# Кассирша

В процессе его монолога я уже заготовила было ответную тираду, но после его окончания, желание дальнейшего выяснения отношений прошло. Мне подумалось, что, если парень пошел на такой шаг, значит, одной женской истерикой так просто дело не поправить.

– Значит, не уедешь? – спросила я спокойным, даже безразличным тоном.

– Нет, Аня – только с тобой.

– Хорошо, ты подожди здесь, мне нужно с родными переговорить.

– Переговори, – сказал Валентин, глядя на меня, все с той же непробиваемой уверенностью.

Выйдя из комнаты, и закрыв за собой плотно дверь, я прошла на кухню, где старики продолжали чаёвничать.

– Значит, так, – я сразу взяла быка за рога. – Свадьбы не будет – мы не сошлись по ключевым жизнеполагающим вопросам. Я сейчас ухожу к подруге. Послезавтра вернусь. Надеюсь, Валентина здесь не будет. Он действительно хороший парень, но… мы слишком разные.

После моих слов повисла долгая пауза, а потом дед совершил то, чего я от него никак не ожидала – мощный удар кулака обрушился на стол, так что подпрыгнули чашки и зазвенела посуда в шкафу.

– Значит так, доченька! Вымётывайся, куда хочешь! Ты нас своими блядками скоро в могилу сведешь! Уже мимо соседей пройти просто так нельзя! Валентин будет жить здесь столько, сколько захочет! А ты можешь не возвращаться!

– Это … ты зря про меня так думаешь… зря так сказал… – еле сдерживая слезы, я метнулась в коридор. Затем запрыгнула в ботинки, схватила шубу и выбежала на улицу…

Плотные клубы выхлопных газов, превращаясь в пар, окутывали машину. На улице было минус двадцать пять. Я сидела в салоне автомобиля, стоявшего возле подъезда моей подруги. За рулем находился Андрей.

– Я замуж выхожу…

– Наверное, к лучшему… – Фитиль потянулся за сигаретой.

– И это все, что ты можешь сказать?

– Да, Анюта, пожалуй, все…

– Козел, – меланхолично произнесла я.

– Дура, – с той же интонацией ответил он.

– Хорошо … Чтобы все от меня отстали – поставлю галочку, схожу в ЗАГС. Поживу пару месяцев, а потом скажу, что не сложилось. Стану разведенкой. Вот тогда, дорогой, ты от меня никуда уже не денешься! Нестрёмно будет потом со мной жить? Для тебя себя берегла…

– Нет, Аня, нестрёмно… странно, конечно, что так получается – думал, ты по любви выйдешь, а ты, один хрен, на мне залипла. Но, пусть так … а дальше… будет дальше…

Свадьба состоялась через месяц. Народу набралось больше ста человек. Существенную часть тусовки составляла веселая, беспокойная команда моих вновь приобретенных украинских родственников. Финальная часть спектакля прошла в одном из лучших ресторанов города – мои ребята не поскупились на подарок.

В этот день я с самого утра находилось в странном состоянии. Нет, внешне я вполне держала подобающую невесте маску – улыбалась, шутила, танцевала… Но внутри, мне казалось, что все это происходит с кем-то другим. Что на сцене дергается на ниточках почти не имеющая ко мне отношения кукла – марионетка в белом платье.

К 12 часам ночи праздничное событие, как положено, было разбавлено чередой пьяных драк. Только на это раз они приняли некоторый этнический оттенок – разрыв крепкой, славянской дружбы ознаменовался криками: «Кляти москали! Мочи хохлов!».

Впрочем, о подробностях окончания банкета я узнала потом – к этому времени мы с Валентином уже находились в постели, переходя к главной части свадебного ритуала. Запомнилась мысль, которая не покидала меня на всем протяжении утомительного брачного акта: «Чем я лучше Илоны? … Вот так, практически с первым встречным».

Глава 5. По жизни с комсомолом!

Душный вечер распластался над окрестностями города. Казалось, ультимативное, давящее безветрие проникает даже сквозь барьеры надсадно гудящих кондиционеров.

Ещё час назад горизонт грезил тёмно-лиловыми тучами, сулящими хотя бы кратковременную грозовую прохладу. Но, как часто бывает, ветреная, во всех отношениях, погода сначала одарила землю многообещающей улыбкой дождя, а потом легкомысленно передумала.

Когда напольные, антикварные часы возвестили своим боем, что наступило восемь вечера, немного располневший, молодой мужчина оторвался от кипы бумаг, раскинувшихся по всей поверхности дубового стола, и откинулся в глубокое начальственное кресло. Несмотря на тяжелый день, легкая улыбка блуждала по его лицу. Он был молод, здоров и, по провинциальным меркам, богат. Не то, чтобы «владелец, заводов, шахт, пароходов», но кабинет, в котором он располагался, являлся лишь небольшой частью административного здания принадлежащего ему мясокомбината.

Ничтожнейшая часть его сверстников могли похвастаться такими достижениями к своим тридцати годам. И хотя природа всегда была милостива к нашему герою, наделив его феноменальной памятью, хорошими организаторскими способностями, приятной внешностью и острым умом. Но, надо отдать ему должное, причину своего успеха он видел не только в этом – многие из его товарищей, активистов-комсомольцев, на рубеже 90-х кинулись в мутные воды бизнеса, нырнули с головой и не всплыли.

Просто так совпало, что именно на нем тогда остановили свой выбор старшие товарищи по партии. Они на первых порах помогли ему со средствами и подсказали, где и что плохо лежит на бескрайних просторах постсоветского хозяйства. На него поставили, и он не подвел!

События 1991 года при всем желании трудно назвать революцией. По сути, это был переворот. Переворот сверху, когда наиболее дальновидные партийцы решили, что имеющуюся политическую власть не плохо бы конвертировать во власть денег – гораздо более надежную.

«Мне бы понедельники взять да отменить! Особенно те из них, что выпадают на первый день после отпуска!» – мужчина в кресле закинул руки за голову и закрыл глаза. Ему представились пляж, море… бесконечный пляж, растворяющийся в бескрайнем море…

Раздавшийся телефонный звонок выдернул его из мира тайских грёз.

– Вера! Я же говорил, ни с кем меня не соединять! – он раздраженно поднял и тут же положил трубку телефона. Через пару секунд цокот каблуков предвосхитил появление взволнованной секретарши. Она нервно улыбнулась и привычно, на автомате, застыла в «модельной позе», демонстрируя глубокое декольте блузки.

–Вадим Михайлович, я говорила, что вы заняты, но думаю вам лучше поговорить, – Вера споткнулась на полуслове и начала тереть ладошки, как будто скатывая пластилиновый шарик.

– Кто там? СЭС? Налоговая? Менты?

– Нет, там, похоже, наоборот, – вновь зазвонивший телефон не дал ей договорить.

– Слушаю, – Вадим взял трубку и махнул секретарше рукой, чтобы та удалилась.

– Са-лют, ком-со-мол! – на другом конце провода прокуренный голос вальяжно растягивал слога.

– Представьтесь, пожалуйста! – голос Вадима перешел в формат жестких деловых переговоров.

– Э… братуха… своих уже не узнаешь – не хорошо так, друзей старых забывать. А я, вот, все пять лет только о тебе и думал. Просыпаюсь и сразу же мысль первая: «Как там Каминский? Все ли у него хорошо?»

– Ты….

– Ну, вот – молодец. Все вспомнил? – голос собеседника приобрел мягкие вкрадчивые интонации.

– Ты все неправильно понимаешь. Это не я был, – лицо Вадима покрылось липкой испариной.

– Ты, не ты…. Вот с делами разгребусь – приеду, потолкуем, раскинем по мастям… – гудки телефона возвестили, что разговор окончен.

Вадим с размаху кинул трубку, так что пластмассовая закорючина аппарата покрылась трещинами. Затем выдвинул ящик стола, взял серебряный колокольчик и резко затряс рукой.

Вскоре, в ответ на мелодичный звон, в кабинет, все тем же модельным шагом, вошла Вера, защелкнув за собой дверной замок. Ее волосы, прежде забранные в пучок, были распущенны.

Вадим указал на середину ворсистого ковра, раскинувшегося перед столом. Секретарша, молча, надела офисные очки и встала на колени. Мужчина подошел к ней, расстегивая ширинку и по-хозяйски схватил в пригоршню облако волос на затылке девушки.

«Умница! В этих очках ты так похожа на мою учительницу по географии», – думал он, смотря сверху вниз прямо ей в глаза через прозрачную слюду линз…

– Возьми, это тебе за переработку в вечернее время, а то муж злющий, наверное, – скинув нервное напряжение привычным для себя способом, Вадим рассеяно улыбнулся и протянул Вере конверт.

Секретарша, так и не издавшая с момента появления в кабинете ни одного членораздельного звука, молча кивая, взяла деньги и ушла. Вадим вернулся к столу, сел и вновь откинулся на спинку кресла, закрыл глаза. В этот раз он видел вовсе не такую благостную картину – море и пляж были безвозвратно поглощены совершенно другими декорациями. Ему представлялся прокуренный офис в старом полуподвальном помещении, в углах свалены коробки с оргтехникой. Вадим сидел за дешевым пластмассовым столом, с боку на потертом диване располагались двое коротко стриженых парней в кожаных куртках – казалось, что все это было в другой жизни…В тот день, шесть лет назад, Вадиму представлялось, несмотря на низкие свинцовые тучи над головой, несмотря на пробки заснеженных улиц, боги открыли ему очередной кредит в небесном банке. С утра позвонил его московский партнер и сказал, что новая партия оргтехники успешно растаможена. Вадим с ним работал уже целый год и был несказанно рад, что москвич согласился отдать компьютеры на реализацию. Потом пришло сообщение на пейджер от Светланы – девушки, расположения которой он добивался уже не один месяц: вздорная представительница богемы (журналистка, пишущая неплохие стихи), наконец, созрела для совместного посещения ночных заведений. Все это приятно плюсовалось к тому, что сегодня был его День рождения. Оставалось заехать ненадолго в офис – дать мелкие поручения сотрудникам, строго сверкнуть глазами, чтобы не расслаблялись без начальственного ока. А потом можно было спокойно готовится к вечернему общению с поэтессой, плавно перетекающему в празднование именин.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Сегрега́ция (позднелат. segregatio – отделение, обособление, удаление, разделение) – это системное разделение людей на расовые, этнические или другие группы в повседневной жизни.

2

«No niggers and dogs» (англ.) – «собакам и неграм вход воспрещен» – надписи перед входом в учреждения, широко представленные в США до середины 60-х годов 20 века.

3

Анто́нио Лучо (Лучио[1], Лючио[2]) Вива́льди (итал. Antonio Lucio Vivaldi; 4 марта 1678, Венеция – 28 июля 1741, Вена) – итальянский композитор, скрипач-виртуоз, педагог, дирижёр, католический священник. Вивальди считается одним из крупнейших представителей итальянского скрипичного искусства XVIII века[3], при жизни получил широкое признание во всей Европе. Мастер ансамблево-оркестрового концерта – кончерто гроссо, автор около 40 опер. Вивальди в основном известен благодаря своим инструментальным концертам, в особенности для скрипки. Одними из наиболее известных его работ являются четыре скрипичных концерта «Времена года»[3][2], входящие в состав цикла «Спор гармонии с изобретением (англ.)русск.».

4

Паровоз (жарг.) – командир уличной подростковой группировки.

5

Волына (жарг.) – пистолет.

6

Снедь- Пи́ща (еда́) – то, что едят, чем питаются[1] – любое вещество[2], пригодное для еды и питья живым организмам для пополнения запасов энергии и необходимых ингредиентов для нормального течения химических реакций обмена веществ: белков, жиров, углеводов, витаминов, минералов и микроэлементов.

7

Гвалт – разг. крик, шум (обычно голосов людей или животных)