Психологическое консультирование. Теория и практика

Обозначение Я психолога в тексте позволяет ему самому и другому человеку определить вектор, направление интенциональности, показывает ее целесообразность, делает интенциональность зависимой от Я-усилий психолога.

Это становится возможным в результате определения адресата текста психолога, обозначения адресата и границ его текста.

Психологу необходимо выделить существенные характеристики в тексте другого человека – это характеристики его Я. Как, в какой парадигме науки будет это делать психолог, об этом речь пойдет ниже. Здесь следует отметить, что Я другого человека как основание для построения им своего текста должно быть обозначено психологом как адресат его собственного текста.

Обозначение адресата позволяет варьировать текст в определенных пределах, т. е. динамика текста становится как бы регламентированной.

Это естественно, так как, к примеру, нет смысла подростку предлагать научный текст на незнакомом для него языке, а больного человека заставлять выслушивать сентенции о пользе профилактики заболеваний. Динамика текста психолога будет определяться логикой его профессионального мышления, обоснованной свойствами предмета мышления (психическая реальность).

Как уже отмечалось, психическая реальность как особый предмет становится доступной для трансляции тогда, когда она существует в диалогической форме, как внутренний или внешний диалог.

Диалог с помощью знаков предполагает внутреннюю противоречивость самого знака – его возможное превращение в свою противоположность, предельным случаем которого (одним из возможных) может быть отрицание самого знака.

Таким, наиболее распространенным, на мой взгляд, вариантом является превращение Я в не-Я, что переживается человеком как потеря себя (возможно, временная), а в его текстах это будет выступать как отказ от употребления знака «Я» и замена его другими, например, «мы», «они», «все» и т. д.

Обобщенный в знаках текст психолога потенциально может существовать как система понятий, отражающая существенные закономерные свойства психической реальности.

Для этого он может и должен быть представлен в системе научных понятий. Другими словами, чем больше текст психолога структурирован научными понятиями, тем в большей степени он для него становится предметом мышления.

Научные понятия, организуя текст, структурируя его, позволяют вводить целостные характеристики предмета мышления, фиксировать их, воздействовать на них и выделять новые свойства.

Психическая реальность, поставленная в виде научных понятий, в мышлении психолога существует как открытая система – она доступна для мышления других людей, владеющих подобными понятиями, так как логика мышления отражена в структуре этих понятий.

Научные понятия обеспечивают реальный диалог о свойствах психической реальности как предмете мышления психолога.

Итак, профессиональное мышление психолога осуществляется в виде текста, содержание которого проявляет, фиксирует, создает качества психической реальности как особого предмета мышления.

Целостность этого предмета, а значит, возможность выделения в нем новых свойств основываются на использовании научных понятий как системы знаков, опосредующих мышление психолога о своем же мышлении. Использование научных понятий позволяет с большой вероятностью дифференцировать Я психолога как основание для построения им своего текста, как обоснование им целостного теоретического предмета – психической реальности.

Психолог мыслит о тексте другого человека. Психолог создает свой текст как средство и способ мышления; понимая другого человека, он порождает в своем тексте и тексте другого человека новые качества, отражающие целостность психической реальности как предмета своего мышления.

Предмет мышления психолога не будет задан окончательно во всех его существенных свойствах; психологу нужно решать задачу по выделению эти свойств, ориентируясь на известные ему критерии достоверности в мышлении о психической реальности.

Проблемы достоверности знания о психической реальности становятся для психолога проблемами его личной ответственности за осуществляемое им профессиональное мышление.

Достоверность мышления психолога определяется содержанием его мышления в научных понятиях, так как именно этот вид мышления позволяет выделить основания для самого мышления, т. е. ориентироваться на те свойства предмета, которые определяют факт его существования как предмета мышления.

В работе психолога такими свойствами являются свойства психической реальности, о них один из коллег, участник семинара по психологическому консультированию, написал стихотворные строчки, которыми я и заканчиваю этот параграф:

«Я мыслю»,«Я живу – несуществую» —Словам открытытайны всех миров,и истину,как ясный день, простуюяповторю на тысячу ладов,когда онапридет мне в муках словом —такимживым, таким родным и новым.

§ 3. Виды профессиональной деятельности психолога: специфика мышления в каждом виде деятельности

Необходимость обсуждения этого вопроса и уточнение места психологического консультирования среди других видов деятельности психолога связаны, на мой взгляд, с тем, что сегодня существует множество представлений о видах профессиональной деятельности психолога.

Чаще всего при описании его деятельности встречается понятие психологического консультирования с уточнением его вида, например возрастно-психологическое консультирование, семейное консультирование, бизнес-консультирование, консультирование в рекламе, консультирование в политике и т. д.

Возникает вопрос: «Это один и тот же вид профессиональной деятельности психолога или речь идет о содержательно разных видах работ, построенных на разных способах понимания тех отношений, которые возникают у профессионала и людей, пользующихся его продукцией?» Вместе с тем при описании профессиональной деятельности психолога часто указывается его непосредственное место работы (психолог в детском саду, психолог в школе, психолог в банке, психолог в бизнесе, психолог на производстве).

Ясно, что есть необходимость обсуждения деятельности психолога в зависимости от места его работы, как бы в соответствии с тем заказом, который он должен реализовать в конкретных условиях.

Необходимость обсуждения этих вопросов, на мой взгляд, связана с тем, что профессия психолога еще только становится предметом осознания, ее роль и место в системе производственных и социальных отношений еще только определяются и для установления отношений с другими профессиями нужно осознать ее содержание.

Кроме того, сам психолог должен четко ориентироваться в содержании своей деятельности, чтобы уметь отвечать на вечные вопросы, типичные для любой деятельности: «Что, как и почему я должен делать? За что в своей работе я отвечаю сам? За что в ней могут и должны отвечать другие люди?».

В этих вопросах надо ориентироваться, надо определять вид и структуру своей профессиональной работы, чтобы она была именно профессиональной деятельностью, доступной для рефлексии и социальной презентации.

Учитывая сказанное выше, хотелось бы еще раз обратить внимание читателей на то, что понятие консультирования как особого вида работы психолога требует уточнения хотя бы потому, что этим словом (даже не понятием) называется много разнородных работ.

Возникает необходимость в уточнении их содержания и построении своего рода профессиограммы консультирования как особого вида деятельности. Думаю, было бы уместным вспомнить о том, что известный герой М. Булгакова Воланд представлялся консультантом.

Когда психолог говорит о себе, что он консультант, он берет на себя огромную ответственность и в то же время практически никакой ответственности не берет.

Эта двойственность ситуации будет постоянно в поле нашего внимания, когда мы будем анализировать содержание работы психолога-консультанта (поясню, консультант – это человек, который что-то знает или умеет, что-то такое, что отличает его от других людей, находящихся с ним в одном времени и в одном пространстве жизни, но другие люди имеют только возможность использовать знания консультанта, эта возможность вовсе не обязательно может или должна стать необходимостью в их жизни).

Психологу довольно часто (почти постоянно) приходится защищать содержание своей профессиональной деятельности от воздействия извне и… от самого себя, поэтому разговоры о ее содержании необходимы как уточнение социальных и индивидуальных позиций.

В каком бы документе не было инструктивно представлено содержание профессиональной деятельности психолога, как бы подробно не было описано, что и как он должен делать, – это всегда документ, который интерпретируется самим психологом и теми, кто заказывает ему работу. Любой психолог (для сохранения своей профессии и себя) должен четко представлять себе границы собственной ответственности за тот вид деятельности, который он берется осуществить.

Уточнение понятия консультирования необходимо также для сохранения профессионального сознания психолога.

Важность этого была отмечена психологами давно, одними из первых в мире этой проблемой занимались коллеги из Дании, создав институт помощи помогающим. Подобную работу проводят многие профессиональные ассоциации, например Международная ассоциация школьных психологов1. Суть этой работы (психопрофилактической и психогигиенической) состоит в том, что психологи объясняют друг другу смысл и цель их профессиональной деятельности – что они должны делать, как они должны делать, за что отвечать и как отвечать.

Таким образом уточняются границы личного и профессионального мышления, восстанавливается Я психолога как основание для ориентации в психической реальности, в текстах, которые он порождает в процессе профессионального мышления.

Психологи помогают друг другу восстанавливать силы, обеспечивая не только социальный статус профессии, но и в известном смысле профессиональное здоровье друг друга.

Профессия психолога связана с эмоциональным выгоранием и профессиональной деформацией, которые возникают особенно быстро и приобретают острые формы, если он берет на себя слишком большую ответственность.

В этом случае он просто не может работать, не справляется с обязанностями, начинает болеть или слепо следует заказу людей, которые нанимают его на работу, превращаясь в марионетку, не имеющую профессионального лица.

Уточнение содержания профессии становится необходимым условием работы самого психолога, так как он сам, его Я являются главным инструментом его работы.

Как уже отмечалось выше, психолог может выявить свойства психической реальности с помощью своего текста, для чего он должен иметь Я и силу Я для построения собственного текста. Он может и должен выделять свое Я как основание системы координат для построения текста (не тождественное самому тексту).

Один из путей, каким можно пойти при построении профессиограммы деятельности психолога, связан с выделением тех задач, которые решает психолог во взаимодействии с другим человеком.

Задачи будут отличаться средствами и способами их решения, это позволит уточнить специфику профессиональной позиции психолога в решении каждого вида задач.

Задачи психолога – это цели профессиональной деятельности, возникающие в конкретных условиях жизни, но особенность этих целей в том, что они адекватны предмету профессиональной деятельности психолога, т. е. психической реальности.

Круг профессиональных задач психолога ограничен самим фактом существования профессии. (Одним из условий существования любой профессии является наличие устойчивого круга задач, которые с большой вероятностью воспроизводятся в постоянно изменяющейся действительности.)

Возникновение, существование и исчезновение каких-либо профессий связано с наличием особых задач, которые позволяют фиксировать роль и место человека в системе отношений с другими людьми как относительно устойчивые, определяемые структурой отношений, их целесообразностью, независимостью от свойств конкретного человека.

Анализ задач профессиональной деятельности психолога показывает, что все задачи могут быть классифицированы на четыре большие группы. Основанием для такой классификации является степень ответственности и персонифицированности целей, средств и способов воздействия психолога на другого человека. Таким образом можно назвать следующие типы задач:

• психодиагностические;

• психокоррекционные;

• психотерапевтические;

• консультационные.

Диагностические задачи – это задачи минимальной ответственности и персонифицированности целей, средств и способов воздействия психолога на другого человека.

Консультационные задачи в отличие от психодиагностических требуют максимальной ответственности и персонифицированности средств и способов воздействия психолога на другого человека.

Психодиагностические задачи – это ситуации, когда психологу нужно определить, что происходит с человеком.

Конкретно они могут выглядеть так: «В каком состоянии человек? Каков профиль его личности? В каком состоянии он был в конкретный момент времени? Готов ли человек к осуществлению определенного вида деятельности? и т. п.»

Решение задач психодиагностики может быть ориентировано на ретроспективу, перспективу жизни человека или на настоящее время, но оно всегда связано с применением более или менее стандартизированных средств и способов их решения, а значит, в известной мере безлично.

Есть конкретные метрические методики, есть батареи таких методик для решения определённых задач психодиагностики.

Психолог может сам подобрать необходимую ему батарею методик, но его ответственность и степень личной представленности (степень персонифицированности) в этих методиках регламентированы технологией построения методик, необходимостью доказывать их достоверность, валидность, надежность, репрезентативность.

Это тот момент в решении психодиагностических задач, который я бы назвала гарантией личной безопасности психолога в его профессиональной деятельности.

Психолог, применяя чьи-то методики или создавая свои (с соблюдением всех требований к ним), использует механизмы коллективной профессиональной ответственности и профессиональной целесообразности, обезличенно представленные в виде технологий или методик, персонифицированных другими людьми (тест Роршаха, тест Люшера, опросник Тейлора и др.).

Психодиагностические задачи – это проявление коллективной ответственности психологов за точность полученного знания.

Это – ситуация построения текста психологом, где его Я представлено минимально. Возможность воздействия таким текстом на психическую реальность другого человека определяется открытостью этого текста. Говоря иначе, Я-усилия психолога в решении психодиагностических задач представлены незначительно, он остается как бы за текстом. Текст психолога при решении психодиагностических задач имеет обезличенный, неавторский вид. Это может быть текст характеристики, заключения, который обязательно предполагает классификацию, типизацию свойств психической реальности и последующую индивидуализацию.

Психодиагностическую работу можно (и нужно) передавать машине, так как это позволяет унифицировать задачи психодиагностики как особого вида деятельности.

Но в этом есть и определенная доля профессионального риска, так как результаты психодиагностики могут приобрести предельно обезличенный характер, бесконечно далекий от реальностей жизни человека.

Применение в психодиагностике статистических методов, возможность осуществления метрического подхода к самым разным качествам психической реальности (можно измерить способности и волю, темперамент и психологический возраст и т. д.) делают психодиагностические задачи задачами с большим числом переменных, которые надо учитывать (или игнорировать) в ответе на конкретные вопросы о свойствах психической реальности.

Выбор переменных, его обоснование психологом являются моментом его личной ответственности при решении психодиагностических задач. Осуществляя выбор, психолог имеет дело со своим профессиональным мышлением, где надо обосновывать содержание этих переменных, ориентируясь на психическую реальность как целостный предмет.

Психолог в этом процессе выделяет свое Я как необходимость ответственности, которую можно в той или иной степени принять (или полностью избежать).

Психолог, работая с психодиагностическими задачами, постоянно имеет дело с двумя очень важными и непростыми вопросами: 1. Для чего проводится обследование (какова его цель)? 2. Для кого проводится обследование (кто будет использовать его результаты)?

Это вопросы о смысле работы и ее адресате. В практике сегодняшнего дня приходится сталкиваться с фактами, когда эти вопросы лежат в разных сферах социальной и личной ответственности людей, которые отвечают на них. Так, например, проводится массовое обследование уровня воспитанности подростков. Для чего? Для кого? Предоставляю читателю возможность самому найти оптимальный вариант ответа при решении данной психодиагностической задачи.

Надеюсь, читатель согласится со мной, что психодиагностические задачи существуют как специфический вид профессиональной ответственности, которая представлена в решениях этих задач. Если это так, то могу продолжить описание профессиональных задач психолога (если читатель не согласен, то может просто не читать дальше).

Психокоррекционные задачи – второй тип профессиональных задач психолога. Они возникают как вопрос о том, что надо делать с конкретным человеком.

Особенно острой становится задача, когда человек не может (не хочет) поступать как все. Обычно это происходит в ситуации, при которой человек должен что-то делать определенным образом, а он не делает (не читает с нужной скоростью, не пишет по правилам, не умеет вести себя на уроке и т. д.).

Психокоррекционные задачи традиционны для отечественной психологии, которая всегда развивалась в русле педагогических идей об обучении и воспитании как особом воздействии.

В отечественной психологии есть материал, представленный работой А. И. Мещерякова «Слепоглухонемые дети» (М., 1969). В ней описан уникальный опыт обучения слепоглухонемых детей, основанный на философско-психологическом представлении о сущности человека, о знаковом характере психики.

Хотелось бы выделить те идеи, которые лежат в основе решения психокоррекционных задач, предполагающих индивидуальное обучение как воздействие одного человека на другого.

Прежде всего это ответственность одного человека за другого: ответственность того, кто хочет, может и должен осуществлять воздействие на другого человека. Вопрос о том, перед кем существует ответственность, персонифицирован и абстрактен одновременно – перед всеми и конкретно перед тем человеком, с которым работаешь. Вопрос о мере ответственности определяется совестью, профессиональным долгом и профессиональными обязанностями человека.

Вторая идея, определяющая решение коррекционных задач, – это необходимость точного знания о том, чему и как нужно учить человека. Необходим тот социальный образец, ради достижения которого осуществляется воздействие на человека. Например, надо научиться читать, писать, работать с компьютером или делать еще что-то социально важное, при этом качество выполнения задано с большей или меньшей степенью точности.

В настоящее время можно встретить много литературы, в которой «коррекция» употребляется для описания воздействия на личностные качества человека, его возможности действовать с предметами и взаимодействовать с другими людьми.

Частое употребление этого понятия, скорее всего, связано с тем, что люди готовы принять предлагаемое воздействие без сопротивления, готовы подчиняться. В ситуациях, когда им самим надо принимать сложные решения, переживать трудные состояния, они предпочитают подчиняться другому человеку, об этом даже поётся: «О кто-нибудь, приди, нарушь с чужой душой соединенность…»

Для психолога это – одна из ловушек профессиональной деятельности, в которую он легко может попасть, переоценив свои возможности воздействия на другого человека.

Это чаще всего бывает тогда, когда желание психолога воздействовать не соответствует его знаниям предмета воздействия. Так, многие психологи имеют недостаточную квалификацию в области нейропсихологии и, принимая решение о коррекционной работе, элементарно не могут учесть нейропсихологических факторов, которые во многих случаях определяют, например, школьную успешность ребенка.

Предмет воздействия в решении коррекционных задач задает виды ответственности психолога за осуществляемую им профессиональную деятельность, так как его свойства определяют критерии решения этого типа задач.

Профессиональная и личная честность психолога в осуществлении коррекционных задач основана на его собственной возможности персонифицировать ответственность – формулировать и решать профессиональные коррекционные задачи. Воздействие, направленное на другого человека при решении коррекционной задачи, может привести к обесцениванию его собственных Я-усилий по решению этой задачи. Психолог решает коррекционную задачу, создавая «зону ближайшего развития» для другого человека, – именно такая ситуация может (и должна) складываться в отношениях людей при решении коррекционных задач.

Следующая идея коррекционной работы психолога, думаю, может быть сформулирована так: человек, на которого направлено воздействие, должен знать цель этого воздействия, понимать, чего от него хотят. Иначе говоря, он должен представлять возможный результат решения коррекционной задачи, чтобы каждое усилие человека при решении этой задачи было в большей или меньшей степени результативным. Это будет отражать степень соответствия тому социальному образцу, тому нормативному действию (чтение, письмо, действие по самообслуживанию и др.), которое и создало ситуацию коррекционной работы.

Результаты коррекционной работы психолога всегда могут быть оценены по степени достижения (заявленного как предмет коррекционной работы) образца. Можно описать изменения, которые происходят в ходе коррекционной работы, через частицы «не» у глаголов, отражающих строение психической реальности (не хотел – захотел, не умел – умеет, не мог – может, не понимал – понимает, не чувствовал – чувствует и т. п.). Положительная оценка этих изменений возможна (и должна осуществляться) только как соответствие социальному образцу.

Итак, психокоррекционные задачи предполагают личную персонифицированную ответственность психолога как необходимость осуществления Я-усилий в воздействии на другого человека с целью достижения им соответствия социальному образцу.

Текст психолога регламентирован строением этого образца и, естественно, несет на себе его отпечатки как выбор темы, средств и способов его построения. Я психолога представлено в этом тексте в полной мере в качестве обоснования этого выбора.

Следующая группа профессиональных задач психолога возникает в ситуациях переживания человеком боли и болезни. Болезни, как известно, бывают соматические и психические. Когда человек болен или у него есть симптомы боли, в медицине принято ставить диагноз. Можно сказать, что за болезнью всегда стоит более или менее точно поставленный диагноз – медицинский диагноз, фиксирующий пораженный орган или систему.

Психолог, работающий с симптомами боли, использует данные двух наук – медицины и психологии. Цель его работы – снятие симптомов боли, именно эта цель и создает психотерапевтические задачи. В этом смысле работу психолога можно оценивать по критерию «хуже» – «лучше», который зафиксирует степень выраженности симптома боли. Психолог может работать практически в ситуации любой болезни, даже очень тяжелой.

Психолог, решающий психотерапевтические задачи, использует в своей работе содержание медицинского диагноза – ориентируется на понятие болезни. Психолог при этом не несет ответственность за медицинский диагноз, однако в полной мере отвечает за выбор средств и способов воздействия на симптомы болезни. Он берет на себя персонифицированную ответственность за научно-практическое знание о путях избавления человека от боли.

Психотерапевты часто обсуждают вопрос о том, является ли их деятельность профессией или это род искусства сродни магии. Я думаю, что работа психотерапевта с симптомами болезни может быть описана и понята как профессия – в ней есть правила, социально-регламентированные нормы, система критериев оценки результатов работы, т. е. как и любая профессия, она поддается стандартизации (естественно, как и все виды отношений людей, до определенного предела).

Как и во всех профессиях типа «человек – человек», в ней реализуется концепция человека, включающая такие важные составляющие человеческой сущности, как его свобода и ответственность за свою жизнь, как возможность и необходимость осуществления свободы и ответственности в экстремальной ситуации – во время болезни.

Психотерапевт своими действиями персонифицирует теоретическое представление о сущности человека, ориентируя своими воздействиями другого человека на самые главные качества его психической жизни, часто на сам факт ее существования.