Корабли и история. Книга первая

В 1930 году после падения диктатуры Примо де Риверы и установления республиканского режима, интерес новых властей к лодке упал. Хотя наблюдавшая за испытаниями лодки комиссия ВМФ отметила высокие тактико-технические данные «Е-1», значительно превышавшие по ее мнению данные лодок типа «С», попытки судоверфи продать ее отечественному флоту успехом не увенчались. Стараясь окупить затраты на сторительство субмарины, Horacio Echevarrieta пытался заинтересовать ею флоты Франции, Югославии и Польши, но только в конце 1934 году Турция приобрела «Е-1» за 9 миллонов песет. В турецком флоте, получив название «Gür», лодка прослужила до 1947 года.

«Е-1» послужила прототипом при создании немецких лодок типа “IA”. Советские специалисты также заинтересовались лодкой и на основе переработанного проекта «Е-1» были построены советские ПЛ типа “С”, сыгравшие важную роль в Великой Отечественной войне, продемонстрировав свои высокие боевые качества.

Основные ТТХ «Е-1»

Длина наибольшая, м -72,38

Ширина наибольшая, м – 6,2

Осадка, м – 3,48

Водоизмещение надводное, т – 755

Водоизмещение подводное, т – 968

Мощность дизелей, л.с. – 2 х 1400

Мощность гребных электродвигателей, л.с. – 2 х 500

Скорость надводная, узлов – 20

Скорость подводная, узлов – 9

Дальность плавания надводная, миль (скорость, узл) – 15 000 (9,5)

Дальность плавания подводная, миль (скорость, узл) – 96 (4)

Максимальная глубина погружения, м – 100

Торпедное вооружение – 6 х 533-мм ТА (4 носовых, 2 кормовых)

Экипаж, человек – 32

Деятельность испанских ПЛ до 1936 года

1 октября 1917 года в Картахене была организована база подводных лодок (Base de Submarinos, с 11 октября следующего года – Estación de Submarinos), где базировалась флотилия ПЛ в составе “Isaac Peral”, “A-1”, “A-3”. 27 февраля 1918 года была основана Школа подводного плавания (Escuela de Submarinos). До 1928 года всем этим сложным организмом руководил Mateo García de los Reyes.

При освоении экипажами новых лодок пришлось решать много проблем (это были не только первые субмарины, но и первые дизельные корабли испанского флота), но подводники Армады непрерывно повышали свое мастерство. Ежемесячно каждая лодка совершала 10-15 выходов в море, обычно с 9 до 17 часов, при этом особое внимание уделялось процессу погружения и дифферентовки лодки. Время статического погружения на перископную глубину для лодок типа “A” составляло от трех до четырех минут, а глубины 40 метров они могли достигнуть только в течение 60-90 минут!

Свой первый «дальний» поход (Cartagena-Tarragona-Barcelona) лодки в сопровождении миноносца совершили в январе 1919 года. Позднее испанские субмарины вышли в Атлантику, совершая переходы между портами Атлантического побережья Пиренейского полуострова и в Бискайский залив. В ходе одного из таких походов, 22 августа 1919 года король Испании Alfonso XIII посетил A-1 “Narciso Monturiol” и совершил на ней погружение в водах, прилегавших к его дворцу La Magdalena вблизи города Santander.

21 декабря 1920 года был создан Учебный дивизион подводных лодок (División de Instrucción de Submarinos) в составе четырех субмарин, спасательного судна “Kanguro” и миноносцев No. 21 и No. 22 под командованием директора Школы подводного плавания. С 21 апреля следующего года дивизион совершил плавание к островам Канарского архипелага, посетив Cádiz, Estrecho del Rio (остров Lanzarote), Santa Cruz de Tenerife, Santa Cruz de la Palma, San Sebastián de la Gomera, Las Palmas, Puerto Cabras, Cádiz, Ceuta, вернувшись в Картахену 6 июня. В сентябре дивизион совершил новый поход, на этот раз по западному Средиземноморью, в ходе которого впервые провел совместные учения с самолетами морской авиации (Aeronáutica Naval) в присутствии военно-морского министра. Подобного рода походы Дивизион совершал и в дальнейшем.

Свое боевое крещение испанские субмарины получили весной 1922 года у берегов Марокко. В это время в северной части страны шли ожесточенные бои между испанскими и французскими войсками и местными арабо-берберскими повстанцами, сражавшимися за свою независимость. Тяжелая обстановка сложилась в районе Peñon de Vélez de la Gomera – небольшой скалы на берегу Средиземного моря размером 360 на 109 метров и наибольшей высотой 77 метров, еще с XVI века принадлежавшей Испании. Повстанцы заблокировали здесь испанский гарнизон (около 300 человек) и местное гражданское население, насчитывавшее всего лишь сотню человек. В течение многих дней они находились под непрерывным обстрелом.

Правительство поручило военно-морскому министру José Rivera y Alvarez de Canero организовать эвакуацию гражданского населения морем. Командир базы подводных лодок (Estación de Submarinos) в Картахене capitán de fragata Mateo García de los Reyes получил приказ выделить для этой цели две субмарины. Выбор пал на “Isaac Peral” (командир – teniente de navío Casimiro Carre Chicarro) и “B-1” (teniente de navío Francisco Regalado Rodríguez). Операцией руководил лично Mateo García de los Reyes, находившийся на борту “Isaac Peral”.

Адмирал Mateo García de los Reyes (Armada Española)

После выхода из Картахены лодки попали в сильный шторм, но учитывая тяжелое положение осажденных, следовали к африканскому берегу полным ходом лагом к волне. Лодки получили серьезные повреждения, на “Isaac Peral” возникли проблемы с одним из дизелей. После короткой стоянки в Melilla для устранения неисправностей и ознакомлением с местной обстановкой, лодки направились к осажденной скале, куда прибыли 17 апреля.

В течение ночи подводные лодки, подходя к берегу на электромоторах, чтобы не выдать себя шумом работающих дизелей, приняли на борт местное гражданское население, включая женщин и детей, и доставили их на крейсировавший в море линкор “España”. Хотя рубки субмарин и имели множество отметин от вражеских пуль, обошлось без потерь. 19 апреля лодки вернулись в Картахену, при этом “В-1” буксировала “Isaac Peral”. Спустя месяц “Isaac Peral”, “B-1” и “A-3” снова совершили поход к Peñon de Vélez de la Gomera, доставив продовольствие осажденному гарнизону, а в июне побывали у Alhucemas, оба раза подвергаясь вражескому обстрелу.

В 1923-1925 годах после получения лодок типа”B” были созданы два новых дивизиона с базированием на Mahón (Балеарские острова) и El Ferrol. 28 июня 1927 года произошла первая серьезная авария на борту испанской субмарины, вызванная поступлением воды через один из торпедных аппаратов. Жертв не было, но ремонт лодки занял более двух с половиной месяцев.

В ноябре 1923 года четыре субмарины типа «В» вместе с другими кораблями эскадры сорпровождали короля во время его визита в Италию с заходом в порты Ла Специя и Неаполь. 18 августа 1926 года была сформировани флотилия ПЛ в El Ferrol, в которую вошли “B-1” и “Isaac Peral”. В начале 1927 года в ходе испытаний системы регенерации воздуха “B-6” поставила рекорд непрерывного пребывания под водой (72 часа). В июле 1930 года на “C-3” проходила испытания всплывающая спасательная камера “Génova”, а в апреле 1932 года эта камера демонстрировалась президенту Республики Niceto Alcalá Zamora, находившемуся на борту „C-1“.

«С-3» у борта “Kanguro” (Википедия)

В конце 1929 года новая лодка “C-4” в ходе маневров впервые в испанском флоте отрабатывала задачи борьбы с подводными лодками, продемонстрировав свое полное превосходство над лодками типа “A” и “B”. В 1934 году “C-3” и “C-6” совершили поход на полную автономность с посещением портов Бизерта, Александрия, Хайфа, Родос, Салоники, Пирей, Магдалена и Тулон.

Летом 1935 года соединение в составе шести ПЛ типа „C“ совершили дальний поход с заходом в порты Испании, Франции, Великобритании и Италии на европейском и африканском континентах. В мае 1936 года все шесть ПЛ типа “C”, а также “B-5” и “B-6” участвовали в маневрах флота в районе Канарских островов.

В целом, испанское морское командование не уделяло особого внимания развитию своего подводного флота, считая основной ударной силой флота крупные надводные корабли. Поэтому субмарины отличались в худшую сторону по техническому состоянию от надводных кораблей. Служба на лодках была непрестижной для строевых офицеров испанского флота, в большинстве своем выходцев из аристократических дворянских родов. В тоже время доля сверхсрочников среди рядового и старшинского состава экипажей ПЛ составляла 65-70% со сроками службы 9-18 лет. Тактическая подготовка испанского флота в целом была очень слабой. На лодках типа «С» имелся всего лишь один комплект торпед, закупленных в 1928 году в Италии. На проводившихся учениях вопросы взаимодействия лодок между собой и с надводными кораблями не отрабаты-вались вовсе.

Подводные лодки в гражданской войне 1936-1939 гг.

Республиканские подводные лодки

17 июля 1936 года на территории протектората Испанское Марокко вспыхнул военный мятеж, направленный против республиканского правительства Народного фронта. Вскоре мятеж перерос в охватившую всю страну кровопролитную гражданскую войну, длившуюся около трех лет.

В первые же дни мятежа на сторону повстанцев перешло 80% личного состава армии, включая практически весь унтер-офицеский состав и 70% офицеров. Другая ситуация сложилась на флоте и в авиации. Большая часть строевых офицеров военно-морского флота, в основном выходцев из дворян и других высших слоев общества поддержала мятежников. Но они быстро были «нейтрализованы» (расстреляны, выброшены за борт или переданы в руки сил безопасности) сохранившими верность Республике членами экипажей кораблей. Морское министерство передало командование кораблями инженерам-механикам, не принявшим участие в мятеже. Но фактически все руководство перешло в руки судовых комитетов. Под контролем восставших оказались в основном корабли, находившиеся в ремонте или постройке в захваченной ими базе Эль-Ферроль. Из крупных плавающих кораблей на их стороне оказался только эскадренный миноносец “Velasco”.

Одной из первоочередных задач мятежников была переброска верных им частей из Марокко через Гибралтарский пролив на Иберийский полуостров, при этом расчет строился на полную поддержку флотом мятежных генералов. Их планы в этой области потерпели фиаско – подавляющая часть флота осталась верной законному правительству. Республиканский флот начал блокаду пролива. Вследствие этого «восстание, которое по замыслу его инициаторов должно быть кратковременным, молниеносным государственным переворотом, неотвратимо вылилось в долгую и жестокую гражданскую войну» (Рамон Салас, испанский историк).

В это время в составе испанского флота насчитывалось 12 подводных лодок и все они остались под контролем конституционного правительства. Лодки входили в состав флотилии ПЛ (La Flotilla de Submarinos), состоявшей из двух дивизионов, базировавшихся на Картахену и Маон (Mahón) на Балеарских островах. К моменту начала мятежа в Картахене находились ПЛ С-1, С-2, С-3, С-4, С-5, С-6, В-5 и В-6, устаревшая лодка А0, использовавшаяся в качестве учебной и спасательное судно подводных лодок “Kanguro”. Из них В-5 и С-5 были в ремонте. Лодки В-1, В-2, В-3 и В-4 стояли в базе Маон или совершали короткие учебные походы у Балеарских островов, В-1 находилась в плавдоке в ходе большого ремонта.

Техническое состояние лодок заставляло желать лучшего, в особенности типа «В». Для части из них глубина погружения была ограничена с 60 до 20 метров, а у В-1 в 1937 году не превышала 10 метров. У некоторых лодок типа «В» толщина обшивки прочного корпуса составляла всего лишь два миллиметра! На лодках типа «С» имелся всего лишь один комплект торпед, закупленных еще в 1928 году в Италии. Уровень тактической подготовки экипажей был также крайне низким, ведь ранее этому не уделялось должного внимания.

Погрузка торпеды на лодку типа «С» (фото Armada Española)

Следуя приказу Военно-морского министерства (Ministerio de Marina), утром 18 июля С-1, С-3, С-4 и С-6 вышли из Картахены и направились к Гибралтарскому проливу, позднее к ним присоединилась и В-6. Перед лодками стояла задача ведения разведки и недопущения прорыва судов мятежников к испанскому побережью. На следующий день лодки были перенацелены на блокаду порта Мелилья (Melilla), но 20 июля последовал новый приказ – две лодки направлялись к Сеуте, а остальные три должны были патрулировать в районе, прилегающем к Малаге, но уже 21-го В-6 вернули в Гибралтарский пролив. Подобные противоречивые приказы свидетельствовали о полной неразберихе, царившей в Морском министерстве. В это время сочувствовавшие мятежникам офицеры С-6 (командир – Capitán de Corbeta Mariano Romero Carnero) имитировали поломку гирокомпаса и ушли в Малагу, но были там арестованы. Новым командиром лодки назначили помощника механика Хуана Леона (Juan León), а затем его сменил лейтенант Хулиан Санчес-Феррагут Гомес (Alférez de Navío Julián Sánchez-Ferragut Gómez). 23 июля в море вышла С-2, ускоренными темпами был завершен ремонт на В-5 и 24 июля она также вышла на патрулирование. Порт Малага использовался как передовой пункт базирования этих лодок.

За три дня до мятежа В-2, В-3 и В-4 вышли из Маона в учебный поход в районе Балеарских островов. Ночью 19 июля В-3 и В-4, командиры которых примкнули к заговорщикам, вошли в порт Пальма де Майорка (Palma de Mallorca), находившегося в руках мятежников, а на следующий день вернулись в Маон, туда же прибыла и В-2. 21 июля верные Республике армейские части и экипажи подводных лодок взяли под свой контроль Маон. Вечером 21-го В-2 ушла из базы и попыталась уйти в Валенсию, но экипаж вынудил командира вернуться. Командиры и другие офицеры В-1, В-2, В-3 и В-4 были арестованы, командование лодками перешло в руки унтер-офицеров.

Базировавшиеся на Маон (остров Менорка) подводные лодки приступили к активным действиям только 22 июля, когда В-3 и В-4 были направлены на патрулирование прилежащих вод в целях предупреждения о возможной высадке десанта мятежников, в руках которых уже находился соседний остров Майорка (Mallorca). 24 июля В-4 была перебазирована в Картахену, а ей на смену пришла В-2. 1 августа В-3 и В-4 высадили десант на находившийся в руках мятежников остров Cabrera, при этом огнем своего орудия В-4 принудила гарнизон острова сдаться.

Серьезнейшей проблемой республиканского флота являлась острая нехватка командного состава. Так, из 19 адмиралов на стороне республики осталось только двое, из 31 капитана 1 ранга – тоже двое, из 65 капитанов 2 ранга – семеро, из 126 капитанов 3 ранга – тринадцать, а из 256 лейтенантов – только 10! Следует отметить, что из 650 адмиралов и офицеров плавающего состава флота 253 были убиты за поддержку мятежников верными республике моряками в ходе кровопролитных стычек на борту кораблей и в базах. Офицеры-подводники, особенно старшие офицеры, в большинстве своем оказались вовлеченными в мятеж. К 1938 году в рядах республиканского ВМФ осталось служить только 35 человек из состава довоенного офицерского корпуса – всего 5 процентов!

18 июля офицеры С-5 присоединились к восставшим, но 20-го были арестованы республиканцами. На других «эсках» экипажи передали командование в руки верных республике офицеров или унтер-офицеров. 20 июля в Малаге был арестован и отправлен в плавучую тюрьму – судно “Monte Torro” и командир флотилии ПЛ Capitán de Fragata Francisco Guimerá Bosch. В августе республиканцами были расстреляны командир С-2 capitán de corbeta Juan García de la Mata Pérez и его помощник alférez de navío Tomás Bustillo Delgado, командир С-3 capitán de corbeta Javier de Salas Pintó, командир С-5 capitán de corbeta Antonio Amusátegui Rodríguez. Такая же участь постигла и многих офицеров лодок типа «В»: командиров В-1 teniente de navío Narciso Núñez de Olañeta и teniente de navío José María Pasquín Daban, командира В-2 Ceferino Portal Villaamil и помощника teniente de navío Mariano González Requena, командира В-3 Luis Regalado Rodríguez и его помощника teniente de navío Víctor Garay Lobo, а также alférez de navío Rafael Bravo Gómez, командира В-4 Antonio Nieto Antúnez с помощником teniente de navío Ricardo Chereguini Pardo и командира В-5 Guillermo Scharfhausen Kebbon.

Значительная часть офицеров (да и других членов экипажей кораблей), оставшихся в рядах правительственного флота, тайно симпатизировала мятежникам и старалась различными путями саботировать боевую деятельность своих кораблей. Согласно позднейшим исследованиям, из 110 офицеров, остававшихся на службе законного правительства, только 47 оказались лояльными ему [15]. Дисциплина на кораблях и в береговых подразделениях флота была крайне низкой. Командиры, судовые комитеты и политические комиссары (эта должность была введена в сентябре 1936 года прави-тельством Ларго Кабальеро) соперничали между собой. Моряки являлись сторонниками различных политических партий (республиканцев, социалистов, коммунистов, троцкистов, анархистов и так далее) и не всегда могли мирно сосуществовать в замкнутом мирке боевого корабля.

Вот как описывает обстановку на борту С-6 в 1937 году ее советский командир Египко [2]:

“Я посмотрел в перископ и увидел знакомые очертания вражеского крейсера. Срочно привел подводную лодку на боевой курс и скомандовал: «Кормовые аппараты… товсь!» Расстояние до корабля составило 4 кабельтовых (около 740 метров), были хорошо видны фигуры матросов и развернутые по борту орудия. Рядом со мной стоял штурман, и я с целью более точного опознавания корабля пригласил его к перископу. Взглянув в перископ, он выкрикнул слово «Сервера»! Боцман, сидевший на рулях, внезапно переложил их на погружение. Лодка провалилась на глубину. Кто-то, очевидно штурман, нажал на кнопку опускания перископа, тяжелый удар пришелся по мне, и я упал. Все произошло мгновенно, а подводная лодка уходила все глубже и глубже. Я пришел в себя после болезненной травмы и жестко подал команду: «Рули на всплытие!» Подводники, наблюдавшие происшедшую сцену, пришли в себя. Однако всплытие под перископ продолжалось, как мне казалось, весьма медленно. Взявшись за перископ, я увидел сверкающее море и уходящие за горизонт мачты и трубы «Альмиранте Серверы». Так второй раз миновал своей участи вражеский крейсер.

Три республиканские подводные лодки, плавающие в Контабрике, не могли расправиться с этим крейсером в течение долгого времени. Это позволяло крейсеру находиться без охраны и успешно решать свои задачи. У меня же на корабле то торпеды шли не туда, то мы сами проваливались на глубину. Две другие подводные лодки, на которых командирами были испанские аристократы, при выходе в море, как мне потом рассказывали матросы, отлеживались на грунте и ни в каких операциях не участвовали. Было среди республиканских командиров нежелательное для гражданской войны мнение, что топить свои, испанские, корабли ни к чему. Такого же мнения были и отдельные члены моего экипажа, а именно боцман и штурман. Таким образом, для обеспечения успеха в атаке необходимо было в то время иметь на подводной лодке не только командира, желающего этого, но и надежный экипаж корабля. Тогда для меня все неудавшиеся случаи были неожиданностью. Перед поездкой в Испанию вопрос о вредительстве и о невыполнении приказов даже не упоминался. Говорили, что все в порядке. У меня же во время плавания на севере Испании в конце концов создалось впечатление, что в команде подводной лодки есть люди, действующие против республики”.

Чуть ли не единственный кадровый офицер-подводник, оставшийся верным Республике – командир С-5 capitán de corbeta Remigio Verdia Jolí, был назначен командовать флотилией ПЛ. Республиканцы пытались восполнить нехватку офицеров-подводников моряками торгового флота и советскими добровольцами.

Старший советский морской советник республиканцев капитан 1 ранга Н.Г. Кузнецов, видя, что квалифицированных специалистов-подводников катастрофически не хватает, попросил Москву прислать в Испанию несколько опытных подводников. Всего через Испанию их прошло шестеро: И.А Бурмистров, Н.П. Египко, Г.Ю. Кузьмин, С.П. Лисин, И.В. Грачев и В.Е. Егоров. Первым в ноябре 1936 года прибыл капитан-лейтенант И.А. Бурмистров. В отличие от других советских специалистов, которые в основном выполняли функции военных советников, этой шестерке пришлось командовать испанскими субмаринами: С-1 поочередно командовали Бурмистров, Грачев и Кузьмин, С-2 – Егоров и Египко, С-4 – Лисин и Кузьмин, С-6 – Бурмистров и Египко.

Действия лодок в районе Гибралтарского пролива и у Балеарских островов осложнялись неопытностью их командиров, в результате чего ПЛ преимущественно находились в надводном положении, что делало их уязвимыми от ударов самолетов мятежников, быстро организовавших авиационное противолодочное патрулирование и даже от огня береговой артиллерии. Этому способствовала и большая прозрачность воды в этих районах.

Так, 28 июля С-4 получила повреждения от снарядов береговой артиллерии при патрулировании в районе Уэльвы и была вынуждена уйти на ремонт в Танжер, а затем в Малагу и Картахену (лодка вышла из строя до 22 августа). Через два дня С-3 в проливе подверглись атаке гидросамолетов националистов, при этом две бомбы разорвались у борта лодки. У Балеарских островов атаке авиации противника подверглись В-3 и В-4. 15 августа у побережья Испанского Марокко, получив повреждения после атаки самолетов, С-1 ушла в Малагу, где была тяжело повреждена авиабомбой и ее отбуксировали в Картахену на шестимесячный ремонт. В конце августа в результате атаки трех гидросамолетов мятежников получила повреждения С-3, отбуксирована в Малагу на ремонт. 12 октября в районе Гибралтарского пролива была потоплена гидросамолетом националистов В-5.

Действия правительственных ПЛ по блокаде Гибралтарского пролива не сыграли существенной роли. В ночь с 26 на 27 июля С-4 выпустила 37 артиллерийских снарядов и торпеду по судам, пересекавшим Гибралтарский пролив, но попаданий не добилась. По некоторым данным, 13 августа С-3 в районе Малаги потопила два мелких рыболовных судна, а 14 сентября одна из республиканских ПЛ захватила и затопила рыболовный сейнер „Alvarez Feihoo“ (112 брт). Выходы лодок из Малаги становились все реже и не давали эффекта. В конце сентября в районе пролива действовала только одна лодка – С-2.

Подводным лодкам была поставлена задача не только прервать пути переброски мятежных войск на Иберийский полуостров, но и не допустить выгрузку в портах, контролируемых повстанцами, грузов военного назначения, доставляемых на иностранных судах. При этом действия ПЛ затруднялись открытым противодействием военных кораблей Италии и Германии, правительства которых поддерживали мятежных генералов.

28 июля С-2 под угрозой потопления не допустила выгрузки в порту Larache судна “Sebu” немецкой компании Oldenburg Line. 16 августа эта же лодка задержала итальянское судно “Nereide”, следовавшее с военными грузами из La Spezia в Melilla. Однако, вмешательство итальянского эсминца “Antonio da Nolli” дало возможность транспорту следовать по назначению. Аналогичная ситуация сложилась при попытке С-2 перехватить британское судно “Marklyn” у входа в порт Melilla, где лодка натолкнулась на противодействие английских эсминцев. 24 августа, несмотря на вмешательство немецкого миноносца “Leopard”, С-2 не допустила заход судна “Lahneck” в контролируемый мятежниками порт и тому пришлось выгружаться в Лиссабоне.

К началу августа находившиеся под контролем мадридского правительства промышленные северные районы Испании, прилегающие к Бискайскому заливу (испанцы называют его Mar Cantábrico) были отрезаны мятежниками от остальных республиканских территорий. После овладения националистами важной военно-морской базой и судоверфью в Эль-Ферроле в состав их флота вошли линкор “España”, легкий крейсер “Almirante Cervera”, эсминец “Velasco”, а также ряд мелких кораблей и вспомогательных судов. Здесь же в постройке находились тяжелые крейсера “Canarias”, “Baleares” и три минных заградителя. Позднее их также удалось ввести в строй. Ряд крупнотоннажных торговых судов были превращены во вспомогательные крейсеры, а рыболовные траулеры и буксиры – в патрульные корабли. Флот мятежников приступил к морской блокаде Кантабрики и артиллерийским обстрелам республиканского побережья.

Для противодействия этому командование ВМФ Республики начала переброску подводных лодок из Средиземноморья в Бискайский залив. Первыми из Малаги на север 15 августа вышли С-6 (командир – capitán de corbeta Mariano Romero) и С-3 (alferez de navío Antonio Arbona). 18 августа у побережья Португалии повернула назад С-3 из-за незначительной неисправности гирокомпаса. С-6 прибыла в Кантабрику. Здесь ее командиру представилась возможность атаковать крейсер мятежников “Almirante Cervera” и линкор “España”, но он уклонился от атак. Экипаж обвинил командира лодки в предательстве и потребовал возвращения в Картахену для его замены. 25 августа С-6 прибыла в ВМБ Картахена, где в должность командира вступил capitán de corbeta Remigio Verdía Joli. Прежний командир впоследствие перешел на сторону франкистов.