всего радиообмена Рыжова с его абонентами. Мы же не просто так присвоили им всем соответствующие позывные! «Незабудка» уже по первым словам – по позывным – вычленяет нужных абонентов и пишет эти переговоры в отдельный файл. Кое-что, правда, все равно мимо проскальзывает… они не всегда ведут радиообмен правильно. Но основная масса переговоров – здесь. Ну а проводные линии пишутся автоматически, здесь ничего мимо нас не проходит.

– Вы всех можете слышать?

– Ну… – капитан замялся. – Нет, не всех. Лизунова не можем и всех его людей – у них своя система закрытия связи, нам они не подконтрольны.

– И что, много таких?

– Не очень. Полтора-два десятка абонентов…

– У Рыжова связь с ними есть?

– Разумеется! Он иногда использует такую радиостанцию, сам не раз видел. Да и вся группа «серых» так работает.

– Что у них за аппаратура?

– «Рось-М2». С блоком персонализации и кодирования. И дистанционно уничтожаемая при захвате.

– Да, серьезный агрегат.… Но ведь эта станция далеко не достает?

– Не достает. Дальней связи с ее помощью не организовать.

– Ну и фиг с ними. С самим майором связь есть?

– С Лизуновым?

– Да.

– Есть связь – устойчивая и постоянная. Мы даже можем ему позвонить.

– Пригласите его в город. Я доложу генералу – с таким человеком надо установить контакт в первую очередь.

Присев на камень, вытираю пот со лба. Нет, не зря мы сунулись именно в этот дом! Двух человек откопать удалось! Живыми! Правда, не совсем здоровыми… но это уже – к медикам, их хлеб.

Дрожащими руками отстегиваю флягу, подношу ко рту… пусто. И кэмелбэк пустой – когда же это я все выпил? Да, если честно, то не я один… но все равно, слишком уж быстро все выхлебали.

– Держи! – в мою руку вкладывают теплую флягу.

Автоматически делаю пару глотков, оборачиваюсь. Потеряшка. В запыленной форме – тоже, видать, что-то где-то разгребал.… Хотя стоп! Он же сейчас с Тупиковым должен находиться!

– Ты откуда здесь?

– С докладом прибыл, да и пленного привез… А в штабе какие-то строгости! На дверях часовые – парни мордастые и суровые. Кто таков да откель приперся?

– И чего? Не пустили тебя?

– Меня? – он ухмыляется. – Не выросла еще ни у кого такая непускалка… Вызвали дежурного – тоже какой-то незнакомый перец, ему пришлось все растолковать. К чести дежа – врубился он моментом, церберов своих отодвинул и провел меня наверх. В твой, кстати, кабинет! А там – здрасьте! Незнакомый дядька – целый генерал-лейтенант!

– Широков это. Зампред директора ФСБ.

– Знаю, он мне тоже представился. Обстоятельно поговорили, даже чаем меня угостил. Расспросил о том о сем… Пленного я им отдал, его тотчас же какие-то ушлые парни уволокли.

– Что за пленный-то?

– Целый подполковник! Из штаба сил вторжения – мы его сутки пасли! Ну и слепили, как полагается…

– Да? Ну, вы же тоже парни хваткие… Как там у вас?

– Нормально. Тупиков – вот мужик-кремень! Добивает «гостей» – аж хруст по лесу стоит! Таким макаром там уже очень скоро никто не уцелеет.

– Галина как?

– Гадалка-то? А что ей сделается… Цела. Скоро, поди, вернется, там для нее работы уже и нет.

На душе у меня теплеет. Слава богу! Цела…и это радует.

– Вот что… – я осматриваюсь по сторонам. – У тебя с майором связь есть?

– С каким?

– Да с Лизуновым же!

– Достучусь. А что?

– Да… как тебе сказать… у меня тут мысли всякие…

Взревев моторами, выбрались из подземных укрытий топливозаправщики. Лязгнув металлом, остановился на неприметном полустанке эшелон цистерн с соляркой. Забегали вдоль него фигурки в комбинезонах, прилаживая к горловинам толстые шланги. Рейс этот был внеплановым, но лишних запасов не бывает… Тем более что в закромах ракетной базы оставалось достаточно места – хозяйственный майор распорядился прикопать в земле еще пару десятков емкостей нехилого объема.

Поутру меня разбудил посыльный, крепко сбитый парень с погонами лейтенанта. Он терпеливо сидел на табуретке, пока я умывался и отскребал многодневную щетину. А вот поесть не дал, сказал, что завтраком накормят в штабе – там уже целую столовую организовали.

Приехал он на мотоцикле, генерал распорядился машины попусту не гонять – надо экономить топливо. На мой удивленный взгляд лейтенант охотно пояснил, что на станции формируют уже третий эшелон для снабжения соляркой и бензином других, тех, кому не посчастливилось оторвать в личное пользование нефтеперегонный завод и парочку-другую скважин.

– Посевная скоро… а топлива нет, на чем землю пахать?

Это он правильно сообразил! Мы тоже, надо сказать, здесь ворон не считали, в свои деревни и села кое-какие запасы отправили, но тут, похоже, масштаб совершенно иной… И он действительно оказался иным – да настолько, что я аж присвистнул, разглядывая карту.

– А что ж вы думали, Сергей Николаевич? – пожимает плечами замдиректора ФСБ. – Уцелело не так уж и мало. Но вот положение там… оно зачастую намного хуже, чем у вас. Предприятия стоят, продовольствия нет… Да проще уж сказать, что есть, нежели перечислять недостающее! Вот и ваши данные тут к месту, да еще как! Понемногу налаживать будем мирную жизнь, хватит уж воевать-то…

– Это туда вы топливо отправляете?

– И уголь будем отгружать – у вас его тут полно. А там уже дровами топить скоро станут. Электричество тоже местами есть, где местные гидростанции уцелели. Но самое больное место – это продовольствие! Надолго не хватит даже ваших запасов. Надо пахать землю, растить хлеб, разводить скот…

– Понимаю. А что требуется от меня?

– Ну… – генерал-лейтенант закрывает ноутбук и откладывает его в сторону. – Давайте прикинем. Вопрос действительно важный… и несколько щекотливый.

Это где же у него защекотало?

– Дело в том, подполковник, что нам предстоит – пусть и не сейчас, конечно, но налаживать какие-то отношения с соседями. Теми, кто уцелел по ту сторону границы.

– Ну и что?

– Те, по чьей вине была развязана война, я надеюсь, уже не станут к этому времени занимать сколько-нибудь значимые посты и должности. Если вообще уцелели, в чем я несколько сомневаюсь…

Я тоже. Ибо (по странному совпадению) кое-что знаю и на этот счет. Есть (а, точнее – были) некие особые группы, которые должны были принять все меры для того, чтобы эти «господа» ненадолго пережили бы свои государства в случае развязывания ими агрессивной войны. Пусть кто-то из них не дошел до цели, кого-то перехватили… но не всех же?

– Допускаю.

– Это хорошо, что вы меня понимаете, – кивает Широков, – давайте пофантазируем. Допустим, мы установили контакт с… ну, с той же Финляндией, например. Договорились о встрече руководства. И вот приезжает от них какой-нибудь мэр города, министр… еще кто-нибудь… А с нашей – соответственно кто-то аналогичного уровня. Сидят, разговаривают – и внезапно выясняют, что в составе нашего руководства присутствует человек, отдавший приказ о ракетно-ядерном ударе уже после окончания войны… Как вы думаете, что они будут чувствовать?

– Что с нами надо вести себя вежливо – ракеты еще есть…

Генерал-лейтенант аж поперхнулся.

– Ну, вы и даете! – качает он головой.

– Я не ангел – всепрощением не занимаюсь. Добро должно быть с кулаками!

– М-м-да… – Широков чешет в затылке. – Фиговый из вас министр иностранных дел выйдет…

– Как сказать…

– Я вас не осуждаю – иного решения быть просто не могло. Наверное.… Но вот видеть перед собою человека, по чьей вине одной ядерной плешью стало больше, не каждый захочет.

– Угу. Это я от врожденной злобности так поступил, надо полагать? А те, кто по нам ракетами вдарил, – они все белые и пушистые?

– Но не ядерными же!

– Были бы такие – шарахнули бы не раздумывая. Химией же стреляли? Стреляли. Пальнули бы и ядерными, но не нашлось…

– Но наш ответ сочтут чрезмерно жестоким!

– Ну и что? Нефиг было сюда лезть! Как потопали – так и полопали! Им, стало быть, войну развязывать можно. А мы – терпеть должны? Не поймет вас местный народ, товарищ генерал-лейтенант.

– Здесь еще не весь народ, Сергей Николаевич, – мягко замечает замдиректора ФСБ. – Мы обязаны думать и о других. А они устали от войны! Вас могут не поддержать наши же граждане! И мы просто обязаны учитывать и их мнение тоже…

– Интересно, товарищ генерал-лейтенант, у вас там, случаем, парочка правозащитников не окопалась в руководстве?

– Что ж вы, право слово, о нас так плохо думаете? – обижается Широков. – А то я не знаю, что представляет собой данная публика. Нет уж, нам такие кадры не нужны.

Словом, общего языка мы не нашли.… В этот раз. Наверное, будут и другие встречи, на которых меня станут подо что-то еще подписывать.

Не знаю. Устал я. От всего устал – ничего уже не хочу. Спать хочу, тепла мне не хватает!

Что-то мелькнуло на периферии зрения, какое-то слабое движение…

Сворачиваю в сторону (домой я пошел пешком, отказавшись от предложения подвезти) и делаю несколько шагов.

Котенок. Совсем еще маленький. Серенький и трогательно усатый. Сжался весь в комочек и смотрит на меня черными бусинками глаз.

– Иди сюда, – протягиваю ему руки. – Жаль, что покормить тебя нечем, но дома есть. Пойдешь со мною?

Он обнюхивает мои ладони и внезапно делает шажок вперед. Разъезжаются в стороны маленькие лапки – да, ты совсем еще крошка!

Подхватываю почти невесомое тельце и прячу котенка за пазуху.

– Грейся, тут тепло…

Пока я дошел до дому, котенок уже пригрелся и тихонечко посапывал. Он даже не проснулся, когда я осторожно выкладывал его на одеяло. А вот покормить… с этим оказались проблемы. Мяса такие малыши, вроде бы, не едят еще, а молока у меня нет. Пришлось побеспокоить хозяйку.

Против моего ожидания, Ольга Ивановна ничего не сказала и не стала мне пенять на то, что я притащил с улицы непрошенного гостя.

– Да уж прокормим котейку-то… – покачала она головой. – Не переживай… надо же, кота пожалел…

Неужто я и впрямь теперь всем кажусь каким-то монстром?

– Присаживайтесь, товарищ майор!

Широков привстал с места, навстречу вошедшему. Протянул руку, которую Лизунов пожал. И опустился на предложенное место. Повернулся влево-вправо, осматривая помещение.

– Ну что ж, Михаил Петрович, – первым начал разговор генерал-лейтенант. – Моя должность вам известна, о вашей я тоже несколько осведомлен… так что уж позвольте без экивоков.

Лизунов молча наклонил голову – согласен.

– Насколько я в курсе дела, у вас на дежурстве осталась одна ракета…

– У меня – да, – снова кивнул головою ракетчик.

– То есть? – слегка опешил генерал. – Позвольте… есть и еще… э-э-э… подобные позиции? Я вас правильно понял?

– Правильно, товарищ генерал-лейтенант.

– Ничего себе… – замдиректора ФСБ вытер пот со лба. – Прошу понять меня правильно… но подобные новости… несколько озадачивают.

– Странно, – пожал плечами майор, – Вы же замдиректора весьма серьезной организации – и таких простых вещей не знаете?

– Да бросьте, Михаил Петрович! Я всю дорогу отвечал за международное сотрудничество, за координацию усилий по борьбе с терроризмом… и сопутствующие проблемы. Подобные сведения меня впрямую не касались и нам не доводились – не наша епархия.