Полная версия
«Пророк». КГБ изнутри глазами профессионала
Игорь Атаманенко
«Пророк». КГБ изнутри глазами профессионала
© Атаманенко И.Г., 2019
© ООО «Издательство «Вече», 2019
© ООО «Издательство «Вече», электронная версия, 2019
Сайт издательства www.veche.ru
От автора
Тайная война, длящаяся около трех тысяч лет, никогда не прекращалась. Бои ведутся и сегодня по всей линии невидимых фронтов, а офицеры-вербовщики и солдаты-агенты ни на один день не покидают своих окопов. Они гибнут не за металл – за информацию, ибо кто ею владеет – властвует.
Усилия спецслужб мира окупаются сторицей: под знамена Ордена тайных агентов рекрутированы наследные принцы и политические деятели, священники и проститутки, ученые с мировым именем и короли афер – все они азартно похищают стратегические секреты в пользу своих работодателей.
Автор далёк от намерения сгустить краски, но по прочтении этой книги вы обязательно зададитесь вопросом: «А кто сегодня не агент?»
Нелегко найти ответ, даже посмотрев на себя в зеркало. Не спешите сказать «нет». Не обольщайтесь: вас могут использовать втёмную. Спецслужбы это умеют.
История тайной войны не знает различия между благородной разведкой и низменным шпионажем – всё зависит от вашей точки зрения.
Прочитав эту книгу, вы сможете объективно судить о мотивах, которые подвигают людей к сотрудничеству со спецслужбами, о правомерности проникновения в иностранные посольства и квартиры ваших соседей для проведения негласных обысков.
Вы имеете шанс удовлетворить любопытство и, заглянув в замочную скважину сановных кабинетов, собственными глазами увидеть иностранных агентов влияния, которые разваливали Советский Союз.
Вы узнаете о похищении российской спецслужбой сверхсекретов НАТО и нейтрализации в Москве агентурной сети противника, занимавшейся добыванием информации о чиновниках из высших эшелонов власти.
Вы станете свидетелем того, как профессионалы уходят от слежки и сколько головокружительных кульбитов – куда там циркачам! – надо проделать «наружке», чтобы удержаться на «хвосте» у ведомого объекта.
Вам представится возможность увидеть людей нетрадиционной сексуальной ориентации в неожиданном ракурсе и несвойственном им амплуа – похитителей стратегических секретов.
Всё, что сегодня в деятельности секретных служб вам кажется невероятным и фантастичным, станет очевидным по прочтении этого, без преувеличения, сенсационного романа!
Никакого вымысла – только документальные материалы из рассекреченных архивов КГБ СССР!
Часть первая. Операция «Секретный пакет»
Глава первая. Ганнибал Ганнибалович
Олег Казаченко шагнул в кабину лифта, не подозревая, что перешел Рубикон. В углу стоял молодой человек в форме капитана милиции. Олегу, три года проработавшему в странах Восточной Африки, было достаточно одного взгляда, чтобы определить: незнакомец состоит в родстве с уроженцами Черного континента. Однако африканская кровь была основательно разбавлена европейской – цвет кожи молочно-белый, нет ни расплющенного носа, ни вывернутых коровьих губ. Только черные курчавые волосы и карие, чуть навыкате, глаза подсказывали, в каком направлении следует искать генеалогические корни капитана.
После взаимных приветствий Арап – так окрестил Олег попутчика – откинул голову назад и вперил взгляд в несуществующую точку на потолке.
«Не хилого сложения мальчик, – подумал Олег, исподволь наблюдая за соседом, – при моих 182 см, он почти на полголовы выше. Ба! Да у него, кроме юбилейных и “песочных” – за выслугу лет – орденских планок, одна “Отвага” и одна “За отличие при охране госграницы СССР”. Негр – орденоносец?! – Олег даже головой тряхнул от неожиданного открытия. – Второй месяц пошел, как я в Москве, а у меня всё времени нет заняться изучением своего окружения, черт! Всё! Арап – это последняя капля… Сегодня же наведу справки, кто живет на моей площадке!»
Створки лифта распахнулись. Капитан, стоявший в пол-оборота, повернулся к Казаченко лицом.
– Подвезти, Олег Юрьевич? Вам же в центр…
«Какова прыть! – не без восхищения отметил про себя Казаченко. – Пока я перевожу контейнеры с мебелью, обживаю новое жилище, обо мне уже справки успели навести, рентгеном просветить… С секретом этот капитан, не то что я, – простофиля!»
– А вы – профессионал, капитан! – не моргнув глазом отреагировал Казаченко.
– Служба обязывает… – как-то уж слишком кротко для милиционера ответил Арап.
– Ну, давайте уж тогда уравняем наши шансы. Я ведь не знаю, как вас…
– Аношин Ганнибал Ганнибалович, или просто – Пал Палыч…
С готовностью ответил «Арап» и широко заулыбался. Жестом указал на стоящий у подъезда милицейский уазик.
«Прекрасная улыбка, – мелькнуло в голове у Олега, – обезоруживает и притягивает».
– Сначала на Лубянку! – приказал Арап, усаживаясь рядом с водителем.
По дороге каждый молча переваривал старт очного знакомства. Интуиция подсказывала Казаченко, что эта встреча будет иметь продолжение. Поездка в лифте, а затем в уазике – лишь начало. Годы службы в оперативных подразделениях КГБ приучили Олега рассматривать знакомство с новым человеком с позиций целесообразности вовлечения его в орбиту органов госбезопасности.
– До встречи… – бросил Олег, выходя из машины.
…Когда Казаченко вошел в свой кабинет, в ушах у него продолжали звучать слова «Арапа»: «Служба обязывает»…
– Раз так, – произнес Олег вслух, подвигая к себе телефонный аппарат, – меня обязывает вдвойне! Сейчас выясним, капитан, что это за служба у тебя такая, что обязывает?
– Алло! Здесь – подполковник Казаченко. Мне нужно установить лиц, проживающих по Краснопресненскому валу. – Олег продиктовал адрес и номера квартир на своей площадке. – Санкция? Через час получите. Не теряйте времени, майор. К вечеру материалы должны быть у меня на столе!
* * *К обеду Олег уже знал, что на его площадке проживает супружеская пара учителей-пенсионеров, к которым на субботу и воскресенье приезжают внучки-близняжки из Подольска; одинокий алкоголик, который в промежутках между пребыванием в психонаркологических лечебницах, промышляет сбором пустых бутылок в районе Тишинского рынка.
«Это из какой же среды надо иметь осведомителей, – мелькнула мысль у Олега, – чтобы в одночасье получить такую точную информацию!»
И, наконец, Аношина Анна Павловна, уроженка деревни Отрыгово Красногорского района Московской области, 1937 года рождения, русская, заместитель генерального директора «Трехгорной мануфактуры», в прошлом депутат Моссовета, неоднократно отмеченная правительственными наградами. Проживает совместно с сыном Аношиным Ганнибалом Ганнибаловичем, 1958 года рождения, уроженцем Москвы, русским (!), сотрудником ГУВД Москвы.
«Похоже, интуиция меня не подвела и продолжение следует!» – подытожил Олег, вкладывая справку в папку, на обложке которой жирнофломастерно вывел Арап.
Еще через день Казаченко продвинулся несколько дальше в глубь лабиринта двух человеческих судеб, скрытых за неприметной фамилией Аношины.
* * *Ознакомившись с личным делом № 190549 капитана милиции Аношина Ганнибала Ганнибаловича, Казаченко сделал для себя несколько выводов.
Первое. Капитан по своим личным и деловым качествам, наконец, происхождению может представлять безусловный интерес для Комитета при проведении специальных операций.
Умен, смел, бескорыстен, общителен. Физически вынослив. В достаточной мере владеет английским языком. К употреблению наркотических средств и алкогольных напитков предрасположенности не имеет. Женат не был.
В 1976–1978 годах проходил службу в погранвойсках, там же вступил в ряды КПСС. В бою с вооруженной группой контрабандистов на участке Пянджской погранзаставы был ранен. Несмотря на ранение, в одиночку в течение часа удерживал участок границы, не допустив прорыва контрабандистов на территорию СССР. С поля боя вынес на себе раненого заместителя погранзаставы.
Получил квалифицированную оперативную подготовку в Московской школе милиции. Службу в органах МВД начал участковым инспектором, затем работал в подразделениях уголовного розыска. В настоящее время занимает должность начальника отдела Управления виз и регистрации ГУВД г. Москвы, заочно обучается на третьем курсе Академии МВД СССР. За границей не был. Данные периодического изучения Арапа спецподразделениями МВД, как и архивы КГБ, свидетельствуют, что в поле зрения спецслужб противника он не попадал. За мужество, проявленное при защите государственной границы Союза ССР, награжден медалями «За Отвагу» и «За отличие в охране госграницы СССР».
Второе. Надо срочно довести изучение Арапа до логического завершения, запросив возможно имеющиеся в архиве КГБ материалы на его отца.
Третье. В целях определения возможности использовать Арапа в операциях КГБ по объекту «Пророк», установить с капитаном оперативный контакт.
Тихо тренькнул аппарат прямой связи с шефом.
– Слушаю, товарищ генерал-майор… Есть!
Запирая дело капитана Аношина в сейф, Олег вдруг вспомнил его дату рождения: 19 мая 1958 года. Нет, биографией Арап совсем не похож на так называемых «фестивальных мальчиков» – детей, зачатых иностранцами, участниками Международного фестиваля молодежи и студентов, проходившего в Москве в 1957 году. Уж больно сложен и сам, и его жизненный путь!
* * *Когда Олег приоткрыл двойную, с тамбуром, дверь кабинета генерала Козлова, тот размеренно прохаживался по мягкому ковру. Увидев вошедшего, он молча кивнул и жестом указал на стул рядом со своим рабочим столом. Неспешно подошел к массивному сейфу, вынул красную папку.
«Первыми ходят “красные” – значит, что-то весьма срочное», – мелькнуло в голове Олега.
Пока генерал искал нужный документ, Казаченко по выражению его лица пытался определить, какого «заряда» – с «плюсом» или «минусом» – ожидаются новости.
Генерал всё так же молча протянул через стол бланк шифртелеграммы. Коллеги из Первого Дома (внешняя разведка) сообщали, что объект дела оперативной разработки «Пророк», 12 октября, то есть через два месяца, прибудет в порт Новороссийска под итальянским флагом на танкере «Джулио Чезаре» в прежней должности первого помощника капитана судна. Капитан прежний. Команда в полном составе без изменений.
Генерал, мягко поднявшись из-за стола, теперь бесшумно вышагивал за спиной у Казаченко.
«При достаточно грузной комплекции у шефа удивительно легкая, прямо таки кошачья поступь, – подумал Олег, – ребята, давно знающие шефа, говорят, что в юности он был мастером спорта по акробатике и запросто делал двойное сальто назад».
– Ты обратил внимание, Олег Юрьевич, – генерал заставил Казаченко оторваться от телеграммы, – у них всё прежнее: капитан, судно, команда, Пророк, наконец… А у нас? Тоже всё без изменений? Так до сих пор под «Пророка» никого и нет? За последний год судьба нам третий шанс предоставляет…
«Ну, шеф, этот камень – не в мой огород. Я в Службе всего-то три месяца!»
Додумать Олег не успел.
– Понимаю, ты у нас человек новый, – с расстановкой произнес генерал, – но четвертого раза не будет!
Сказал, как гвоздь вбил.
– Леонид Иосифович, через два дня я буду готов доложить свои соображения. Но сейчас нужна ваша помощь…
– Пожалуйста…
– У коллег из Первого Дома надо запросить для ознакомления дело на…
Олег протянул Козлову пожелтевшую визитную карточку, обнаруженную в личном деле Аношина.
– Поздравляю… Недурственно! – усмехнулся генерал. – Спать – так с королевой. Вербовать – так члена императорской фамилии… Знаешь ли ты, Олег Юрьевич, что эта династия более тридцати лет правит Чадом. И если он «в работе», – генерал помахал визиткой, – то нас к нему на пушечный выстрел не подпустят. Более того, еще и подписку о неразглашении отберут…
– Ну, подписками, товарищ генерал, нас не запугать – столько раз давали… А потом, мне ведь только-то и надо: получить дополнение к имеющимся данным, то есть одним глазом…
– Так и я о том же! Одним глазом… Кстати, а как ты на него вышел?
– Да болтается тут в Москве его сын, – нарочито небрежно произнес Олег.
– Из Университета дружбы народов?
– Нет, из МВД… Служит он там… начальником отдела…
Козлов замедлил шаг, протяжно взглянул на Казаченко. Лицо шефа не выражало ни удивления, ни вопроса. Как посмертная маска.
«Вот это – выдержка!» – с восхищением подумал Казаченко, вспомнив из рассказов сослуживцев, как Козлов, находясь в Афганистане пять лет назад, поймал летящую от душманов гранату и хладнокровно метнул ее обратно.
– Эффекты любишь, Олег Юрьевич, ну-ну…
Генерал наклонил голову и продолжил кошачье передвижение по кабинету.
– Товарищ генерал! – Олег поднялся из-за стола. – Вы сказали: «Четвертого раза не будет». Но я-то пробую впервые. Так что же? Для Казаченко и первого раза не дано?!
– Не наезжай, Казаченко, – уже примирительно сказал генерал. – Данные оставь. Если допустят до этого, – Козлов кивнул в сторону листа с анкетными данными, – «черного тела», через час получишь дело. А через два дня доложишь мне все материалы… Всё, свободен!
«Что-то шеф рифмой заговорил: «тело-дело», – подумал Олег, выходя из кабинета начальника.
Генерал Козлов слово сдержал: дело находилось в архиве, и через час он передал его Казаченко.
Глава вторая. Он и она
В апреле 1991 года в Москву необычно рано пришла дружная весна. В воздухе витал аромат распускающейся листвы и молодых трав. Далеко за полночь Он возвращался домой с затянувшейся до полуночи Коллегии. В начале Гоголевского бульвара попросил водителя остановить машину.
– Не грех и прогуляться при такой погоде… Завтра – как обычно, Саша… Спокойной ночи!
Не дожидаясь ответа, резко выбросил свои ноги на кромку тротуара. Через Арбатский лабиринт дворов и переулков неспешно направился в сторону своего дома.
«Вот оно в чем дело, – подумал Он, увидев выглянувший из облаков желтый таз луны, – проклятое полнолуние!»
Тупая боль в затылке, безразличие и отрешенность – всё, о чем его предупреждали врачи во время пребывания в госпитале, – усиливалось именно в период полнолуния. По завершении реабилитационного отпуска Он искусно сумел внушить руководству и сослуживцам мысль о своем полном восстановлении и так глубоко вошел в роль здорового человека, что и сам порой забывал о случившейся годом ранее автомобильной катастрофе и полученной черепно-мозговой травме. Природе приходилось одергивать его, напоминая, кто хозяин. Вот и сейчас…
Он потер затылок и полез в карман за таблетками – вокруг ни коллег, ни жены: можно не притворяться здоровым. Через десять минут тупая боль уйдет. Хотя… Ладно бы только головная боль и астения – посттравматический упадок сил и безразличие. С ними Он справился бы и сам – на то и воля. Худшее было в другом: вот уже год любимая жена не вызывала в нем естественных для здоровой мужской плоти желаний. Да что жена! Со времени выписки из госпиталя ни одна женщина еще не заставила проснуться его мужское начало. Влечение к противоположному полу атрофировалось. Мысль, что это конец мужской активности, не раз будила его среди ночи, бросала в холодный пот, а наблюдать в зеркало свою бессильную причинную плоть, – всё равно что созерцать надгробие на собственной могиле. Ведь ему не было еще и пятидесяти…
Первые три месяца его Енотик – так ласково называл свою жену Он – делала вид, что всё идет, как шло, без изменений. Давалось ей это огромным усилием воли, так как за двадцать лет супружеской жизни Она успела привыкнуть к сексуальной неуемности своего Муравейчика – так ласково называла его Она, – который все эти годы с нетерпением жениха переносил даже вынужденную ежемесячную паузу в их интимных отношениях.
По прошествии пяти месяцев посттравматической абстиненции он стал регулярно присутствовать на эротическом шоу. И ни где-нибудь, а в своей спальне. Енотик вдруг взяла за правило перед сном примерять привезенное им из-за рубежа роскошное нижнее белье, кружевные чулки, слишком смелые для женщины ее возраста купальники.
О, это было нечто! Она то принимала непристойные позы, то невзначай задирала подол ночной сорочки до уровня лобка, то норовила пнуть его обнаженной ногой, да так, что ее промежность обязательно нависала над его лицом. Она кружилась вокруг себя, повизгивала, смеялась, вслух хвалила свои бедра, ноги, грудь. Войдя в роль, она, казалось, не замечала его присутствия. Он же безучастно наблюдал за ее экзерсисами, каждый раз отводя глаза в сторону, чтобы не встретить ее влекущий взор:
«Ну, Муравейчик, давай, давай же! Воспрянь! Я хочу тебя… Возьми меня всю. Я готова отдаться! Ты ведь знаешь: женщина в сорок пять – хочет и опять, и опять, и опять».
«Надомный стриптиз» – так окрестил Он потуги жены спровоцировать его на сексуальный поединок – неизменно заканчивался его надуманными просьбами то приоткрыть форточку, то принести воды, то снотворное. Оно помогало ему за завтраком не испытывать угрызений совести ни перед собой, ни перед женой из-за своей мужской несостоятельности.
В то же время, оставаясь наедине с самим собой, лежа с закрытыми глазами в ванне, наполненной теплой водой, Он воскрешал в памяти подробности постельных баталий с женщинами, которыми обладал. Пытался руками и струей душа добиться восстания плоти. Безуспешно.
Через некоторое время Он настоял, чтобы в медсанчасти ему провели курс витаминотерапии группой «Б». Безрезультатно. Желание обладать женщиной – не только Енотиком, но и плодами запретными – секретаршами – отсутствовало напрочь!
По выходным дням под предлогом ремонта своего потрепанного «трабандта», подаренного коллегами из ГДР, он запирался в гараже, часами листал журналы со снимками западных порнодив, время от времени мастурбируя. Какое там! Машинка не заводилась…
Наконец, Он смирился. Выжидал. А вдруг! Памятуя высказывание Фрейда о том, что работа, курение, наркотики – суть замена первой в жизни пагубной привычки – мастурбации, – Он начал работать на износ, чтобы выместить мысли о своей половой немощности.
В редкие часы досуга Он с сожалением думал о неутоленных желаниях своего Енотика, чьи попытки наладить прежние интимные отношения сменились в конце концов молчаливой покорностью.
Он был благодарен жене за ее такт и терпение. Ни малейшего упрека. Только тихая грусть. Они, казалось, заключили немой пакт: Она – не домогается, Он – не оправдывается.
В поведении и настроении Енотика произошла резкая смена с появлением в их доме щенка по кличке Султан, немецкой овчарки пяти месяцев от роду.
Однажды подруга семьи Лана – женщина, знавшая толк в мужчинах и сексе, – привела к ним в дом полугодовалого щенка немецкой овчарки. Просила присмотреть за ним полгода-год, так как хозяева Султана якобы уезжают в долгосрочную заграничную командировку.
Поначалу Он стоял насмерть: «Нет и всё!» Енотик робко оказывала ему поддержку. Лана метала громы и молнии:
– Я же пообещала своим друзьям, – хозяевам Султана, – что передам его в надежные руки. Что же вы меня подводите?! Ну и что, как не держали живность в доме? Считайте, что теперь завели. Кроме прочего, через пару месяцев будете стройными, как топольки. Ведь Султана надо дважды в день выгуливать. А хозяева еще и оплачивают пансион своего пса, – с этими словами подруга открыла сумочку. – Вот, целую тысячу дали!..
Ему тогда показалось, что Енотик поддалась на последние доводы подруги: «постройнение» и «самоокупаемость».
Месяца через три после увеличения семьи на четвероногого члена Он обратил внимание на некоторые, мягко говоря, странности в поведении Султана, ставшего к тому времени заматеревшим кобелем.
Стоило Енотику прилечь с книгой на тахту и немного раздвинуть согнутые в коленях ноги, как пес, будто по команде, оказывался тут как тут, норовя уткнуться мордой женщине в лобок.
Каждый раз при этом Енотик вскакивала, запахивала халат, махала руками перед пастью Султана, крича: «Фу! Фу!» – неизменно поворачивалась к наблюдавшему эти сцены мужу, пожимала плечами и смущенно говорила: «Скоро суку ему надо будет искать…»
Для него эти слова с каждым днем звучали всё менее убедительно. Он решил поэкспериментировать.
Однажды в воскресенье, сославшись на недомогание, Он неоднократно устраивался на тахте и раздвигал согнутые в коленях ноги. Негромко, чтобы не услышала с кухни жена, подзывал кобеля и при его приближении пытался засунуть его морду себе в пах. Безрезультатно! Пес вырывался, игриво рычал, но всякий раз убегал на кухню к хозяйке. На эксперименты были потрачены несколько выходных дней. Никакой реакции. Псина реагировал только на раздвинутые ноги Енотика.
Спустя некоторое время Он, озадаченный избирательной активностью пса, затребовал из служебной библиотеки всю имеющуюся литературу о женской сексопатологии. Через двадцать минут беглого чтения всё стало на свои места. Подтвердились его смутные подозрения о сексуальной природе поведения Султана, стало понятно его основное предназначение в доме.
«Куннилингус – лизание клитора Енотику – вот оно – предназначение кобеля в нашем доме, а не потому, что его хозяева уехали за рубеж! Да и были ли у него хозяева? Скорее, их и вовсе не было. Эти чертовки – Лана и Енотик – мастерски разыграли передо мной спектакль по передаче Султана в надежные руки. Молодцы бабы! – Он был искренне восхищен находчивостью женщин. – Впрочем, уж лучше Султан о четырех ногах, нежели кавказский князь о двух и в кепке “а ля аэродром”. Да и меня Енотик пощадила: не стала устраивать истерик. И на том спасибо!»
* * *Случайно Он задел ногой лежащий на тротуаре спичечный коробок. Треск рассыпавшихся в ночной тиши спичек прервал его размышления.
«Ну вот, я уже дома. Сейчас женское общежитие. Спасибо Султану. Вечерние прогулки с ним помогли изучить окрест. Ба, да здесь тоже не спят!»
Из настежь распахнутого, освещенного окна душевой комнаты в погруженный в ночную дрему переулок выплескивались шум воды, девичий визг и смех, звуки шлепков по голому телу.
– Ой, девочки, я сейчас приплыву, ой, уже!
Резанул слух срывающийся вопль одной из купальщиц. Как вкопанный, Он замер напротив окна. Кровь застучала в висках, во рту вмиг стало сухо. Ничего подобного Он не испытывал с тех пор, как еще первоклашкой подглядывал за своей бабушкой, купающейся в реке.
Он лихорадочно огляделся. Никого… Только полная ухмыляющаяся луна в разрывах облаков. Неведомая сила толкала через дорогу. Повинуясь, он сделал несколько шагов, приблизился вплотную к манящему окну. Воспаленное сознание подсказало, что без помоста до подоконника не дотянуться…
«Быстро за угол! – скомандовал внутренний голос, – там пивная, возьми пару ящиков!»
В полузабытье Он бесшумно поставил ящик на ящик, по-кошачьи достиг верхнего. Сердце уже колотилось не в груди – в горле.
Купальщицы, судя по голосам, были так близко, что Он вдруг ощутил себя среди них. Смех вдруг смолк. Теперь из окна горячими волнами выкатывались сладострастные стоны разной тональности. Девочки явно были чем-то очень заняты.
«Но чем?!»
Он заглянул внутрь. На банном мраморном столике, раскинув ноги и руки, лежала на спине крупная девица. Две другие, миниатюрные, расположились над нею друг за другом, паровозиком.
«Закольцованный непрерывный цикл, – глубоко вздохнув, отметил Он. – Слаженно работает лесбийское трио!» – только и успел подумать Он, как вдруг горячая волна оргазма, окатив низ живота, поднялась вровень груди.
Глава третья. Баклажан
Усевшись удобнее в кресле, Казаченко открыл полученное из архива Первого главного управления КГБ СССР (внешняя разведка) дело агентурной разработки Ганнибала Сесе Секо Куку Нгумбенду Ваза Банга, старшего сына императора.
С цветной фотографии Олегу улыбалось мужественное, отливающее иссиня-черным баклажанным блеском лицо наследного принца. Диссонансом звучал лишь галстук-бабочка немыслимой канареечной расцветки.
«Да, в такое лицо можно влюбиться, – автоматически отметил Олег и пробежал глазами по скудным биографическим данным Ганнибала. – Ага, вот и начало!»
Впервые в поле зрения резидентуры КГБ, действовавшей с позиций советского посольства в Чаде, кронпринц попал в 1955 году, начав посещать курсы русского языка при посольстве СССР в Нджамене.
