Редкая обыкновенность

Купить книги в магазинах стало почти невозможно, речь идет о хорошей литературе, разумеется. Расцвел пышным цветом черный литературный рынок, в котором самое достойное место заняли произведения Валентина Саввича Пикуля (снимаю шляпу).

Виталий пару раз съезжал от жены, через какое-то время возвращался, затем, окончательно измучась, развелся.

Так же вставало и садилось солнце, шел дождь, или землю заметало снегом, выли ветра, а в жаркую погоду в воде плескались люди. Как говорили древние: «Не дай бог жить в эпоху перемен». Слов становилось все больше, а жизнь ухудшалась на глазах. Из продажи пропали сахар, водка, мыло, носки, сигареты и многое другое из доступного прежде. Впервые за много лет в стране ввели талоны на эти продукты. Особенно издевательски выглядел талон на макароны – по 500 граммов на человека в месяц. Справедливости ради отмечу, что талоны на макаронно-крупяные изделия являлись скорее фикцией – эти продукты худо-бедно в магазинах лежали (как тогда говорилось).

Громадное государство стали сотрясать межнациональные конфликты – странное явление для страны, проповедовавшей интернационализм. Народ изумленно, а скоро с возмущением, слушал все более длинные и пустые речи генерального секретаря Михаила Горбачева, которого в насмешку прозвали миниральным секретарем. Этнические столкновения начались еще в декабре 1986 года в Алма-Ате. Затем заполыхало в Ферганской долине, в Закавказье, в южной Киргизии и Таджикистане…

Виталий, как в прежние благословенные времена поселился у родителей на сильно опустевшей Перспективной улице. Он зачем-то отрастил окладистую бороду и нередко похаживал по деревне, высматривая потенциальных подруг.

В восьмидесятые годы, все ребята из нашего дружного коллектива женились (многие надолго). Оскудела деревня на девушек. Они стаями и косяками срывались с родных насиженных мест и оказывались кто где. Ближние поселились в Михалях и Егорьевске, кое-кто в Коломне и Воскресенске, чуть больше в Раменском и Люберцах, еще больше в Москве, иные добрались до Пушкино и Дмитрова, а одна очутилась во Львове и вернулась только в 1991 году.

Стратегические и тактические планы на дальнейшую жизнь, возникали, рушились и, вновь зарождались в душе Виталия. Так бы он, возможно долго еще прогуливался со своим модным двухкассетником, или раскатывал на «Восходе» 3, но летом 1989 года, после удачно проведенного дня на пляже с бывшей спортсменкой Леной, удачно женился. На сей раз повзрослевший Виталий Михайлович, который поднаторел в брачных делах, завел ребенка не сразу. Александр Витальевич Королев родился лишь в 1993 году…

Я несколько забежал вперед, перепрыгивая сразу в Ельцинское время. Хотя повесть приближается к завершению, кое-что из горбачевского периода, особенно «керосиновый поход» стоит того, чтобы описать его, пусть и вкратце.

Прессу конца восьмидесятых читали взахлеб. Газетные, да и журнальные тиражи подскочили до невиданных доселе высот. Из-за каждого угла магнитофоны, своими динамиками разносили популярные песни «Ласкового мая».

Умирающий в корчах Советский Союз оказался триумфатором в корейском Сеуле. Среди множества побед хочу упомянуть две совершенно неожиданных – баскетбольное золото мужской сборной и победа в спринтерской эстафете 4х100 метров. Так, нежданно негаданно, средний спринтер Владимир Муравьев оказался двукратным чемпионом Олимпийских игр. Каким-то чудом наши футболисты одолели в финале сборную Бразилии. Возрастной Владимир Сальников заставил заткнуться скептиков и чиновников от спорта и доказал в тяжелейшем финальном заплыве на 1500 метров, что равных ему нет.

Осенью 1989 года, когда последние желто-коричневые листья обрывал хмурый ветер, налетая свистящими порывами, скончался Михаил Дмитриевич Королев, год, не дотянув до пенсии. Виталий наполовину осиротел. Сиротской стала и улица. Вдова Лидия Петровна одиноко сидела до самого начала зимы на скамейке, как бы дожидаясь мужа с работы.

Герой, женатый теперь всерьез и надолго, точнее, окончательно и навсегда, перебрался к тестю Федору Назаркину, веселому мужичку, с дефицитом пальцев на правой руке, в четвертый микрорайон Егорьевска, в трехкомнатную квартиру на втором этаже.

Теплая зима 1989-90г как-то шустро и незаметно промчалась. Апрель выдался теплым, почти жарким, зато май – холодным и дождливым

В первое июньское воскресенье Виталий бродил в меланхоличной задумчивости с неопределенной целью по берегу пруда с востока на запад и обратно. Из своего огорода, от которого до прудовой глади менее пятидесяти метров, его заметила и направилась на перехват Аня, та самая, которая знакомила его когда-то с первой девушкой – Татьяной. Ага! -решит читатель, – сейчас что-то будет. Да, будет, скоро произойдет мероприятие названное «керосиновым походом». Аня превратилась в Анну Леонидовну Мартынову, строгую преподавательницу истории, победительницу первого районного конкурса учителей. Она окликнула «Короля Семена» своим мелодичным голосом. Кстати, с таким «колокольчатым» голосом только петь, но я, к сожалению, никогда не слышал ее вокала. Анна Леонидовна несла тяжелый крест классного руководителя и со своим 9А, теперь уже десятым, собиралась в туристический поход в Коломенский район на водохранилище близ Угорной Слободы и Комлево.

Она подплыла к Виталию танцевально-педагогической походкой:

– Ваше величество, позвольте бить челом.

Он не понял иронического юмора.

– Зачем меня бить?

– Невежа, это значит кланяться до земли. Минуты за три-четыре объясня суть дела, которое сводилось к сопровождению школьников в поход, она быстро получила согласие и удалилась во владения родителей.

«Семен» примчался ко мне и моментально уболтал составить компанию.

16 июня, в день выхода, он поднял меня в несусветную рань, пожалуй, с третьим лучом солнца. Премудрая Елена отпускала мужа безоговорочно на выходные, или мероприятия, вроде рыбалки.

–Давай думать, где бензин брать – огорошил «Семен».

Я спросонья поворчал, что мол, раньше следовало позаботиться. Виталий промямлил растерянно:

– Ну, точно был уверен, что полбака есть, а там – литра четыре всего. Просил у Мишки, он сказал нету совсем, врет, наверное, ты посмотри.

Мы пошли в сарай-гараж, достали канистру, которая была наполнена едва на треть, залили литров пять и день начался.

Веселая вереница молодежи растянулась вдоль просохшей грунтовой дороги бывшего Рязанского тракта. Бисером рассыпался девичий смех. Молодежь беспечно шагала почти без нагрузки, а мы с «Бубновым величеством» мотались челноком от деревни до плотины и обратно, перевозя вещи и продукты. Уже на втором рейсе «Семен» заохал:

– Старый стал мотоцикл, плохо тянет, наверное, поршневым кольцам конец приходит. Ладно, буду перебирать.

К обеду перевозку закончили, расставили палатки, достали спиннинги, надули резиновую лодку, старшеклассники аж в очередь выстроились чтобы покачать воздух ножным насосом.

Аня ворчала:

– Мы собирались яйца сварить, а вы нам яичницу привезли и весь рюкзак запачкали.

Ну да, один раз мы брякнулись, объезжая илистую лужу в лесу.

Полувзрослые школьники разбрелись как тараканы. Кто полез купаться в прохладную воду, кто прогуливался по травянистому берегу, а трое поплыли на лодке на противоположную сторону, к зарослям рогоза и кувшинок. Мы, вчетвером, две учительницы, Виталий и я, пытались держать эту ученическую шайку, или банду в узде. Молодежь традиционно отвечала легким, демонстративным непослушанием.

«Семен» изловил-таки двух щучек и трех окуней, но потерял две блесны и закруглил с рыбалкой.

Ребята бесились, как табун молодых жеребчиков. Перед ужином, резвясь от избытка сил, они устроили соревнования по прыжкам в длину с места. Юные и дерзкие, стройные и спортивные, они стали подначивать меня и «Короля Бубенного» потягаться с ними, с нескрываемым намерением оконфузить. Азартный «Семен» подмигнул мне, зажегшимся взглядом как-бы говоря: «А ну ка, давай поставим их на место».

Я согласился с флегматичной неохотой. Виталий был хитер. Он не поспешил продемонстрировать свою технику и класс, а деланно-неуклюже сиганул чуть дальше двух метров и, притворно охая, держась за поясницу, подошел ко мне и зашипел в ухо:

– Не вздумай сразу три метра скакнуть. Пришлось принять его игру.

Изображая придурочный прыжок, приземлился на «пятую» точку, подстраховали меня от реального удара о землю вовремя выставленные руки.

– Анна Леонидовна! – закричал учительнице рыжеволосый длинный парень – Вы нам говорили о спортсменах, а это какие-то неуклюжие дяди.

Потом он обратился к нам, ловя восторженные девичьи взгляды:

– Ну ничего, потренируйтесь месячишко-другой и сможете с нами потягаться.

Аня удивленно глядела на меня и Виталия, ничего поначалу не понимая.

«Король» подошел тяжелой, медвежеобразной походкой к черте, замер на десяток секунд и взвился как распрямленная пружина, перекрывая самый дальний прыжок сантиметров на сорок. Я улетел еще сантиметра на два дальше. Некоторое время стояла тишина. Потом рыжий задал ни к кому, не обращаясь вопрос:

– Что это было?

За скромным ужином на лоне природы (суп из концентратов) ученики деловито обсуждали коварство взрослых мужчин, которые «надули» легковерную молодежь. Особое впечатление оставил Виталий, на вид неуклюжий штангист, который посмеивался в стороне сосредоточенно куря «Кэмел» или «Мальборо» (его выручала тетка из горторга, которая снабжала его блоками импортных сигарет без всяких талонов).

После ужина затеяли различные викторины. Напарница Анны Леонидовны, невысокая блондинка с малюсеньким носиком-кнопкой, предложила, как преподаватель химии ответить на вопросы по любимому ей предмету, что не вызвало энтузиазма у туристов. Насколько я понял, это древнеегипетское слово присутствующие воспринимали без пиетета, поэтому, мягко уклонились от задач по органической и неорганической химии. Аня, с доброй иронией оглядела слушателей, подала мне знак молчать и объявила:

Тест на длительную память. Слушайте. Какие три главные события случились в 1963 году в нашей стране? Убийство Кеннеди в техасском Далласе не в счет.

– Да когда это было, откуда мы знаем?

– Ладно, отвечаю: полет на орбиту первой женщины-космонавта Валентины Терешковой; «Космический прыжок в высоту Валерия Брумеля; паралич Фрола Козлова. А теперь вопрос на засыпку: сколько династий правили в России? Кто не понял – представители скольких династий сидели на русском престоле?

– Две – мгновенно ответил смышленый парень, сидящий по другую сторону костра от классной руководительницы.

– Боря, а почему две? Ты уверен?

– Анна Леонидовна, остальные правили в единственном лице – их нельзя считать династией.

– Ну, допустим, основных династий две, но сын Годунова тоже правил, а королевич Владислав, из династии Ваза?

Эрудит Боря, не сморгнув глазом парировал:

–Федор Годунов на царство не венчался, Ваза – династия чужая – польская. Что касается Гришки Отрепьева и Василия Шуйского, то правили они мало, след оставили негативный, хотя здравый смысл говорит, измени они свою политику хоть немного, шансы основать династии у них были.

– А Симеон Бекбулатович? – не сдавалась Аня.

– Тот, личность сомнительная, тем более в роли царя России.

«Бубновый» загнул историю последних Капетингов, сильно перевирая Дрюона, у которого он почерпнул сведения. Анна Леонидовна занимательно рассказала о временах правления уаревны Софьи, Екатерины первой и Анны Иоановны.

Мы с Виталием слегка «погоняли» ребят по географии. Для ни х оказалось откровением, что крупнейшие реки СССР Енисей и Лена, занимающие по водности второе и третье место в Евразии, в сумме равны притоку Амазонки-Мадейре, а другой приток Риу-Негру, равен Енисею с Амуром вместе взятыми. Никто из старшеклассников не мог перечислить острова, площадь которых превышает 100 тысяч квадратных километров.

Виталий сумел блеснуть-таки математикой, изрядно удивляя педагогинь, но эту тему, как и химию не поддержали.

Над вечерней водой поплыли, постепенно разрастаясь клочки тумана. Солнце садилось за макушки леса на огромном холме на северо-западе.

– Да что вы все учеба, да учеба, давайте о жизни поговорим, о любви – взмолились ребята.

– Будут у вас еще и жизнь, и любовь – задумчиво проговорила Анна Леонидовна – вот войска наши вышли из Афганистана в прошлом году. Погибать теперь не станут напрасно. Учитесь, работайте, любите, все в ваших руках. Но мозг надо поддерживать в постоянном напряжении, чтобы не застоялся. Я вам расскажу анекдот из институтского фольклора: Студента первого курса спрашивают: «Сколько будет дважды два», он мгновенно дает правильный ответ – четыре. Подходят к студенту второго курса с тем же вопросом, и он тоже отвечает верно, но задумывается при этом на несколько секунд. Студент третьего курса размышляет уже минуту, четверокурсник берет в руки логарифмическую линейку, а пятого – калькулятор. Аспирант решает эту задачу на ЭВМ, или как говорят сейчас, на компьютере. Хуже всего с профессором, тот просит зайти через недельку, посовещавшись с коллегами, возможно даст правильный ответ.

Долог июньский вечер. Еще не начала сгущаться тьма. Успокоительно-умиротворительная расслабленность охватила сидящих у костра. В недалеких кустах напомнил о себе соловей. Анна Леонидовна какое-то время помолчала, а затем, возвратясь к началу разговора объявила:

А теперь проверка длительной памяти. Ну, кто запомнил главные события 1963 года?

Я, как прилежный ученик поднял руку, но мне велено было помолчать. Почти все напрочь забыли начало разговора. Виталий, предчувствуя подвох, закрыл рот на замок. Ответы сразили меня наповал не в переносном, а в буквальном смысле. Шустрый конопатый парень с доброй малоосмысленной улыбкой, который дальше других ребят прыгнул в длину, выдал перл:

– Сначала, первый паралич Валентины Терешковой.

Эрудит Боря хотел его поправить, но учительница, прижав палец к губам, остановила его.

– Прыжок Фрола Козлова – продолжила девица с крашеными пепельно-голубыми волосами.

– Какой прыжок? – ахнула Аня.

– Из космоса.

– А Брумель?

– Какой Брумель? – переспросила пепельная.

– Валерий Брумель.

– А такого мы вообще не знаем, он чужой, наверное, не наш – выкрикнул за всех конопатый.

– Ну хорошо, а кто же, по-вашему, Фрол Козлов?

Конопатый не растерялся:

Судя по фамилии – хороший прыгун.

Анна Леонидовна отсмеялась:

– Не берусь судить какой он был прыгун, а то, что это второе по значимости лицо в Советском Союзе того времени – факт. И, не разбей его паралич, неизвестно, пришел бы к власти Брежнев…

В четыре утра, изрядно намерзшись холодной ночью, мы уже вовсю потели, пытаясь завести мотоцикл «с толчка». После часа безуспешных попыток Виталий упаковал лодку и рыболовные снасти, нагрузил себя ими и, лютуя на негодную технику, ушел звериными тропами, через глухомань левого, лесного берега речки в сторону деревни Колычево.

До десяти часов, когда приехал Мишка на «Яве», мы успели позавтракать и прослушать лекцию Ани о геронтократии, бюрократии, демократии, охлократии, технократии и прочих кратиях, как порождении дьяволоподобного человеческого мозга.

Спустя пару часов, когда измученные поклажей туристы, к счастью, в полном составе уселись в автобус, а мы дотащились до дома, выяснилась причина того, что «Восход» не завелся. Все дело было в керосине, который мы с «Семеном» сдуру залили в бак. Пока двигатель не остыл, он легко заводится на смеси керосина с бензином, но мощности не выдает…

И пришел 1991 год. Обмен денег, инфляция, хаос, августовский путч и форосское сидение Горбачева. В борьбе за власть схлеснулись в смертельной схватке мерзкое с гадким. Гадкое горбачевское окружение сдалось мерзкой ельцинской шайке. Советский Союз, как Кощей бессмертный, скончался в корчах и внезапно. Еще раньше, по принципу домино, посыпался европейский соцлагерь, где мирно, а где с казнями (как в Румынии).

С 1 января 1992 года в Россию официально пришел капитализм. На эту тему написано сотни работ, защищены десятки диссертаций, но тема настолько глобальна, что ждет еще настоящих исследователей, а, возможно и следователей, и судей, хотя бы с исторической точки зрения. Коротко говоря, пришли шустрые и молодые, недалекие, но наглые ребята, заявили, на «голубом глазу», что продуктов в стране на два дня (над такой чушью даже смеяться стыдно) и с неудержимым напором принялись уничтожать промышленное и сельскохозяйственное производство. Во главе экономистов-диверсантов встал Егор Гайдар и Толя Чубайс…

На летней олимпиаде 1992 года в Барселоне, нашу страну представляла аморфная команда СНГ. Мы, конечно, болели за нашу спринтершу Ирину Привалову, но в тот день, когда мы с нетерпением ждали финального забега с ее участием, где она стала бронзовым призером, произошло гораздо более интересное событие.

На месте старого деревянного домишки, в который меня привезли осенью 1958 года в возрасте трех месяцев и где прошло детство мое, брата и сестры, мы совместными усилиями стали возводить довольно крупный дом из кирпича. Подносить раствор помогал своеобразнейший больной из интерната Шурик Злобин, худющий, болтливый и медлительный субъект, которого мы держали больше не для помощи, а для развлечения. Что стоила одна картина, когда он, качаясь из стороны в сторону, медленно брел, бормоча и причитая по шатучим мосткам и лесам с ведром раствора. Что характерно, он равнодушно относился к высоте и, хотя спотыкался на каждом шагу, умудрился ни разу не упасть с верхотуры. Он и в дурдоме всегда вертелся возле строителей, мешаясь под ногами и неся всякую ересь.

Лето выдалось жаркое и сухое. Знойная духота стояла до 27 августа, когда выпал предосенний дождь. Время от времени мы срывались на рыбалку, чтобы отдохнуть от цементной пыли, кирпича, раствора и одуряющего однообразия кладки то «тычком», то «ложком».

После обеда, взметая уличную пыль, подкатил на своей еще не старенькой шестерке тесть Виталия Федор Назаркин, с целью предложить побродить бредешком по Цне, в районе Бора или Гольного Бугра. Ворчливый Шурик Злобин, проклиная маленькую пенсию и плохую кормежку, с трудом поднимался, соря раствором по мосткам. Тут меня «осенило». Я вообще склонен к озорному юмору и подмигнув Мишке с «Семеном», который нередко помогал нам (как и мы ему), понизив голос убедительно заговорил с Шуриком:

– Вот это да! Повезло тебе, сам президент приехал. Скорей иди, проси, что тебе надо.

– А кто это? – слегка заинтересованно спросил нерадивый помощник.

– Кто, кто, сам Федор Тимофеевич Ельцин.

– А, Ельцина я знаю, он главный. Пойду попрошу его.

И он моряцкой походкой направился вниз. Мы побросали мастерки и кинулись за ним. Грешным делом, я побаивался, что подведет Федор, но тот оказался артистом, не слабее Митьки.

Шурик неуверенно подошел, снял дурацкий картуз и робко глядя в землю обратился:

– Федор Тимофеевич, пенсию бы добавить.

Тесть Виталия среагировал моментально:

– Ты кто такой?

– Я Шурик Злобин, я тут, в интернате живу.

– А-а, Шурик Злобин, как же, слышал о тебе. Ну подходи ближе, сейчас запишем твои просьбы.

Мы тоже приблизились и, чтобы не портить спектакль стали кланяться Федору. Тот достал записную книжку и карандаш:

– Говори.

– Кормить плохо стали Федор Тимофеевич, а на пенсию ничего в магазине не купишь -денег, говорят не хватает.

Федор сурово оглядел нас, едва сдерживающих смех и поинтересовался у просителя:

– Эти охламоны тебя не обижают?

Шурик ответил обеими руками тиская картуз:

– Не, никогда. Они браги мне наливают и поесть дают.

– Ах мошенники, ах негодяи, да как они смеют тебя какой-то брагой поить! Что, и вина никогда не наливают?

Шурик малость струхнул от сурового тона «президента», вероятно, боялся, что нам попадет:

– Наливают, на Троицу водку давали, красное.

– Вы, шельмы, его не обижайте – погрозил нам Федор – я его главным в интернате поставлю, покажет он вам тогда.

Шурик, торжествуя поднял голову и обернулся в нашу сторону. Мы отворотились, не в силах сдержать смех, но хохотали не в голос, а только тело тряслось, да плечи вздрагивали.

Наивный больной ничего не понял, решив, что мы от страха трясемся, а когда Федор налил ему стакан Агдама и угостил огурцом на закуску, вообще воспарил духом и засобирался в интернат:

– Я им покажу теперь! Они у меня узнают…

Все попытки уговорить его таскать раствор дальше не увенчались успехом.

На следующий день мы напрасно прождали подручного, но, когда он не явился и через два, я забеспокоился и пошел к своей знакомой, заведующей отделением Татьяне Сергеевне. На вопрос: «Где Шурик, она замахала руками:

– Злобин? Он в «надзорке» (надзорная палата), всегда был тихий, а тут стал буйный. Представляешь, на нас покрикивает, заявляет, что его Ельцин напоил и сделал самым главным в дурдоме, что он нас отправит на скотный двор и заколет уколами.

Пришлось признаться, что это моя затея. Шурика Злобина помиловали и отпустили под мою ответственность.

Самое смешное, что кормить больных вскоре стали получше и прибавили пенсию.

Федор стал называть зятя «Королевич Елисей». В подражание, подобным образом стали «титуловать» Виталия и многие другие.

До новобуржуазных времен, пока он не выпал из нашего поля зрения, продержалось прозвище старшего сына Виталия – Леши – «Валетик».

Надеюсь, наиболее близкая мне муза не слишком толста и груба, но и не избыточнотонка и рахитична (Талия, муза комедии и юмора).

Так, постепенно Виталий Михайлович Королев пережил на своем погибающем предприятии восстание 1993 г. С волчиной грызней парламента и президента, которое закончилось танковыми залпами; первую чеченскую компанию и скандальные выборы парламента и президента. Когда перестали платить зарплату, держались на сдаче цветного металла, благо, меди и латуни, ранее никому не нужных, оказалось с десяток тонн, припрятанных в закутках складов за много лет советской власти. Когда болванки ценных металлов закончились, внимание переключили на чермет и электродвигатели, которые разбирали, разбивали и выжигали медную проволоку обмотки. Какое-то время все были довольны, особенно, полагаю, правительство (учитывая масштаб вандализма по всей стране). Когда сдавать и красть стало нечего, а зарплату задерживали на год-полтора при колоссальной инфляции, «Семен Бубенный» примкнул к нам, худо-бедно сумевшим устроится в этой, полной изумления жизни. Случилось это за несколько месяцев перед великим дефолтом 1998 года. Помыкавшись в разных ипостасях, методом проб, достижений, ошибок и размышлений, я занялся производством деревообрабатывающих станков, обработкой дерева и строительством. Ко мне вскоре примкнул брат Мишка, который хоть и не бедствовал, работая в Мосэнерго дежурным электриком, при сменном графике и токарем по совместительству, но попал в скверную кредитную историю с квартирой. После 1996 года, мы оказались способны повторить любую продукцию, какая имелась в продаже на складах и деревообрабатывающих предприятиях, а после 1998, благодаря не имеющим аналогов станкам (сказался опыт конструирования), стали выпускать эксклюзивную продукцию, которую даже подделать не пытался никто.

Виталий проработал в нами полтора года, отметясь изобретением новой технологии производства фигурных стоек открытых веранд, беседок и резных крылец.

Получение последнего прозвища непосредственно связано с тяжелой, нервной, хлопотливой и юморной деятельностью в строительной сфере.

Кровавое утро нового капитализма захлестнуло Россию. Кровь лилась реками. Потери населения трудно даже представить. Кого не стреляли не резали и не забивали битами и молотками, те падали замертво от фальшивого спирта и водки. Кто-то, и таких было немало, умирал от голода, или наркомании, а количество бездомных не поддавалось учету. Во власть лезли персонажи с мерзейшими рожами, словно взятые с картин Иеронима Босха…

Среди нищеты и вакханалии девяностых, встречались люди с деньгами, а иногда, даже целые оборонные предприятия с деньгами, о которые обломали зубы либерасты т псевдореформаторы. К одному такому прибились и мы.

Легенды и мифы престарелой мадам КПСС канули в Лету, демолиберальные необольшивицкие сказки не приживались, напрочь отвергаемые обычными людьми. Никакой объединяющей идеи, власти не провозглашали, толи не могли сформулировать, толи боялись озвучить. Однако, массы, имеющие отношение к деньгам – спекулянты, стыдливо названные бизнесменами, банкиры, таможенники, гаишники и прочая шушера, типа бандюков-беспредельщиков, или зубных врачей, озаботились мыслями о постройке собственного дома, домища, или дворца. Вот именно на этой негосударственной концепции, используя ее на полную катушку, мы продержались почти десять лет…

Необходимо было срочно залить фундамент под баню с комнатами отдыха и длинную открытую галерею, всю в резных украшениях вдоль нее. Миксер с бетоном подогнать оказалось невозможно. Задача усложнилась. Траншеи вырыли, арматуру сварили, цемент перенесли и укрыли от влаги, а песок с гранитом разгрузили метров за сорок от объекта. Я ужасно не люблю малоквалифицированный тяжелый труд и, в таких случаях, стараюсь привлечь людей со стороны, желательно сильных и недалеких умом. Такой вскоре нашелся – двухметровый гигант Серега Бобров, с мощнейшими бицепсами и грудной клеткой Кинг-Конга. Организовывать и надзирать за процессом был послан «Бубновый Король» собственной персоной. На беду, которая, в сущности, оказалась мизерной, в эти дни мало кому было дела до третьестепенного объекта. Кубок мира по футболу, который разыгрывался во Франции, отвлекал и от более насущных задач. Ждали финала, с нетерпением, спорами и прогнозами. Население планеты волновало, чья команда одержит верх – Зидана, или Роналдо. Оба великих игрока и бразилец, и француз, алжирского происхождения имели своих неистовых поклонников. «Семен» вместо того, чтобы растолковать процесс приготовления бетона детине, сообщил ему, только в каких пропорциях смешивать ингредиенты и убежал к Лильке.