Кому я должен? Часть 2

Пристроив детишек на все выходные, мы выбрали максимальный формат участия в мероприятии, который предполагал заселение в пятницу вечером в какой-то подмосковный пионерский лагерь, совместный ужин с прибывшими столь же рано, ночлег, собственно проведение самих соревнований в субботу вместе с еще подъехавшими экипажами, опять же совместный ужин теперь уже бóльшим коллективом и с обильным возлиянием алкоголя, опять же ночлег и слезное прощание в воскресенье утром.

Все прошло по графику, без каких-либо существенных отклонений от программы. В пятницу мы прибыли в пионерский лагерь, с трудом найдя дорогу в лесу, и заселились вдвоем с женой аж в целый восьмиместный номер, содержащий в себе четыре двухъярусных кровати и несколько тумбочек. И пятничный ужин прошел вполне себе даже мило. В очередной раз я отметил про себя свойственную москвичам (большинство участников было из Москвы) скупость, контрастно выделяющуюся на фоне ширины моей провинциальной души. И таким вот образом в первый же вечер мы все вместе выпили мои три бутылки водки, которые я купил, как мне казалось, с большим запасом и на все выходные. Запас, может, и остался бы, если бы, кроме меня, еще кто-нибудь поставил алкоголь на стол. Но все с удовольствием угощались алкоголем, предложенным мной, при этом, как потом оказалось, имея о-о-очень приличный неприкосновенный запас в своих номерах. В первый день я и вовсе не обратил на это внимание, считая нормой то, что я выложил на стол все, что имел. Но когда во второй вечер, в субботу, объединившись с вновь прибывшими, началось теперь по-настоящему веселое застолье, то я с грустью наблюдал, как каждый индивидуально наливает себе спиртное из тщательно придвинутой к себе поближе собственной бутылки. Причем большинство обнимавших свои личные бутылки на форуме относило себя если не к олигархам, то уж точно к зажиточным людям. Нет, ну иногда, конечно, я ловил на себе сочувствующие взгляды, и тогда одноклубники щедро наливали мне полстаканчика из своей собственной бутылки…

Что до контингента, то по прошествии времени вспоминается всего несколько человек. Веселушка Дженни (это все никнеймы с форума), подкупающая своей неутомимой жизнерадостностью и энергией. Способная решить нерешаемое и объединить необъединимое, она являлась, пожалуй что, основным организатором всех мероприятий в клубе, ловко маневрируя между занудством и притязательностью большинства участников встреч. Она готовила клубные стенгазеты, придумывала конкурсы, писала тематические стихи – в общем, полностью наполняла ту часть встреч, которая не была заполнена алкоголем. И, конечно же, здоровяк Консультант (это тоже ненастоящее имя и даже ненастоящее отчество). По-настоящему добрый малый немереного роста и объема. Он был настоящим авторитетом на форуме, и, встретив его лично, можно было быстро понять, почему так. А почему? Не знаю. Потому что этого не понимаешь – это чувствуешь. Есть хорошие люди, есть плохие, и есть никакие. Так вот, он как раз хороший человек. И относя себя к таким же, я, можно сказать, встретил родственную душу. И он тоже был основным организатором всякого рода встреч и мероприятий клуба. Если Дженни была ответственной за ту небольшую часть встреч, которая, как я сказал, была не заполнена алкоголем, то Консультант как раз отвечал за вторую и основную часть. Пил Консультант методично, вкусно и много. Глядя на то, как он целиком опрокидывал стакан в широко открытый рот, при этом не переставая улыбаться, смачно кряхтел и, не закусывая, продолжал что-то рассказывать, хотелось наливать еще и еще.

Геометрической противоположностью Консультанту была его жена Танчик (это, скорее, производная от имени, нежели от боевой техники): небольшого роста и совсем худенькая, она казалось еще более низкой и худой, когда подходила к мужу. Тихая и скромная, преисполненная покорностью и смирением, она олицетворяла исконно русскую женщину, которая, тем не менее, несмотря на скромные параметры и покорность, при необходимости могла бы и коня на скаку удержать (иногда она даже удерживала огромного Консультанта от очередного стакана!). Хорошая семья. Добрая. И детишки – сынок да дочка.

И когда наконец кончились эти выходные и мы разъехались по домам, то я прям даже заскучал по ним. Чувствовалась какая-то недосказанность, что ли. Незавершенность. С присущим мне обостренным чувством долга я уже ощущал себя должным им. Ну, может, не совсем. Не в рамках этого эксперимента, конечно. Но все равно. Они устроили замечательный вечер (даже два замечательных вечера, и еще утро воскресенья было тоже замечательное), они организовали настоящие соревнования на внедорожниках, что было необычайно интересно, и я радовался как ребенок. Ну подумаешь, выпили в первый день всю мою водку… И все равно за эту встречу я им должен.

Сказано – сделано. Пожалуй, в течение недели я урывками вспоминал эту встречу, и в это же время формировалось во мне чувство долга. В следующие за неделей пятнадцать минут я принял решение отплатить той же монетой и за уже следующие пять минут придумал формат новой встречи, которую теперь уже сам брался организовывать, после чего анонсировал мероприятие на форуме и всех пригласил. Ничего сверхэксклюзивного я, конечно, не придумал: обычная встреча в нескольких сотнях километрах от Москвы, просмотр нескольких тематических музеев в областном центре, небольшая прогулка, конечно же, банкет, ну и расселение по зарезервированным в гостинице номерам. Но всем почему-то очень понравилось, причем я был уверен, что это были не просто слова вежливости. Про музеи, конечно, мало кто вспоминал, а вот банкет удался на славу. А нужно-то было не так уж и много. Просто в определенный момент я заменил новомодного диджея на веселого мужичка с гармошкой. Настолько веселого, что ему подпевали все, позабыв свою московскую чопорность. Я сделал даже больше. Хоть на чуть-чуть, всего лишь на один вечер, но я изменил этих людей. Я заставил их перестать смотреть друг другу в рот, считать, кто сколько съел, и при этом, не замолкая, хвалиться своей успешностью и богатством. Они просто веселились от души и во все горло пели песни. И в какой-то момент – я не поверил своим глазам! – они перестали придвигать к себе поближе заказанные блюда и бутылки с дешевой водкой, а вместо этого, наоборот, принялись угощать друг друга, щедро плеская через край стакана водку своему соседу. Значит, где-то в глубине у них еще осталось что-то живое и человечное! Значит, все-таки люди меняются! Их можно изменить! Достаточно просто вывезти их подальше от МКАДа…

Второй день (программа включала в себя два дня) прошел менее бодро. Видимо, тому причиной стало тяжелое превращение людей в людей предыдущим вечером и похмелье от тяжелого осознания сделанного, сопровождавшееся чувством вины. Поэтому запланированные к просмотру музеи дались очень тяжело. Некоторых тошнило. А один настолько преобразовался в человека, что увидел в музейной картине свое собственное отражение, причем увидел не он один, и почти все кинулись фотографировать его рядом с картиной.

Между тем закончился день, закончилась и встреча. Я проводил колонну автомашин до выезда на трассу в сторону Москвы и вернулся домой. А дома, сидя за компьютером, я уже читал на форуме благодарственные сообщения в свой адрес, написанные то ли с телефонов, то ли с ноутбуков. Абсолютно искренние и настоящие слова. От настоящих людей. Пока еще настоящих. Пока еще не въехавших… в круг АДА (точнее, в круг МКАДа).

Сколь ярко я отметился на этом форуме, неожиданно для всех – даже для самого себя – организовав встречу, столь же быстро я забыл про этот клуб. Совсем изредка я заходил на сохраненную в закладках страницу и почитывал тему про «юмор». Практически не осталось там и народных умельцев, обводящих гайки в красные кружочки хозяйке на заметку. А может, и не так. Может, умельцы-то и остались, просто все гайки, присутствующие в машине, уже оказались обведенными. Зачем-то появились абсолютно тупые по наполнению темы про религию. Что может написать истинно верующий человек в теме под названием «Жуть религиозная»? А главное, захочет ли он даже просто открывать эту тему для прочтения? А я открывал. И даже читал. Мракобесие. Пожалуй, это чтиво и вызвало некоторое отвращение к этому форуму… Нет, наверное, я ошибся. Людей нельзя изменить.

«Встреча-встречей, а как же эксперимент? Должен ли кому?» – спросит меня пытливый читатель. Пытливый читатель, я и забыл совсем: если бы не ты, так и прошли бы они незаметно мимо меня. Надо проверить. Но как? И кого? Может, всех тех, с кем знаком очно и с кем виделись на встрече? Так я же и не помню никого уже. Можно, конечно, темку эту на форуме раскопать. А как занять? Разослать через форум всем им личные сообщения? Я как-то делал так уже на другом форуме. А может, тогда вообще всем разослать? Бред. Не знаю. Не так все. Не могу я обращаться с просьбой к людям, прочтя об их ереси о ненависти к Богу. А может, так и надо? Может, взять да и попросить денег прямо в этой теме, в которой они Бога клеймят? Не знаю, не знаю. Не могу.

Обнаружив в записной книжке своего телефона давно уже сохраненный номер здоровяка Консультанта, я быстро нажал на зеленую кнопку вызова, не давая разуму включиться в происходящее и задуматься о смысле произошедшего. Вот теперь можно и подумать, кнопка вызова нажата. И даже если разум все же запротестует и заставит меня сбросить звонок, то у вызываемого абонента появится неотвеченный вызов, и, значит, абонент мне перезвонит. Но разум покорно сдался, не в силах препятствовать моему решению. Так-то лучше. Лучше подумай, какой импульс, какой частоты послать от мозга к органам речи? Что я сейчас скажу Консультанту? Сколько денег вообще для него может быть много, и сколько я могу у него попросить? Интересно, а как он вообще ко мне относится, чтобы мне понять, на что рассчитывать?… А сколько времени прошло? Уже, пожалуй, много. Он сейчас уже должен ответить. Ну ничего. Сначала поздороваюсь, потом можно еще про дела спросить, если еще нужно будет время, то можно про свои дела рассказать, потом… Стоп. Но ответу должны предшествовать хотя бы гудки. Гудков нет…

– Абонент не отвечает или временно недоступен, попробуйте позвонить позже, – проговорил Консультант женским голосом.

Как скажешь, дружище. Попробую позвонить позже. А вообще зачем позже, чего тянуть-то? А ну-ка еще разок наберу. Так бывает, что чего-то глючит у сотовых операторов. Вроде и недоступен абонент, а еще раз сделаешь вызов – уже доступен. Как девушка, блин, капризная. Вроде и так пытаешься, и так, а она и не отвечает, и недоступна. А попробуешь еще один подход – вроде и нормально получается. И связь налаживается. И абонент доступен… Ладно, замечтался, вызываем Консультанта – опять недоступен. И третья попытка опять в молоко.

Эх, Консультант, Консультант, упустил ты свое счастье! А всего и надо-то было… телефон на зарядку вовремя поставить. А, ну да, и еще небольшая мелочь – денег мне насобирать. Да, мне, почти незнакомому для тебя человеку (все, что нас сближает, – это обладание когда-то давно машинами одной модели). Чего? Слабо, что ль? А я тебе должен буду. И деньги тебе сразу отдам, и еще должен буду. Представляешь? Ну ладно, ты там подумай пока. А главное, телефон не забудь зарядить. Сейчас прям втыкай в розетку. А то я уже за тебя поговорил сам с собой, а тебе так и не дозвонился.

Хохотушка и красавица Дженни. По-настоящему добрейшей души человек. Вот уж кто точно мне никогда не откажет. Особенно после всего, что между нами было… А было между нами очень много всего. По-настоящему все было. И по-настоящему много. Нет, ну видел-то я ее всего один раз – на той самой встрече. Но потом… Потом какое-то время мы переписывались в личных сообщениях. Она рассказывала мне о каких-то своих проблемах и переживаниях, а я всячески успокаивал ее и делился своими. Потом мы вместе придумывали имена моим рыбкам. Ей было сложнее, потому что она их никогда не видела, но это нисколько не умаляло ее желание помочь мне. Дженни чуть ли не единственный человек в мире, кто знает о том, что я сплю с мягкой игрушкой, кроме тех, кто видел это (нет, она не видела – я ей сам рассказал). Я не знаю, зачем все это и как так получалось. Как-то неожиданно получалось. И так же неожиданно закончилось… А может, и не закончилось. Может, просто взяло паузу. А теперь может начнется снова. Телефон-то у меня ее всяко остался. А уж если я ей стану должен…

Какая-то подозрительная тишина в трубке. Сговорились, что ль, сегодня все? Или серьезные сбои у оператора? И когда я уже был готов услышать в трубке механический женский голос, размышляющий о недоступности человеческих материй, наконец послышались долгожданные гудки. Долгожданный первый гудок, потом чуть менее долгожданный второй, третий прозвучал уже без особого интереса, четвертый и вовсе нейтрально, а пятый оборвался, будто погрузившись в бездну тишины… Набираем еще раз. Гудки пошли практически сразу, но гудков опять было слишком много… И опять тишина.

Ну где же ты, Дженни? Ты не представляешь, как я хотел тебя услышать! Ты тем более не представляешь, что бы я тебе сказал, а точнее, попросил у тебя. Подумать только, и виделись-то один раз на общей встрече, где еще было пятьдесят человек. Потом – несколько сообщений друг другу. А теперь, когда прошло полгода, или год, или два, я звоню тебе. И надо-то мне всего ничего. Сущий пустяк. Ну тысяч так… пятьдесят. Да, в долг. Верну, конечно. Нет, ну ничего не случилось по большому счету – так, проблемки, наверное, ты просто дай мне денег. Нет, пару дней, не больше, а может, и завтра верну.

Та-а-ак! Судя по времени исходящих звонков, прошло минут сорок пять. И что мы имеем? Потраченные сорок пять минут, ни копейки денег, и ни одного должника. Возможно, Консультант зарядил-таки свой телефон и включил его? Звоним – не абонент, еще раз – мимо, третий раз – впустую. Но Дженни – ей же проходили вызовы, она должна была увидеть пропущенный вызов в телефоне и перезвонить мне?! Но не перезвонила. Звоним ей еще раз. Гудки уже не вызывают никаких эпитетов, это просто длинные телефонные гудки. Гудки, звучащие всякий раз, когда ты на фиг никому не нужен и с тобой не хотят разговаривать. Еще раз набираем, еще…

Ну что ж, попробую позвонить им завтра. Или не попробую. Или попробую, но не завтра. А что будет завтра? Или что будет не завтра? Неважно, что будет, важно, что есть сейчас. А есть у меня якобы проблемы, имитируемые финансовые сложности, в решении которых я вроде как нуждаюсь. Нуждаюсь вроде как не завтра, а прямо сейчас. С другой стороны, это всего лишь мой эксперимент, тогда можно и повторить. Ладно, посмотрим.

Но и на следующий день Дженни мне не перезвонила. Я уже начал почему-то переживать и послал ей личное сообщение на том самом форуме, который она так и продолжала регулярно посещать. Чуть-чуть написал про свои дела и поинтересовался ее делами. Она ответила довольно быстро, что все хорошо у нее, что дела тоже хорошо. А мой звонок, а точнее, все мои звонки она не слышала. Мол, в другой комнате была. А перезванивать не стала. Ну поздно уже было… Ну поздно, так поздно.

Глава 2. Мавроди. МММ-2011

Я был на небе рядом с Ним.Я был в раю, но был вторым,Не на престоле.Но миг настал! – Я поднял взор.И пусть изгнания позор!Но Я – на воле.И нет раскаянья во Мне.Лишь сожаления о сне!..Печали привкус.И если б снова всё начать!..Но вам, ничтожным, не понятьНадежды искус.Я волен! Больше Я не раб.Я не смирился, не ослаб,И за свободуЯ, не колеблясь, рай отдал.Но Я не струсил, не предал!И в бездне бродуЯ не искал. И победил,И – проиграв! – хватило силПорвать оковы!И сонмы ангелов за Мной —Лишь за надеждою одной!..Слова не новы.

Это даже не мое стихотворение. Оказывается, есть на свете еще придурки, по сравнению с которыми я – мальчик-пай. Это стихотворение написал Сергей Мавроди, известный всем специалист по одурачиванию человеческих масс. Я думаю, что написать такую фигню много ума не надо. Но вот сколько надо отчаяния и смелости, чтобы выложить это на всеобщее обозрение! На зоне многие становятся поэтами, и этот не исключение. А чего еще там делать? Впрочем, не знаю, не довелось. Оно, может, и к лучшему. А может, и к худшему. Будучи малолетним подростком-романтиком, я был уверен, что обязательно должен отсидеть в тюрьме. Мне не хотелось совершать преступления, но в тюрьму хотелось. Я был уверен, что, пройдя через лишение свободы, я смогу более правильно смотреть на окружающие вещи, понимать ценности и расставлять приоритеты. Не глупая, в общем-то, мысль. У меня вообще в юношестве было много умных мыслей. Помню, как при очередном переезде и улучшении наших жилищных условий я решил больше не перевозить эти пакеты с бумагой: подростковые дневники, стихотворения, прозу, какие-то очерки. Я все это сжег. Бумаги было много, я подкидывал ее небольшими порциями, и, пока прогорала предыдущая партия, я читал отдельные отрывки из того, что держал в руках, приготовив для сожжения. Так вот, там было очень много умных мыслей. Да что там умных – порой просто гениальных. Я жадно вчитывался, стараясь читать как можно быстрее, впитывая все это и запоминая. Не знаю почему, но сожжение этих бумаг мне казалось неизбежным. Я должен был все это сжечь, причем процесс горения должен был быть непрерывным. Я читал страницу, пока горела предыдущая, и, когда огонь начинал стихать, я должен был бросить следующую, независимо от того, сколько я успел там вычитать… В тюрьме я так и не посидел. По крайней мере, пока. Но мысль эта, и даже не просто мысль, а полноценное многостраничное описание возможных преимуществ и недостатков отложилось в моем сознании. Также я хорошо помню, как, будучи годов пятнадцати от роду, приходил в строящееся здание суда, которое по ночам охранял мой брат. На первом этаже там были одиночные камеры. Метр на метр, ну, может, чуть больше. Уже были навешены массивные железные двери с огромным засовом, и у противоположной стены была вмонтирована железная лавка. И был такой у нас прикол – вроде экстрима, – когда один заходил в эту маленькую камеру, а другие снаружи закрывали его на пару минут, не больше. И для всех «правильным» ощущением было ощущение страха. Я, конечно, никому не признался, но отчетливо помню это ощущение безудержной свободы, которое я испытал, будучи закрытым в маленькой камере. Я не должен никому ничего делать, я не должен был никому ничего говорить. Есть только я, Бог, и есть мои мысли, которые в отсутствие внешних раздражителей упорядочивались в моей голове, становились абсолютно светлыми, и, казалось, они даже материализовались в некоторую субстанцию. Я представлял, как могу провести в такой камере день, два, год, жизнь, и меня это очаровывало. Уже одна мысль об этом была способна принести мне прозрение и понимание бесконечности. Но через пару минут меня открывали после вопроса: «Ну как?» – видели лишь мою странную загадочную улыбку…

Я не помню точно, каким образом я наткнулся на голимые произведения Мавроди в интернете. Наверное, в это время мне совсем нечего было почитать или хотелось чего-нибудь абсолютно свежего и необычного. Но, прочитав его «Карцер, репортаж из ада», я уже намеренно искал в поисковиках его произведения. Как продолжением послужили «Тюремные дневники». По прошествии времени, вспоминая эти произведения (если их так можно назвать), я абсолютно не могу вспомнить чего-либо, чем эти произведения мне запомнились и чем они меня привлекли. Полублатной полулитературный стиль с частым использованием грубой ненормативной лексики, описание этакой тюремной романтики с изложением всех тюремных правил, обычаев и законов. Ну и, конечно же, шизофреническое описание себя любимого, высоко возвышающегося над всем этим и затмевающего своим порочным гением всех самых матерых воров, убийц и извращенцев. Хотя, конечно, была в этом и здравая мысль. Он наконец-то поставил себя в один ряд с теми, кем являлся на самом деле. Была в этих произведениях некая особая искренность, чем он гордился и постоянно подчеркивал. Да, это вовсе не литературное произведение, и Мавроди даже не старался сделать его таковым. Просто выплеск мыслей – день за днем. Какие-то стишки, описание окружающих явлений и процессов, экскурс в историю его предыдущей жизни и деятельности. И все это, приправленное изощренным матов. Кстати, я узнал, оттуда много новых матерных слов, и, пожалуй, это было единственное полезное, что я сумел извлечь.

Потом я прочитал еще несколько его произведений, оформленных уже, пожалуй, в литературном стиле. Я прочитал, наверное, все его творчество на тот период – по крайней мере, все, что удалось найти в интернете. Забывалось все это так же быстро, как и читалось. О чем были произведения, я не мог вспомнить уже через пару месяцев. В сознании почему-то остался только какой-то эротический рассказ, или новелла, как называл ее сам Мавроди. По-моему, она называлась «Сон». Не знаю, почему мне запомнилось именно эротическое произведение, возможно, в то время я долго был в командировке и страдал от воздержания.

Мавроди подкупил меня своей, с одной стороны, простотой и в чем-то даже искренностью, с другой стороны, абсолютной масштабностью и максимализмом. Кто-то видел в нем гения, кто-то – просто сумасшедшего. Мне трудно присоединиться к любой из позиций, поскольку ощутимой разницы в этих категориях я не наблюдаю. Суть одна: человека невозможно просчитать, невозможно понять и тем более оценить его мысли, невозможно предугадать его следующий шаг, потому что его действия, а главное, его мотивация не укладываются в привычную логику. Мне все равно, как его называли: гений, злодей или добродетель. Для меня это был человек, живущий по своим правилам. И неважно, насколько эти правила были адекватны и соответствовали общепринятым устоям. И неважно, сколько людей должны были пострадать или возвыситься при этом. Он хотел жить так. И главный парадокс заключается в том, что, создав громадную финансовую пирамиду, он совершенно не думал о личных деньгах и собственном обогащении. Деньги ему были абсолютно не нужны, ну разве что на кефир, как он сам выражался. Конечно, я могу ошибаться, конечно, мои доводы основываются на описаниях его жизнедеятельности, составленных им самим, но я верил. Я четко выделял по тексту его книг моменты преувеличения, позирования на публику и игры. Но он даже не старался выделить главное – то, что засело в голову мне: ему не нужны деньги. Не были нужны, когда он только задумывал теорию всенародного обмана; не были нужны, когда на него сыпались угрозы и погибали его близкие; не были нужны, когда он сидел в тюрьме, расплачиваясь за содеянное. Все это был процесс, это была просто его жизнь, он просто жил и просто управлял этим процессом. Конечно, многие пострадали от этого: пострадали не только финансово, но и морально, и даже физически. Я слышал о случаях суицида, хотя не уверен, что все это не раздуто прессой. Но масштаб!.. Кто может ради своих личных убеждений достичь такого масштаба? Тысячи и миллионы людей в один момент сделать счастливыми и заставить их поверить в чудо! И в сотни раз большее количество людей обворовать и сделать их несчастными, многих лишив дома и средств к существованию, а главное – навсегда лишив мечты! Другой вопрос, о чем были эти мечты и стоило ли об этом вообще мечтать, но сейчас даже не об этом. Мавроди существенным образом, в корне изменил жизнь миллионов людей, заставил их себя любить или ненавидеть, заставил по-другому смотреть на жизнь и проходящие рядом процессы, изменил ценности и мировоззрение людей. Зачем? Что получил он для себя или планировал получить? Ничего. Совсем ничего. Ничего такого, что можно было бы объяснить обычным людям обычным языком. Безусловно, были цели, были мотивы, но какие мотивы могут быть у сумасшедшего? Для нас – никаких. Какие могут быть мотивы, если он не стремился даже к простому обогащению? Какие могут быть мотивы, если он жертвовал жизнями своих близких, не позволяя разрушить созданную им финансовую империю? Вот это масштаб!.. Я не уверен, что кто-либо из современных руководителей государств, имея полномочия и так называемый административный ресурс, способны так масштабно повлиять на судьбы стольких людей. Меняются главы государств, но в жизни жителей мало что изменяется или не меняется ничего абсолютно. А Мавроди взял и поменял. Не имея полномочий, не имея никакого ресурса или какой-либо поддержки, взял и поменял жизнь и мировоззрение полутора десятка миллионов людей.

Не стоит думать, что я ему симпатизирую. Вряд ли. Но и особого отвращения к нему я тоже не испытываю. Кто знает, может, все это потому, что ни меня лично, ни кого-либо из моих близких его детище – МММ – никоим образом не затронуло, поэтому я могу выступать просто сторонним наблюдателем. Возможно, потеряв очень много или даже все на его афере, я мыслил бы по-другому. Хотя вряд ли. Ведь речь всего лишь о деньгах. А денег я уже терял в жизни много. Очень много. Просто все. Мешало ли мне это жить дальше? Особо нет, хотя, безусловно, некоторые выводы я делал. А так, в общем-то, за прожитые годы (о да, тридцать лет – это уже мудрый старик, хотя, может, я живу уже много жизней, как та девка с форума) я научился философски относиться к любым потерям. Любая потеря, сколь бы ощутимой она ни была, всегда соразмерна приобретаемому опыту. Поэтому потери как таковой и быть не может. Просто некая субстанция переходит из одной формы в другую. Вот потерял ты деньги, много денег потерял, но, с другой стороны, чем больше потерял, тем больше приобрел опыта и мудрости. Бывает и наоборот: в одночасье люди приобретают себе много денег и богатств, пусть и не самым честным путем. Хорошо ли это? Вроде бы неплохо. Но, с другой стороны, и потери будут соразмерны этим материальным благам. Человек теряет при этом чувства, совесть, престает понимать суть и реальные жизненные ценности. И это работает, абсолютно точно. Немножко запутанно, может, и не понятны пропорции потери совести при большом накоплении материальных благ или, напротив, получении благодати при потере денег. Вот если субстанция не сильно изменяется, то становится все более понятно. Как вариант, потеря и приобретение тех же материальных благ. Зачастую потеря денег (для простоты возьму деньги как явный пример материального блага) сопровождается их очень скорым приобретением с совершенно неожиданной стороны. Только параллели тут мало кто способен провести, и, оставаясь при тех же самых деньгах или даже при существенно больших, люди продолжают убиваться по поводу минувшей потери. Потерь не бывает. Это точно. Любая потеря сопровождается гораздо большим приобретением. Просто нужно понять свою выгоду, нужно увидеть и правильно соотнести потерянное и приобретенное.